С наступлением весны пришло время объезда территории, что могло занять несколько дней или даже недель. Караул отбыл с первыми лучами солнца, оставляя Химринг под опекой Хэлкарэ, та в свою очередь, принимала бразды правления, даже не меняясь в лице.
Стоя во внутреннем дворике, можно было наслаждаться звонкой капелью. Музыка природы заставляла многих остановиться и слушать. Этим нехитрым делом занималась и Тамара. Крепко сжимая край одеяния, она стояла, опершись о перила лестницы и слушала, слушала, слушала… Прохладный ветер пробивался через плотную ткань пелиссона ярко зеленого цвета. Горловина, как и прорези для рук, были обшиты плотным мехом горностая, не позволяя холоду подбираться ближе.
—Сейчас бы слушать Ливерпульскую четверку, а не вот это вот все!
Голос Кая прозвучал над самым ухом, от чего Тара дернулась и уставилась на брата. Тот выглядел донельзя довольным, держа в руках две чаши с чем-то дымящимся. Меркуцио вальяжно запрыгнул на перила и сел, обняв себя хвостом. Его морда выказывала явное недовольство выходом на улицу.
—Да уж. Но теперь только по памяти петь. Хотя я не вспомню ни слова.
—Я тоже. – Молчание. – Меркуцио, сделай морду попроще. Я тебя силком на улицу не тянул.
—Когда вы уезжаете?
—Как только Охтарон вернется из разъезда. Он так страстно хотел сопровождать лорда. Засиделся великий ювелир.
—Как думаешь, есть способ вернуться?
—Вернуться куда? – Кай вскинул голову, всматриваясь в бушующее море людей, снующих по двору. – Эта земля приняла мою кровь, и я останусь здесь. Теперь это мой дом.
—Дом…
—Давай поговорим на чистоту. Я виноват перед тобой. И, скорее всего, никогда не искуплю то, что натворил. Но я клянусь! Клянусь своей душой, своей головой, своими руками и рисунками – я всю свою жизнь буду добиваться твоего прощения. Мне жутко вспоминать, все что я сделал.
—Ты просишь прощения только для того, чтобы успокоить себя. Столько лет тебе было не жаль никого кроме себя.
—Ты права. Так и было, но теперь я чист и все понимаю. У меня есть жизнь! Я учусь ювелирному делу, снова рисую. А вообще я готовлю подарок для Бекки. Кстати, ты знаешь, как её здесь зовут?
—Слышала. Но не помню. Было важнее, что с ней все хорошо. Что она жива и невредима.
—Риэфиндэ Лайуэлдэ. Я видел её. Она словно сошла со страниц книги.
—Почему?
—Она сидела верхом на Хуане. Как пикси из старой сказки.
—Пикси катались на корги и таксах. – Хохотнув сказала лекарша. – А Хуан чуточку больше.
—Ага, чуточку. Словно пол коня бегает.
Минуту помолчав, Кай посмотрел на сестру внимательно. Он слегка нахмурился и склонил голову, светлые волосы каскадом сыпались на плечо. Подбирая слова, Клиновских пожевал губу, шумно вздохнул. Его пальцы слегка подрагивали, да и сам он стал какой-то неспокойный.
—Как ты жила столько лет?
—Тяжело. Но мир не без добрых людей. Многих похоронила, многих забыла и бросила. Захочешь жить – выберешься. Встретила девушку с лицом как у меня. Словно потерянная сестра. Но её забрала чахотка. А её возлюбленный умер на её могиле от тоски. Даже не думала, что такое возможно. – Тара замолкала после каждой мысли ненадолго.
—Как их звали?
—Моргана и Эстель.
Кай ничего не ответил, а только поёжился от имен, как от удара хлыстом. Он смотрел на сестру и не мог привыкнуть к её необычному виду. Все еще было непривычным, каждый день был новым.
Меркуцио, громко мяукая начал стучать лапой по руке Кая. Кот выглядел встревоженным и недовольным. Тара тоже посмотрела на кота. Вздохнув полной грудью, она развернулась и занесла ногу на ступеньку, как внезапно раздался собачий лай и вой. Ворота распахнулись и во двор влетел всадник на гнедой лошади. Тара развернулась и застыла. Кай кинулся вперед и закрыл собой сестру.
Конный спешился и кинулся к ступеням. Грязный шлем, весь в копоти, грохнул о камень, латные перчатки пошли следом, а сам мужчина пошатывался, опустив голову. Тяжело дышавший, он попытался подняться, но ноги его не держали. Как кукла он падал на землю и хрипел. Тара кинулась к нему, переворачивая его на спину и укладывая под голову край его плаща. Их сразу окружила толпа.
—Расступитесь! Кай, позови Хэлькаре. Кто нибудь позовите Итилгаила! Бегом!
Несколько мужчин подошли с носилками и подняв неизвестного понесли его в крыло лекарей. Хэлькаре, в сопровождении Белса, уже была там и выглядело встревожено. Эмоции на её лице редкость. Как ни странно, но, когда это полотно начинало меняться – всем жителям крепости было жутко.
—Госпожа Хэлкарэ, ты знаешь его?
—Нет. Это человек, так что его не знаю. Но судя по форме он откуда-то из северных поселений людей. Гордецы сами живут.
—Его нужно осмотреть.
Нуран и Алек уложили на стол бессознательное тело и начали освобождать от кожаных лат с железными пластинами. Тара разрезала ножом рубаху и отшатнулась от жара тела юноши. Он дрожал, всю грудь и лицо покрывал холодный, липкий пот. Женщина наклонилась и раскрыла его глаза, смотря на зрачки. Сухие губы открылись, и Тара вытащила его распухший язык, покрытый толстым слоем белого налета. Дрожащими руками тара начала ощупывать шею, натыкаясь на увеличенные лимфоузлы.
—Поднимите ему руки и пах тоже нужно посмотреть.
Белс дрожащими руками взял солдата за предплечье, но Итилгаил, схватив его за шквары, буквально отшвырнул в другой конец комнаты. Сам поднял руки и наткнулся на бубоны. Он поднял глаза на Тару и замер. Женщина сама осмотрела пах.
—Нуран, Алек, берите Белса и выходите отсюда. Чума. – Минуту помолчав Тара добавила. – Нуран, ты помнишь, как делать раствор? Если да, то сделай его и умой Белса с головы до ног.
—Я могу помочь! – Парень рванулся вперед, но Алек удержал его на руке.
—Сейчас – не можешь. – Хэлкарэ вытолкала всех и закрыла двери.
—Госпожа лекарша, вам бы тоже не мешало выйти. – Итилгаил нахмурился.
—Я не раз была в самом очаге заразы. Так и не заразилась. Так что ничего страшного. Хэлькарэ, узнайте потом у Нурана раствор этот и прикажите им все вымыть. Чтоб заразу не разнести.
—Эльфы не могу заболеть…
—Вы хотите рискнуть? На рудниках эльфы подхватывали инфекции так же, как и другие, хотя не так быстро.
Итилгаил собирался что-то сказать, но юноша захрипел и сам открыл глаза. Его мутные зрачки странно дергались, он захрипел и потянулся к своему горлу. Эльфийка намочила полотенце и начала протирать ему лицо, а после склонилась вслушивалась в глухое бормотание.
—Что? Повтори.
—Хворь… К северо-востоку… Мертвы… Пришел из-за гор… Черный туман… Гниль…
—Как давно, миленький, это началось? – Тара опустилась на колени и схватила парня за плечо.
—В начале зимы… Снег черный… Гнилой… Мама…
Юноша начал рыдать и метаться по столу. В какой-то момент тело стало биться в судорогах, глаза закатились. Итилгаил взял железную пластину, с её помощью прижал язык, что бы парень его не заглотил. Через несколько минут юноша тяжело выдохнул, застыл и заснул.
Его перенесли на кровать, омыли тело, вещи сожгли, седло и прочие принадлежности тоже отправили в огонь. Лошадь не пережила ночь, от тела тоже избавились, чтобы не было никакой инфекции.
Тара дала безымянному мальчику имя Джон Доу и написала это на табличке. Джон лежал в бреду и постоянно звал маму, успокаивался только когда Хэлькарэ брала его за руку. Обычное лечение не помогало, становилось только хуже, кожу покрыли струпья, источающие гниль.
Вечером одного дня Тара, Итилгаил, Хэлькарэ и капитан замковой стражи Армендил стояли в больничной палате. Разговор был странным и пугающим.
—Ни на одно послание в поселения не было ответа. – Эльфийка опустила голову.
—А в поселения Роара посылали?
—Туда отправили Белса, он должен вернуться вечером.
—А если мальчик что-то подхватит? Нужно было отправить кого-то из стражников. – Тара возмущенно стучала кулаком по ладони.
—Сейчас нельзя терять бдительность и разбрасываться ценными воинами. – Эльф стоял как каменное изваяние.
—А. То есть, жизнью четырнадцатилетнего мальчика можно? Конечно, что жизнь ребенка в отличии от жизни опытного и до зубов вооруженного воина значит.
—Тара, вам лишь бы поскандалить. Нам нужно понять, что делать и к чему готовиться.
—У меня каждый воин на счету, бренниль.
—Хватит, Армендил. Нужно сообщить Лорду и Королю.
—Послали письма обоим.
—Господа, мне кажется нужно надеяться на лучшее, а готовиться к худшему. – Тара нахмурилась и потерла замерзшие руки.
—Бренниль, как вы не заражались? – Итилгаил потер ноющие виски и сел на ближайшую кровать.
—Все зависело от иммунитет, везения, гигиены и ухода за костюмом чумного доктора.
—Есть какой-то костюм?
Тара не успела открыть рта, как отворились двери из отдельного бокса и оттуда вышел Нуран (его узнали по развороту плеч и быстрой походке). Его высокая фигура сначала застыла в дверях, а после он прошел в комнату и чуть раскинув руки прокрутился на месте, демонстрируя свое облачение.
Длинная кожаная рубаха с горловиной под самую челюсть, широкие перчатки, затянутые ремнями. На ногах черные кожаные штаны и такие же сапоги. На голове черная маска со шнуровкой на затылке. Длинный вороний клюв был украшен выжженным узором, красные линзы сверкали в свете ламп.
Глухое, тяжелое дыхание разносилось по маленькой комнате. Он немного неповоротливо развернулся и вышел из комнаты. Вернулся он с большой чашей раствора и поставил её на стол. Нуран подошел к столу и ополоснул перчатки, а после опрокинул на себя все содержимое. Тара помогла развязать маску и снять её с головы, следом пошли перчатки.
—Костюм может стать разносчиком заразы, потому хотя бы так быстро ополаскиваемся. В идеале можно замачивать.
—Что делать, если кто-то придет сюда, точнее, в цитадель. – Армендил с опаской поглядывал на костюм.
—Карантин. Изолировать и подождать проявятся ли симптомы или нет.
—Вымыть кота отваром из розмарина, календулы и шалфея. Этим же отваром вымыть крепость, разложить травы во всех комнатах. И гнать всех крыс. – Тара с сожалением посмотрела на костюм доктора. – И пора сменить наряд.
***
Вместо радостной атмосферы весеннего периода на земли Хитлума опустилась болезнь и скорбь. Черная гниль отравляла все на своем пути. Несколько людских поселений вымерло окончательно, и чтобы зараза шла дальше не так быстро над теми селами три дня пылали костры с черным смрадным дымом.
Тиасорэль покинувшая накануне крепость – не могла попасть обратно. Из-за ограничительных мер, так как теперь подвержены болезни были не только люди. Первыми умершими среди эльфов в Хитлуме были Фаирэль – худенькая, печальная горничная и Неткуэль – ткачиха, что обслуживала фрейлин Иссилиэль. Их тоже изолировали на всякий случай.
Грозная эльфийка бродила как волчица из угла в угол по маленькой комнатке. Старого тобби у нее не было, принести новый никто не мог. Заболевших с каждым днем было все больше и больше. Даже завеса пресветлой Мелиан не помогала в полной силе. Природа начала страдать и там. Хотя пострадавших физических было меньше. Она беспокоилась о ребенке, которого охраняла потерявшая в беспокойстве Ирисэ. Полдон передал ей весточку, что сидевший с девочкой, совершенно здоровый Флоки внезапно свалился прямо посреди коридора с яркими симптомами.
Рассвет, медленно поднимавшийся с востока, когда на горизонте появились двое всадников.
Свадьбу, естественно, отложили, да и времени на письма не было совершенно. Когда на горизонте замаячили два всадника облаченные в пыльные одежды с фибулой звезды первого дома. Чуть впереди несся Куруфин с черным лицом. Его строгое лицо и так было изрезано мукой и серостью. Скорбный рот был стиснут добела. Его гнедой жеребец весь в мыле летел вперед стрелой, перемахивая через проходящих людей и эльфов. За ним следом летел Нуран. К луке его седла был пристегнут большой мешок. Лицо человека было измученным и худым, а на правой щеке разливался лиловый синяк. Его серая кобыла летела следом, но все равно едва поспевала за гнедым, словно его подпитывала ярость его всадника.
Стража направила копья на летящих на них ездоков. Куруфин дернул поводья, заставляя коня встать на дыбы. Гнедой зло стучал копытами, кобыла же стала боком, готовая скакать обратно.
—Стой! Никто не войдет в крепость, и никто не выйдет без дозволения государя.
—Я Куруфинвэ Атаринкэ, со мной Нуран сын Ардона – ученик лекаря. У нас послание государю, от моего брата.
Он вытащил из-за пазухи свернутое в трубку послание и протянул его стражам. Те с опаской смотрели то на эльфа, то на свиток в его руках. От их нерешительности гнев поднимался в груди сына пламенного духа. А человек подле него потряхивал головой и старался выглядеть бодрее чем был.
—Ну, бери же! Пока человек не рухнул с лошади окончательно. Мы не останавливались ни на мгновение с самого Химринга.
—Не положено. Зараза передается через все что угодно.
—Через это не передастся. Бумага обработана специальным раствором, мы тоже им обработаны. Тут все в этом треклятом растворе. И или вы нас пропускаете, или зовете короля, или я ложусь спать прямо здесь. Меня не волнует ваш страх, мы в пути были две недели по кабанячьим тропам. Позовите старшего!
Один из стражников скрылся за небольшой дверцей в воротах. А Куруфин спрыгнул с лошади и одобрительно посмотрел на юношу. Если брать его нелюбовь ко второму дому и нелюбовь к людям, то в данный момент человек выиграл. Сколько они ждали Нуран не понял, но отчетливо понял, что падает из седла. Крепкие руки остановили его уже у самой земли, хорошенько встряхнули и поставили на ноги. И тогда ворота открылись и из них быстрым шагом вылетел Нолофинвэ. Он, не страшась подошел к племяннику и взял свиток. Его водянисто серые глаза быстро пробежались по ровным рядкам тэнгвар и он печально улыбнулся.
—Это правда? У вас появился способ хоть как-то бороться с заразой?
—Да. Тара Клина привезла с собой несколько рецептом. Этот мальчик – её ученик, он сможет показать, как делать раствор и что делать дальше.
—Мне казалось все эльфы похожи друг на друга, но эти двое даже как-то через чур… - Едва слышно пробормотал юноша.
—Было бы странно, не будь племянник похож на дядю. Тем более, что Атаринкэ копия
своего отца.
Нолдоран улыбнулся уже мягче и приобнял племянника. Тот нехотя ответил на объятия, но быстро отстранился.
—Как тебя зовут мальчик?
—Нуран сын Ардона.
—Откуда ты?
—Я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы, но сразу после того, как потеряю
сознание.
—Отставить потерю сознания! Сначала расскажем про раствор и лечение, а после хоть вечным сном задавайся.
—Ладно, держусь. Господин, может мы уже куда-то пройдем? Хоть в сенки какие-то?
—Идемте. Что нужно для твоего зелья?
—Зола, известь и список трав я вам дам хоть сейчас. – Он порылся в планшете, пристегнутом к набедренной сумке. – Вот весь перечень. Самое сложное это календула в это время года и в вашей местности. Ну, мне так сказали. Я привез её с собой.
—Вам выделят комнаты, где вы сможете отдохнуть…
—Рано. Сначала тем раствором обработать помещения. Господин, обработать нужно все от подвалов до чердака. Вымыть всех отваром из розмарина, календулы и шалфея, обстирать вещи. Выжечь крыс, в комнатах оставить травы. Если есть животные домашние тоже обработать их отварами. Тогда я чуть отдохну и отправлюсь к заболевшим.
—Ты не боишься заразиться, дитя?
—Я родом из Казима – там чума всегда дышала нам в затылок. У меня иммунитет так что я не заражусь.
—Значит твоей семье повезло.
—Сомнительно, господин.
Тяжелые ворота затворились за их спинами, отрезая от внешнего мира.
***
Таргелиону то ли чуточку повезло, то ли это было затишье перед бурей, но туда добрались только отголоски чумы. Маэль, посланный туда Тарой, в принципе выполнял свои обязанности на ура. Осматривал больных, лечил их сывороткой и проверял обстановку в крепости.
Так же на него свалились халадины которые не ушли вместе со своей госпожой, а остались по причине немощи или иных болезней. Маэля они опасались, так как не верили, что парень, пришедший из-за Ард-Гален несет в себе хорошие намерения.
С ним чаще всего ходил Таэрисрон который, в отличие от своего брата Менэльтора, не растерял юношеского задора. Его светлый лик, обрамленный темными волосами, светился какой-то искренней, детской непосредственностью. В зеленых глазах то и дело проскакивали юношеские смешки. Волос эльф не вязал. Только в пылу битвы или сильного ветра его волосы стягивались тугими шнурами.
Это жутко раздражало Маэля. Он, коротко стриженный с самого детства, не понимал, как можно ходить таким простоволосым. У молодого человека так и чесались руки, чтобы взять гребень и завязать ему хотя бы простую косу. А лучше вообще подстричь чтоб ничего никуда не лезло.
—Таэрисрон, знаешь, что мы не сделали?
—Что? В сотый раз не засматривались на халадинок?
—Там смотреть не на что. Мы не проверили Хелеворн. Озеро может быть заражено.
—До вечернего закрытия врат еще есть время. Можем проверить.
Маэль кивнул, он отряхнул свои одежды, поправил волосы и вскочил в седло. Легкий на подъем Таэрисрон потянулся до хруста и тоже оказался в седле. Человек и эльф направились к берегам холодного озера. Маэль ежился от холодного ветра, что сбивал сухоцветы и путал волосы нолдор. И этот вид заставил Казинца дернуться от раздражения.
На берегу озера они заметили фигуру, что стояла почти у самой кромки воды. Недалеко бродила лошадь. Маэль не мог рассмотреть кто это был, а вот Таэрисрон чуть привстав в седле и радостно улыбнулся. Он пришпорил коня и направился к сутуловатой фигуре. Маэль снова раздраженно посмотрел на летящую по ветру копну волос.
На берегу с переносным мольбертом стоял Кай. Он зарисовывал озеро и даже не повернулся на шум копыт. Отвлекся от своего занятия только тогда, когда любопытный эльфийский нос влез в его личное пространство.
—Улыбаешься, не вяжешь волос и таскаешься с человеком значит ты Таэрисрон.
—Мой брат прямо-таки задел тебя за живое. Почему ты здесь?
—Рисую. Лорд отпустил меня, так как моя кислая мина плохо влияете на Охтарона, а он и так не подарок. Особенно когда у него проявились симптомы.
—Хорошо, что его здоровье оказалось сильнее.
Маэль хмуро смотрел на Кая. Он не доверял брату своей госпожи. Не верил он в переменчивость людей. Да и видел он людей после маковой настойки – только появлялась возможность и люди снова бежали за маковым цветом. Маэль стразу понял, что Кай именно такой человек. Стоило увидеть его потерянный, периодический пустующий взгляд уходящий в никуда.
Госпожа его простила, Нуран вообще игнорировал существование Кая, а Алек уверен, что если Бренниль простила, то и они должны смириться. Маэль так не считает. Он не верит в раскаяние этого серого человека. Даже если ему верят все вокруг.
