Однажды... когда я был мальчиком

      — Добро пожаловать в Школу Нового Олуха, первую и единственную школу маленьких викингов на всем Архипелаге! Во славу Тора, как я счастлив видеть здесь сегодня столько счастливых, маленьких лиц!       Биргер специально огляделся, чтобы удостовериться, что ни одно из маленьких лиц, мнущихся возле сапожищ родителей, не выглядит счастливым. Серое небо было затянуто снежными тучами; щеки покалывал утренний мороз, а снег под ногами звучно хрустел. Любой юной Хулиган знал, что лучшего дня для катания с горки на щитах, чем сегодня, было не придумать. И никакой юный Хулиган добровольно не променял бы эту возможность, чтобы с утра пораньше оказаться перед крыльцом похожего на бараний загон помещения, которые взрослые викинги приглушенными от важности и настороженности голосами называли странным словом «школа».       Единственное сияющее лицо этим утром принадлежало упитанному круглолицему викингу со смешными усами, который стоял на крыльце новехонького продолговатого сруба. Викинг возвышался над немногочисленной толпой Олуховчан и едва не подпрыгивал на месте, рассказывая о «важности», «необходимости», и «благе всего племени» так же по-умному непонятно, как это обычно делал Вождь. Раза три он сердечно поблагодарил взрослых викингов за то, что они откликнулись на просьбу Вождя и по доброй воле привели своих отпрысков в первый пробный набор учеников в Школу юных викингов. Наконец, промокнув слезу и шумно высморкавшись в тряпицу, викинг дрожащим голосом объявил об открытии школы и отворил широкую дверь. Чтобы подчеркнуть торжественность момента и обозначить начало занятий, еще один худой длинноволосый дядя-викинг дунул в переносной горн, и дудел до тех пор, пока стоявшая рядом с ним очень похожая на него воительница не треснула его по уху.       Пока Биргер оглядывался по сторонам, мамина рукавица крепче сжала его ладошку. В свои шесть с половиной Биргер уже знал, что если его папа мог похвастаться особым чутьем на перемену морских ветров, то чутье его мамы умело безошибочно определять, когда ее сын подумывает дать деру.       Заподозрить неладное Биргеру стоило еще вчера. Вечером, лежа в кровати и размышляя о том, едят ли тролли рыбу или предпочитают исключительно траву, Биргер услышал внизу спорящие голоса. Он выбрался из-под шкуры и прокрался к лестнице. Сверху ему не был виден очаг, но зато он мог слышать, как мама и папа спорят о чем-то приглушенными голосами. В основном, конечно, шипела мама, и только изредка раздавалось папино рокочущее ворчание. Слов было не разобрать, но в конце концов спор завершился громким папиным: «Один Всемогущий, хорошо! Будь по-твоему, женщина!». Дальше раздался звук, как будто мама чмокнула папу в щеку, а может и вообще — в губы, на что Биргер скривил рот в беззвучном «бе» и вернулся в кровать.       Как выяснилось, возвращаться к беззаботным размышлениям о троллях было ошибкой. Утром мама разбудила Биргера, когда за окном было еще темно. Хотя папа уже ушел в утренний рейс, суетилась мама больше обычного. Она заставила его напялить чистую рубаху, словно наступил какой-то праздник, потом чуть не проткнула голову гребнем, пытаясь привести его вихры в порядок, точно он был девчонкой, и по рассеянности два раза умыла его ледяной водой — и умыла бы третий, если бы Биргер с громкими возмущениями не отбился. А перед выходом, прежде чем со странным лицом сообщить сыну, что с этого дня он будет посещать Школу юных викингов, мама крепко сжала его ладошку и не выпускала до тех пор, пока круглолицый викинг со смешными усами не отворил широкую дверь.       Однако сам Тор не смог бы упрекнуть Биргера в том, что он смиренно принял свою участь. Первую половину пути навстречу знаниям Биргер орал и сопротивлялся, как истинный викинг. Он упирался ногами в снег и даже озвучил маме несколько слов, которые подслушал на причале, когда один рыбак из папиного отряда уронил себе на ногу якорь. Его спасло то, что к тому моменту мама уже доволокла его до Главной площади, и вокруг было полно соплеменников. Многообещающий взгляд, которым воспользовалась мама, заставил его умолкнуть, потупиться и в угрюмом молчании дошагать до самого школьного крыльца.       Бесхитростный план побега, который Биргер начал придумывать, когда мамин взгляд едва не растопил снег под его ногами, тоже рушился на глазах. Мама все никак не выпускала его руку; дверь в школу зияла на крыльце, как распахнутая драконья пасть, и многие викинги уже начали провожать, подталкивать и даже затаскивать своих отпрысков внутрь. Видит Тор, подобной судьбы Биргеру было не избежать.       Прежде чем выпустить его ладонь, мама присела и заставила его повернуться к себе.       — Биргер. Биргер, посмотри на меня, — потребовала она.       Куксясь, Биргер поглядел на маму из-под бровок. Она отряхнула его полушубок от снега. Примерно с таким же усердием мама обычно выбивала напольные шкуры.       — Не хочу в школу, — буркнул Биргер, стараясь не свалиться в снег под натиском маминой заботы.       Мама ничего не ответила. Только поджала губы и сильно отдернула полы его полушубка. Видимо, слова, которые он выучил на причале, в самом деле были отменные.       — Почему я иду в школу, а Матс нет? — продолжил бубнить Биргер. Настоящий викинг должен упрямиться даже перед лицом неизбежного.       — Матс тоже скоро пойдет. Скоро все дети Нового Олуха будут ходить в школу, вот увидишь, — ответила мама. — Пока что Вождь позволил посещать школу по желанию, но совсем скоро — уж поверь мне! — он сделает учебу обязательной для всех Хулиганов. И когда все остальные только начнут ходить на уроки, ты уже будешь учиться больше всех! Вот почему мы с папой, — особо подчеркнула она, — хотим, чтобы ты ходил в школу. Это ясно?       Биргер ковырнул ботиночком комок снега. Сложно объяснить маме, что это не то, чем можно похвастаться перед ребятами.       — Не хочу больше всех, — буркнул Биргер.       Мама потянулась поправить ему шапку — зачем? Все равно скоро снимать! — и Биргер увернулся от ее руки. Он уже успел представить, как сейчас мама, сердито цокнув, натянет ему шапку на уши, как вместо этого она вдруг коротко вздохнула и уронила руки на колени.       Этим утром мама тоже выглядела не так, как обычно. Она не заколола волосы, как делала каждое утро, прежде чем отправиться на работу на Кухню. И теперь две косы, толстые и красивые, лежали на ее светлой шубке. На темных, присыпанных снегом прядях можно было разглядеть узор каждой снежинки. На короткий миг Биргеру даже стало немного обидно, что папа успел жениться на маме первый.       — Биргер.       Мама взяла его за локти и посмотрела так, как будто собиралась сказать что-то очень важное. Может, она собиралась объяснить ему, каким умным он станет, если будет учиться больше всех. На что Биргер, умей он чуть лучше укладывать мыслишки в слова, терпеливо растолковал бы маме, что викинги должны быть сильными, а не умными. Умным надо быть только Вождю, а остальные, милостью Тора, освобождены от этой заботы. Хотя на это мама, наверное, тоже нашла бы, что возразить. Такая уж она, у них с папой.       Протяжный визг со стороны крыльца отвлек маму от важных слов. Широкая дверь уже поглотила большую часть юных викингов, и сейчас на крыльце образовался небольшой затор: один будущий Хулиган, следуя тем же заветам, коих до недавнего времени придерживался Биргер, вцепился в перила и не желал их отпускать. Усы учителя смешно подпрыгивали от волнения, родители мальчика никак не могла разжать пальцы сына, и только дядя-викинг, который ранее дудел в горн, под общий ор сердечно выражал понимание будущему ученику.       — Долго… — Биргер шмыгнул носом и тяжело поглядел на маму, — надо быть в школе?       — Я… не знаю.       Лицо у мамы стало таким же странным, как было с утра. Помедлив, она вдруг быстро огляделась, достала из складок юбки небольшой сверток и сунула его за пазуху Биргеру, прямо во внутренний карман полушубка. Сверток оказался неожиданно теплым. На Биргера пахнуло ароматом сырных лепешек.       — Вот, — сказала мама и пригладила его меховой воротничок так, словно ничего не произошло. — Но только не во время урока, — шепотом пригрозила она.       Судя по захлебнувшемуся визгу, еще один юный викинг переступил порог учебного заведения. Мама все с тем же странным лицом глянула в сторону школьного крыльца.       — Ну все, пора.       Она поправила Биргеру поясок, еще раз отряхнула от снега, но вопреки своим же словам, не спешила подтолкнуть сына в сторону невысоких ступеней. А потом вовсе сгребла его в охапку и крепко поцеловала сначала в одну, а потом в другую щеку.       — Мам! — возмутился Биргер, насилу вырвавшись из объятий.       Всем известно, что настоящий викинг должен делать вид, что ему чужды подобные нежности. Как бы не хотелось уткнуться в маму обратно. Хорошо хоть он остался последний среди всех обреченных юных викингов.       Мама снова коротко вздохнула — но уже привычно, как будто немного рассерженно.       — Внимательно слушай все, что говорит учитель Рыбьеног, — наказала она и, выпрямившись, подтолкнула сына к крыльцу. — И если я узнаю, что ты использовал те слова, которые я сегодня услышала, я вымою тебе рот с лыковой мочалкой, ты меня понял? — донеслось ему вдогонку.       Решив не услышать, Биргер взобрался по ступеням на крыльцо. Стоявший у двери учитель ласково поглядел на него. Оценив ширину и плотность викинга, Биргер поплотнее запахнул полушубок с припрятанным лепешками.       — Все будет хорошо, — заверил учитель.       Биргер собрался было недоверчиво зыркнуть на него, но тут обнаружил, что учитель говорил это вовсе не ему. С доброй понимающей улыбкой усатый круглолицый викинг глядел куда-то ему за спину. Биргер оглянулся, но не увидел других юных соплеменников. Взрослые викинги-родители уже расходились, и только его мама так и стояла на прежнем месте. Она прижимала руки к груди, будто у нее там тоже была припрятана теплая сырная лепешка, и когда Биргер оглянулся, она быстро и старательно растянула губы в улыбке, словно до этого на ее лице не было того странного выражения, от которого ее глаза блестели, как тающие снежинки.       Мама кивнула и махнула рукой, подгоняя его, и Биргер перешагнул порог Школы Нового Олуха — с твердой решимостью доказать учителю и остальным юным викингам, что учиться больше всех ему совсем не обязательно.       Уж что-что, а со словарным запасом будущего рыбака у него полный порядок.