***
Беспробудный бред. Каждый день. Подворотни Лондона заполненные отбросами общества. Кай был среди них, как винтик в большой машине. Они все живут, как короли! Они ведь всегда могут бросить! Так ведь? Нет! Кай больше себя не обманывает. Он прекрасно знает, какую дорожку он выбрал. Беленькую такую, из пыльцы феи. Смех его прорезал темноту заброшенного здания. Ему страшно и больно. Хочется к маме, или к сестре. Тамара или, ласково, Тара. Как она? И где она? Почему оставила его? Ах, да, он кинулся на нее с ножом. Это была последняя капля. Она сбежала и прихватила ребенка Лоры Бланшид. Хотя они как-то провернули это у адвоката и суда. Кай плохо помнил эти месяцы. Он выносил из дома все, что там было. Даже батарею умудрился снять и сдать за какие-то гроши. Тара, видя она его сейчас, скривилась бы и в излюбленной манере скрестила руки на груди, начиная бы его отчитывать, а после плюнула бы на это. Она красивая. Высокая и тонкая, как лист клена, плещущий на ветру. Волосы у нее темно-русые, длинные и убранные в простой хвостик. Глаза серые и уставшие. Лицо бледное, даже сероватое. Губы всегда растянуты в улыбке, в дежурной ли, в гневливой. Он не помнил. Но какая же она красивая. Кай громко захохотал и резко выгнулся. Тело прошибло болью, как раскаленным прутом. Он скрутился в позу эмбриона и громко застонал. ― Тара, помоги… — тихий вскрик.***
Будильник противно запищал и Тамара открыла глаза. Тяжело вздохнув, девушка поднялась с постели и, слегка покачивая бедрами, прошла на кухню. Приготовить легкий завтрак, собраться, отвести Беки в подготовительный класс и отправиться на работу. Сонная малышка тоже показалась на кухне. Она терла кулачком глаз и зевала. Ее розовая пижама ярко выделялась на фоне пастельных тонов. Тамара улыбнулась и мягко погладила девочку по голове. ― Доброе утро, солнышко, — мягко сказала она. ― Доброе… — девочка опять зевнула. — Мы идем умываться? ― Конечно. Закончив с водными процедурами и отправив девочку одеваться, Тара пошла на кухню. Сделав пару тостов с арахисовым маслом, сок, и запаковав легкий ланч малышке, Тара пошла собираться сама. Надев классические брюки, девушка потянулась за рубашкой, но ее взгляд зацепился за зеркало. Точнее, за свое отражение. Она посерела за эти два года, как буквально, так и фигурально. Живя в постоянном страхе, что брат «наркоша» найдет ее и снова не будет давать житья, Тара сильно осунулась. Побледнела, стала нервной, и любезная улыбка не сходила с ее лица. На предплечье тянулся толстый неаккуратный шрам от пореза. Вся серая и полупрозрачная, ненастоящая. ― Тара, ты скоро? Обещала ведь завязать мне косички! — голос Беки отвлек Тару от тяжелых мыслей и та качнула головой. ― Сейчас, только обуюсь. Сделать что-то с волосами Ребекки было трудно. Короткие и курчавые, они не поддавались дрессировке. И порой казалось, что волосы ребенка живут своей жизнью. Но у всех девочек были косички, локоны и что-то еще, Тара не сильно вникала, но Бека расстраивалась из-за своих волос. Девочка сидела на табурете и держала в руках деревянную расческу. Она болтала ногами в розовых гольфах и что-то весело напевала в такт звучащему радио. Тара колдовала над ее волосами около получаса и поняла, что уже безбожно опаздывала на работу. ― Знаешь, этим вечером мы с тобой потренируемся в прическах. А сейчас быстро обувайся, мы опаздываем! ― Хорошо. А ты меня заберешь после подготовительного класса? Или я посижу у Меган? Девочка натянула ботиночки и, взяв свой рюкзак, посмотрела на девушку. Та стояла с задумчивым лицом. Когда там у нее последний урок заканчивается? Она не могла вспомнить. И это ее начинало пугать, ведь Тара редко что-то забывала. ― Наверное, я заеду за тобой и ты посидишь у меня на работе. А теперь пойдем. Погода стала ухудшаться. Ветер начал бушевать и зверствовать. Деревья дрожали, трещали, и Тара пожалела о том, что не закрыла окно. Сквозняк наведет в комнате порядок. Стало холодно и неуютно. Девушка поежилась и сильнее закуталась в тонкий пиджак. Девочка что-то быстро и радостно рассказывала, но Тамара не слушала. Она зацепилась взглядом за ноги, торчащие из-под картонки и поморщилась. Сердце кольнуло и девушка хотела уже подойти к бродяге, но вовремя одернула себя. Кая здесь нет и быть не может, а до грязного бродяги ей не должно быть никакого дела.***
Тело горело, в глазах двоилось. От гнилого привкуса хотелось плеваться. Улица плыла и кружилась под ногами юноши. Холодный ветер пробирал до костей. Люди шарахались от него, словно от чумного. Так даже лучше. Пусть катятся ко всем чертям! Он свободный человек. И что хочет, то и делает со своей жизнью. Тара говорила, что он безнадежен и бесполезен. Что же, сестра как всегда оказалась права. Неимоверно хотелось ощутить то удовольствие и кайф от пыльцы феи. Петси должна принести еще, но не пришла. «Чертова шлюха!» — билась мысль в голове юноши. Придется самому ее искать. Но в кармане шаром покати. Он даже краски свои продал. На старом месте Петси не было. Простая детская площадка с обилием мамаш и визжащих спиногрызов. Зачем люди их вообще заводят? Маленькие уродцы. Кай их не любил. Ребекка постоянно кричала, пока жила с ними. Раздражала и мешала получать удовольствие. Он даже хотел ее придушить подушкой, но она взглянула на него своими голубыми глазками–пуговками и он не смог. Тара тогда застала его с подушкой в руках и разбила о него стеклянную форму для запекания. И отправила его в больницу на реабилитацию, но не срослось. Кай засмеялся и улыбнулся своим мыслям. Мамаши начали оборачиваться и одна из них, презрительно скривившись, крикнула: ― Нарик, проваливай отсюда! ― А тебе какое дело? Гуляешь со своим выродком и гуляй молча. ― Выродок здесь только ты. Заразный, грязный и убогий, — мамаша брызжила ядом и слюной. ― А ты на глаз можешь сделать анализ крови? Вот это прогресс! Долго же я был под кайфом. ― Люси, хватит! Оставь его в покое. Он и так болен, — темнокожая девушка пыталась осадить подругу. ― Аманда, ты издеваешься? От него несет! А если он на детей кинется?! ― Он просто сидит. Может, он просто бездомный. ― Нет, миссис. Ваша подружка права. Я наркоман и жду своего дилера. ― Тогда, тебе стоит уйти. Тут уже неделю никто не появлялся. Уйди отсюда по добру. ― Неделю? — голос дрогнул. ― Да. Уходи. Юноша осмотрел пеструю толку и шипя встал. Где искать Петси? Они всегда встречались здесь. Роясь в карманах, он выудил оттуда бумажку. Развернув ее, Кай увидел короткий номер и кокетливую надпись: «Звони, если что, Котик. Петси». Найти телефонную будку не составило труда. С каждым гудком Кай задерживал дыхание. А вдруг не возьмет? Вдруг она его сменила? Трубку не брали и юноша начал стучать руками о стенки будки. Он набирал еще и еще, пока на том конце провода не сняли трубку и не послышался голос: ― Кто это? ― Петси? ―Кай? Черт. Прости, милый. Совсем про тебя забыла! Как ты, малыш? ― А как ты думаешь? Меня ломает. Где ты? ― Давай ко мне, на Фанш-стрит, 45а, — девушка повесила трубку. ― Да, конечно… Ждать он больше не мог и как только вышел из будки, его сразу вывернуло зеленоватой жижей. Тело крутило и каждый шаг, как ему казалось, сопровождал хруст костей. Метро или автобус, он уже не соображал. Только бы побыстрее добраться. И доза, вожделенная доза. А потом все по кругу. Домишко представился прескверным. Покосившийся. С побитыми стеклами. Кай отчаянно вспомнил родной дом. Захотелось уйти и он даже отшатнулся, но его окликнули. ― Малыш, заходи. Чего стоишь? Полуголая девица помахала рукой и призывно поманила его. Все мысли сразу покинули его и он потопал в дом. Яркая улыбка осветила его странное, зеленоватое лицо. Кай пошел на ее голос, как змея на игру факира. Дом был обшарпанным не только снаружи, но и внутри. Старые стены с жирными обоями и трухлявая мебель. Местами встречались дыры в стенах, полу, и на том же самом полу — грязные кули, которых называли раньше людьми. Петси тряхнула рыжей гривой и спокойно переступая через бессознательные тела, вошла на маленькую кухоньку. Горелый запах забивал ноздри и голову. Кай поморщился, хотелось блевать. На кухне сидела старая женщина и курила что-то через мундштук. Она неотрывно смотрела в телевизор, на экране которого, кроме помех, не было ничего. ― Не обращай на нее внимания. Она давно уже свихнулась. Да, ма? ― Так, что по товару? — Кай пытался изобразить голос гангстера, но вышло как-то не очень. ― А где деньги? ― Ты же знаешь, что я гол как сокол. ― А чего ты тогда мой номер нашел? Я взаймы не даю. И так тебе скидки делаю. Ты уже в край оборзел. ― Ну, Петси, я все, что угодно для тебя сделаю! Только скажи и я все добуду! Хочешь, убью кого-то? Кай встал на колени, обхватил руками ее голые бедра и, чуть ли не рыдая, уткнулся ей в живот. Девушка засмеялась и ухмыльнулась. Ей нравилось смотреть, как падшие люди ползают у ее ног. ― Знаешь, есть кое-что. У твоей сестры есть брошка в форме клевера. Принеси мне ее. И я буду месяц тебя снабжать. ― Моя сестра уехала и я не знаю куда. ― Тогда, в твоих же интересах, милый. Держи дозу и катись отсюда. Придешь тогда, когда узнаешь, где она. Девушка выставила его за дверь. Как он добрался до дома, Кай не помнил, осознал себя только лежащим в кровати Тары. Принял дозу, уткнулся в подушку и вдыхая родной запах — отключился.***
Сердце уходило в пятки, когда Тара смотрела на брошку в форме клевера. Белое золото и изумруды. Все, что осталось от прошлой жизни. Она завораживала ее взгляд и мутила мысли. По старой привычке она всегда носила брошь с собой, чтобы брат не достал ее. Украшение неприятно жгло грудь и его хотелось выбросить или заложить в ломбарде, но упрямство и некая алчность не позволяли этого сделать. Брошка поблескивала в свете настольной лампы и девушка вертела ее между пальцев. Бека спала рядом на диванчике, свернувшись в клубочек. Она тихонько дышала и легонько вздрагивала во сне. Тара посмотрела на нее, после на брошку и, тяжело вздыхая, она взяла девочку на руки, после чего перенесла в другую комнату. Маленькое тельце было легким и холодным. Малышка продрогла. Уложив ее, девушка снова вернулась за рабочий стол. Гроза никак не угасала, а разгоралась только с новой силой. Нехорошее чувство закралось в ее сердце. Что-то случится, очень скоро случится.***
Кай перерыл все в комнате сестры, но не было даже намека на то, где она может быть. Ни номера, ни адреса, ничего. Юноша рвал и швырял вещи. Все болело и хотелось вывернуться всем нутром наружу. Глаза слезились и хотелось рыдать. Юноша сел на пол и начал от бессилия бить ногами по полу, а после и вовсе упал на спину, рыдая во весь голос. Ему ее никогда не найти. Она слишком далека от него и ему до нее не добраться. Истерика прекратилась так же резко, как и началась. Достав из кармана пачку сигарет и закурив, Кай перевел взгляд на кровать сестры, точнее на хлам под кроватью. Потянувшись туда, юноша выудил несколько коробок и стал рассматривать их содержимое. В одной коробке были старые вещи. В другой альбом с фотографиями, несколько оловянных солдатиков, пластиковое кольцо, четыре пуговицы от пиджака, стеклянный шар со снегом внутри, старая книга со сказками, маленькая куколка, засохшая бутоньерка и еще немного мусора, некогда памятного для девчонки. Руки сами собой потянулись к альбому. Старые фото выпали из своих ячеек и перепутались местами. Кай перебирал фото: где-то на него смотрела еще молодая, здоровая мать с каким-то мужчиной, вероятно, это отец (Тамара похожа на него). Где-то был он сам еще маленьким. На некоторых фото на него смотрела только Тара, а на каких-то фото они были вдвоем. Кай улыбался, тяжело вздыхая брал в руки все новые и новые фото. Последние три фотографии вызвали у него смешанные чувства радости и стыда. На первом фото был он, Тара, Лора и Беки в больнице. Лора лежала, а все остальные обступили ее и улыбались слишком радостно, как будто наигранно. На втором был только он и Бека. Кудрявая малышка обнимала его крепко и улыбалась, а он как всегда был обдолбанный. А на третьем фото была многоэтажка. На ее фоне стояли Лора и Тара. Перевернув фото, юноша не смог сдержать победного крика. Сзади красовалась надпись: «Эдинбург, Флоут Брок, четвертый этаж, квартира 34. Дом мечты». Выскочив из дома, Кай добежал до ближайшего телефона и дрожащими руками набрал номер Петси. Долгие гудки резко сменились раздраженным голосом: ― Да?! ― Петси, это Кай. Я нашел адрес! ― А! Милый, ты молодец! Назови мне его. ― Эдинбург, Флоут Брок, 34. ― Далековато она забралась. На скоростном поезде домчимся за пару часов. Засовывай свою аппетитную задницу в штаны и выдвигайся на станцию. Там и встретимся, Малыш. Девушка бросила трубку и Кай, счастливо улыбаясь, сел на кровать сестры.***
Тара стояла в аптеке и выбирала жаропонижающее. Бека умудрилась заболеть и Таре пришлось взять выходной за свой счет. Малышка плакала и жаловалась на то, что у нее горели десна. ― Мисс Клиновских, как на счет витамин или сладостей? — старый фармацевт приветливо улыбался. ― Нет, спасибо. Сегодня обойдемся без витамин. Тара вышла из аптеки и чеканя шаги, направилась к автомобилю. Сев за руль девушка завела мотор и выехала на центральную дорогу. Мобильный зазвонил и на экране высветился номер Ребекки. ― Да, детка. Что-то случилось? ― Привет, Тара. Я так давно не слышал твой голос… ― Что? Кто это? ― Кай. Это я, сестричка, — голос звучал тихо. ― Что? Как ты посмел? Если хоть один волос упадет с ее головы, я тебя своими руками удавлю! ― Ну, что там, милый? ― Кто там с тобой? Кого ты притащил в мой дом?! ― Приезжай скорее и все узнаешь. Трубку положили и последнее, что она услышала был дрожащий голос брата. Остановив машину, Тамара уткнулась головой в руль и закричала от злости. Она не хотела снова переживать все это. Долетев до дома, Тара влетела на четвертый этаж и вошла в открытую дверь. В квартире отвратительно пахло резкими женскими духами. На кухне, в лимонном дереве торчало несколько окурков. Из гостиной играла громкая музыка. На негнущихся ногах она вошла в гостиную и перед ней развернулась такая картина: рыжая дрыщавая девка улеглась на диван в грязных ботинках, она спокойно рылась в одной из сумочек Тары, а Кай (сильно похудевший) сидел на полу и красил малышке ногти розовым лаком. Рядом, на кофейном столике лежал пакетик с таблетками. ― Кай, отойди от ребенка. Живо, — еле сдерживая гнев, проговорила девушка. ― Но я ей не причиню вреда. ― Ты слышал меня? Если мое слово еще хоть что-то для тебя значит… ― О! Да господи ты, боже. Пупсик, отойди от молокососки, а то сейчас эту сучку удар хватит! — Петси перебила Тару своим мерзким голосом. ― Зачем ты притащил ее сюда? И сам тоже зачем притащился? ― Ну, есть кое-что, что я хотел у тебя взять… — под резким взглядом сестры Кай замялся. ― Не мямли, милый! ― Я хочу… Мы хотим… ― Да что же это такое. Мы требуем половину наследства, — Петси зарычала. ― Какого наследства, мама? — сонная Бека посмотрела на Тару. ― Так это твой ребенок? А я думала, что это дочка той самой потаскухи Лоры. ― Мне самой интересно, милая. Иди сюда и встань за мою спину. ― Брошка, в форме клевера. Белое золото и изумруды. Бабушкино украшение. ― Оно мое, Кай. Больше ты ничего от меня не получишь. Я оставила тебе дом. Пока Тара и Кай спорили, Бека встала за девушку и взялась за ее штанину. Малышка начинала дрожать не то от гриппа, не то от страха. Девочка недоверчиво смотрела на рыжую девушку и Кая. Она его плохо помнила, девочке казалось, что глаза у него были добрые. Но волнение Тары передавалось ей. Петси надоело сидеть без дела и смотреть на спорящих. Недолго думая, девушка вытащила из своей сумочки пистолет маленького калибра и направила на Тамару. ― Эй, сучка. Давай сюда эту брошку и мы свалим по-тихому. Ты и так живешь припеваючи, а братишка твой загибается. ― Петси, откуда у тебя пистолет?! — Кай подскочил. ― Пупсик, не тупи. Я дурь толкаю, как ты думаешь, зачем мне пистолет? — девушка переминалась с ноги на ногу. Тара медленно повернулась и присела перед Бекой на колени, после чего тихо сказала: ― Сейчас, когда я встану, медленно начинай отходить к дверям. А когда я крикну, то беги. Ты меня поняла? Бекс качнула головой и начала медленно отходить, а Тара, подняв с пола тяжелую книгу, резко развернулась и швырнула книгу в лицо рыжей. Та вскрикнула и уронив пистолет схватилась за лицо. Кай кинулся к девушке, а Тара крикнула и схватив ребенка кинулась к дверям. ― Вот же сучка! Она мне нос сломала! Я ее убью! ― Петси, стой. Мы можем просто вынести что-то отсюда и уйти. ― Нет, пупсик! Это дело принципа. Эта сучка пожалеет, что вообще на свет родилась. ― Она моя сестра! ― А я твоя девушка! И она тебя бросила, а я всегда рядом. И потому, будь мужиком и сделай что-нибудь! ― Ладно. Ты права. Глаза Кая залились кровью и он выскочил на лестничную клетку, слетел на первый этаж. Он должен был забрать эту чертову брошь, чего бы ему это не стоило. Гроза не прекращалась и Тара, промокшая до нитки, в тот момент усаживала девочку в машину, когда из подъезда выскочил Кай и кинулся к сестре. В его руке блеснул нож и девушка попятилась. ― Кай, положи нож. Я все равно не отдам тебе эту брошь. ― Дай ее сюда! Ты мне должна! — он с легкостью перекрикивал дождь. ― Я тебе ничего не должна. Я и так за тобой всю жизнь следила. Оставь меня в покое. Бери деньги и уходи! ― Дай мне это! Крикнув, он бросился к ней и на его лице отразилась ярость. Тара испуганно вскрикнула и попыталась перехватить его руки. Но опьяненный наркотиками и жаждой мести, он оказался сильнее, поэтому с легкостью ударил ей в скулу. Девушка налетела спиной на багажник машины, Бека в салоне закричала. Раскат грома заглушил тишину и Кай кинулся к сестре. Та не успела даже выставить руки, чтобы защититься. Кухонный нож вошел в ее живот, как в масло. Девушка вскрикнула и уставилась на брата. Тот ошалело посмотрел на свои руки в крови, после на живот сестры. Алое пятно расползалось по ее рубашке. ― Что я наделал! Прости, прости, прости, — юноша начал шептать это и обнимая сестру, опустился с ней на колени. — Что я наделал! Прости меня, Тара! Сказать он ничего больше не смог. Громкий раскат грома и пришедшая следом молния поглотили все звуки, ударив в машину. Никто не почувствовал ни боли, ни страха. Остался только горящий автомобиль. Люди пропали.