Мафия

      Спустившись в подвал, Тимур схватил Олю за руку и потянул за собой. Она старалась держать шаг, чтобы не отставать, но все же мужчина был быстрее, поэтому ей пришлось в прямом смысле слова бежать за ним. К тому же он ее грубо тащил и дергал, выкручивая кисть. Страшно находиться рядом с человеком, который только огнем не дышит, к тому же является явно убийцей.       — Куда мы идем? — слабо проговорила Оля, когда ее вытащили на волю, а по глазам ударил яркий свет ламп.       — Твоя подружка тебя бросила, теперь ты будешь моей новой игрушкой. — кинул через плечо фразу Тимур, заталкивая девушку в комнату и кидая ее на пол.       Хоть это и логично, что Полина ее кинула, но она до конца надеялась на обратный результат. Лежа на боку посередине комнаты, в которой стоял полумрак из-за плотно зашторенных окон, Оля с опаской смотрела на мужчину, который снимал с себя рубашку. Медленно расстегивая одну пуговицу за другой, он следил за каждым мускулом лежащей перед ним и радовался, что смог напугать.       — На колени. — разрезал тишину Тимур, скидывая со своих плеч рубашку и подходя к остолбеневшей девушке.       Покорно выполнив приказ, она опустила голову вниз, прикрывая личико волосами, и попробовала взять себя в руки. Ведь ничего страшного не произошло, по крайней мере, Оля на это надеялась. Почему-то именно в последнее время ей единственное, что приходится делать, это надеяться, молиться и еще раз надеяться на то, что останется целой и невредимой. Больше ей и не нужно.       — Раздень меня. — погладил по волосам вздрогнувшую девушку Тимур и тут же обхватил себя второй рукой за ремень, слегка оттягивая от себя.       — Что? — испугавшись, подняла взгляд Оля и уперлась в ярко-серые огни, смотрящие в самую душу.       Было понятно, что не стоит препираться, иначе будет плохо. Вздохнув носом и выдохнув через рот холодный воздух, Оля аккуратно дотронулась пальцами до ремня и потянула на себя бляшку. Расстегнув ее, коснулась молнии и медленно повела вниз, освобождая свободные брюки от оков. Они с минимальной скорость соскользнули с узкого таза и перед девушкой предстал абсолютно голый мужчина. Он знал, что сегодня у него точно будет секс, поэтому подготовился, предварительно сняв трусы и надев презерватив. Так как Полина его полчаса назад обломала, то придется отвечать Оле, не оставаться же ему без женского внимания.       Хоть Тимур и предполагал, что придется брать девушку силой, но все пошло куда лучше. Ему больше нравится получать удовольствие вместе, а особенно когда подчиняются. Как ни странно, но девушка пока что все выполняла, без сопротивлений и криков. Сделав шаг вперед, он уперся головкой члена в щечку Оли и дал следующее указание. Так как страх сковал все тело, то она без лишних слов приступила к делу. Обхватив основание в ручку, девушка провела ею по всей длине и слегка сжала у уздечки, вызвав мужской рык. Одобрительно погладив ее по мягким волосам, Тимур намотал их на кулак и начал управлять процессом. Нежные прикосновения губ внизу и теплое касание ручки от жутко смущающейся девушки приносили ему удовольствие. Хоть в ее глазах и был страх перед ним, но ничего с этим она сделать не могла. И Тимур это видел. Видел, что может требовать, приказывать, управлять и направлять.       Подняв девушку на ноги, он одним движением развернулся ее к себе спиной и потянула за низ кофты. Рывков сорвав ее, а после и расстегнув застежку лифа, Тимур опустил одну за другой лямки бюстгальтера. Напряжение Оли ему нравилось, а то как она от каждого прикосновения вздрагивала и тяжело дышала, воспаляли в нем интерес. Не церемонясь, он толкал ее к кровати, а после опрокинул животом вниз.       — Раздвинь ноги. — прорычал на ухо девушке от прикосновений к нежной кожи Тимур, шлепая ее по попе.       Впиваясь ногтями в ладошки от безысходности, Оля все же исполнила приказ. В нее тут же проникнул мужчина, от чего она вскрикнула, но больше от неожиданности, чем от боли. Хоть ей и было страшно, девушка думала, что все будет также как и с Каролиной, но нет. Тимур нежно и неспеша двигался внутри нее, томно дыша в затылок.       — Дай мне руку. — похлопал по кровати в поисках девичьей ручки Тимур, останавливаясь.       — Можно развернуться? — рискнула задать интересующий давно вопрос, но после того, как исполнила приказ.       Ей сразу вспомнился Сергей, который не позволял себя метить ни царапинами, ни укусами, ни засосами. Ему было необходимо иметь идеальное, ничем не выделяющееся тело, но он все же позволял себя касаться. Оле нужны в сексе, в любви прикосновения тел к телу. Сейчас же Тимур для нее стена. Хоть она и понимает, что выступает в роли игрушки, но ведь ей решать как пройдет эта ночь. Лучше нежно, отдаться порыву чувств, чем свяжут и начнут насиловать против воли. Глядя на Каролину, она убедилась в этом на сто процентов. Сколько бы та не кричала и не сопротивлялась, произошло то, что произошло, ничего нельзя исправить. Она здесь одна, никто не знает где, с кем, никто искать не будет, так что на помощь не придет. Лучше повиноваться.       На просьбу уже со стороны девушки Тимур откликнулся с радостью, отстраняясь и перекидывая ноги так, чтобы она лежала на спине. Перехватив ножки под коленями, он расставил их пошире и уперся ладонями в матрац. Рывками проникая в девушку, он сдавленно рычал и иногда целовал ее в губы. Не хотелось нарушать своих же правил, тем более Оля получала удовольствие и тихо стонала, что отвлекало от поцелуев. Наслаждаясь толчками и вскриками, Тимур закинул одну ножку к себе на плечо, а вторую на торс. Поменяв угол вхождения и успокоившись, поддавая бедрами еще глубже и реще, он ощутил, как его весомо сжали длинные ножки любовницы. Все еще сдерживая нужную ручку в ладони, Тимур повел женскими, аккуратненькими пальчиками по ее же телу и остановился в районе груди. От ее сжатия, Оля выгнулась и коснулась мужского тела своим. Толчки стали быстрее, от чего она непроизвольно перешла на рваные стоны, больше похожие на вскрики. Оттянув слегка сосок на себя, Тимур перекинул красавицу вновь и теперь снова находился сзади. Такая поза ему нравилась больше, чувствуется влияние на партнершу, мощь, сила. Поставив ее на колени и облокотив на локти, он быстро и уверенно проникал до самого конца, увеличивая количество фрикций в минуту. Рычание тяжело было скрывать даже ему. На последнем издыхании Тимур сорвался на невероятную скорость, проникая внутрь и в эту же секунду возвращаясь обратно. Это таких толчков и шлепков по ягодицам Оля кричала и сильнее выгибалась в спине.       Закончив, Тимур вышел и присел на край кровати. Оглянувшись на рядом лежащую девушку, которая до сих пор приходила в себя от произошедшего и пыталась отдышаться, мужчина снял заполненный презерватив и выкинул в рядом стоящее мусорное ведро. Поднявшись на ноги, он надел брюки, но не стал затягивать ремень. Без него они лишь держались на тазе, окончательно не спадая на пол. Дойдя до тумбы и налив себе в стакан воды, мужчина залпом его осушил и обернулся на девушку, что продолжала лежать на кровати, но теперь на боку, и наблюдать за ним из-под прикрытых век. Оставив посуду без внимания в гордом одиночестве, Тимур скинул обратно эти чертовы брюки, наплевав на все свои планы на сегодня, и пошел обратно к мило улыбающейся девушке. Все-таки нужно устраивать себе выходные, а если они в компании очаровательной брюнетки, то это просто превосходно.       Опустившись коленями на кровать, Тимур притянул к себе за ноги Олю и вновь накинулся на нее, но уже с новой силой. Он не жалел, да и девушка была не против, даже очень за. С ней нежны, заботливы, хоть и немного резки, но все же ее все устраивает. Обняв мужчину за плечи, он столкнулась с условием — никаких рук, которые тут же пристегнули к изголовью кровати. Тоже проделали и с ногами, полностью обездвиживая девушку, оставляя в позе морской звездочки.       Ночь обещает быть интересной…

***

      Полина же в это время бежала прочь из дома, где ее чуть в рабыню не превратили. Как только появилась возможность вырваться и свинтить куда подальше, она этим воспользовалась. Теперь девушка гуляла по ночным дорогам города и наблюдала за уличными фонарями, которые то горели, то гасли в разных районах. Нужно было подумать, ведь все это время она гонялась за непонятным образом и совсем забыла про честь и правила, которые сама клялась никогда не нарушать. Клялась мужу, но изменяла; обещала Меладзе хранить верность, быть опорой и защитой, но в итоге свалила с Бузовой непонятно куда. Много кого она подставила за это время, много кто умер из-за нее и пострадал. В большей степени, конечно, она. Стало противно за себя, за свои поступки, ведь буквально пять лет назад она не была такой. Любила гулять, веселиться, тусоваться и спать с парнями, но все же знала себе цену и цену своим родным.       «Нужно приводить себя в чувство», — прошептала дрожащим от холода голосом Полина, заходя в круглосуточное кафе. Заказав кофе и круассан, она сидела и думала над своим поведением. С ней Тимур поступал ровно также, как и она со всеми, раз ей такое обращение не понравилось, значит пора меняться. Попросив поставить телефон на зарядку, Полина включила его, наконец, и увидела сотни сообщений от Меладзе. Одно страшнее другого. Сначала он пытался мирно урегулировать конфликт с ней, после перешел на оскорбления и обвинения в предательстве, а последнее сообщение заставило девушку сорваться с места, оставив лишь пару купюр на столе за ужин.       Костя прямым текстом угрожал расправой со всей семьей. Сейчас она неслась сломя голову по улицам города в сторону дома, надеясь и молясь, что родной муж в безопасности, все также не спит и ждет ее у окна. Из раза в раз этот сюжет повторялся. Каждый день он ее дожидался и вместе с ней засыпал. Не обращая внимания на грязь, слякоть и мертвый холод от наступающей осени, Полина бежала. На глазах выступили слезы, она впервые в жизни представила, что идет с четным количеством цветов на кладбище. Что идет к нему. Шмыгая носом и сдерживаясь до последнего, стойкая девушка все же дала слабину. Ноги заплетались от безысходности произошедшего и чем ближе она была к дому, тем сложнее становилось дышать. Воздух накалился до предела, в легких стало необычайно горячо, как будто кто-то плавит металл и льет прямо на сердце.       Открыв дрожащими руками входную дверь ключом, Полина сглотнула и прошла внутрь. Был полный хаос, бардак, вся мебель перевернута вверх дном, а самое ужасное — кровь. Ее она обнаружила в их спальне, прямо по середине комнаты. Огромная лужа крови. Упав в нее коленями и разрыдавшись в голос, Полина набрала знакомый номер. Гудки, гудки, никто не берет, а у девушки уже настоящий нервный срыв.       — Слушаю. — разрезал девичий вопль строгий мужской голос, чей обладатель спокойно спал в кресле своего кабинета после трудного дня.       — Кость, умоляю тебя, пожалуйста, скажи, что он жив. — рыдала в трубку Полина, пытаясь прикрыть рот ладошкой, чтобы уж сильно не палиться.       — О! Полина… — растянул слова Меладзе, потягиваясь в кресле и зевая от усталости. — Где ж тебя носило неделю?       — Пожалуйста, Костя… — вопела Полина, пальцами ощущая свернувшуюся кровь на полу. — Дима жив? Не молчи! Скажи мне! Он жив?!       Сорвавшись на крик и уткнувшись в пол лбом, Гагарина рыдала, но при этом пробовала и разузнать, что случилось с ее любимым мужчиной. Тяжело на сердце, оно бьется нереально быстро. Впервые в жизни она боится потерь, боится, что и его заберет смерть.       — Только не он, пожалуйста. Костя, не молчи. Дима жив? — прикусила маленький кулачок Полина, доползая до кровати и стаскивая с нее оставленную мужскую рубашку, вдыхая родной аромат тела.       — Жив. — сжалился над беднягой Меладзе, понимая, что сейчас ему стоит подумать о прощении, ведь жить-то осталось немного. Может напоследок чего путного выйдет. — Если в течение суток не придешь, умрет.       Бросив трубку, Полина залетела в ванную и привела себя в порядок, по дороге смывая остатки крови со лба и рук. Запрыгнув в первое же такси, она заплатила в два раза больше и приказала увезти на седьмой километр. Высадив пассажирку у знака, водитель уехал куда подальше, ведь эта местность славится крупными бандитскими разборками. Блондинка же неслась сломя голову по узкой лесной дороге, пока не увидела большой трехэтажный дом. На охране сегодня стоял Панфилов, которого уже предупредили о ночной гостье и приказали не трогать. Аккуратно, медленно пройдя все пункты досмотра, Полина вошла в родной кабинет, в которой частенько получала за мелкие косяки. Перед ней в кресле сидел Меладзе старший и стучал пальцами по гладкой поверхности деревянного стола. Он думал о правильности своего поступка, ведь неизвестно куда пропала, устроила стрельбу, всех побросала, кинула, так еще и связалась не пойми с кем.       — Кость, я… — Полина хотела объясниться, но ей приказали жестом помалкивать, чем она и занялась.       Константин долго думал, размышлял, советовался с внутренними демонами и ангелами, пока не пришел к своему окончательному решению. Поднявшись с места, он похлопал девушку по плечу и позвал за собой. Оба прекрасно понимали куда идут, а главное — к кому. У Полины сердце в пятки ушло, по спине пробежал холодок, но она продолжала покорно двигаться к нему. Остановившись у железной двери, за которой было ничего и никого не различить, Меладзе развернулся лицом к девушке, которая с надеждой смотрела на него.       — Я умираю, так что перед смертью прощаю тебе все. Главное помни и знай ради кого ты живешь. У тебя нет никого, кроме Димы. Дорожи этой связью. Не было и дня, чтобы он отчаялся и прекратил искать, звонить. — расстегнул пиджак Константин и достал из него ключ от темницы, подавая его девушке.       — Спасибо, Кость. Прости, я натворила много дерьма, такого больше не повторится. Обещаю. — поклонилась слегка Полина, наблюдая, как, хромая, уходит босс.       После его слов, она, действительно, заметила, что он какой-то бледный, уставший, с красными глазами и постоянно дрожащими конечностями. Мужчина плохо ходит и передвигается в принципе, как на это девушка не обратила внимания раньше — неизвестно. Вставив ключ в замочную скважину, Полина пару раз тяжело провернула его из-за старости и отсутствия смазки и медленно толкнула от себя. Тихонько проскользнув в небольшую образовавшуюся щель, она сделала пару шагов в темноту. Хоть маленькое окошко под потолком и освещало помещение, но достаточно слабо, поэтому пришлось приглядываться.       — Поля? — принял сидячее положение Дмитрий, что до этого спал на жутко неудобной скамейке.       — Дима! — бросилась на голос Полина и прильнула к ногам мужа, падая на колени и целуя его руки, обхватив в свои. — Прости меня дуру. Пожалуйста. Я очень тебя люблю, — поцелуями осыпала лицо любимого девушка, касаясь губ, скул, щек, носа и бровей. — Прошу, прости. Обещаю, что изменюсь. Я так за тебя испугалась. Я подумала, что они тебя убили. Дим, ты в порядке? Дим, дома кровь. Она твоя? — оглядела с ног до головы мужа Полина, гладя каждый миллиметр его тела. — Скажи что-нибудь. Тебе больно? Они тебя били? Пожалуйста, не молчи…       Не выдержав молчания любимого, что неподвижно сидел перед ней, Полина сломалась. Из глаз потекли градом слезы, а она все еще пыталась осмотреть тело Димы, не находя на нем повреждений. Мужчина же был в ступоре от поведения жены, никогда раньше она так за него не переживала, а тем более не плакала. Никогда он не видел ее слез. Никогда она не позволяла себе быть слабой.       — Ты меня предала. — без грамма улыбки или сочувствия прорычал Дима, поднимаясь и оставляя супругу одну на коленях. — Мне рассказали, как ты бегала за своим любовником, как спала с каждым встречный, чтобы ему отомстить.       — Дим…       — Ты нагло врала мне в глаза, когда клялась в любви, когда ложилась в постель… — особо горько произнес Дима, но все еще осуждающе, обвинял ее и имел полное право. — Гагарина, ты хоть о ком-то кроме себя думаешь? Ни разу не думала о том, что я тебя люблю, что умираю от тоски, одиночества? У меня ведь никого нет кроме тебя. Ты, Гагарина — единственный родной, близкий мне человек, я готов за тебя убить.       — Дим, я…       — Не перебивай меня! — стукнул по бетонной стене Исхаков, оборачиваясь на супругу и возвращая взглядом на место. — Конечно я слышал о твоих похождениях, но слишком сильно любил, верил, а теперь понимаю, что идиот. Ты любишь только себя. На меня тебе наплевать, но даже сейчас я готов тебя принять обратно, простить. Знаешь, Полин, мне кажется, что я смогу и в сотый раз простить. Смогу всегда тебя прощать. Вот такой я идиот, но этот идиот тебя любит. Пожалуйста, помни об этом, когда в следующий раз будешь целовать другого.       Дима высказал все, что хотел, даже больше, но ни капли не жалел. Пусть знает обо всем, нечего это копить и съедать себя изнутри. Сев на лавку, мужчина облокотился на стену спиной и скрестил руки на груди. Полина же не двигалась, наблюдая, как с кончика подбородка одна за другой на пол падают капли слез. Стыдно перед мужем. Виновата. Наворотить таких дел и ни разу не упрекнуть себя… От этого больнее. Она как будто маленькая девочка, которую отругал папа за непослушание. Только вот обычным «я так больше не буду» не отделаться.       — Я побывала на самом дне и, вернувшись оттуда, хочу быть только с тобой. На этот раз это не пустые обещания, я клянусь, что стану той женой, которую ты заслуживаешь. Я буду очень стараться, обещаю. — медленно подползла к супругу по скамье Полина и легла головой на его колени.       Дима уже сопел, но все прекрасно слышал, каждое слово. Немного опустившись на скамье, он устроил супругу удобнее на коленях и поцеловал в висок. Ему очень хочется верить, что это время правда. Время все расставит на свои места. У каждого есть второй шанс.