Ты не можешь

      Жизнь Элиотта Демори сильно изменилась с начала этого учебного года. Во всяком случае, он так думал.       Второй год на юридическом факультете начался довольно гладко. Демори неожиданно обзавелся девушкой. Хлоя Жансон, на год младше, с социологии. Приветливая, энергичная, она располагала к себе своим обаянием и яркой улыбкой. Отношения не так сильно интересовали Элиотта. Но, не обделённого привлекательным телосложением и очаровывающими чертами лица, женское внимание находило его само. А ещё, взгляд каждого цеплялся за его стиль в одежде.       Юристы сами по себе любили красоваться: девушки постоянно мучились с каблуками, закупались облегающими юбками, подчеркивающими фигуру рубашками, парни то и дело натягивали классические костюмы и кожаные ботинки. Но вряд ли нашёлся бы человек, который сумел бы переплюнуть Демори в его аккуратности и собранности.       Выглаженные рубашки, брюки, галстук или бабочка – как часть смысла его ежедневной жизни. Ему это было необходимо. Как нечто постоянное, не меняющееся, позволяющее думать, что ситуация так или иначе остаётся под его контролем. Девушки же за этим видели лишь горячего, уверенного в себе парня в тёмном пальто, придающем ему большей загадочности. Поэтому Жансон была той еще счастливицей, раз сумела на какой-то миг приковать внимание Элиотта к себе.       Они стояли на перерыве вместе. Хлоя то и дело щебетала о каких-то событиях из жизни её друзей, до которых, честно говоря, Демори не было никакого дела.       Девушка замолкает на миг, провожая ядовитым взглядом проходящего мимо юношу, и пауза в её беспрерывной речи не может не привлечь внимание Элиотта. — Кто это? — Интересуется старший.       Брюнетка дёргается, испугавшись, что повела себя странно в присутствии своего бойфренда, и быстро натягивает беззаботную улыбку. — Да так, мой бывший, геюга. — Геюга? — Элиотт морщится от неожиданной характеристики, переводя взгляд на незнакомца, который остановился около другой компании молодых людей в нескольких метрах от них. — Да, мы встречались в начале года. Я так долго пыталась его понять, открывалась ему, а оказалось, он просто был по парням. Не знаю, было ли это для него забавы ради или, возможно, просто прикрытие, но так или иначе, поступил он низко.       Демори щурился, рассматривая невысокого русоволосого парня. Он старался слушать Хлою, концентрироваться на её карих глазах, но собственные, серо-голубые, то и дело возвращались к хрупкой фигуре юноши.       Элиотт не часто задумывался о гомосексуальности. Отнюдь, он не был гомофобом. Но и в себе какого-либо влечения к представителям мужского пола никогда не испытывал.       И сейчас, он был бы чертовски признателен услышать от кого-нибудь разумное объяснение тому, что в этот момент разглядывал лицо паренька, его скулы, губы, и думал: а как это было бы, если бы он касался их?       Провожая глазами линию его рук, запястий, размышлял: каково это, если бы они держали Элиотта? Обнимали его?       Синие глаза сталкиваются с его, потемневшими, и Демори моментально отводит взгляд на свою девушку, наконец возвращаясь мыслями к её речи. — Эй, ты же не думаешь разобраться с ним из-за меня? — Берёт его за руки. — Я уже совсем забыла об этом, ведь у меня есть ты. — Тянется к губам Демори.       На долю секунды, прежде чем погрузиться в поцелуй, Элиотт позволяет себе перевести взгляд на бывшего своей девушки и с необъяснимым восторгом обнаружить, что он всё еще на них смотрит.       Пара десятков секунд мокрых, не особо чувственных переплетений губ и Элиотт отвлекается на вибрацию в телефоне, отрываясь от лица Жансон. — Извини, это важно. — Строит виноватую мину старший и тут же получает понимающий кивок Хлои. — Да, пап. Да… Сегодня? Да, конечно, всё в силе.       Жизнь планировала в корне измениться не только из-за нового семестра или не особо эмоциональных отношений. Спустя многие годы одиночества, отец Элиотта, Ивон, наконец нашёл даму, которая заставила его сердце вновь трепетать. Демори младший встречался с ней лишь раз, и то случайно. Но этой встречи было достаточно, чтобы поверить в счастье своего отца.

***

      Около месяца назад Элиотт возвращался после тренировки домой раньше обычного.       Проблемы с электричеством вынудили спортивный комплекс распустить посетителей раньше положенного времени. Их район отличался перепадами энергии и вечными проблемами с проводкой. В самом деле, Демори не сильно задумывался о том, где был его отец.       «Вроде бы на работе» — пронеслось в его голове, прежде чем он, потный, вымотанный, зашел на кухню, чтобы вдоволь напиться водой, и столкнулся там с обжимающейся парочкой двух взрослых людей.       Визг был обоюдным.       Ивон тянулся дать сыну подзатыльник из-за его незапланированного появления, но, на самом деле, из-за смущения. А женщина никак не могла унять нервное хихиканье и попытки извиниться за неловкость ситуации перед сыном человека, с которым они планировали провести этот вечер наедине.       Элиотт чувствовал себя максимально нелепо. Казалось бы, уже взрослый парень, но ощущал себя в этой сцене пятилетним ребёнком, заставшим своих родителей за интимной сценой. — Эл, честно говоря… — Демори старший сдерживал смешки, всё еще вырывающиеся из него из-за сложившейся ситуации. Элиотт с удовольствием думал о том, что эта пара была похожа на двух нашкодивших подростков сейчас. — Я давно хотел вас познакомить. — Наконец выравнивает тон мужчина. — Это Кларис. — указывает рукой Ивон на даму, словно экскурсовод на достопримечательность, заставляя Элиотта этим жестом невольно усмехнуться.       Парень замечает, как пальцы отца неуверенно переплетаются с рукой женщины. Как он сжимает её крепче, словно приглашая встать ближе. И у Элиотта щемит сердце от этой нежности. Он чувствует, как всё внутри сжимается от осознания, как важны были для мужчины эти ладони, это тепло, и как волновался он, открываясь сыну в своей слабости.       Элиотт был бы последней скотиной, не прими их связь здесь и сейчас. — Мы хотели в ближайшем будущем съехаться, а потом, если всё было бы хорошо, пожениться, — слышать эти слова было странно, безумно, но счастливые лица этой пары заставляли его верить в происходящее, в их искренность, в любовь. Элиотт был романтиком, и он с лёгкостью мог принять действительность чувств стоящих перед ним людей. — Но сначала должны были познакомиться семьями и убедиться, что… — Конечно. — Выпаливает Элиотт, заставляя пару судорожно вздохнуть. — Конечно, пап, что угодно. Лишь бы это больше не выливалось вот в такие неловкие встречи. — Смеётся юноша и Ивон заметно расслабляется, оценив настрой сына. — Меня зовут Элиотт. — Неловко улыбается парень и протягивает руку даме сердца своего отца. — Конечно, Элиотт, — счастливо улыбается Кларис, обхватывая протянутую руку юноши обеими ладонями бережно, тепло, по-матерински, — Ивон очень много мне о тебе рассказывал, я с нетерпением ждала нашей встречи. — Улыбается она так искренне, что у Элиотта невольно приподнимаются брови от давно забытых эмоций, которые он когда-то испытывал в обществе собственной матери.

***

      Прошло около трёх недель, но он помнит эту встречу так хорошо, словно это было вчера. Он с нетерпением ждал времён, когда бы их дом снова заполняла уютная, семейная атмосфера. И сегодняшний ужин должен был положить начало этой истории. Единственное препятствие, с которым Элиотту необходимо было ещё справиться, чтобы окончательно убедиться в сказочности обстоятельств, происходящих в его жизни – познакомиться и подружиться с сыном Кларис.       Лукас. Мать описывала его как мальчика интересного, энергичного, разностороннего, доброго и послушного. Элиотт в самом деле с нетерпением ждал встречи с таким очаровательным подростком. — Он опаздывает… — Взволнованно произносит Кларис третий раз за вечер, поглядывая на часы. — Не переживай, у него же сегодня репетиция в театре? — Добродушно интересуется Ивон, расставляя посуду. — Театре? — С интересом смотрит Элиотт на женщину. — Да, — гордо отвечает Кларис. — Школьный театр? — Не успокаивается юноша, желая узнать о своём будущем младшем брате как можно больше, чтобы позже благополучно наладить с ним контакт. — Нет, и даже не университетский, — улыбается женщина, — самостоятельный, вольный театр абсурда, — она отчеканивает это так уверенно и четко, словно произносит эти слова в сотый раз, — Во всяком случае, Лука мне его так описывает. — Смеётся Кларис и замечает задумчивое выражение лица парня. — Всё в порядке? — Он студент? — Неожиданно спрашивает Элиотт. — Да, конечно, а я не говорила? Он учится в твоём университете, правда только поступил, вряд ли вы виделись.       Что-то внутри Элиотта перещёлкивает от полученной информации. «Младшего» брата он представлял как ученика средней школы, максимум – выпускника. Он удивлялся собственной глупости от того, что за всё это время не спросил, сколько лет этому парню.       По факту, возраст Луки не был проблемой. Возможно даже, окажись он старше, чем Элиотт ожидал, Демори не пришлось бы с ним нянчиться или завоёвывать доверие слишком сложными путями. Всё-таки, взрослые люди. — Я заказала вам пиццу, — Кларис замечает смену настроения Элиотта и старается его отвлечь от неизвестных ей раздумий.       Парень, обработав мысленно услышанное, вскидывает брови восхищенно, но тут же мотает головой: — Ну что Вы, не стоило… — Даже не скромничай. Я уже знаю, с каким аппетитом ты можешь уплетать по три куска за раз.       Элиотт смущенно прикрывает глаза рукой и укоризненно поглядывает на довольно улыбающегося отца.       Звонок в дверь отвлекает присутствующих от милой беседы. Сердце юноши пропускает удар, когда он инстинктивно поворачивает голову в сторону прихожей. — Эли, откроешь? Это либо пицца, деньги мы оставили на тумбочке, либо Лука, заодно и познакомитесь.       С нескрываемым волнением в глазах парень поворачивается к отцу, который, никуда не торопясь, приобнимал Кларис за плечо. Всем своим видом они показывали, что так и планировали встречу своих детей – естественно, самостоятельно. — Что-ж, — Непонятно почему произносит Элиотт, поднимаясь со стула. Довольно уверенной походкой он заворачивает к прихожей и доходит до двери. Совершает пару вздохов, тянется к металлической ручке и, оглушённый очередной трелью звонка, неожиданно сильно дёргается.       Ладони потели от волнения, дыхание сбивалось от осознания, что благополучие знакомства с мальчишкой может сильно повлиять на их дальнейшую совместную жизнь.       Собравшись с духом, натянув привычно-обворожительную улыбку, Элиотт открывает дверь, но замирает моментально, увидев перед собой запыхавшегося парнишку.       Сомнение, нет, даже некий ужас он мог увидеть сейчас в тёмно-голубых глазах незнакомца. — Я… Я, вероятно, ошибся адресом. — Бормотал он, поглядывая на номер дома. — Ты, наверное, доставщик пиццы? — Надежда, нет, мольба в голосе Элиотта, которая моментально разбивается вдребезги, когда парень напротив непонимающе морщит лицо от услышанного: — Что, прости? — Лулу! Наконец-то, мы заждались. — Слышат они радостный голос женщины позади.       Элиотт, словно громом пораженный, отходит в сторону, позволяя Кларис заботливо заключить в объятия своего опоздавшего сына.       Дальнейшие события, Демори казалось, застилала пелена тумана. Отец улыбается Луке так, словно видел его уже не в первый раз, спрашивая о его делах в универе и театре. Лука быстро вливается в обстановку, превращаясь в самого обворожительного сына на свете. Улыбки, смех, уже какие-то общие воспоминания, и один Элиотт зависает бесчисленное количество раз, отслеживая каждое действие всё ещё незнакомого ему, весёлого юноши. — Это было неожиданно. — Произносит старший мягко, когда родители отправляют их на кухню разрезать свежую, только что доставленную им пиццу. — Доставщик пиццы, ты серьезно? — Лука застаёт его врасплох, поворачиваясь к парню неожиданно, одаривая его раздражённым взглядом, который в корне отличался от того, что Элиотт видел последние двадцать минут ужина.       Сглатывая, Элиотт откладывает тарелку. Он всей душой надеется, что у него получится наладить контакт с этим диким, непредсказуемым, как ему казалось, парнем. — Да, извини за это, — улыбается он неловко, но Лука на это лишь щурится, — мы просто как раз обсуждали это всё, и я… Я не ожидал… — Несвязно продолжает говорить он, стыдясь того, что, будучи второкурсником юридического факультета, сейчас мямлит как девчонка во время первого признания, переключая внимание то на тарелку для пиццы, то на нож, которым он будет резать блюдо. — Что, не ожидал увидеть такого, как я? — Изгибает правую бровь Лалльман, заставляя Элиотта непонимающе хмуриться. — Какого такого? — Геюгу. — Протягивает Лука, поворачиваясь к парню всем корпусом, облокачиваясь поясницей на столешницу. По его глазам можно было понять, как сильно желал этот чертёнок увидеть реакцию на его слова. И он увидел. Волна холода прошибает Элиотта и он нервно откладывает нож на стол. — Да, Хлоя слишком громко разговаривает. — Продолжает язвить Лука, удовлетворённый полученной реакцией. — Эй, но… — Очередная попытка объясниться, — Это просто случайность, я бы... Я бы не хотел, чтобы мы из-за этого стали враждовать. Все-таки, мы в скором времени станем братьями. — Не без труда, но Демори наконец возвращает теплоту собственному голосу. Он не чувствовал вины за ту беседу с девушкой. Но также и не чувствовал себя комфортно в сложившейся ситуации. Ориентация Луки не должна была сильно его заботить, но Демори не хотелось, чтобы о нём думали как о человеке, который лезет в личную жизнь незнакомых ему людей. — О-ой, — неожиданно смеётся младший, — только не надо мне вешать сейчас сладкие истории о том, какие крепкие братские узы мы построим, если постараемся.       Элиотт чувствовал, как надежда на мирную, прекрасную, семейную жизнь ускользала на его глазах: — А разве не так? — Называй нас как хочешь: вынужденные сожители, актеры, отыгрывающие свою роль, подростки, попавшие под влияние шуточек судьбы, но братом я тебя никогда считать не буду.       Элиотт чувствовал мерзкий тошнотворный ком в горле от напряжения. Нервно сглатывая, вздыхая, он облокачивается ладонями на стол. — И что, значит ты против идеи о совместном проживании?       Лука на этот вопрос лишь закатывает глаза, вызывая в парне новую волну раздражения. — Элиотт, читай между строк. Пока она счастлива — я счастлив.       Призрачный луч надежды.       Элиотт смотрит ему в глаза не без сомнения, но понимающе кивает.       Пара минут молчания. Откровенного оценивания эмоционального состояния друг друга. — Эй, я не враг тебе. — Произносит Демори осторожно. Этот мальчишка действительно казался ему сейчас диким зверем, подход к которому было найти не просто сложно, а практически невозможно.       Лука вновь щурится, обдумывая услышанное, поджимает губы, окидывает старшего взглядом с ног до головы и отвечает, наконец, слишком холодно: — Поживём – увидим.