***
Ребекка проснулась с сильной головной болью и першащим горлом. Было очень холодно и, почему-то, больно. Раскрыв глаза, девочка осмотрелась и не узнала место, ведь она оказалась в каком-то осеннем парке, в тени куста рябины. Малышка поморщилась от холодного воздуха и обняла себя руками. С ужасом девочка посмотрела на себя: все тельце было в липкой крови. Бекки смотрела на алые пятна молча. Сначала она испуганно искала порез или рану, из которой могло натечь столько крови, но ничего не было. Девочка начала вертеть головой. Место ей было совершенно незнакомо и паника начала подступать к ней. Она начала тяжело дышать и, еле сдерживая слезы, закричала: ― Тара! Тара! Но парк ответил ей криком птиц. Девочка начала тихонько плакать, не понимая, что происходит и где ее мама. Малышка набрала в грудь побольше воздуха и изо всех сил закричала: ― МАМА! – отчаянный крик разнесся по парку. Снова не получив ответа, девочка улеглась обратно под куст и тихие слезы переросли в громкое рыдание. Горько плача и размазывая кровь со слезами по лицу, она не заметила, как к ней направились двое. Удивительно красивые юноша и девушка стремительно подошли к ней. Девушка упала перед ней на колени и аккуратно протянула в ее сторону руку. Девочка, заметив ее, шарахнулась и сильнее спиной вжалась в куст. ― Тише, милая, не бойся. Я не причиню тебе вреда. Меня зовут Иримэ, а это, - она указала на юношу, - Фингон. А как зовут тебя? Бекка вместо ответа зарыдала сильнее и прижала руки к груди. Эти странные люди пугали ее: странные имена, очень глубокие и красивые глаза. ― Мама, где ты?! ― Где твоя мать? – голос Фингона прозвучал обеспокоенно. ― Я не знаю… - заикаясь сказала малышка. ― Пойдем, покупаем тебя. А стража пока поищет твою маму, – Иримэ улыбалась. ― Стража? Где я? – все еще заикаясь спросила Бека. ― Ты в Хитлуме, в Барад Эйтель, – спокойно проговорил Фингон, снимая со своих плеч плащ и заворачивая в него малышку. ― Что? Я не знаю, где это… – девочка начала всхлипывать еще сильнее. ― Все, хватит! Фингон, скажи страже, чтобы искали по территории женщину в крови. А я пока займусь девочкой. ― Да, тетушка. Иримэ подхватила девочку на руки и хотела было ее нести, но малышка начала сопротивляться и брыкаться. Дико визжа и плача, девочка извивалась как змея. ― Мама, мамочка! Помоги! Мама! ― Успокойся! Тихо! – Иримэ чуть не уронила девочку. С силой втащив девочку в боковой проход, эльфийка подозвала служанку. ― Куэллоэ, нагрей воду и принеси в мои покои. И скажи королю, что я хочу его видеть. Девушка качнула головой и скрылась в многочисленных проходах, а Иримэ продолжила сражаться с малышкой. Девочка кричала и выворачивалась как змея, пока полностью не выбилась из сил. Дотащив ее до своих покоев и посадив в кресло, эльфийка тяжело вздохнула. Засучив рукава, она вошла в купальню и налила в горячую воду розового масла. Выйдя в основную комнату эльфийка посмотрела на неподвижно сидящую девочку. Иримэ сняла с нее плащ и, взяв ребенка на руки, пошла в купальню. Опустив девочку в воду, дева начала легонько тереть спинку девочке. Вода в купели окрасилась в красный. Натирая малышку мылом и мочалкой, дева не заметила, как в купальню вошли двое. Фингон и еще один мужчина, но девочка не обратила на них никакого внимания. Дева намыливала волосы, пытаясь вымыть сгустки крови и слизь. Мужчина подошел к ним и посмотрев на ребенка, перевел взгляд на сестру и улыбнулся. Девушка выглядела сосредоточенной и мягко улыбалась. ― Стража не нашла никаких признаков того, что в парке кто-то был кроме нас. Алмон говорил, что в сад никто не входил и, уж тем более, никаких следов крови не было на территории, – Фингон говорил взволнованно. ― Иримэ, сестрица, что ты хочешь сделать с этим ребенком? – голос мужчины звучал спокойно. ― Хочу оставить ее, Нолофинве. Не зря она попала к нам. Она Нениянна – дар октября. ― Нет, она скорее Лайуэлдэ – дочь тени. Мы ведь нашли ее в тени рябины, – возразил Фингон. Дева вымыла девочку и с помощью брата завернула в белое полотно. Вытирая ее волосы, эльфийка прикоснулась ко лбу девочки и удивленно подняла глаза на брата и племянника. ― Финье, позови лекаря. Она очень горячая. ― Ты же вытащила ее из воды, конечно, она будет горячей, – Нолофинвэ улыбнулся и сам прикоснулся ко лбу девочки. Улыбка сошла с лица эльфа и он обеспокоенно посмотрел на девочку. Та сидела неподвижной куклой и смотрела на покрывало, которым была устелена кровать девы. Мужчина присел рядом и приподняв девочку за подбородок посмотрел в ее глаза. Покрасневшие и блестящие, они ярко выделялись на побелевшем лице. ― Куэллоэ! – позвал мужчина. ― Да, Ваше Величество? – в дверях мгновенно появилась светловолосая эльфийка. ― Позови лекаря и раздобудь сорочку для девочки. ― Сию минуту, господин. Прекрасная служанка исчезла, а тройка эльфов внимательно наблюдала за маленькой девочкой, что больше напоминала шарнирную куклу.***
Кай не мог вздохнуть. Вокруг него была только вода, слишком много воды, которая давила на грудь и заполняла легкие. Он попытался всплыть, но вокруг была непроглядная тьма. И ничего более. Грудь начало распирать, а легкие горели огнем. Все тело пекло, а в ушах стоял стук сердца. Кай метался в воде и не мог понять где поверхность. Ему так нестерпимо захотелось жить, что он из последних сил рванулся в воде, распахнув глаза еще шире и тогда увидел далекий, но очень яркий свет. Это придало ему надежды и он начал грести в ту строну. Неимоверная боль, как при ломке, вдруг заполнила его целиком и он метнулся в воде. Глаза резало и он все медленнее плыл к поверхности. Подняв свой многострадальный взор к свету, он внезапно понял, что осталось всего около двух метров. Но вода вокруг его тела окрашивалась в красный цвет и он с ужасом начал грести сильнее. Вынырнув, он наконец смог вздохнуть и от этого закашлялся так, что чуть было снова не ушел под воду. Озираясь, он не мог найти взглядом берег и не мог понять, где он и как там очутился. Решив немного отдохнуть, Кай лег на спину и попытался расслабиться. Он бы даже мог списать все на наркоприход, но ощущения были слишком реальны. Вода была взаправдашней, голубое небо было взаправдашним, все было взаправдашним. Отдавшись на милость воде, юноша полностью расслабился. Прислушиваясь к своему сердцебиению и растворившись в ощущениях, он и не заметил, как прошло время и солнце вошло в зенит. А под спиной оказался каменистый берег. Кай перевернулся на живот и встал на четвереньки. Тело заныло, напряженные мышцы дали о себе знать. Холодный ветер обдул голые бока и спину, юноша задрожал. ― Лорд Карантир, тут того адана прибило! – тишину прорезал звонкий голос. ― Где? – второй голос прозвучал резко. ― Здесь, к берегу. Он в крови и, кажется, без сознания, – обладатель звонкого голоса склонился над ним. Тяжелые шаги прогремели по гравию рядом с ухом Кая и тот кое-как поднял голову. Первым, что он увидел, были носки сапог. Поднимая взгляд выше, он рассматривал темные штаны, легкие доспехи и красноватое, но красивое лицо мужчины. Его лицо обрамляла копна каштановых волос, перетянутых простым кожаным шнурком. ― Он в сознании. Кто ты? И почему в таком виде? Мужчина брезгливо осмотрел юношу, кровь с которого все еще не смылась полностью. Он направлял на Кая меч и парень начал дрожать еще сильнее. Теперь он сомневался, что это не наркоприход. Откуда мечи в двадцать первом веке? ― Я – Кай. И не имею ни малейшего понятия, почему я тут и в таком виде, – голос предательски дрожал. ― Как это, ты не знаешь? Ты лежишь на берегу Хелеворна, в середине октября. Ты либо сумасшедший, либо пропойца, – сказал высокий мужчина. ― Знаете, я бы предпочел быть пропойцей, нежели тем, кем являюсь по жизни. С кем я говорю? И что такое Хелеворн? ― Что ты хочешь этим сказать? Ты говоришь с лордом этих земель – Морифинвэ Карнистир. Синдар зовут меня Карантир. И Хелеворн - это озеро. Ты в нем изволил топиться. ― Лорд? Но я не пытался утопиться. Еще минуту назад я стоял на твердой земле и говорил со своей сестрой… На этих словах Кай осекся и резко подскочив повернулся к озеру. Он с ужасом всматривался в темные воды и паника начала подступать. Где Тара и Бека? Они тоже в озере? Он было кинулся туда, но крепкие руки перехватили его за пояс и потянули обратно на берег. ― Пусти! Моя сестра и ее ребенок! А если они тоже в воде?! – голос сорвался на крик. ― Даже если и так, ты дрейфовал там один уже давно. А бросаться в воду - не лучший вариант. Карантир все еще держал сопротивляющееся тело. И он был удивлен, что в таком тщедушном теле скрывается столько силы. Оттаскивать его от воды было нелегко, Кай брыкался и шипел. Таща его по каменистому берегу, Карантир оступился и упал, утянув с собой человека. Упираясь в поверхность пятками, он силой удерживал юношу. Окружающие его воины не знали, что им делать: хохотать или прирезать человека. ― Да прекрати ты! – взволновано прозвучал звонкий голос. Один из воинов подошел и крепло ударил Кая по лицу. Тот мгновенно обмяк в руках Карантира. Он немного удивленно поднял глаза на своего воина, а тот, пожимая плечами, ответил: ― Легкая затрещина еще никому не повредила. Что будем делать с ним, лорд? ― Заберем с собой. Не бросать же его в таком состоянии на берегу. Один из воинов снял свой плащ и накинул на щуплое тело. Карантир обернул его покрепче и взял на руки тело. Кай напомнил ему чем-то Амбаруссар. Такой же тонкий и беззащитный во сне. Как младший брат. Дойдя до лошадей, Каратир погрузил свою ношу на коня и забравшись сам, направился со своей дружиной к крепости.***
Тара раскрыла глаза, но комната плыла и кружилась. Над ней склонился кто-то бледный и протирал ее лоб влажной тряпкой. Сфокусировав взгляд, девушка рассмотрела над собой совсем юную девушку. Они были с ней очень похожи. Тонкие черты, высокий лоб, пухлые губы. Темно-русые, почти каштановые волосы. Только глаза были не серые, а карие. Запавшие щеки и неестественная худоба немного ее портили. Дева была похожа на старую фарфоровую куклу. Ее тонкую фигуру обрамляло коричневое шерстяное платье, похожее на мешок. ― Отец, она пришла в себя, – голос девушки был очень высоким. ― Моргана, позови мать, – скрипучий голос прозвучал властно. ― Где я? – голос Тары оказался хриплым. ― Ты в Аргале. На территории славного владыки Мелькора. Тебя спас один из его воинов. Как твое имя? ― Тамара Клиновских. ― Нужно сократить. Тут длинные имена носят только знатные, а ты, видать, безродная, – старик смотрел на нее с интересом. ― Что? В смысле? ― В прямом. Это для твоей безопасности. Орк может и не понял, но ты не нашего племени. Я всех местных и жителей соседних поселений знаю в лицо. Ты чужая здесь. ― Тара Клина, – глухо сказала девушка. ― Ты порождение тьмы. О таком предупреждал владыка Мелькор. ― Кто этот Мелькор? ― Наш бог и повелитель, ведущий войну с остроухими заморскими захватчиками, – голос старика звучал гордо. ― Подожди, я ничего не понимаю. Я была дома, после на меня кинулся мой брат, ударила молния и я оказалась в поле. ― Замолчи, дура. Не говори мне ничего. Я не хочу знать твои происки тьмы. ― Зачем ты меня спас? – прохрипела Тара. ― Корг тебя приволок. Я бы оставил в поле подыхать. Но свежая кровь нам не помешает, да и мне помощник нужен. Окрепнешь после ранения и будешь отрабатывать свой хлеб. Меня зовут Нокар, но зови меня лекарь. Жену мою зовут Раска – для тебя госпожа. Дочь моя Моргана – тоже госпожа для тебя. ― Моя дочь. Они ее не привезли? ― Ты была там одна. Нагая и раненая. В комнату вошли две женщины. Худая, бледная Моргана и тучная широкая дама. Она так же была одета в коричневое платье. И если молоденькая Моргана была в нем как в мешке, то Раска была похожа на танк в чехле. Но двигалась женщина быстро и ловко. Она лавировала между столами и тумбами, направляясь к старику и Таре. Чем ближе она подходила, тем четче видела ее лицо Тамара. Высокий лоб был прорезан морщинами. Длинные полуседые волосы были собраны на затылке в пучок. Глаза у нее были такие же карие, как и у ее дочери. Нос был крупным, а губы плотно поджаты. Лицо было красноватым и недовольным. ― Нокар, ты ей все объяснил? – голос был скрипучим. ― Нет, еще не успел. Может, сама? ― Иди, к тебе там уже пришла очередная дура. Ноги где не надо раскрывала, а теперь плачет. Старик поднялся и шаркающей походкой пошел к маленькой двери, как раз напротив кровати Тары. Хозяин был такой же бледный, как и его дочь. С черными короткими волосами и седеющими висками. ― Что значит «очередная дура»? ― А ты что? Пока на земле валялась, последние мозги себе отморозила? Забеременела девка и пришла дитя вытравить. Как тебя зовут? ― Тара Клина. ― Хорошо, обращайся ко мне – госпожа. Сегодня еще отлежись, а завтра начнешь мелкими домашними делами заниматься. Спать будешь здесь же, в комнате Морганы, а есть с нами за одним столом. ― Как-то Вы не похожи на жуткую госпожу, – пробормотала Тара. ― Ну, не с кнутом же мне бегать. Работы у тебя будет предостаточно. Сказав это, Раска развернулась и быстро ушла. Моргана осталась стоять одна. Казалось, ее не было в комнате и в теле. Взгляд был расфокусированным и отсутствующим. ― Госпожа? ― Не зови меня так, когда мы только вдвоем. Я не госпожа, так, еще дышащий труп. ― Что ты хочешь этим сказать? ― Я больна. У меня чахотка. ― Чахотка? - Тара попыталась сесть, но не смогла подняться. ― Лежи, завтра встанешь. Моргана взяла в руки старые пяльца, лежащие до этого на тумбе, и села рядом с Тарой. Она развернула ткань и Тара увидела очень красивую вышивку. Яркую звезду на красном фоне. ― Красиво… ― Кто такая Бека? Ты пока была в бреду, шептала это имя, – Моргана смотрела на свою вышивку и нежно к ней прикасалась. ― Моя дочь. Точнее не моя, а моей подруги. Это сложно объяснить. ― Я бы тоже хотела родить дитя… - мечтательно сказала Моргана. ― Так в чем проблема? Ты же еще молодая. ― Ну, мой избранник никогда не станет моим мужем. Да и жить мне осталось немного, – улыбнувшись, девушка прижала вышивку к груди. ― Ты говоришь странные речи. Он не знает? Тара все-таки села и начала смотреть на Моргнану. Странное чувство проскользнуло в ее груди. То ли жалость, то ли страх. ― Он знает и любит меня. Он чудесный. Такой светлый и прекрасный. ― А почему ты мне это все рассказываешь? ― У меня нет подруг. Я дочь лекаря и моего отца считают колдуном. Не самая завидная подруга, знаешь ли, – Моргана улыбнулась, а после закашляла. Выудив из кармана платок, девушка закрыла им рот и встала с постели Тары. Пройдя по комнате, она села на кровать у окна. Сильный кашель сотрясал ее плечи. Отняв платок от губ, девушка посмотрела на кровавое пятно и тяжело вздохнула. Тара смотрела на это с ужасом, тихо осознавая, что чахотка – это туберкулез. И ее соседка болеет открытой формой. Девушка легла обратно и уставилась в стену. Старые бревенчатые стены совсем не привлекали Тару. Она задумалась о том, как она сюда попала. Где ее малышка? Предательские слезы застилали глаза. Во всем виноват Кай. Этот сукин сын виноват. Если он здесь, то она задушит его собственными руками. С такими мыслями девушка провалилась в тяжелый сон.***
В одних из гостевых покоев в западном крыле, на мягкой перине, под нежно-голубым балдахином, в бреду металась девочка. Малышка стонала и звала маму. Обеспокоенная Иримэ не оставляла ее ни на минуту. Сидела и крепко держала ее за руку. Малышка была вся мокрая и дрожала от холода, хотя была накрыта тонким одеялом. Лекарь сказал, что у девочки жар. Эльфийка каждый час вливала в малышку снадобья и отвары. Бледная Бека сливалась с такой же белой простыней. Кудряшки лежали на подушке и обрамляли голову как ореол из чистого золота. Дышала она поверхностно и прерывисто, то и дело шептала: ― Мама… Мамочка… Сердце Иримэ разрывалось от жалости к девочке. Женщине хотелось защитить и согреть это осиротевшее дитя. Стража обыскала все, но признаков женщины найти не смогла. Дверь отворилась и в комнату вошел Нолофинвэ. Высокий и статный, он подошел к постели ребенка и встал за спиной сестры. Та с тяжелым вздохом откинулась ему на грудь. ― Риэфиндэ – корона из волос. Ее волосы напоминают широкие гномьи короны, – тихо сказал король. ― Тогда это будет ее отцовским именем. А материнским останется – Лайуэлдэ. ― Она так и не пришла в себя? ― Нет. Только зовет свою мать. Как она могла попасть к нам в сад? И почему она была вся в крови? ― Дар Эру или дар Моргота. Сейчас мы о ней ничего не узнаем, да и от ребенка тяжело добиться внятного ответа. Положив руку сестре на плечо и легонько сжав его, Нолофинвэ задумался. Давно он такой не видел свою сестру. Взволнованную и обеспокоенную, желающую помогать и отдавать себя всю. Темноволосая прекрасная эллэт резко поднялась и, пройдясь по комнате, устало вздохнула. Заламывая тонкие руки, дева с болью и страданием посмотрела на ребенка, а после, приподняв подол нежно-синего платья, забралась на кровать к девочке. Обняв ее и прижав к свей груди, эльфийка зашептала слова старой колыбельной, которую им пел отец. Король тихо подошел к дверям и, посмотрев на Иримэ и Риэфиндэ, вышел. Пройдя по коридору, он поймал Фаирэль и сказал: ― Позови ко мне Аргона. Срочно. ― Да, нолдоран. Горничная растворилась в проходах, а король горделиво направился в свой кабинет.***
Кай раскрыл глаза, все тело ломило и хотелось пить. Дернув руками, юноша удивленно запрокинул голову. Его запястья были перебинтованы и привязаны к изголовью кровати. Дернувшись всем телом, он понял, что привязан полностью. Его тело опоясывали широкие ремни. Тяжело вздохнув, Кай начал осматривать комнату. Узкие, но частые окна бойницы давали много света и юноша засмотрелся на то, как пыль танцует в лучах солнца. В комнате практически не было мебели, только две тумбы и кровать. Стены были чисто белые, то ли в побелке, то ли в мелу. На одной из тумб стоял подсвечник с огарком свечи и маленькой лужицей застывшего воска. На вид тяжелая, дубовая дверь отворилась и в проеме показалась неимоверной красоты девушка с подносом в руках. Длинные, практически белые волосы были убраны в замысловатую прическу где-то на затылке. По ее фигуре струилось скромное, серое платье. Только прекрасное лицо девы было бесстрастным, спокойным и гордым. Она окинула взглядом Кая, а после повернулась к дверям и сказала: ― Лайтэ, помоги мне. Этот безумный адан пришел в себя. Снова. ― Иду, Синфаллэ. Мужчина, вошедший следом за девушкой, был не менее красив, нежели она. Длинные черные волосы обрамляли скуластое лицо. Яркие голубые глаза смотрели на юношу грозно и резковато. Сам мужчина выглядел массивным на фоне своей подруги. Одет он был в красный камзол и темные штаны с высокими сапогами. ― Где я? – голос Кая был клокочущим. ― Ты уже сотый раз спрашиваешь, – резко сказал Лайтэ. ― Я не помню… ― Ты в Таргелионе, в крепости лорда Карантира, – спокойно ответила девушка. ― Моя сестра… ― Ее нет здесь, – снова оборвал его мужчина. Кай замолчал и уставился в потолок. Слеза медленно скатилась по его виску. Девушка подошла к нему и поставив на тумбу поднос, взяла какую-то микстуру. Отмерив ложкой полупрозрачную жидкость, незнакомка попыталась влить ее в рот юноши. Кай испуганно шарахнулся от нее. ― Не двигайся. Открой рот и выпей. Это снимет боль. ― Что это? – Кай косился на ложку. ― Снадобье. ― Что это за снадобье? ― Ацелась и разные травы. Пей! – девушка начала раздражаться. ― Нет! А вдруг вы меня травите! – Кай крепко сжал зубы. ― Пей! Мужчина подошел к нему и обхватив его лицо одной рукой, надавил на челюсть. От боли Кай разжал зубы и Лайтэ закрыл ему нос другой рукой. ― Синфаллэ, лей свои снадобья. Светловолосая девушка влила снадобье Каю в рот и Лайтэ переместил свою ладонь с челюсти на губы, не давая юноше выплюнуть настойку. Кай закашлялся, но проглотил жидкость. Мужчина похлопал его по лицу и отошел. Ухмылка застыла на его губах. Кай посмотрел на него затравлено и вспомнил врачей из клиники Святого Себастьяна. Такие же белые стены и пустые комнаты. Такие же ремни и санитары. Страх начал закрадываться в его душу и кончики пальцев похолодели. Взгляд его начал метаться от фигуры к фигуре. Сначала Кай начал подергивать руками, после ногами, а в итоге начал выгибаться всем телом. Он не кричал, а губами хватал воздух. Девушка и мужчина смотрели на него удивленно. ― Лайтэ, давай пойдем, поможешь принести мне камфару. Иначе этот безумец покалечит себя. Двое покинули комнату и Кай остался один. Страх не покидал его, а от боли и странного варева голова начала кружиться. Страдания не уходили. Кай дергался и выворачивался, пока его правое запястье не покинуло петлю. Радостно вскрикнув, юноша вытащил второе запястье и кое как отстегнув ремни вылез из кровати. Подскочив к окну юноша выглянул и от высоты закружилась голова. Нет, в окно не выход. Подскочив к дверям и насильно их раскрыв, Кай вылетел в коридор. Он был пуст, темен и парень испуганно застонал. Сейчас все было слишком гиперболизировано. Идя по коридору, он рассматривал гобелены и резьбу на стенах. Такую вышивку он видел только в музее и на ткацкой фабрике. А резьба напоминала тонкую греческую работу из старых учебников по рисованию. Зачаровано остановившись у огромного гобелена с изображением охоты, юноша прикоснулся к нему рукой. На полотне изображалась сцена загона кабана. Несколько фигур бросались на зверя с копьями, а остальные фигуры летели следом. У их ног вились тонкие охотничьи собаки. Несколько борзых вскидывали морды и выли. Действие происходило в лесу и все было в зеленовато-коричневых тонах. Охотники были в таком запале, что казалось не видели ничего вокруг себя. Но услышав шаги, юноша побелел и паника снова накрыла его. Оглянувшись, он нырнул в нишу недалеко от гобелена. Мимо него пронеслись несколько эльфов и Кай даже не дышал, боясь привлечь внимание. Выйдя из своего укрытия юноша побежал по коридору в противоположную сторону от странных людей. Множество дверей были закрыты и Кай носился по этажам и поворотам, пока не влетел в одну из дверей. Захлопнув и скатившись по ней спиной, он обхватил голову руками. Его уединение продлилось недолго. В полной тишине послышалось шуршание бумаги и тихий кашель. Подняв глаза Кай уставился на мужчину с озера. Карантир смотрел на него удивленно. В руках мужчина держал несколько листов бумаги и перьевую ручку. ― Доброе утро… - пробормотал Кай. ― Доброе утро… - пробормотал Карантир.