Тысяча и один голос души

      Взгляд её метался из стороны в сторону, руки подрагивали, а тело слегка трясло. Мысли путались, словно пряжа, с которой игрался котёнок. И казалось, вот-вот эта ниточка разорвётся и весь клубок распутается. Разрыв произошёл, но размышления её стали странными и более противоречивыми, чем были до этого. Лишь звук торможения и ленивого скрипа дверей автобуса вывели её из размышления.       — Быстрее, не задерживай меня, — прозвучал голос её личного палача, ослушаться которого сил больше не было. Но почему? Это не её мир, она прекрасно помнила, что была горничной и служила… Но кому?       — «Лен, точно… Нужно держаться за это имя…»       Сил на размышления больше не осталось — в этот момент её грубо подтолкнули к автобусу, и вдруг галдёж прекратился и многие дети, что сидели внутри, с любопытством и толикой зависти смотрели на неё.       — Что-то не так? — грубо вопросила девушка с шоколадными глазами, что отливали рубином из-за падения света на её яркую одежду.       Не спрашивая разрешения и в той же грубой манере, она ухватилась за запястье Мику и усадила её у окна в самом дальнем углу автобуса, после и сама села рядом, заставляя тех, кто пытался получше рассмотреть Хатсуне, разочарованно вздохнуть.       — А ты всё так же популярна… Нет, даже не так… Твоя популярность растет с каждым разом всё больше…       Мику от шока прожигала её взглядом, не понимая, к чему клонит собеседница. Сейчас на девушку немного нашло озарение, отчего та, держась за голову, ловила обрывки ярких воспоминаний.       Вот она, будучи ребёнком, уже стоит на сцене и звонко поёт. Многие встают и аплодируют ей. Мама вытирает со счастливого лица слёзы, а девушка кланяется своим любимым слушателем. В этот момент она чувствует себя счастливой.       Но вот наваждение прошло, и она резко вздохнула и словно под водой услышала голос Мейко, что испуганно тормошила её за плечи. Остальные люди столпились вокруг неё, восклицая её имя и испуганно перешёптываясь.       — Мейко… Со мной всё в порядке… Отгони их, прошу тебя… — обессиленно попросила она, опуская тяжёлую голову плечо девушки.       Она даже не понимала, откуда знала её имя. Или же не хотела этого вспоминать.       — Это уже не в первый раз происходит, меня начинает это пугать, Хатсуне… — произнесла, слегка откашлявшись, шатенка и посмотрела в окно. — Тебя долго не было в школе, да и в соцсетях я заметила, что тебя опять заменяет мать. Неужели она…       — Я не помню, в последнее время события в моей жизни перемешались, я даже с трудом вспомнила твоё имя. Но ты кажешься мне до ужаса знакомой… — Голос звучал настолько тихо, что даже двигатель автобуса гудел громче, но даже не смотря на это, Мейко внимательно слушала её и поняла каждое слово.       — Не волнуйся, подруга, я выслушаю тебя, но позже. Нам ещё около пятнадцати минут ехать. Поспи, я вижу, что ты устала.       Голубоглазая хотела было возразить, но глаза уже устало слиплись, и даже губы не двигались. Язык что-то пытался произнести, но прежде чем успел, сон укутал её с головой. Пусть он и был коротким, но весьма беспокойный. На неё пустыми глазницами всматривалось чудище, щёлкая зубами. Но вдруг поняв, что не может дотянуться до неё, начал завывать, и что-то резко повалило её на холодную траву лицом вниз и крепко прижало. Безмолвный крик слетел с её уст — рваная плоть и хрустящие кости звучали громче в то мгновение.       И лишь почувствовав ошеломительную боль, «горничная» смогла проснуться. Очнулась она уже не в автобусе, а в классе. Как туда попала, девушка не понимала. Даже разбираться не желала, ей просто необходимо было вернуться в дом и найти Лена. Уж он-то должен вспомнить её! Увы, судьба распоряжалась иначе, поэтому ей придётся поднапрячься. Но почему же он кажется таким молодым в этом времени? И мама такой молодой, да и сама того не замечая, Хатсуне было на вид лет тринадцать-четырнадцать.       — Хотя, глупая догадка. Та девушка была похожа на Луку из моего мира, а здесь она вообще малышка. — Она ткнула пальцем себе в затылок, а Мейко, заметив это, опустилась на стул подле неё.       — Отдохнула, подруга?       Её глаза хоть и выглядели холодными, но вопрос казался таким искренним и тёплым, словно это была её мама в детстве. До того, как…       В эту же секунду Мику схватилась за раскалывающуюся от боли голову, но воспоминания после этого не последовали. Это была тупая, ноющая боль, будто после отбойного молотка, которую можно ощутить после того, как она будет…       — Оглушена… Мейко! Что это за чудища такие?!       Её вопрос заставил собеседницу поёжиться и отвести взгляд, тихо начиная говорить.       — О чём ты? Я не понимаю тебя. Сначала говоришь об одном, после пропадаешь, возвращаясь, говоришь… — Она не выдержала, нервно стукнув по столу, и привстала. — Что вообще не помнишь меня! Ходишь словно кукла и приходя в себя, начинаешь затирать мне за чудищ. Да что с тобой вообще не так, подруга?!       Не ожидая такого, та опешила от такого резкого ответа, посмотрела на неё, но завидя знакомую фигуру в дверном проёме, которая кого-то выискивала, подскочила со стула и пулей полетела туда. Парень, ошеломлённый её скоростью, удивился, а после схватил за запястье и потянул прочь из класса.       Мику молчала, как и Кагамине, прекрасно понимая, что у них множество вопросов, на которые они вряд ли смогут ответить сейчас. Никто не понимал, что именно за чудовище они видели и что за странное чувство, помимо страха, ощущали в тот момент.       Хоть любопытство и разъедало, приятную тишину никто не в силах был нарушить, даже когда те стояли на крыше. Пока они молчали, девушка внимательно рассматривала юношу. Он был ниже её ростом, но при этом форма говорила о том, что он учился в старшей школе. Волосы его отливали пшеницей, но были короткими, в отличие от того, каким она привыкла его видеть. Он был прекрасен, властен, таким как и представлялось господину Кагамине, что на пару с сестрой делили власть и являлись самыми популярными вокалоидами и в том месте, откуда она… Но откуда же она на самом деле?       — Как забавно… — тихо произнесла Хатсуне, когда её уже распущенные волосы, развевал сильный ветер.       Даже не смотря на такую тихую фразу, парень её услышал, но спрашивать, о чём же имела в виду Мику, не стал, посему она продолжила:       — Я была в другом мире и мысли запутались. В том мире ты старше и популярнее. А я наоборот… Словно была позабыта всеми, даже детства не помню в том мире. Здесь же…       Лёгкими движениями, что были присущи лишь главной диве, она повернулась к нему спиной, прикрывая глаза от накативших слёз. Парень догадался, что произошло, поэтому неспешно и тихо подошёл к ней со спины, и, словно спрашивая дозволения, сначала прикоснулся к её ладоням, отчего у той пробежали мурашки. Но Мику не стала отстраняться и тогда парень, расхрабрившись, обнял её за талию, нежно прижимая к себе. Этот жест был безобидным. Он не говорил ни о чём и в то же время о многом. Хатсуне понимала, что лишь он верил ей и что, даже несмотря на то, какую бы несусветицу не несла, мальчишка поддержит её и останется рядом.       — А здесь же… Ух!       Не успев даже толком объяснить ему, что именно произошло, девушка крепко сжала свою голову, едва держась на ногах. В то мгновение она не слышала, о чём говорил Лен, ведь того перебивал её крик. Крик в тот момент, когда она падает с крыши, а Иа пытается её поймать, выкрикивая её имя. Столько боли в голосе, она никогда не слышала. Наваждение исчезло, та попыталась подняться, говоря, что всё хорошо. Секунда — и она падает в обморок, слыша лишь то, как Лен зовёт её.