Я Хочу, Чтобы Ты Был Моим Мужем

Шен Цинцю уже начало казаться, что поспать тогда у Лю Цингэ было ужасной идеей. Не потому что пошли грязные сплетни, или Юэ Циньюань теперь был ими недоволен, потому что ни того, ни другого не случилось. А потому, что поведение Лю Цингэ стало вдруг непонятным. Он вообще не знал, что теперь с этим делать. Ранее Шен Цинцю часто искал общества первого супруга, чтобы помочь с текущими вопросами. Всё-таки, это было важнейшим элементом в его стратегии выживания, так что он был довольно настойчив. Чего бы это ни касалось — совершенствования, боевых искусств, денег или размещения гостей, — всегда было, о чём завести разговор. Теперь, после той катастрофы на турнире, в имении какое-то время не планировалось проводить подобных мероприятий, так что об этом можно было пока не волноваться. Занятый своими переживаниями и обучением своих новых слуг, Шен Цинцю теперь нечасто к нему совался. Да и Лю Цингэ справлялся сам. Он был первым супругом уже более двух лет, так что он больше не совершал каких-то ужасных ошибок и разбирался во всём гораздо лучше, чем в начале. Однако, после того… случая, когда эмоции Шен Цинцю внезапно заглитчило, Лю Цингэ сам начал постоянно крутиться возле него и требовать помощи в каждом деле. Даже если он совершенно очевидно мог справиться самостоятельно. Каждый раз, стоило только Шен Цинцю тихо посидеть у себя в покоях какое-то время, тут же объявлялся либо сам Лю Цингэ, либо кто-нибудь из его слуг, и заявлял о том, что де появилась очередная проблема, требующая его личного вмешательства. Да, некоторые из вопросов действительно требовали внимания. Но, эй, неужели у всех остальных мозги поотказывали? Он что, зря столько времени всадил на то, чтобы разъяснить Лю Цингэ все тонкости этой работы, раз тот моментально всё позабыл без его чуткого руководства? Ну… на самом деле, такое вполне могло быть в его характере. Не так уж это было и плохо, впрочем, хотя иногда и раздражало. А ещё Лю Цингэ вдруг начал с ним сближаться. Вообще, близость для них не была чем-то выходящим из ряда вон. Однако, в девяноста девяти случаях из сотни, её инициировал Шен Цинцю. Например, на всех приёмах он обычно ходил с Лю Цингэ под ручку. Это вошло у него в привычку в основном потому, что это был простой, неизысканный и единственный способ помешать первому мужу удрать при первой же возможности. А ещё, пускай для людей их положения такая форма близости считалась приемлемой, большинство людей такое явление наповал шокировало, и это было… забавно. И плюс, руки у Лю Цингэ были очень даже, пускай Шен Цинцю изо всех сил старался Не Думать Об Этом. Но этот новый вид близости относился к другому роду занятий. Часто, когда Шен Цинцю занимался делами, которыми ему поручено было заняться, Лю Цингэ садился рядом с ним. Ну вот прямо рядом. Как будто он серьёзно думал, что есть вероятность, что Шен Цинцю вдруг просто повернётся на бочок и заснёт так снова. На самом деле неважно было, повторится это или нет. Суть в том, что это была странная привычка, и, опять же, он на самом деле не возражал, но волновался немного за состояние самого Лю Цингэ. Он был хорошим человеком и опасался того, что Шен Цинцю вдруг свалится замертво из-за своих Чувств. Пускай этого и не произойдёт, потому что ему не настолько грустно, но он за него действительно переживал и боялся, а Лю Цингэ никогда не боялся. Ничего. Даже когда Шен Цинцю пытался убедить его в том, что всё с ним в порядке, он только закатывал глаза. Совершенно точно, что-то тут ещё происходит. Но что? Может, ему не хватает тактильных контактов? Юэ Циньюань уже давно не бывал в его спальне. Может, всё из-за этого? Всё-таки, не так уж много людей могли вот так запросто касаться Лю Цингэ. Чёрт, так ведь и Шен Цинцю никто особо не трогал. Он знал, что это такое — тактильное голодание. В последнее время ему тоже было тяжко. Подумав, что, возможно, он нашёл ответ, он попытался инициировать чуть больше близости. Ничего особенного. Просто невзначай трогал его руки, опирался на него, иногда проводил пальцами по его щекам под предлогом того, чтобы убрать растрепавшиеся пряди волос. Порой Лю Цингэ спокойно всё принимал, не обращая на это особого внимания, а иногда вздрагивал и шарахался, как перепуганный кот. Такой странный. Было и еще кое-что. Например, однажды он пригласил свою сестру и как-то странно указывал ей на Шен Цинцю, когда думал, что он не видит. Или когда Шен Цинцю случайно забылся и позвал однажды утром Ло Бинхэ. Через час объявился Лю Цингэ и настоял на том, что им прямо НУЖНО пойти на рынок, и что присутствие Шен Цинцю совершенно необходимо, потому что якобы только он знал, как выбрать хорошие фрукты. Что за нахрен. Что, никто ни разу в жизни не рассказывал Лю Цингэ, как выбрать спелую дыню? Но самым странным в этих странностях было то, что больше никто не обращал на это внимания. Слуги охотно делали, что велено, и даже Юэ Циньюань не находил в этом ничего из ряда вон выходящего. Опять же, Юэ Циньюань тоже вёл себя как-то невнятно, но уже в меньшей степени. В основном это выражалось в том, что он начал обращаться с Шен Цинцю так, словно тот был выточен из хрусталя, а сам Юэ Циньюань был молотом, который отчаянно пытался его по ошибке не разбить. Только так это и можно было описать. Было неловко, но неловкость для них обоих давно стала нормой. Но самой вопиющей странностью из всех оказалось то, что однажды Лю Цингэ просто сунул ему в руки щенка. — Позаботься о нём, — сказал он. Шен Цинцю теперь типа и его собакой должен заниматься? Что это за нахер вообще? — У Первого Мужа есть… питомец? — неуверенно спросил он. Щенок был крохотный. И его ножки тоже казались маленькими, наверное, даже когда он подрастёт то особо крупным не станет. Шен Цинцю пришлось удерживать его порывы прыгать прямо ему в лицо, пока щенок скрёб коготками по его одежде и облизывал всё, что оказалось в пределах его маленького розового языка. У него были громадные коричневые глаза и кудрявая длинная шерсть чёрного цвета. Как и положено щенкам, он провёл в обществе Шен Цинцю пять минут, и уже решил его любить. Лю Цингэ так ничего и не объяснил. Он просто оставил ему свою собаку, и Шен Цинцю пришлось самому разбираться со скачущим и лижущимся комком. Как его зовут вообще? От Лю Цингэ ответа не было. — Я тебя назову Бен-Бен, — решил он спустя три дня, проведённых в обществе собаки Первого Мужа. Имя вполне подходило, учитывая, что щенок был страшно глупый. Он был милый, но не имел абсолютно никакого инстинкта самосохранения. Шен Цинцю приходилось над ним трястись и предотвращать все его попытки прыгнуть в пруд за рыбой. Если Лю Цингэ не понравится имя, так пусть сам занимается своим животным. И если он рассчитывал его чему-то обучить, то это дело обречено — маленькие щенячьи мозги не годились даже на то, чтобы запомнить, где надлежит ходить в туалет. Но Бен-Бен постоянно ходил за Шен Цинцю, лаял, спотыкался сам о себя и смотрел на него такими наивно-обожающими глазами, что настроение само собой становилось лучше. Собака есть собака. Шен Цинцю не обходился жестоко ни с животными, ни с детьми, так что он обзавёлся всем необходимым, хоть и пришлось похлопотать. Нужна была подходящая лежанка, и корм, и ошейник с поводком, и его пушистую шерсть нужно было вычёсывать, а ещё ему нужно было много игрушек, чтобы он не жевал мебель от скуки. Некоторые подарки Юэ Циньюаня уже постигла незавидная судьба. Однажды, рано-рано утром, спустя около четырёх месяцев после гибели Ло Бинхэ, Шен Цинцю выгуливал Бен-Бена во дворе, когда кто-то перебрался через стену имения внутрь и рухнул на деревянный сарай. Шен Цинцю остановился. Бен-Бен гавкнул. Сарай заскрипел. Сунув руки в рукава, Шен Цинцю неспешно подошёл и непринуждённо оглядел пришельца. Правонарушитель казался ему смутно знакомым. Он был скромно одет, и его волосы были убраны в типичной для наложников манере, и после такого катастрофического приземления его конечности распластались по земле в разные стороны. — Ни один бандит на свете тебе руки не подаст, — сказал ему Шен Цинцю. Бен-Бен зарычал и ринулся, было, к незнакомцу, но Шен Цинцю отпихнул его назад носком сапога. Щенок продолжал рычать, но несмотря на всё его рвение и энтузиазм, угроза из него была никакая. Нужно бояться собак очень сильно, чтобы испугаться его, потому что больше всего он походил на разозлённый тапок. Незнакомец ещё немного повалялся, стеная, прежде чем, наконец, подняться. Он жмурился, потирая ушибленное бедро, но только взглянув на Шен Цинцю он расплылся в улыбке. — Ох, здорово, — сказал он, — Это ты! Всё-таки выглядел он как-то знакомо… — Мы встречались? — осторожно спросил Шен Цинцю. — Мельком. — ответил незнакомец. Он расправил одежду и вытащил несколько веточек из своих волос. — Я заговорил с тобой на весеннем турнире, как раз перед тем, как всё пошло… Он взмахнул перед собой руками, изображая взрыв атомной бомбы. К своей чести, Шен Цинцю моментально распознал странный жест. После того, как он провёл годы, приучая себя действовать сообразно этому времени, у него вошло в привычку отслеживать подобное. Подозрения начали зарождаться в глубинах его разума. Пришелец ему улыбнулся. — Меня зовут Шан Цинхуа, Третий Наложник Ци Цинци, — сказал он, — Но ты можешь знать меня как Самолёт, Пронзающий Небеса. Самолёт?! Так, ладно. Самолётов-то в этом мире точно не было! Только и смысла в чужих словах не прибавилось. — Ты тоже сюда переместился? — догадался Шен Цинцю. Шан Цинхуа энергично закивал, и радостно ткнул в него пальцем. — И ты! Я знал! — сказал он. — Ну, то есть, я не был совершенно уверен, что это именно ты, я подумывал, что это может быть Лю Цингэ, потому что, ну, в этом был бы смысл, или, может быть, Ло Бинхэ, но, учитывая то, как ты перелопатил сюжет… После турнира я был уверен уже на все девяносто процентов! Задумавшись обо всём этом, Шен Цинцю кивнул сам себе. Бен-Бен всё продолжал рычать. Он попытался успокоить собаку, но особого эффекта это не возымело. Шан Цинхуа нервозно взглянул на щенка. — Он же на меня не набросится, нет? — спросил он. — Бен-Бен размером с напёрсток, даже если он попытается, ничего с тобой не случится. — отмахнулся Шен Цинцю. Развернувшись, он жестом позвал Шан Цинхуа за собой. — Пойдём. Нам нужно более подходящее место для разговора. — Я всё ждал, когда ты предложишь. Бен-Бен на чужака всё-таки напал. Щенок вцепился в его ботинок и начал его яростно драть. Шан Цинхуа мешал ему, шагая, и ему приходилось неуклюже скакать с ноги на ногу, чтобы случайно на него не наступить, поскольку щенок возобновлял свои попытки, пока Шен Цинцю степенно шагал впереди. — Так, значит, ты читал новеллу, да? — спросил Шан Цинхуа между своими неловкими прыжками под аккомпанемент собачьего ворчания. Можно было даже не спрашивать, о какой новелле идёт речь. — Да, — подтвердил Шен Цинцю. — И ты тоже? Последовало неловкое молчание. — Ты не узнал мой ник? — спросил Шан Цинхуа. — Самолёт что-то там? Шан Цинхуа сглотнул. — Впрочем, неважно. Забудь. Я… Ну… Да, я читал новеллу, ага. Несколько раз. — Целиком? — спросил Шен Цинцю, выдавая свой интерес. — Конечно, — сказал Шан Цинхуа. А затем моргнул, — Погоди-ка… Ты не прочитал её целиком? В ответ Шен Цинцю только скривился. Он вообще-то не знал, что окажется здесь, ага? ОН бы сам такое никогда не выбрал, и вообще он был к этому не готов. Да он даже новеллу-то эту только-только нашёл. Ну и что, что он прочёл только одну часть за вечер? Это норма! — Я прочёл только первую книгу, — признался он. Шан Цинхуа вытаращил глаза. — Не смотри на меня так! Я на это всё не подписывался, — огрызнулся Шен Цинцю. — Чувак, — выдавил Шан Цинхуа, — Так ты ж вообще ничего не знаешь. Шен Цинцю раскрыл веер и решительно настроился не разговаривать с этим человеком вплоть до того, пока они не окажутся в его покоях. Вообще, водить к себе незнакомцев не было поведением благочестивым, но было совсем раннее утро. Повезло ещё, что его слуги сейчас занимались делами в другом месте. Бен-Бена оставили снаружи, чтобы он предупредил, если вдруг кто-то покажется. Шен Цинцю запер Шан Цинхуа у себя и приготовился его допрашивать. Тот беспокойно озирался. — Узнай Ци Цинци, что я здесь, она меня кастрирует. Шен Цинцю вздохнул. — Ты вообще подумал о том, как будешь выбираться отсюда, перед тем, как сюда лезть? — спросил он. — Почему ты просто не послал мне письмо, или что-то типа того? — Да я пытался! — возмутился Шан Цинхуа, — Ты вообще представляешь, как сложно добраться до второго мужа одного из самых влиятельных людей в империи? Да ещё и когда тот самый человек над ним постоянно трясётся, потому что его муж-размазня весь разваливается в депрессии? И вообще, скажу я тебе, что вязаться с почтой особенно нелегко, когда ты третий наложник в семье, которая в жизни не имела с тем самым размазнёй никаких отношений, ни деловых, ни личных, никогда! Представь себе, там люди в очередь строятся, чтобы тебя раскатать как следует, пока ты разнюнился, да поглядеть, что будет, когда ты дойдёшь до ручки. И как бы я доказывал, что и мне не того же надо? Шен Цинцю нахмурился. — Не разваливаюсь я ни в какой депрессии. Почему люди продолжают говорить ему это?!  — Я думал, ты специально, — Шан Цинхуа снова опасливо заозирался, — Но ты же на самом деле не знаешь ничего, да? Терпение Шен Цинцю окончательно истлело. — Да чего я не знаю-то? Шан Цинхуа копошился в своих волосах, поправляя причёску. — Ло Бинхэ жив. Повисло молчание. Шен Цинцю сел и уставился в стенку не моргая. Он не понял, что он чувствует, а подумав, решил, что не чувствует вообще ничего. Оно и лучше, и удобнее, к тому же, поскольку его разум тут же услужливо подкинул ему во всех деталях воспоминания о произошедшем — о том, как демон убил Ло Бинхэ, пока тот трепыхался, пытаясь вырваться из его хватки. Думать об этом было тяжело. — Я видел, как он умер, — осторожно сказал он. Шан Цинхуа помотал головой. — Ты видел, как его ранили, — поправил Шан Цинхуа. Он всё ещё волновался и бормотал что-то о том, что ожидал, кажется, чего-то другого. — Объясняй. — Ох, ладно. Ну, в общем, короче… Ты сказал, что ты прочитал только Книгу Первую? — спросил Шан Цинхуа.  — Объясни, что там с Ло Бинхэ, — настаивал Шен Цинцю. — Остальное потом обсудим.  — Ну, это сложно немного. После первой книги сюжет сильно меняется. Первая книга была, вроде как, введением, ну, типа основой для следующих событий, — сказал Шан Цинхуа. — Касательно Ло Бинхэ… Он не умер. Ну, как я уже сказал. Он был просто ранен. Полудемон может снести куда больше, чем человек, а пока он сражался с Мобэй- Цзюнем, в нём пробудилась его демоническая сторона. Видишь ли, его мать была заклинательницей, ученицей мастера из дворца Хуань Хуа, а вот его отец — Тяньлан-Цзюнь. Шен Цинцю знал это имя. Тяньлан-Цзюнь — очень могущественный и древний демон. Даже среди своих он был довольно… эксцентричным. Но он давным-давно не совался в политику, и о нём было мало что слышно, так что фигуру он являл очень загадочную. Даже слухи о том, что у него есть дитя, нигде не всплыли за столько лет. Впрочем, это могло ничего и не значить.  — Бинхэ — полудемон? — спросил Шен Цинцю. Шан Цинхуа немного странно на него взглянул. — Ага. — И он жив? Шен Цинцю уже собирался выйти прочь, но остановил свой импульс. Куда он собрался? Он даже не знает, где его ученик! Очевидно, нужно больше информации. Шан Цинхуа схватил его и усадил на стул. — Ты в порядке? — Конечно, — ответил Шен Цинцю. — Но где сейчас Бинхэ? Смерив его долгим взглядом, Шан Цинхуа облегчённо вздохнул и отпустил его. — Я тебе скажу. Но ты должен пообещать, что выслушав меня не бросишься сломя голову спасать его, или ещё что-нибудь такое. Это ни к чему. Пока что. Это только проблем наделает целую кучу, так что не надо, ясно тебе? Шен Цинцю уставился на Шан Цинхуа. Шан Цинхуа уставился на Шен Цинцю. — … Ладно, — сдался он. — Говори. — Он у Мобэй-Цзюня. Шен Цинцю сам не понял, как вскочил. Далеко он не ушёл, потому что его моментально принудили сесть обратно.  — Да чтоб вас всех, — пробормотал Шан Цинхуа, — Эта хрень и у того, и у другого… — Мобэй-Цзюнь пытался убить его, — гневно отрезал Шен Цинцю. — Нет, не пытался. Он хотел только пробудить в нём кровь демона, — возразил Шан Цинхуа, продолжая держать Шен Цинцю. — Ладно, ладно, да подожди ты, послушай. У демонов довольно странная культура, ага? Ты это знаешь, ты же прочёл первую книгу, да и тут уже сколько лет прожил. Мобэй-Цзюнь распознал в Бинхэ что-то интересное, когда его увидел, и решил его взбесить, чтобы он раскрыл этот потенциал. Он, знаешь, не особо социально ловкий, он как демонический Лю Цингэ, ага. Эмпатия — не его конёк. — Лю Цингэ подарил мне собаку. — сказал Шен Цинцю. Он не понял, что хотел этим донести, разве что он почувствовал сравнение этих двоих оскорбительным. Мобэй-Цзюнь пользовался людьми как бездушными инструментами, а Лю Цингэ притащил ему щенка. Они не похожи. — Правда что ли? Это… не в его характере. — ответил Шан Цинхуа. — Спасибо за замечание. — Хм. Ладно, это можно обсудить позже, — махнул рукой его друг по несчастью, — Суть в том, что все персонажи куда сложнее, чем на первый взгляд. Мобэй-Цзюнь правда думал, что делает Бинхэ одолжение, провоцируя его раскрыть свои силы. Он подумал, что парень будет полезен и в служебных, и в политических целях. Тяньлан-Цзюнь больше потомков не имеет, так что многие высшие демоны заинтересованы теперь в том, чтобы налаживать контакт с Ло Бинхэ, несмотря на то, что он наполовину человек. — То есть, он… в безопасности? — скептически поинтересовался Шен Цинцю. Шан Цинхуа издал странный смешок. — Ну, так-то я больше переживаю, что он скоро Мобэй-Цзюня сам убьёт, — сказал он. Ого. — Бинхэ не настолько силён, — ответил Шен Цинцю. Но если бы и был, то, наверное, не было бы ничего такого в том, чтобы он убил Мобэй-Цзюня. Особого греха тут не было бы. Ему потребовалось какое-то время, чтобы вспомнить, что в таких историях, подобных той, в которой они теперь находились, персонажи могут сильно влиять на сюжет, или развивать его позже, даже если на первый взгляд они кажутся совершенно мерзотными. Все здесь многослойные, как луковицы. — Бро, Ло Бинхэ станет просто охрененно сильным, — опроверг Шан Цинхуа, — Он вообще-то скрытый протагонист. Шен Цинцю пришлось переспросить. — Чего? — Ага, — сказал Шан Цинхуа, расслабившись, наконец, и даже отошёл от него, — Протагонист. В первой книге он казался обычным второстепенным персонажем, да? Бедный сирота, маленький слуга Шен Цинцю. Но на самом деле вся история с романом Лю Цингэ и Юэ Циньюаня это просто предлог! После той сцены, когда Шен Цинцю приказывают себя убить, он решает сбежать, но его ловят, завязывается драка и всё кончается тем, что Ло Бинхэ убивает его. Ло Бинхэ… убивает его? Шан Цинхуа продолжил, на этот раз постоянно дёргая свои рукава. — И после его смерти с Юэ Циньюанем случается прозрение, и он такой весь «что же я наделал». Он ведь всегда любил Шен Дзю, но Шен Дзю никогда полностью в это не верил, и постоянно манипулировал им, вызывая в нём чувство вины. Но всё заходит слишком далеко, и Юэ Циньюань, он как бы перестаёт разделять вину и любовь, и это приводит к плачевным последствиям, когда их жизнь становится более стабильной и спокойной. Он перестал чувствовать вину, и подсознательно испугался, что и любовь прошла тоже. Ну вот он и начал творить всякую дичь, бессознательно пытаясь вызвать чувство вины и восстановить отношения в том виде, в котором они всегда существовали. И всё вышло так, что он совсем перестал понимать, что происходит, всё вышло из-под контроля, а когда всё унялось наконец, он всё осознал. Но было уже поздно. Вот в чём трагедия персонажа! Он как бы по отдельности всё понимает, но не видит целой картины. Ну вот, и короче Юэ Циньюань в итоге вешается на той же верёвке, которую он прежде давал Шен Дзю, а Лю Цингэ становится богатеньким вдовцом. Почему-то Шан Цинхуа выглядел крайне довольным, пока описывал весь этот блядский цирк, открывающий Книгу Вторую. Шен Цинцю мог только хлопать глазами, стараясь переварить услышанное. Это вот это вот должно было случиться? Шен Цинцю и Юэ Циньюань оба умирают? — Так, а дальше что? — спросил он безжизненным голосом. Шан Цинхуа хватило такта, чтобы состроить мрачную мину. — А дальше начинается история Ло Бинхэ, — начал объяснять он, — Безо всяких перспектив, да ещё и теперь на его руках была кровь… Он и без того не был особо популярен, но он упорно хотел стать заклинателем. Он участвовал в турнирах, развивался, старался свести концы с концами, то да сё, и в итоге он наткнулся на демонов и пробудил свою кровь, да. Так всё и происходит. А потом Мобэй-Цзюнь похищает Лю Цингэ, и их дорожки снова сходятся. Всё начинается с конфликта, конечно, и у них завязывается что-то вроде лавхейта. Лю Цингэ обвиняет Ло Бинхэ в причастности к смерти Юэ Циньюаня, но всё слишком сложно, и их слишком влечёт друг к другу… Искра! Буря! Химия! Море жёсткого секса. В итоге Ло Бинхэ становится верховным повелителем демонов и делает Лю Цингэ первым мужем в своём гареме, ну, на этом всё и заканчивается. То есть, там потом есть еще экстры, но там в основном одно порно, и ещё появляется несколько новых лиц в гареме. Лю Цингэ… и Ло Бинхэ… должны были стать главной парой новеллы? То есть, не Юэ Циньюань и Лю Цингэ? Их отношения с самого начала были обречены? Шен Цинцю быстренько перестал думать в этом направлении. Ну, это было… Хорошо. Хорошие же новости, разве нет? Значит, можно было не волноваться, что между этими двумя угасли все чувства. Вообще, хорошие новости, потому что теперь главная пара сможет-таки сойтись. Он должен только радоваться, наверное. Нет, он точно должен быть рад. Ло Бинхэ жив. У той пары, о которой он так пёкся, долгой судьбы и не бывало, и теперь он знал много чего наперёд, так что он мог помочь… Помочь. Руки на его коленях сжались в кулаки, а ему пришлось подавить возникающее беспокойство. Он ведь мог помочь. И это даже совпадало с его предыдущими целями, да и учитывая то, что он уже смог изменить, его вмешательство было почти что необходимо, чтобы свести концы с концами. Если Ло Бинхэ станет повелителем демонов, то он сам вполне может похитить Лю Цингэ. И кто-то должен будет проследить за тем, чтобы Юэ Циньюань не погиб, спасая своего мужа, но и не перестарался тоже. Правильно же? Что бы там ни было, он не хотел, чтобы Юэ Циньюань умер. И Ло Бихэ с Лю Цингэ заслуживали своего счастливого конца. Ему было трудно представить этих двоих вместе, но, в любом случае, Ло Бинхэ и раньше Юэ Циньюаня не переваривал. Может, он тайно был влюблён в Лю Цингэ всё это время? Шен Цинцю аж подскочил. — Конечно, многое изменилось, — сказал Шан Цинхуа. — Если бы я знал, я бы всё сделал по-другому, — сказал Шен Цинцю. Шан Цинхуа только отмахнулся. — Не волнуйся, не так уж всё плохо! Вообще, всё очень даже интересно, нет? Раз уж мы смогли избежать катастрофы, то мне даже интересно, куда теперь всё зайдёт. Есть куча возможностей, о которых я раньше и подумать не мог. Что ж, для того, кто располагал только четвертью всего сюжета, он справился сносно. И теперь у него было больше информации, и он знает, что к чему. Ло Бинхэ и Лю Цингэ — вот главная пара, а он желал Ло Бинхэ только хорошего, так что было очевидно, что он будет теперь делать, и чему он будет способствовать. — И ещё, — сказал Шан Цинхуа, вторгаясь в его мысли. — Есть ещё одна причина, по которой я вдруг явился. Ло Бинхэ, он типа… эм. Он уверен, что ты умер, ага. И поэтому он всё время в ярости, и всё время пытается отомстить. Он стал очень опасен. Мобэй-Цзюнь уже не уверен, что сможет его хоть как-то использовать, а Ло Бинхэ только и думает о том, чтобы оторвать моему королю всё что можно и забить его до смерти. Так что мне типа нужно принести ему доказательства того, что ты жив, чтобы он типа угомонился хоть немного, ага? Шен Цинцю невероятно растрогало то, что Ло Бинхэ так стремится за него отомстить. Но он понимал, что хорошего в этой ситуации мало. Раз уж он не может спасти Ло Бинхэ прямо сейчас без того, чтобы сорвать его становление владыкой демонов, то… подождите-ка. — Ты что, только что сказал, что Мобэй-Цзюнь «твой король»? Шан Цинхуа остолбенел. — Эм…  — Ты на него работаешь, что ли? — Послушай, я же сказал, всё очень сложно! Я объясню побольше, но позже, я клянусь. У нас уже мало времени, и мне нужно вернуться к Ци Цинци в имение до того, как какая-то там по счёту её бабка или ещё кто-нибудь заметит, что меня долго нет. Шен Цинцю обдумал сказанное. — Твоя жизнь ужасна, — предположил он. Шан Цинхуа печально кивнул. — Моя жизнь ужасна, — подтвердил он. — Человек я жалкий. Так что прошу, бро, сжалься надо мной и дай хоть что-нибудь, что я могу отнести Ло Бинхэ, пока он не изломал мне всё будущее ещё до того, как я разведусь с Ци Цинци, переждав годок в доме у какого-нибудь демона. И только Мобэй-Цзюнь может мне это позволить! Он даже не заметит, что я там буду. Глубоко вдохнув, Шен Цинцю задумался. Он мог послать кучу вещей, и если Шан Цинхуа действительно доставит всё это Бинхэ — то он и пошлёт целую кучу, но не всякий предмет может служить доказательством того, что он жив. А ещё Ло Бинхэ нужно кое-что, чего у него теперь нет, раз уж его меч теперь служит украшением внутреннего дворика Шен Цинцю. Письма можно подделать, украшения можно украсть, а Ло Бинхэ был слишком умным, чтобы запросто поверить во что бы то ни было. Поднявшись со своего места, он прошёл через всю комнату и снял Сю Я с его места на стене. Затем он протянул меч Шан Цинхуа. — Отдай ему это.