Snap queen

      Джаред варил удивительно вкусный кофе. Он, конечно, это не признавал, утверждая, что Шеннон делает его ещё лучше, и списывал результат на хорошее зерно и какую-то особенную керамическую джезву, причудливо раскрашенную цветной глазурью. Этот напиток богов я не смела ни портить сахаром, ни разбавлять молоком или сиропом, хотя в Старбакс обычно брала что-нибудь сладкое и больше молочное, чем кофейное. Я допивала уже четвёртую чашку. Пусть они были и маленькие, буквально на два-три глотка, но свою норму я превысила. Привет, аритмия! Я уже чувствовала, как сердце то на полминуты начинало биться с утроенной силой, то замедлялось до нормы, а руки подрагивали.        На дне чашки осталась гуща. В голове вдруг щёлкнуло воспоминание, и я перевернула её на блюдце, давая оставшейся жиже стечь, а потом подняла и попыталась рассмотреть образовавшийся на стенках рисунок. Правда ничего я в этих разводах понятного не углядела, поэтому подвинула чашку к Джареду.  — Видишь здесь что-нибудь? — спросила я, всё ещё вглядываясь в рисунок. Очертания напоминали то ли зонт, то ли человечка.  — В гороскопы, говоришь, не веришь, а в это? — усмехнувшись, поддел Лето, но всё же взял чашку и, задумчиво покрутив её со всех сторон, изрёк свой вердикт: — По-моему, похоже на дерево.  — И в это не верю. Просто вспомнилось, как бабушка каждое утро варила себе кофе и заодно получала прогноз на день. Правда, в отличие от меня, она всегда знала, что обозначает рисунок из кофе.        Мы с Саймоном ездили к бабушке в курортный городок Миртл-Бич, что в Южной Каролине, почти каждое лето, когда были детьми. Статус единственных и неповторимых внуков делал нас практически святыми в её глазах: прощались любые шалости, покупалась любая чепуха, стоило лишь ткнуть пальцем. Это было самое беззаботное время, и к началу учебного года мы приезжали загорелые, с заметно потяжелевшими от новых игрушек чемоданами и обнаглевшие до такой степени, что ещё неделю после возвращения родители едва с нами справлялись.         Бабуля Энни преподавала психологию в колледже. Но на пенсии она зарабатывала на картах таро, гаданиями на кофе, чаинках. Хотя на стереотипный образ гадалки она никогда не походила, наоборот, в её доме всегда много света, никаких тёмных балахонов, удушливых благовоний. Может быть, поэтому к ней шли люди: они приходили поговорить за чашечкой чая к ней, как к старой подруге. Однако нам она всегда говорила, что это всё чистой воды самовнушение, ведь если человек знает расклад, то будет неосознанно стремиться к тому, чтобы его воплотить и дело здесь вовсе не в магии.       Поэтому ритуал с утренней чашкой был для неё скорее манипуляцией с собственной психикой, способом настроить себя.  — А ты загугли, — предложил Лето и тоже перевернул чашку вверх дном. — Сейчас и мою посмотрим.  — Так что это у меня в итоге? — уточнила я, вбивая в поисковик список толкований. — Дерево? По-моему, похоже на человека…  — Нет, однозначно дерево, смотри, вот ствол, вот ветки, вот крона, — он указал на разводы, которые теперь и вправду были похожи на раскидистый дуб. Я нашла значение и вслух зачитала его:  — Так, планы будут выполнены, желания исполнены — вот тебе и гуща.   — Счастливая чашка, — констатировал Джаред и поднял свою. — Хм, а у меня точь-в-точь лебедь, глянь.  — Да, и правда похоже, — удивительно, но рисунок на стенках и в самом деле напоминал птицу, даже не цифру два, с которой можно было спутать, — Так, лебедь обозначает деньги с неба, хорошую и спокойную жизнь. Наверное, пресса должна скоро оставить нас в покое, раз такое дело, — предположила я.  — Они не отстанут. — Он собрал со стола грязную посуду и отнёс её в раковину. — И, к сожалению, игнорировать прессу больше не выйдет. Это я и хотел с тобой обсудить.  — Но ты говорил, что это будет работать, нужно лишь время! Ты же говорил, что Илай со всем разберётся!        Сердце колотилось с болью, мерцающей, острой, будто несколько маленьких зубочисток втыкали в грудь с каждым вдохом, а на выдохе их вынимали. А потом заново. На какое-то время она затихала, давая короткую передышку, но снова всё равно возвращалась. Нужно попить воды, я всё же переборщила с кофе.  — Да, но… Подожди. Когда ты успела с ним познакомиться? — стоило упомянуть имя его пиар-директора, Джаред переменился в лице, будто встречаться с ним мне явно не следовало.  — Сегодня. Илай искал тебя, и я подсказала, где ты. Ну и мы немного поболтали…  — О чём вы говорили?  — Он похвалил мою выпечку и, в общем-то, всё… Сказал, что мы скоро ещё увидимся, но это в принципе не удивительно, он же твой пиар-директор, — ответила я, теперь уже не понимая, почему Джаред выглядел таким озабоченным. Неужели ревнует?  — И больше ничего?  — И больше ничего, — говорю я, но в памяти ещё раз прокручиваю ту короткую беседу. Ничего необычного, ничего такого, за что можно было бы зацепиться или понять двусмысленно. — Что теперь, раз молчание не работает?  — Чтобы хоть как-то взять под контроль ситуацию, нам надо выйти в свет, быть может, дать парочку интервью… То есть нужно сделать эти отношения публичными.        Нервно сглатываю. Этого я и боялась. Буря не утихала, и теперь надо было войти в эпицентр этого торнадо, чтобы всё исправить. А много ли выживших после попадания в смерч? —…но ты должна принять решение, Софи. Хочешь ли ты этого или нет?        Я молчала. Потому что не знала, как будет лучше. Позволить себе воспользоваться даром обстоятельств или же пустить всё на самотёк и заниматься тем, чем обычно. Только проблема в том, что как раньше уже не будет и вернуть всё в прежнее русло не выйдет. И путей для отступления нет.        Ну, а если я соглашусь, то подведу себя, свой принцип, в который так верила. Да, я выйду в свет, но всё равно останусь за спиной у мужчины, который и так для меня сделал больше, чем кто-либо. Но у меня будет всё, чего я так хотела.  — У меня есть время подумать? — Я не могу однозначно сказать да или нет, как минимум в тот момент, когда в сердце вновь пытается вырваться из грудной клетки. А как максимум я просто не знала, что сказать.  — Да, конечно. — Он немного удивлён, понимаю по взгляду, однако старается этого не показывать, просто согласившись.  — Мне нужно побыть одной. — Слезаю с высокого стула и подхожу к холодильнику, чтобы взять бутылочку спасительной минералки. — Мы к этому ещё вернёмся, просто немного позже.        И сбегаю. Недалеко. Всего лишь на этаж выше — там очередная гостиная и диван с высокой спинкой. Если лечь на него, то сзади даже не видно, что в комнате кто-то есть. А мне хотелось ненадолго спрятаться, подумать. Выпиваю почти полбутылки залпом и устраиваюсь поудобнее, чувствуя, как в животе булькает вода.        Это решение такое же серьёзное, как побег в Лос-Анджелес пару лет назад. Мне понадобилось целых две недели, чтобы отважиться на переезд. Всё это время я провела дома у родителей под гнётом криков и скандалов о моей потерянной жизни. Я каждый вечер ныла по телефону Саймону, он говорил, что следует ехать, а я всё причитала, что никому там не нужна и, наверное, плохая это затея. Мне было страшно, я боялась, что меня продадут в сексуальное рабство или на органы за долги, в которые я непременно влезу, что с блогом ничего не выйдет и придётся вернуться к маме с папой… Но в какой-то момент я просто собрала вещи и поехала в аэропорт, хотя голосов в моей голове было больше против, чем за. И билет до Лос-Анджелеса купила прямо там. Вот так всё и решилось.        Я не пожалела.        И сейчас всё шло примерно по такому же сценарию. Хотя, казалось бы, чего тут думать? Надо соглашаться, ведь от меня практически ничего не требуется: поулыбаться на камеру, сказать пару слов и продолжать заниматься своими делами. Да за такое предложение от завидного голливудского холостяка можно и убить, а я хочу отказаться… Боже, ну почему так сложно. Почему какая-то часть меня хочет этого, а другая активно упирается?        На лестнице послышались шаги. Я затаила дыхание и подобрала бутылку с пола, чтобы её не было видно. Но почему-то всё затихло, звук шарканья его тапочек по полу пропал. Я приподнялась, чтобы посмотреть, где он. Стоило только выглянуть из-за дивана, как я тут же едва с него не свалилась. Джаред стоял прямо позади него.  — Попалась, — он оперся локтями о спинку. — Так и знал, что ты здесь. Ты любишь эту комнату.  — Ты меня напугал, нельзя ж так подкрадываться!   — Хотел убедиться, в порядке ли ты, — сказал Лето. — Ты просто вся побледнела, мне показалось, что тебе нехорошо.  — Я выпила слишком много кофе, — призналась я, — и опять слишком накрутила себе, в этом всё и дело.  — Что бы ты ни решила, между нами всё останется по-прежнему. Я тоже не в восторге от предложения Илая, однако это может помочь тебе.   — Ты и так много для меня сделал. Я не хочу пользоваться твоим именем, я уже говорила, — повторяю то, что уже не раз звучало в наших разговорах.  — А я тебе разрешаю. Воспользуйся мной.        У меня аж рот приоткрылся от такого заявления. Может, для него эти слова мало что значили, а меня они будто ломали изнутри. Ведь с самого детства вдалбливалось в голову достигать, стремиться и достигать. И я достигала. Корпела над книгами, получала отличные оценки, выступала с клубом эрудитов, это помогло поступить на юрфак. Понравился парень? Выяснила, какие девушки в его вкусе, в каких барах он бывает, подогнала себя под его предпочтения, и так стала встречаться с Хансом. С блогом аналогично: всегда продуманный контент, адекватная реклама — и количество подписчиков постепенно росло.        А тут просто пользуйся… Бери и пользуйся, не думая о том, что ты достигла или не достигла. Но тогда мои усилия затмит Джаред, и все будут считать, что мой успех — его заслуга. Мои достижения сдуются, как гелиевый шарик после праздника.  — Одно дело, если бы те фото не всплыли в сети. Но, Софи, тебе ведь нечего терять и нечем рисковать. — И здесь с ним не поспорить.         Он был прав: сохрани мы нашу приватность, выбор — выходить ли в свет или нет — был бы более логичным, а так сенсации не будет, она уже случилась две недели назад.        И всё же так трудно было сказать да…  — А если я соглашусь? Что тогда? Позовешь в дом пул журналистов?       Он тихо усмехнулся, заметив, что я начала колебаться.  — Нет.  — Или мы опять сходим за пиццей?  — Я хотел пригласить тебя на бал, Софи. — Мои брови удивлено взлетают вверх, меня даже в школе на бал не звали, а здесь сам Джаред Лето.  — А как же корсаж?* — в шутку поинтересовалась я.  — Цветок же должен гармонировать с платьем, насколько я помню. Но я не знаю, в каком платье ты будешь. И будешь ли вообще? — и хитро улыбается той самой обворожительной улыбкой, а у меня на душе было чувство, словно сбылась моя подростковая мечта: скучную ботаничку позвал на бал квотербек, грёза всех девочек. — Ладно, малышка, ты просила время на подумать, не буду больше на тебя давить. Приходи, как что-нибудь решишь.        И он зашагал к лестнице. Почему-то внезапное воспоминание о школе больно кольнуло в самое сердце, напоминая о том, что теперь у меня появился шанс отыграться за все балы, которые я просидела на трибуне спортзала. Со мной танцевал только Саймон и то не всегда, потому что он редко туда ходил.         Джаред уже был почти внизу, я успела добежать до лестницы и, свесившись через перила, крикнула ему сверху:  — Ну хорошо, я согласна, давай попробуем! — И побежала по ступенькам к нему. — Только скажи мне, что это за мероприятие.  — Почему-то я не удивлен, что не пришлось долго тебя уговаривать, — хмыкнул Лето. — У тебя же с собой ID-карта или паспорт?  — Да, конечно.   — Тогда собирай вещи, завтра утром летим в Нью-Йорк. Нас ждёт Бал Института костюма.        Бутылка с водой с грохотом падает, выскользнув из моих рук, и катится по каменному полу.