***
Подходит конец «бархатной» сезона, поэтому погода на улице невероятно изменчива. Вчера было примерно плюс девятнадцать днем, а к ночи похолодало до плюс одиннадцати, но сегодня температура продолжает падать. Деньки уже не радуют теплым осенним солнышком и яркими лучами солнца вплоть до позднего ужина. Возможен зной, от которого женщине еще более некомфортно здесь находиться. Хоть погода и теплее, чем в родной области, но все же непривычна, именно поэтому акклиматизация проходит довольно-таки тяжело, а если учесть пятую неделю беременности, то все набирает сумасшедшие обороты. Сейчас температура за окном не выше плюс восемнадцати градусов по цельсию, и как говорит Мурат, это вполне адекватно для этого времени года. Как же он смог привыкнуть к постоянным дождям, скоротечным заморозкам и другим климатическим особенностям ее региона? Никогда раньше не интересовалась его родной страной… Видимо зря. Здесь, действительно, очень красиво и, что немаловажно, безумно тепло. Если бы не обстоятельства, то нарадоваться бы не смогла такому подарку: любящий муж, превосходная свекровь, теплая, солнечная погода и долгожданный ребенок. Вот черт, почему именно с ней так несправедливо поступил Господь бог?! Да, просила его изменить свою жизнь, но ведь не настолько кардинально… Избиение. Похищение. Допрос. Изнасилование. Два раза. Попытка изнасилования. Потом влюбленность и сразу же ребенок. «Неужели я об этом просила? Неужели я просила влюбиться в убийцу, забеременеть от него и сейчас сидеть с нелюбимым мужем, радостно улыбаясь ему?» Интересные, разнообразные мысли посещают женщину на протяжении уже недели, как только произошла ее близость с Муратом. Все так быстро завертелось, что и сама не поняла, как оказалась у него в постели. «Хм, а раньше я говорила наша постель…» Укутывается сильнее в теплый плед и смотрит вдаль на синее море, за горизонтом которого остался близкий и невероятно родной человек. «Как ты, Сережка?» Обнимает под пледиком свой еще плоский животик и представляет пол ребенка. Хочет лапочку дочку с невероятными карими глазками, как у папы, и черными-черными волосиками. Перед ней постепенно складывается образ маленькой девочки с кудряшки, как у нее, которая собирает кубики на полу их общего дома. Того самого дома. Хочет показать ей уютный домик в лесу, где тишина обволакивает тебя и есть только одно желание — остаться здесь навеки. Улыбается и слегка поворачивает голову на звук открывающейся двери, ведущей к ней на террасу. На улицу выходит Мурат и пока что не видит ее, сидящую в тенечке. Руки как обычно в карманах светло-серых брюк, а на торс надета хлопковая рубашка белоснежного цвета. Ему идет. Интересно не жарко так ходить, с учетом немного ниже двадцати градусов? На его загоревшем лице танцуют лучики солнца, а ветер слегка играет в волосах, которые за пару дней слегка выгорели. И все-таки он красив. Очень. «У нас были бы красивые дети». Печально улыбается и проскальзывает под майку, обнимая свой животик еще сильнее и ближе. «Твой папка тоже красивый, и ты будешь красивым». — Baby, тебе не жарко? — опускается перед супругой на корточки мужчина, неожиданно оказавшийся так близко. Как она его не заметила? Неужели так сильно увлеклась своими мыслями о совершенно другом брюнете с красивыми, карими глазами? — Что ты имеешь ввиду? — уголки губ дрогнули вверх и Каролина легко склоняет голову в сторону, убегая от лучика солнца, подмечая, что мужская рука лежит на пледе, как бы на него указывая. — Жарко, но зато не так одиноко. — По кому ты скучаешь? — садится на колени перед женой Мурат и кладет подбородок к ней на колени, подкладывая под него руки и внимательно рассматривая грустное личико супруги. Задумывается, поднимая взгляд на синее море. Там сейчас невероятно тепло, хоть оно и остывает быстрее, чем летом. Все равно водичка приятная, сейчас бы с удовольствием искупалась. Как же ответить любящему супругу и не обидеть его чувств, не оскорбить? Нельзя говорить про Сережу, судьба которого ее волнует больше, чем зарождавшееся чудо внутри нее. Очень волнуется, но старается отгонять эти мысли, чтобы, не дай бог, это не сказалось на ребенке. Он доверил его ей, поэтому будет оберегать, защищать и растить независимо от того, что… «Нет!» «Все будет хорошо. Я верю». Облизывает пересохшие губы и вновь опускает взгляд на супруга, который все это время внимательно рассматривал ее задумчивое личико. «Сказать тебе или нет?» — метаются из стороны в сторону мысли Каролины, которая категорически против врать человеку, который больше всех заслуживает знать правду. Почему приходится обманывать, действительно, дорогих людей? Дорогой ли Мурат человек? Конечно, да! Это даже не обсуждается. Вышла замуж по любви, по-другому и быть не может… — Кто он, baby? — тишина начала напрягать взрослого мужчины, поэтому он оглашает свои не самые приятные предположения. — Что? Кто «он»? — тихо-тихо произносит Каролина, сжимая под пледом края майки, и сердце моментально ускоряет биение о грудную клетку. — В тот день, — переворачивает с ног на голову все Мурат, заставляя воспоминания нахлынуть с новой силой. — Ты пропала и тебя не было два месяца, — видно, что слова мужчине даются также тяжело, как и мысли девушке. — Ты там с кем-то познакомилась? Кто тебе помог вернуться, Кэролайн? Заботливо проводит ладонью по ногам и мило улыбается, но в его взгляде Каролина читает невероятную тревогу. «Значит он о чем-то догадался. Так и знала, его невозможно обмануть». Голова идет кругом, мысли путаются, а пальцы на руках постепенно холодеют. Смотрит на него своими зелеными огоньками и слегка дрожит, несмотря на теплую погоду. Господи! Как бьется сердце. От таких ударов даже ребра заломило. — Пожалуйста, расскажи мне все. Все, Кэролайн, это все. Не бойся меня ранить, ведь я люблю тебя и готов принять правду, какой бы горькой она не была, — обнимает колени супруги Мурат и уже серьезным взглядом смотрит в ее глаза, требуя ответа. Четкого и ясного. — Муратик… — слегка наклоняется к нему и касается ладошкой щетинистой щеки, осторожно поглаживая кончиками холодных пальцев. — Я тебе уже все рассказала. Все, все, все… — Baby, — сердится уже на супругу Мурат, гладя ладонь на ее животик и сквозь плед слегка его сжимая. — Чей это ребенок? И не говори, что мой. Сроки не сходятся. — Как ты?.. — говорит Каролина раньше, чем успевает обдумать, поэтому в следующую секунду закрывает рот ладошкой и огромными удивленными глазами смотрит на мужчину. — У меня были сомнения и раньше, но после приезда я в этом убедился. Мама пояснила мне, что для определения беременности нужно несколько недель, — тяжело вздыхает мужчина и улыбается, не желая оскорблять супругу или в чем-то ее обвинять. Ей нельзя волноваться. — Твоя мама знает? — ошарашенно смотрит на супруга Каролина, сжимая его ладонь в своей руке, и тихим голосом задает вопрос. Не хочет оскорблять его маму — невероятную женщину, приютившую ее у себя в доме. Не хочет в принципе делать больно его семье, его родным… — Нет, я аккуратно спросил, не волнуйся, — поглаживает в ответ мягкую и нежную кожу женской ладошки, на одном из пальчиков нащупывая холодный металл кольца. — Но я хочу знать правду, Кэролайн. Расскажи мне, please. — Я боюсь, Мурат. Я так боюсь сделать тебе больно, — поглаживает щеку мужа Каролина и целует в нее, искренним и любящим взглядом смотря в печальные почти черные глаза. — Мне больно видеть, как ты страдаешь. Ты грустишь, baby, и я не понимаю почему. Расскажи мне. Я всегда тебя пойму и поддержу, — кладет ладонь поверх женской и нежно, ласково целует ее, помогая подняться с кресла, ведь на улице слегка похолодало. — Я все тебе расскажу. Все, Муратик, — обнимает мужа и прижимается к теплому торсу, обхватывая его крепкую спину своими ладошками. Они недолго простояли на улице и почти сразу вошли в дом, чтобы, наконец, Каролина смогла сквозь слезы и стоящий в горле ком рассказать обо всем. О Егоре. О нем. О ребенке. Обо всех. Обо всем… Разговор был долгим и невероятно сложным для обоих, но после него Каролина смогла вздохнуть полной грудью и со слезами радости на глазах шепотом произнести: «Спасибо за понимание, мой хороший!»***
Все три дня, что Лазарев приходил в себя, Филипп, как и обещал, искал всю информацию по исчезнувшей девушке. В этом нелегком деле ему помогал Галкин, нарезая один за другим круги по городу. Было невероятно сложно найти хоть какую-то информацию о муже Каролины. Видимо он перед отъездом позаботился о своем исчезновении: клуб закрыт и неделю уже не принимает никаких гостей, весь персонал уволен и найти хоть какое-то досье на человека в этом беспорядке невероятно сложно. Лишь информация в больнице, в которой работала женщина, помогла сдвинуть дело с мертвой точки. Именно там одна из медсестер поведала красивому мужчине, где может скрываться Мурат Налчаджиоглу со своей женой. Эта информация мало о чем говорила Галкину, но он продолжал тянуть за тоненькие ниточки, считая это своим долгом. У него не получилось сохранить отношения, спасти жизнь своей любимой и завести семью, так что своему брату он этого желает от всего сердца. — Филипп! — врывается вечером в помещение к боссу Максим, держа в руке белую папку и стаканчик с кофе. — Я узнал в каком она городе, но туда нужно ехать, чтобы дальше копать. Я сейчас билеты куплю и завтра вылечу… — Нет! — прерывает инициативу друга Киркоров, указывая на кресло рядом с собой и предлагая присесть. Запыхавшийся Галкин садится в него и, наконец, расслабляется, а то уже коленки от беготни дрожат. Дома не был двое суток, лишь кофе спасает от желания заснуть прямо сейчас. Кидает на стол папки по Каролине и разминает теперь свободной рукой шею, слегка запрокидывая голову назад и в сторону. Тут же замечает темный мужской силуэт в углу комнаты, а после и узнает в нем Сергея. Хм, значит он все слышал… И не подал голоса. Неужели выдержка? И что значит «нет»? Решил сдаться, бросить женщину, носящую под сердцем ребенка? «Нагиев был прав?» — Это документы по Каролине? — подает голос Сережа и указывает на белую папку на столе Филиппа, поднимаясь с места и делая несколько шагов к ней навстречу. — Да, вся имеющаяся у меня информация, — отпивает немного кофе Галкин и наблюдает за мужчиной, стоящим в полуметре от него в привычной черной рубашке и такого же оттенка джинсах. — Спасибо, брат! Я ценю все, что ты для нас сделал! — протягивает руку русому мужчине Сергей и пожимает в знак благодарности, беря в руки папку со стола босса. — Главное, чтоб полезно было. Все! Я пошел, удачи в поисках! — поднимается в спешке Галкин и хлопает друга по плечу, тут же направляясь к выходу, так как у него еще куча дел. — Если что, звони. Услышав за своей спиной хлопок дверью, Лазарев раскрывает папку с множеством пометок и распечаток и в одно мгновение понимает, куда теперь нужно лететь. Ну что ж, была не была. Жди, Каролина!.. Разворачивается лицом к Филиппу и видит на нем невероятную грусть, смешанную с тревогой. Губы плотно сжаты, брови сведены и на лбу образовались три морщины от напряжения. Выдыхает и убирает подмышку самую ценную вещь в мире, папку, тут же переводя взгляд на еще одного ранее незаметного члена «собрания» — Нагиева. Он тут сидит с утра, обсуждая дальнейшее свое пребывание в клане, также пробуя решить проблему с невестой Ириной, которая теперь никак не относится к группировке Севера. Им с Филиппом необходимо чрезвычайно многое обсудить и прийти к единому решению. — Я должен уехать, Филипп, — пробует оправдаться Сергей, но открытая ладонь заставляет замолчать. — Я все понимаю, сынок. Найди ее и возвращайся, я всегда буду тебя ждать! — с болью в сердце поднимается с места Филипп и обходит стол, останавливаясь в метре от сына, который за последние два месяца возмужал, взгляд стал осозненнее, взрослее. — У тебя все получится! Я верю в тебя! Удачи, сын! — Спасибо, Фил. Я вернусь, обязательно вернусь! — сокращает расстояние Сергей и крепко обнимает человека, сумевшего заменить ему родного отца. Дима, наблюдающий за этой картиной, улыбается и радуется за брата, надеясь, что у него все получится. Видит, как Лазарев жмет на прощание руку Филиппу, а после подходит к нему и протягивает для того же ритуала. Встает и принимает рукопожатие, вновь демонстрируя кулон и возвращая ему. Пусть еще послужит талисманом в поиске любимой. Приняв благодарность от Сережи, еще раз жмет руку, обнимает и взглядом провожает брата за дверь. — Почему ты так легко всех отпускаешь? — подает голос стоящий у книжной полки в темном и дальнем углу Лепс, все это время не подающий никаких признаков своего присутствия. Даже Нагиев напрягся, ведь не заметил проникновения в помещение через вторую дверь. — Потому что у меня нет семьи, нет жены, нет детей. Это тяжело всегда быть одному, именно поэтому я отпускаю людей, — вздыхает с грустью Филипп и садится на свое место в кресло, в надежде продолжить разговор с Димой, но пока продолжая тему Гриши. — В случае с Сережей, он мне особенно дорог, он — мой наследник, сын, хоть и названный, и, конечно, я хочу, чтобы когда-нибудь он занял мое место. Но сейчас… Сережа должен заботиться о ребенке и Каролине. Переведя взгляд на Нагиева, Лепс не решается задать вопрос, касающийся его ухода, и выходит из помещения. Уголок рта тянется вверх, понимая, что два часа назад он по той же причине расстался с Биланом, который решил действовать в дальнейшем самостоятельно. Он не имеет права их держать на коротком поводке, пусть погуляют, пусть учатся летать самостоятельно. Для него это, действительно, важно, чтобы братья набивали своих шишек. Большая часть клана пока что думает о том, стоил ли продолжать работать под его началом, но некоторые уже успели покинуть группировку. Таких людей немного, но зато Гриша спокоен за них, ведь время невероятно благоприятное для собственных успехов в бизнесе. Он лишь молится о том, чтобы не появился еще один Крид. Кстати, насчет Крида. Его люди обыскали весь город, но так и не смогли его найти. По документам он не покидал страну, но никто не отрицает, что у этого парнишки есть поддельный паспорт. В конце концов, дочка Тимати также пропала и о ее местоположении ничего не известно. Все выжившие в мясорубке северяне максимально затаились и не появляются на свету, видимо пока выжидая паузу. Может через годик-два они и перестанут за ними охотиться, но на сегодняшний день он не позволит расслабиться — пусть знают с кем имеют дело и даже не думают что-либо планировать.