В объятиях какого-то гопника

Признаться, что влюбился, Славику оказалось куда проще, чем понять смысл этого слова. Ну да, влюбился. Ну да, в парня. Если год назад это вызвало ужас, от которого в животе переворачивались все внутренности, то, вернувшись из армии, Славик просто сдался. Да, влюбился. Зачем сопротивляться очевидному? Дело оставалось за малым: понять наконец-таки, что эта пресловутая «влюблённость» вообще значит. И как с этим жить. Раньше Славик считал, что влюбляться — это всё-таки удел баб. Это им нужна вся эта романтика, красивые слова, цветы, подарки. Славик, если уж совсем честно, и с этим справлялся так себе: от романтики он был очень далёк, из красивых слов знал только виртуозный мат, на подарки у него не было ни денег, ни фантазии, а букеты он вообще считал бесполезными вениками. Если уж копнуть совсем глубоко, то в первом или втором классе была какая-то большеглазая темноволосая девчушка — её, кажется, звали Лера или, может быть, Лиза. И вот в неё Славик был влюблён. По крайней мере, он так говорил бабушке, которая забирала его из школы. Он был серьёзно настроен: обязательно собирался жениться на этой Лере-Лизе, когда вырастет. Но влюблённость прошла так же быстро, как и началась: девчушка огрела Славика учебником математики по голове, когда он, дёрнув её за хвост, попросил списать домашку. Когда в тот день после школы бабушка спросила его: «Как там дела с твоей невестой?», Славик, насупившись, пробурчал: «Дура психованная она». И после этого больше никогда ни в кого не влюблялся. — Влюблённость, Славан, нужна тебе только для того, чтобы баб ебать, — философствуя, заявил ему Шалый на какой-то из вечных пьянок. Он, сидя напротив Славика за столом, мешал водку с томатным соком и рассуждал: — Люська тебе, конечно, и без того даёт… Но взять, к примеру, вон Аньку. Отшила же тебя, долбоёба? Отшила. А сказал бы ей чё-то типа «Зайка, в твои глаза невозможно не влюбиться» — сразу бы твоя была. Да и Люська твоя — тоже. Скажи ей только, что любишь её — она же самой счастливой бабой на земле будет. А тебе жалко, что ли? Славик на эти разглагольствования согласно угукал, но советам следовать не спешил. Нет, слов ему жалко не было, но и обманывать людей он не любил. А обманывать девушек и вовсе как-то… жестоко? Казалось, что стоит дать ей ложную надежду — и на плечи тут же ляжет груз обещания, которое он всё равно не выполнит. Но в целом понятие влюблённости как некоего ощущения жило у Славика всё же где-то в штанах. Если ему хотелось трахаться, то тут же появлялись идеи сводить девушку в кино или, может, ну-ладно-так-уж-и-быть подарить цветы. И все эти порывы сделать ей приятно и порадовать её проходили, стоило только… удовлетворить желание. Ничего зазорного или неправильного Славик в этом не видел: а как иначе могло быть у молодого нормального пацана? А потом появился Влад, и Славику пришлось поставить под сомнение понятие собственной нормальности. Он так и не понял, когда это зудящее чувство, возникающее в штанах при виде красивой девушки, переместилось в голову, крепко там засело и стало возникать при простых разговорах, например. Славик не успел уловить этот момент — когда всё изменилось. Это было как… запивать водку дешёвым винищем. Вот ты вроде только опрокидываешь третью стопку и запиваешь красной виноградной бурдой, а в следующий момент у тебя отказывают ноги, когда пытаешься встать со стула, и ты просто валяешься на полу и думаешь: «Блять, а когда меня успело так накрыть?» И вот да. Славика накрыло. Не то чтобы ему было страшно… Но он определённо охуевал от происходящего. — Славан, ну ты чё пиво-то не пьёшь? Мы уже по второй открыли… Славик дёрнулся, резко повернулся к Диману. Тот смотрел, хмуря брови и по-обезьяньи выпятив губы. — Задумался, — отмахнулся Славик, залпом опрокидывая в себя полбанки. И как вот тут не охуевать, если он даже про пиво забыл, погрузившись в свои размышления. О влюблённости, блять! Он сидел у реки на старенькой подстилке, смотрел, как какой-то мелкий пацан бегает по камышам и ловит лягушек. В макушку нещадно палило полуденное солнце, Кеня с Диманом за спиной пытались организовать мангал, чтобы пожарить сосисок. Судя по матам, получалось у них так себе. Славик подозрительно косился по сторонам. То на пацана в камышах, то на мамаш, покуривающих в нескольких метрах левее, то на компанию нетрезвых женщин за сорок, раскинувшихся с пикником под старым ржавым навесом. Где-то на фоне, на подсознательном уровне, черепушку грыз червяк паранойи, и Славик изо всех сил пытался не обращать на него внимания. Он вернулся из армии меньше двух дней назад и ещё не успел привыкнуть к тихой жизни. Всё ждал, что из камыша сейчас вылезет комбат и отправит его шагать по плацу. Но комбат ниоткуда не вылезал, зато за спиной раздался радостный лай, а через секунду в голое плечо Славику ткнулся мокрый нос. — Опа, Барбос, привет! — Славик поймал псину за шею, притянул к себе и стал чесать за ушами. — И чё это ты без хозяина? Он тебя достал своим занудством, и ты решил сбежать? Хозяин пару часов назад категорически отказался идти на пляж, ссылаясь на то, что всё равно не умеет плавать, а на солнце быстро обгорает. Славик даже немного расстроился. Он уже согласился пойти с Кеней и Диманом на речку и хотел взять Влада с собой. Тем более Шалый не с ними, укатил куда-то по делам. Причина внезапного появления Барбоса на пляже выяснилась уже через пару минут. Со стороны дороги раздался знакомый высокий смех, и, обернувшись, Славик увидел, как Люська и Маринка ведут Влада к речке. Люська заливисто смеялась, вцепившись ему в локоть, а Маринка, повиснув у него на плече, что-то втирала на ухо. У Влада же при этом было очень напряжённое лицо, глаза бегали из стороны в сторону, и в них читалась мысль: «Как отсюда сбежать?» Заметив Славика, он лишь виновато на него взглянул, как бы говоря: «Я не виноват, оно само так получилось». Славик нахмурился: «Как же, само. Значит, как со мной на пляж пойти, так бедный-несчастный обгорит на солнышке, а как бабы позвали…» Пришлось сделать над собой усилие, чтобы осадить эти мысли. «Это что ещё за ебанутая ревность? Ну-ка нахуй!» А в ту минуту, пока Славик спорил сам с собой, перед ним развернулась ещё более интересная картина. Девушки, скинув лёгкие сарафаны и оставшись в цветастых купальниках, собрались раздеть Влада. Влад, нужно отдать ему должное, сопротивлялся. Но Люська не была бы Люськой — упёртая баба. Славик знал: он с ней больше года встречался. — Люсь, я правда быстро обгораю, тем более на таком солнцепёке! — возмущался Влад. — Ничего-ничего, — хохотала Люська, дёргая его за футболку, — у меня крем есть, я тебя намажу! — Люсь, я всё равно не умею плавать! — Он с мольбой в глазах обернулся к Славику, но тот, мстительно улыбнувшись, лишь развёл руками и отхлебнул пива. — Ну хоть ноги намочи, водичка такая хорошая! Славик, то хмурясь, то глупо хихикая, наблюдал, как девушки измываются над Владом на берегу. Они таки стащили с него и футболку, и штаны. Барбос нарезал круги по песку, лая и прыгая на резвящихся людей, Маринка брызгалась, смеялась и повизгивала, а Люська продолжала виснуть на Владе, намереваясь затащить его в реку подальше. Славик же откровенно пялился. В какой-то момент ему захотелось сильно стукнуть себя ладонью по виску. Какого вообще хрена? Он реально сидит и жадно наблюдает за Владом. Раньше с таким же лицом он бы рассматривал жопу Люськи, спрятанную под жёлтыми в красный цветочек купальными труселями. Или вон сиськи Марины — вообще ничего такие, минимум троечка. Но нет, взгляд Славика упорно возвращался к худосочной заднице Влада, обтянутой чёрными плавками. До этого Славик почему-то считал его дохляком. В своих чёрных джинсах-колготках и безразмерных футболках-толстовках Влад правда казался доходягой. И вот тебе открытие — да, может, и тощеват, но стройный, жилистый. И, сука, так и притягивает взгляд. Татуха ещё на икре — какой-то череп то ли в верёвках, то ли в лозе. А ведь не говорил раньше, что у него что-то набито на теле, гад. И как-то очень не вовремя пришла в голову мысль, что самому Славику ноги Влада видеть не доводилось — он всего-то один раз раздевал его, и только до пояса… Славик почувствовал, как щекам становится жарко — и снова сам на себя разозлился. Да что он как подросток, ну в самом деле? Ну да, это вот Славику Влад всё казался несуразным типом — и правда, что в нём такого? Бледный, мрачный, с хвостом этим дебильным на макушке. А бабам-то такие как раз нравятся… Будто в подтверждение его мысли Люська, взвизгнув, то ли поскользнулась, то ли неудачно встала в воде и чуть не упала. Влад успел подхватить её рукой за талию, по инерции тесно прижав к себе. Люська и не растерялась — повисла на нём, обвив руками шею, снова залилась смехом. Славик подумал, что ещё минут пять этого безудержного тоненького хохота — и он пойдёт её топить. На подстилку рядом со Славиком плюхнулся Кеня. Клацнул зажигалкой, закуривая, открыл банку пива. — А этот Влад не такой уж и гомик, как я думал. Смотри, как с бабами зажигает. Славик хмуро на него зыркнул. — Да с чего ты вообще взял, что он гомик? — Ну бля… — Кеня задумчиво почесал лоб. — Ну, Шалый вроде всё эту телегу загонял… — Дебил ты, Кень. Больше Шалого слушай. Кеня явно не обиделся, лишь дёрнул плечами. Ему-то вообще явно было похуй на ориентацию Влада. А вот Славику — нет. Ещё больше ему было не похуй на свою ориентацию, но об этом он пытался вообще не думать — понимал, что если начнёт ещё и в этом копаться, совсем ёбнется. Люська наконец отлипла от Влада и полезла купаться. Влад же пытался выловить из воды Барбоса. Тот вылавливался не особо охотно — шустро перебирал лапами в погоне то ли за палкой, то ли за водорослями. Снова наблюдая за Владом, Славик поймал себя на мысли, что считает его красивым. Да, так и подумал: «Чё ж ты такой красивый, сука?» И тут же зло нахмурился. Блять! Сказал бы сейчас ему Кеня, что считает какого-то другого пацана красивым, Славик ему бы тут же прописал по щам. И что же теперь, самому себе в еблет дать с кулака? Фыркнув, Славик поднялся на ноги. В несколько шагов дошёл до воды, щёлкнул Влада пальцами в затылок. Тот ойкнул от неожиданности. — Слав, ну ты чего? Славик зло нахмурился. — Заслужил. Чё, блин, как я звал тебя на речку — так нихуя, а как Люська — так сразу прибежал? Виноватый взгляд Влада сменился удивлённым: — Ты ревнуешь? Серьёзно? «Да сука! Неужели у меня по роже всё так просто читается?!» А вслух он только зло плюнул: — Да иди ты! И, чтобы Влад не увидел, как у него опять загораются щёки, Славик с разбегу нырнул щучкой в воду. Проплыв несколько метров, вынырнул, мотнул головой. Справа, ближе к камышам, хихикали Люська с Маринкой, не замечая его. Славику в голову стрельнула шальная мысль — подплыть сейчас к Люське, пока та не видит, дёрнуть за завязку купальника, пусть потом орёт и ловит свой лифон… И эта мысль тут же ушла — неинтересно к Люське доебываться, вот вообще. Другое дело — к Владу… Влад в это время боролся с Барбосом. Псина юморила: насобирала где-то водорослей, обвалялась в них и теперь с палкой в зубах улепётывала от Влада, пытающегося то ли забрать палку, то ли снять водоросли. Славик, изображая бегемота — одну только голову из воды видно было, — аккуратно и незаметно выбрался на мелководье и подполз к Владу. Тот стоял по колено в воде, склонившись над псиной. — Вот ты собака неразумная, и надо было тебе в эту кучу залезть! Мать и так на твою шерсть ругается, а ты теперь ещё водорослей принесёшь… Ай! — Он вскрикнул, когда Славик схватил его за обе лодыжки и потащил в реку. — Ты чего делаешь, пусти, блин! Но Славик, конечно, не отпустил, продолжил тащить его, и в итоге Влад, потеряв равновесие, плюхнулся в воду, усевшись задницей на дно. — Слав, ну ты дебил? — Не отрицаю, — подтвердил тот, тупо хихикая. Влад лишь покачал головой. — Давай не начинай вот это вот. Я правда плавать не умею. Он встал на ноги, брезгливо снял с предплечья прилипший кусок тины. — Ты ж вроде в деревне в детстве жил, там что, озера никакого не было? — Река была. Я как-то раз с лодки упал, прям посреди реки, в самые водоросли. Детская травма, считай, от воды триггеры ловлю, понял? Славик присвистнул. — Во бля… Ну это, ты извини. Но вообще не дело, конечно, взрослый лоб, а воды боишься. Пф! — Ну, я борюсь с этим, видишь? Уже по пояс в воду зашёл… — Он показательно сделал пару маленьких шагов вглубь речки. Славик развернулся к нему спиной, слегка наклонился. — Давай запрыгивай. Покатаю. Влад нахмурился. — Ты чего? Тут же… смотрят. — И чё? Да мы с пацанами так постоянно бесимся, «Покатай меня, большая черепаха» называется. Правда, по сценарию, потом мы друг друга на глубине скидываем в воду и топим, но тебя, так уж и быть, я не утоплю. «Хотя можно было бы — за то, что с Люськой обжимаешься», — добавил он про себя. Влад неуверенно помялся, с сомнением посмотрел на Славика. — Ну ладно, — в итоге сказал. Подошёл к нему, схватился за плечи. Славик подхватил его под колени и потащил на глубину. Примерно в тот момент, когда Влад, напряжённо сопя ему в ухо, обвил руками шею — чтобы держаться лучше, Славик понял, что тупой. Они с пацанами правда так делали. С самого, блять, детства таскали в воде друг друга на спине и бесились. Так же подхватывали под колени, так же держались за шею. Но это, сука, был Влад, а не пацаны! Но до Славика, как всегда, всё дошло с задержкой. Он ощущал спиной тепло его кожи и тяжесть тела. Влад прижимался бёдрами — явно не специально. А вот нахрена он уложил подбородок ему на плечо, Славик не понял. Остановился, зайдя совсем глубоко, доставая до дна только пальцами ног. Понял, что, несмотря на прохладу воды, ему подозрительно жарко. — Так, хуйня какая-то, — констатировал он и скинул с себя Влада. Тот ойкнул, нелепо ударил руками по воде и нырнул бы с головой, если бы Славик не подхватил его под руки. — Ты же сказал, что не будешь топить! — возмутился Влад. — А я и не топлю… Пока. Видишь? Держу, не барахтайся. Влад замер, хмуро посмотрел на него. Или не хмуро? Было что-то в его взгляде такое… очень ехидное. — Знаешь, как батя в детстве учил меня плавать? — с напускной угрозой в голосе спросил Славик. — А вот так же вот — затащил на глубину, отпустил и сказал: «Хочешь жить — плыви». И я, кстати, не шучу. — Не надо, ладно? — серьёзно сказал Влад. — Я пожить ещё хочу. Не было похоже на то, что он боится. Хоть и явно не доставал ногами до дна, но висел в руках Славика спокойно. Неужели настолько ему доверял? Эта мысль оказалась такой внезапной, что Славик аж выматерился про себя. Дёрнул его на себя, поставил на ноги. — Дальше сам выберешься? — А как же «Покатай меня, большая черепаха»? — И опять этот полуехидный взгляд. — Черепаха устала. Иди отсюда. Влад нахмурился. — Что-то не так, Слав? — Да всё так! Просто я ещё в водичке посижу, тут хорошо, прохладно. Влад пожал плечами, многозначительно хмыкнул: — Ну… ладно, — развернулся и пошёл на берег. «Сука! — Славик потёр себя по лбу. — Да что ж со мной не так-то?» Вообще-то, с ним, конечно, всё было так. Ну подумаешь, обычная реакция молодого организма… «Была бы, блять, обычная, если бы у меня встал на бабу в купальнике, а не на это худосочное патлатое нечто!» Ещё пару раз нырнув, Славик доплыл до середины речки, навернул там пару кругов и вернулся на берег. Пацаны к этому времени как раз дожарили сосиски, и зрелище, надо сказать, вышло плачевным. Дешёвое типа-мясо расползлось от огня и теперь было похоже на розовую кашицу в пластиковых тарелках. Славику-то было пофиг, чего уж его желудок на своём веку только не повидал… Но аппетита не было. Он замотался в полотенце, уселся на подстилку, взял банку с пивом, закурил. Люська опять прилипла к Владу — в этот раз помогала чистить Барбоса от песка. Славик наблюдал за ними. Точнее, конечно, за ним — Владом. Тот хотя бы больше не щеголял перед ним голыми ногами, уже успел переодеться в сухое, и на том спасибо. Ладно, не совсем же тупой, Славик понял, чего хочет. Точнее, кого. Реакция организма только что в речке развеяла все сомнения, но теперь встал другой вопрос: а что, собственно, надо делать? Славик упёрся головой в согнутые колени. Ёб твою мать, как же всё сложно-то. А самое идиотское, что Влад-то, говнюк, всё прекрасно понимал. И голову на плечо положил, и этот его ехидный взгляд, и это «Ну ла-а-адно», перед тем как вылез из воды. Да у Славика, наверное, разве что на лбу не было написано: «У меня тут чё-то, как-то, знаешь, встал на тебя». Он ощущал, как горят щёки. Славик смущался, блять, тупо смущался и стеснялся, как сраный девственник, который не знает, как подступиться к девке! Как же это бесило… Но он правда не знал! Вообще не ебал, как подкатить и что делать с Владом. А сделать с ним хоть что-то уже очень хотелось… Тот единственный раз в прошлом году, когда они в комнате Влада… И когда Влад… Когда Славик лежал бревном и только и мог, что хватать ртом воздух и пытаться позорно не застонать, как тёлка, от того, что Влад там делал, внизу, руками… Блять! Славику даже мысленно сложно было произнести это. Да дрочил ему Влад, просто дрочил! Сам красный как рак, смущённый, возбуждённый… И как Славик только под конец додумался тоже ему… Славик сдавил ладонями виски. Какая же всё это пидорасня! От мыслей снова стало жарко, он вскочил с места, подхватил пакет с вещами и, чуть не потеряв полотенце, рванул к проржавевшей покосившейся переодевалке. Быстро натянув сухую одежду, он вылетел обратно и зашагал по узкой тропинке к дороге. Погружённый в рой своих хмурых мыслей, самой осознанной из которых была «Ой, да в пизду всё это!», Славик не заметил, как его обогнал Барбос. Тявкнул на Славика, подпрыгнул, цапнул пыльными лапами по штанам. — Ну хуле тебе надо, псина?! — Ты куда рванул-то? — крикнули сзади. Запыхавшийся Влад догнал его. — Я тоже уже домой собирался, чего не сказал, что уходишь? Славик молчаливо посмотрел на него, развернулся и, сунув руки в карманы, зашагал дальше к проезжей части. А Влад был не из тех людей, кто выпытывает и докапывается. Славик так и шёл весь путь до дома: молчал, сопел и краем уха слышал, что Влад на пару с Барбосом идут где-то сзади. Уже в подъезде, добравшись до своего этажа, Славик обернулся к поднимающемуся по лестнице Владу. Вообще-то, прощаться не хотелось — день на дворе. Могли бы зависнуть вместе, могли бы ещё куда рвануть, да хоть в центр, Славику вообще-то хотелось, чтобы только с Владом, как когда-то год назад. А какая-то непонятная дурь в голове заставляла пасовать. И бесила — так неимоверно бесила, что хотелось биться о стену лбом, лишь бы вытрясти всё это из мозгов. — Что-то случилось, Слав? — всё же спросил Влад. — Ты какой-то… нервный. — Да не, всё норм, просто я… Он и сам не знал, что «он просто», но у Влада очень кстати зазвонил телефон. Он достал смарт из кармана. — Да? В подъезде было тихо, Славик не расслышал слов, но точно узнал доносящийся из динамика Люськин голос. — Домой пошли просто. Ну зачем? Да ну, Люсь, не хочу, я не… Не знаю. Я спрошу у него. Ладно, может, приду. Славик, внутренне полыхая, отвернулся и сунул ключ в замок. Люська, блять! Потеряла Влада? Что за неугомонная девка? Влад положил трубку, поднял взгляд на Славика. — Чё она хочет? — нахмурившись, спросил тот. — Спрашивала, почему мы ушли. Зовёт обратно. — Пойдёшь? Влад пожал плечами. — Не знаю. Вроде лень, а вроде делать всё равно нечего. — Ой блять, ну и пиздуй! — Славик резко дёрнул дверь, шагнул в квартиру. — Пусть Люська тебе спинку помажет, обещала же! — Слав, ну что ты… Окончание фразы он не услышал из-за хлопка закрывшейся двери. Только прислонившись к ней затылком, уловил негромкое: — Ну и дурак… — А потом отдаляющиеся шаги по лестнице. Да что же с ним, со Славиком, реально не так? Откуда эта тупая ревность, нахрена он ведёт себя как обидчивая баба? Сам же два дня назад пояснил всё Владу: что не сможет с ним так, как полагается — что не вывозит он за всю эту романтику, отношения. Не понимает. Потому что ну какие у них могут быть отношения — с Владом? Славик пытался представить себе всё это, правда пытался, но всё, что он мог, — сравнивать с девушками. И картинка выходила настолько дикая, настолько неестественная, что у Славика в мозгах замыкало, шестерёнки искрили и компьютер в голове выдавал ошибку с характерным звуком: «Устройство, блять, не распознано, попробуйте переустановить драйвера, нахуй». Предки хуебесили в комнате. Батя, развалившись в кресле с пивом, пялился в телек. Славик разобрал уверенное заявление диктора: «Пенсионная реформа в данное время для России — лучший выход из сложившийся ситуации в…», а потом его заглушил окрик матери: «Да выруби ты эту свою херню, включи сериал!» Славик прикрыл двери в их комнату, зашёл в кухню. Дёрнул створку окна, впуская жаркий, но хотя бы относительно свежий воздух с улицы. Заглянул в холодильник — оттуда на него грустно посмотрели кастрюля с позавчерашним супом и две тощих упаковки майонеза и кетчупа. Было бы неплохо сгонять в магаз — жрать что-то надо, а стряпня матери вообще не возбуждала аппетит. Но выходить из дома было влом, хотелось… Да чёрт его знает, чего ему хотелось, больше всего, наверное, — не думать. Завалиться мордой в подушку и поймать пустоту. Чтобы мозг перестали ебать мысли, выкинуть их из головы, ну или хотя бы засунуть куда-нибудь подальше, в самый дальний и тёмный угол. Он зажёг газ на плите, водрузил на неё чайник, бросил в чашку пакетик чёрного чая и, усевшись на табуретку, поджёг сигарету от конфорки. Затянулся, выпустил дым через ноздри. Охуенно было бы быть Владом. Тот всё всегда понимает, всё знает, мог бы объяснить. Спросить бы у него — да только совсем тупо как-то. «Владик, помоги разобраться? Я не понимаю, что я чувствую? Не понимаю, почему веду себя как долбоеб?» Нет, Славик никогда не пытался завышать свои умственные способности — он честно признавал, что действительно тупой. Но вот только в этом случае признаваться в своей глупости было как-то… стыдно. Казалось, что он не может разобраться в чём-то очень простом, элементарном. И Влад наверняка так бы ему и сказал: «Слав, ты запариваешься из-за какой-то фигни». Только для Славика всё это не было фигнёй. Он будто упёрся лбом в высокую стену. За этой стеной было решение, и у него, скорее всего, хватило бы силы и упорства через неё перелезть, но не хватало… видимо, смелости. Засвистел чайник, Славик залил в чашку кипятка, наблюдая, как вода окрашивается густым чайным цветом из пакетика. Нужно было бы подумать о более насущных проблемах, а не о своих личных заёбах. Например, чего пожрать, а главное — на что. Дембельская зарплата стремительно заканчивалась, просить деньги у предков — тухлый вариант. Нужно было бы заняться поиском работы, но не хотелось даже отрывать задницу от стула. Хлебая крепкий чай, Славик поймал себя на мысли, что, может, лучше бы он остался в армии. Дома всё было слишком… быстро. За прошедший год он привык, что ему не нужно ничего решать, что всё решают за него, приказывают. Подъёмы по тревоге, строевые, кроссы в поле. Уборка плаца — мести от забора до обеда. На ужин — опять картошка, хорошо, если не твоя очередь чистить на всю роту. Уборка в казармах — каждый грёбаный день. Наряды — особенный ад ночью, попробуй не уснуть на посту. Свободное время по вечерам — иногда можно взять телефон, но не всегда можно поймать сеть, чтобы позвонить. Примерно через месяц такой жизни Славик перестал улавливать течение времени. Каждый день слишком похож на вчерашний, впереди — ещё тьма таких же. А вокруг части на много километров во все стороны — поля, горы и тишина. И жизнь будто поместили в вакуум: застыло время, притупились чувства. И только одно пробивалось сквозь эту плотную завесу — Влад. Он снился, даже слишком часто. И мысли о нём никуда не девались, хотя, казалось, должны отпустить, ведь время и расстояние именно так работают. В городе всё оказалось другим — непривычным. Много людей, шумно. Друзья, родители, обязанности, необходимость думать, решать самому, искать себя. А ещё — Влад. Всё вернулось, стоило только увидеть его по дороге домой — вроде бы изменившегося, будто бы вытянувшегося и повзрослевшего, хотя скорее так казалось с непривычки. Чувства не схлынули, не закончились. Они всё это время были, просто время и расстояние притупили их, будто заблокировали. А вот решения, что с ними делать, так и не появилось. И сказанное Владом в итоге «Просто будь иногда рядом» звучало воодушевляюще, но всё равно ни черта не понятно. Потому что быть рядом было совсем непросто и, наверное, хотелось большего, но это «большее» было слишком сложным. Чай почти остыл, пока Славик вертел эти мысли в голове. Он допил его одним большим глотком, скривился от терпкого осадка, раздражённо фыркнул. Вот как он ни пытался думать о чём-то насущном, мысли всё равно возвращались к Владу. К чёрту бы их. Он уверенно поднялся с табуретки, звякнул ключами в кармане и пошёл в магазин за едой. А спустя полчаса сидел на кухне на той же табуретке и практически медитировал, очищая картошку над мусорным ведром. Привычное после армии занятие — тупое, механическое, но отлично освобождающее голову. Телефон пиликнул смс-кой от Кени: «Ты куда пропал?» Славик прочитал и, ничего не ответив, отложил смарт обратно на стол. Следом упала ещё одна смс-ка: «Приходи бухать, заебал. Мы у Димана зависли». Славик вздохнул, вытер руку о домашнюю футболку и набрал: «Бабла не алё». «И чо? — пришло через минуту. — Мы уже затарились, если можешь, купи запивон и приходи». Славик пожевал губами. А что, собственно, ещё делать вечером? Никаких особенных планов у него не было, зато имелось желание максимально отвлечься от заёбов в голове. Готовое решение ему подсунули прямо под нос: пойти бухать к Диману. Ко всему прочему, когда кухню наполнил очаровательный запах жареной картошки, двери скрипнули, и к холодильнику, шаркая по полу протёртыми подошвами тапок, выполз отец. — Ой, а чё, бля, пива нет? — спросил он, обращаясь к пустым полкам. Славик закатил глаза и выключил газ. Звякнул вилкой, снова уселся на табуретку, поставив перед собой на стол доску и на неё сковороду с едой. — Ты в магаз ходил, да? — уже к нему обратился батя. — Чё, только себе пожрать купил? Нам не надо? Славик кивнул на холодильник: — Там суп есть. Картошка обожгла язык, Славик скривился, втянул в рот холодного воздуха. — И хуле ж ты жрёшь не суп, а жаришь картошку? Славик снова закатил глаза. — Бля, бать, ну не начинай, а? — Скандалить сейчас с ним не было никакого желания. Не сказать, что оно когда-то у Славика вообще было, но сейчас — особенно. Он даже попытался пойти на примирение: — Тут вам тоже хватит, я всю сковородку не съем. Но отец не был бы собой, если бы хоть когда-то его слышал. — Мы тебя, блять, всю жизнь с матерью кормим, поим и одеваем, а ты, неблагодарный… — Каждый раз всё будто по заученному тексту. Славик мог бы начать орать и спорить. Сказать, что стал искать подработки и шабашки лет с тринадцати, потому что деньги у родителей были на бухло, а не на «кормить, поить и одевать». Мог бы припомнить, что с самого детства его больше обеспечивала бабушка. Но Славик молча жевал, поставив перед собой мысленный занавес. Он этому научился уже давно, может, лет в восемь, наблюдая за скандалами родителей. Делал вид, что мир глохнет и он просто будто бы смотрит немое кино. Он, конечно, слышал, что именно говорит отец, но максимально отключал голову, чтобы смысл сказанного до него просто не доходил. Сжевав чуть меньше половины приготовленной картохи, он молча встал и прошёл мимо орущего бати в прихожую. Бухать к Диману — так явно сложились звёзды. Остановившись перед лестницей в подъезде, Славик задумчиво посмотрел на ступеньки, ведущие на седьмой этаж. Позвать Влада? Снова начнёт заливать о том, что бухать каждый день — плохо. Снова, если и будет пить, то три глотка. А Славику будет стыдно за то, что он — алкарь, ничем не лучше своих друзей и родителей. Ну нафиг. У Димана дома веселье уже было в самом разгаре. Судя по всему, в квартиру они перекочевали сразу с пляжа и пить с того времени не переставали. — Оп, Славан, — сказал Кеня, пропуская его внутрь квартиры. Славик стянул кроссовки, прошёл в комнату. — Лейте ему штрафную, пацаны! В комнате, хрипя старыми компьютерными динамиками, орала музыка, и Славик, перед тем как залпом осушить стопку, подумал — какая же отстойная песня. Какой-то русский гнусавый рэп? Год он не следил за популярными треками, которые слушают его друзья. Раньше вроде слушал то же, что и они, а теперь всё казалось какой-то сранью. А потом всё пошло по привычному сценарию. Водка, треск пластиковой бутылки с запивоном, вкус синтетического апельсина во рту. Или это уже «Байкал»? Всё одна химоза — самые дешёвые газировки из «Пятёрочки». Уже минут через сорок Славик поймал себя на том, что стал притопывать в такт битам, хотя песни, которые врубил Диман, были похожи одна на другую — всё такое же говно. Потом они ржали с пацанами, Славик подхватил тему, влился в общий хаос. Мир завертелся, вспыхнул яркими красками, эмоциями веселья и радости — и за алкогольной дымкой у Славика и мысли не возникло, что всё это — искусственное. Он привык, что может выпить много. Обычно он пьянел медленно, и, чтобы упиться до бессознанки, ему нужно было не меньше бутылки в одну рожу. Но сейчас, держась за перила балкона обеими руками, щуря глаз от лезущего в него сигаретного дыма, Славик пытался понять, когда его успело так развезти. Окей, он не считал количество выпитых стопок. Но примерно десять? Возможно, стоит учесть ещё и то, что он крайне мало пил за последний год, устроив своему организму практически полный реабилитационный курс — спортивные нагрузки, свежий горный воздух и всё такое? Внизу было восемь этажей высоты, Славик, пошатываясь, наблюдал за светящимися точками — фонари. Один помигивал. А когда вообще успело стемнеть? Балконная дверь скрипнула рассохшимся косяком, талию Славика обвили тёплые руки. — Славочка, ты чего тут один? — Люськин голос почему-то звучал не так пискляво и противно, как обычно. Она поднырнула под его руку: — Дай сигарету. Славик посмотрел ей в лицо размытым взглядом, пошарил по карманам, не нашёл в них ничего и, недолго думая, просто сунул ей в губы свой окурок. — Спасибо, — она, улыбаясь, сжала фильтр двумя пальцами. Славик почему-то заметил, что у неё на ногтях ободрался красный лак. — А где Влад? Я думала, он с тобой придёт. — От неё пахло синтетическими фруктами и спиртом — любит же она пить эту винную дрянь из пакетов. Славик мотнул головой, сам не зная, что имеет в виду. Не хотел он думать о том, где Влад, и обо всём остальном, что связано с ним, тоже думать не хотел. Отцепив от своей футболки руку Люськи, он выполз с балкона обратно в комнату. Плюхнулся на диван. Парни о чём-то спорили, склонившись над компом — Славик разобрал несколько игровых терминов, но не стал вникать. Маринка сидела на стуле в углу комнаты и с кем-то активно переписывалась. Диван рядом прогнулся, снова запахло фруктовой отдушкой. В носу защекотало — это Люська уложила голову ему на плечо, а её распущенные волосы полезли в лицо. Он убрал мешающиеся пряди к её затылку, да так и оставил там руку, зачем-то поглаживая пальцами голову. Люська вдруг показалась привычной и понятной. Вот лежит у него на плече, руку через живот перекинула. Да, пьяная, пахнет своим жутким фруктовым вином. Глупая как пробка, зато точно не умнее Славика. Зато перед ней не нужно пытаться быть лучше, перед ней можно быть вот таким совершенно тупым и пьяным в хлам, а она всё равно будет лезть лицом ему в шею и пытаться то ли поцеловать, то ли укусить. Наверное, он всего бы этого не думал, не будь в нём почти пол-литра водки. Наверное, обычный и трезвый Славик дал бы самому себе по щам, наблюдая за происходящим. Но нынешний Славик, пьянющий и мало что соображающий, приподнял Люську за подбородок и засосал её. А та, будто только того и ждала, тут же ответила. И с Люськой было вполне понятно, что делать. Славик хорошо знал, где её нужно сжать, чтобы она охнула, и как положить, чтобы она запрокинула голову и дала целовать шею и вырез платья. Он, в конце концов, знал, куда опустить руку и как сжать её бедро под сарафаном, чтобы она завелась. Где-то на фоне звенел тревожный звоночек о том, что Славик делает что-то не то. А может, это звонили в дверь, ему не было дела. Он наконец-то добился того, чего хотел — всё стало понятно и просто. Вот Люська — на стареньком диване под ним, даёт себя целовать и шумно дышит. И Славик точно знает, что можно сейчас подхватить её под задницу и дотащить до Димановой комнаты — тот не будет против, братан же. А там можно разложить её на узкой кровати и… Да, Славик никогда не был джентльменом, и не надо начинать. Ему банально хотелось трахаться — так зачем все эти лишние блуждания в дебрях собственных мыслей? Всё действительно очень просто. А потом он увидел Влада. Случайно, открыв глаза, пока целовал Люськино плечо. Сперва даже подумал, что совсем белку поймал — голос совести явился в образе Влада. Но Влад действительно стоял у комнатной двери, смотрел на них, и самое понятное, что читалось в его взгляде, было осуждение. Славик резко вскочил и, казалось, моментально протрезвел. Люська ойкнула, цепляясь за его футболку. — Да ладно, не дёргайся, — ровно сказал Влад, махнув рукой. — Ты просто трубку не брал, я волновался, но, вижу, у тебя всё хорошо. — Он спокойно развернулся и вышел. Славик только и услышал, как хлопнула дверь квартиры. Он поймал на себе сразу несколько вопросительных взглядов. Диман стоял в коридоре и смотрел, нахмурившись, Маринка оторвалась от телефона, Люська бегала глазами с проёма двери на Славика и поджимала губы, Кеня задумчиво чесал лоб. А Славику на всех на них было совершенно плевать. Он быстрым шагом вышел в прихожую, сунул ноги в кроссовки, меньше всего в этот момент заботясь о том, что могут подумать о нём друзья. А выйдя в подъезд — побежал. Влад не успел уйти далеко. Славик вывалился на улицу и успел увидеть мелькнувший в темноте арки знакомый силуэт. Он рванул следом и догнал уже, когда тот шёл вдоль палисадников под домом. Влад не мог не слышать шаги за спиной, но совсем не ускорился — так и шагал, чуть ссутулившись и сунув руки в карманы худи. Славик почти налетел на него сзади, в последний момент кое-как затормозив. — Влад, ну подожди! — Всё в порядке, правда, не стоило меня догонять, развлекался бы. — Ну правда, Влад, я не… — Славик положил руку ему на плечо, сам не зная, что «он не». Не хотел, чтобы он это увидел? Не хотел целовать Люську? Не знал, что всё до этого дойдёт? Влад дёрнул плечом, пытаясь скинуть руку Славика. Медленно развернувшись, посмотрел ему в глаза и сказал: — Слушай, ну что такое? Славика покоробило от того, насколько спокойно звучал его голос. От пробежки и вечернего воздуха опьянение выветрилось, но мир перед глазами всё равно плыл. Он смотрел на Влада и буквально физически ощущал, как что-то ломается внутри, крошится и падает. А потом ему в челюсть прилетел кулак — так резко и внезапно, что Славик сперва ахнул и пошатнулся, а потом уже почувствовал, как по скуле расплывается боль. Влад смотрел хмуро, исподлобья — наконец-то хоть какая-то эмоция. — Придурок, блин, — прошипел он. — Ты нахрена с ней так поступаешь? Она же пьяная, на всё ради тебя готова, а ты и рад пользоваться! Ты мало её обидел, мало больно сделал? Ещё надо? — Влад снова замахнулся, но в этот раз Славик перехватил его руку, выкрутил и завёл за спину. Значит, вот как? За Люську переживает, благодетель сраный, а не за себя? — Сила в тебе есть, — прокомментировал, — а вот техники не хватает. Влад по инерции развернулся, чтобы освободить руку, но лишь прижался спиной к Славику. — Пусти, идиот! — Влад дёрнулся, пытаясь вырваться из захвата. — Чтобы ты опять мне вмазал? Ну нет. Силы у него правда было предостаточно — вот так и считай человека дохляком. Будь Славик трезвее, он бы мог держать Влада крепче, но сейчас, несмотря на относительную ясность сознания, тело слушалось не особо хорошо. Влад дёргался, Славика пошатывало от этого, и в итоге, когда Влад, не заметив низкого бордюра палисадника, споткнулся, Славик, запутавшись в собственных ногах, упал вместе с ним в траву. Приземлился на бок, кое-как умудрившись в полёте развернуться, чтобы не грохнуться всем весом прямо на Влада. Тот упал на колени. — Как в старые добрые времена, — сказал Славик, улыбаясь. Веселье было фальшивым, он это понимал, ничего смешного в ситуации вообще не было. А Влад внезапно заржал — тихо и как-то нервно. — Чё ты ржёшь? — А что мне делать? — Влад посмотрел на свои грязные ладони — тормозил ими, когда падал, — и плюхнулся спиной на траву. — Плакать, что ли? Славик промолчал — не знал, что тут сказать. Тоже улёгся, поздно вспомнив, что забыл олимпийку дома у Димана. Потёр руками предплечья — прохладно, блин. — Больно ударил? — спросил Влад через пару минут. — Да не. Бывало и посильнее. Тем более — за дело. Снова повисла тишина — относительная. Какая, впрочем, тишина может быть поздним вечером в спальном районе города? Недалеко прошелестела колёсами машина, заезжая во двор, где-то в деревьях надрывно заорали коты, из открытого окна дома донеслись голоса — кто-то скандалил, выясняя отношения, рыдал ребёнок. — Я всё испортил, да? — спросил Славик, подавив в себе желание зажмуриться — ответ не хотелось слышать. — Что именно? Вопрос поставил Славика в тупик. А действительно, что? Ту странную, никак не названную связь, которая была между ними? А что она такое? Они не дали этому никакого определения. «Просто будь иногда рядом», — это не условие, не итог. Или, может, Славик, как обычно, ничего не понимал. — Я не знаю, Влад. Правда, не знаю. Но чувствую себя самым законченным дерьмом на свете. Я накидался в слюни, Люська ко мне прицепилась, и я… блять, это звучит как дешёвая отмазка, но я правда сам не понял, как так… Нет, наверное, может, понял, но, блять, я не хотел… Влад снова тихонько заржал. — Не было похоже на то, что ты не хотел. Скорее совсем наоборот. И он был абсолютно, сука, прав — потому что в тот момент Славик хотел, и ещё как. А теперь лучше бы было сгореть заживо за то, что творил четверть часа назад. — Блять, Владик… — Он не знал, что ещё сказать, и просто прикрыл лицо рукой. Он, наверное, мог бы попросить прощения, но что оно бы значило? Да и непонятно, за что его просить. За то, что обидел Люську? За то, что… изменил? А это вообще так можно было назвать? Влад вздохнул, перевернулся набок, посмотрел на него. — Я вижу, что ты запутался, вижу, что тебе сложно. Но пойми, если ты не будешь об этом говорить — то я ничего не смогу ни понять, ни сделать. Ты хочешь вернуться к тому, к чему привык? Так возвращайся, я же тебя не держу. В контексте произошедшего это звучало ещё хуже, чем на самом деле было. Вот, пожалуйста, пару дней назад Влад дал ему свободу, дал выбор, при этом сам оставшись рядом — протяни руку и возьми. А Славик выбрал пойти нажраться и засосать Люську. Ну что за дебил? — Знаешь, я вроде как пытался вытащить тебя из всего этого, хотел показать тебе, что можно жить иначе. А ты будто боишься. Чего? Ответ вырвался быстрее, чем Славик успел его осознать: — Себя, наверное, — и сам удивился, как хрипло прозвучал его голос. Он откашлялся: — Типа, знаешь… Я ведь всегда всё порчу, со мной по-другому не бывает. Вот и теперь боялся, что всё испорчу, и всё равно, видишь, испортил. «Просто будь иногда рядом», — он даже с этим не справился. Что тут ещё говорить? — Да ничего ты не испортил. Я склонен поверить в то, что ты перебрал и накосячил. Сердце как-то не так стукнуло — Славик сам удивился, что обратил на это внимание. Когда это у него вообще заходилось сердце? От радости, что ли? — Я мудак, Владик. Ты сам говоришь, что я Люську снова обидел, что и раньше ей делал больно, и вот опять. А я не понимаю… в какой момент у нас с ней тогда всё пошло по пизде. Я же ничего не делал, я вёл себя как обычно — а обычно я веду себя как мудак. Я не умею по-нормальному, я просто не знаю — как это, когда нормально. У меня всю жизнь так. Влад вздохнул. — А я и не требую, чтобы ты менялся, Слав. — А я хочу! Я просто не знаю как, это всё так пиздецки сложно… — Я готов тебе помочь, но ты от меня закрываешься, а я просто хочу, чтобы ты делился. — Не так-то уж это и просто, в этом проблема. Славик всю жизнь закрывался — привык никому особо не доверять. Когда на собственной шкуре знаешь, как друзья предают, а родные люди — и вовсе декорации, для которых ты ничего не значишь. А тут — открыться Владу? Хотя если не ему, то кому вообще? — А ты попробуй. Вдруг получится. Что у тебя на душе? Славик потёр руками лицо, выдохнул. — Я не знаю… Я по-прежнему тупой и по-прежнему просто не знаю, что нужно делать. У меня, видать, ещё отходняки после армейки. Всё сижу, жду, когда ко мне придут и скажут, что делать. Прикажут типа, ха-ха. А нихуя, надо всё самому решать. А когда я пытаюсь сам — всё, видишь, идёт по пизде. — Поцелуй меня. Славик резко повернулся к нему — показалось, что послышалось. — Что? — Что? — улыбнувшись, переспросил Влад. — Ты ждёшь, когда тебе скажут, что делать. Я говорю. Поцелуй меня. Третий раз повторять ему не пришлось. Славик притянул Влада к себе, ткнулся в губы, провёл по ним языком. Влад, шумно выдохнув, приоткрыл рот, стукнулся зубами о зубы, хохотнул. И, вообще-то, было не то чтобы плевать, что они валяются под окнами жилой девятиэтажки, а по тротуару возле палисадника вполне может кто-то ходить. Но Славик об этом как-то забыл. А потом мир сделал кульбит. Сперва показалось, что это его так уносит от поцелуя: было так вкусно и терпко, Влад пах травой и то ли дезодорантом, то ли шампунем. Но мир перевернулся, потому что это Влад уложил его на спину, а сам уселся сверху. Прижал к земле, притёрся бёдрами, взял лицо в руки и продолжил целовать — уже сам, настойчиво, гладя большими пальцами скулы и покусывая губы. Славик даже как-то не предполагал, что он так может. Славику всё казалось, что это он должен брать и валить, и поэтому не знал, как поступить. А тут вдруг, пока ещё мог думать, осознал, что Влад — тоже парень и тоже вполне может… В подтверждение этой неоконченной мысли Влад спустился губами по скуле и прикусил кожу на шее где-то под ухом. Славик сдавленно охнул. — От тебя, конечно, несёт как от ликеро-водочного завода, — пробормотал Влад. А Славик чувствовал, как на шее мокро и горячо, и лишь смог из себя выдавить: — Блять, Владик, только попробуй там мне засос оставить… — а потом прикусил губу, потому что опоздал с предупреждением. В отместку Славик сдёрнул резинку с его пучка, рассыпая недлинные волосы по лицу, запутался в них пальцами, ощутимо потянул на себя, чтобы поцеловать. Влад целовался так, будто пытался что-то доказать, будто пытался стереть с него Люськины следы. Кусал губы, следом — зализывал. И тёрся, блин, бёдрами так, что ещё чуть-чуть — и Славику ничего больше не нужно было бы доказывать. Беда ожидаемо пришла оттуда, откуда её ждали, и хорошо, что Славик вообще смог что-то расслышать за шумом крови в ушах. — Во бля, не, ну бывает, ну страсть накрыла внезапно, чё тут поделать, — зычные нетрезвые голоса раздались совсем недалеко, с тротуара. Славик резко прижал голову Влада к своей шее. От его горячего дыхания по коже легче не становилось. — Как думаешь, — шёпотом спросил Славик, — сколько у нас секунд до того, как они поймут, что у тебя нет сисек? Влад беззвучно заржал — задрожал весь, тем самым по инерции сжимая ногами бёдра Славика ещё сильнее. — Не, ну а чё, бесплатное порно! — с тротуара даже присвистнули. — Девка, правда, какая-то не очень, в порнухе посимпатичнее видали. — На раз-два-три подрываемся и валим, — прошипел Славик. — Окей, — Влад всё ещё трясся от смеха. — Раз… Два… Он вскочил раньше и, пока Славик вместо «три» громко матерился и поднимался на ноги, сложил руки рупором и заорал в сторону наблюдателей: — Сам ты девка, козёл! А потом Славик дёрнул его за руку, разворачивая на сто восемьдесят градусов, и рванул вслед за собой. Сзади раздались неразборчивые крики, из которых Славик смог расслышать только «Да бля, пацаны это, бля!», «Пидоры!» и топот ног. Вскоре и топот тоже слился в сплошную какофонию — то ли это их шаги, то ли за ними и правда гнались, но кто-то точно орал ещё за спиной. Отчётливо Славик слышал только своё сбившееся дыхание да свист воздуха в ушах. И ещё — чувствовал тепло руки Влада в своей. Они бежали минут пять — мимо мелькали светящиеся окна многоэтажек, кусты, машины. Как они только не навернулись нигде и ноги не переломали — Славик вообще особо не разбирал, куда бежит. — Слав, да стой, блин, — крикнул Влад, когда Славик сам уже выдохся и замедлил бег. — Не гонится никто. Они остановились. Славик огляделся по сторонам — ну вот, по инерции добежали почти до своего двора. Он посмотрел на раскрасневшегося, тяжело дышащего и растрёпанного Влада. Ржать они начали одновременно. Кое-как переведя дыхание, держась за живот, Славик спросил: — Ты, блять, нахрена им крикнул чё-то? А если бы догнали? Влад пожал плечами. — Я был не в себе, — прозвучало как-то многозначительно, но Славик не догнал. — Спиртовых паров от тебя надышался, видимо. Славик заметил, что до сих пор держит его за руку. Опасливо оглянулся по сторонам. Руку Влада отпускать не хотелось, но опять нарваться на людей было легче простого. — Пойдём, — он потянул его за собой. — Куда? — Да домой, куда же ещё. До подъезда дошагали за пару минут, а вот до этажа быстро добраться не удалось. Славик сразу прижал его к закрывшейся двери, ещё домофон допищать не успел. Влад с готовностью обнял его за шею, притиснулся всем телом. Славик не стал его целовать, а сразу, оттянув пальцами ворот худи, прильнул ртом к шее и отомстил за засос. Где-то на этаже хлопнула дверь, Влад отпихнул его от себя и рванул к лифту. К удивлению, тот даже работал. Ввалившись в грохнувшие двери следом за Владом, Славик снова прижал его, только теперь вышло нелепо, лицом к стене, обняв со спины. Втянул запах его волос, параллельно нажимая цифру этажа на панели. Лифт ехал слишком быстро, Славик только успел просунуть руки под худи, чтобы добраться к животу, но нащупал футболку. — Капуста, блять. Лето же на дворе. Он протянул руку, чтобы нажать на панели «стоп», но Влад одёрнул его. — Дурак совсем? Он работает через раз, сейчас ещё застрять не хватало. Застрять с Владом в лифте было заманчивой идеей. В любом другом лифте, только не в этом чуде маргинального искусства. Они вышли на шестом. За дверью своей квартиры Славик расслышал музыку — шансон, как обычно. Пока искал в карманах штанов ключи, Влад вопросительно смотрел на него. — Что? — Славик щёлкнул замком. — У тебя предки дома. — У тебя тоже? — Ага. — Тогда ко мне. — Слав, ты уверен?.. Но отвечать Славик не стал, просто втащил его следом за собой в квартиру и, даже не дав разуться, впихнул в свою комнату. — Я ща. Две секунды. Он быстро вышел в кухню. Ничего нового, картина маслом: мать спит прямо за столом среди стаканов и тарелок. Он не стал её будить, только плотно прикрыл дверь. В комнате картина не лучше — отец тоже спит, ну хотя бы на диване. Славик прикрутил звук на приёмнике, но совсем выключать не стал — проснётся ещё. Влад так и стоял на пороге его комнаты. Мялся. — Слав, слушай, ну как-то… — Снимай кеды, не топчи ковёр. Влад моргнул, послушно стянул кеды носами о пятки. — У меня же есть волшебное средство, Владик, помнишь? — Он задвинул щеколду на двери. — Не переживай. — И толкнул его к кровати. Влад, вцепившись ему в плечи, не дал себя уронить. — Стой, я же на земле валялся. Постель тебе испачкаю. Хмыкнув, Славик потянул вверх края его худи и, выпутав Влада из рукавов, поцеловал: медленно, тягуче, прикрыв глаза от удовольствия. Влад обнимал его за шею, прижимался, и Славик уже не думал о том, как осмелиться и как правильно. Он дёрнул вверх его футболку, вытаскивая её из штанов. Влад послушно поднял руки, разрешая себя раздеть. Тут же снова обнял, уткнулся носом в шею, шумно и глубоко дыша. Славик прошёлся быстрыми поцелуями по его плечу, погладил спину, кайфуя от того, какая у Влада тёплая и гладкая кожа. Спустился руками ниже. Влад издал непонятный глухой звук, когда Славик провёл по ягодице и сжал его бедро. «Нужно снять с него штаны», — сам себе подсказал Славик. Подумать об этом было легче, чем сделать. Влад послушно прогнулся и чуть отодвинулся, когда Славик взялся за пояс его джинсов. Руки дрожали, пальцы были будто не его — с третьей попытки удалось расстегнуть пуговицу. И лучше бы Славик не смотрел в этот момент Владу в лицо — не видел ни расфокусированного взгляда, следящего за его движениями, ни закушенной губы. Это были не джинсы, а изобретение дьявола. — Как ты, блять, их носишь вообще, — прошипел Славик, пытаясь стянуть плотную ткань. Влад негромко хохотнул: — Ну, ты же не думал, что всё будет легко? — Но это же какой-то уровень на максималках! Из него ещё явно не выветрился алкоголь, иначе как объяснить, что его почти кружило? Сердце стучало коротко и быстро, он часто дышал и, казалось, не может надышаться: всё тыкался Владу то в шею, то в щёку, чтобы вдохнуть, — Влад слишком хорошо пах. В теле ощущалась тяжесть, внизу живота всё сильнее скручивался горячий ком, а мысли — будто не ему принадлежали. Потому что разве мог нормальный адекватный Славик подумать, что опуститься перед Владом на колени — хорошая идея? Так оказалось куда проще стянуть с него ненавистные штаны. Влад перешагнул через них, а Славик совсем не хотел смотреть вверх. Он погладил Влада по икрам, чувствуя ладонями, как волоски встали дыбом. Сам себе улыбнулся и коснулся губами его колена. Влад вздрогнул. Славику это понравилось, он поцеловал его в другое колено, а потом и вовсе провёл языком чуть выше, до середины бедра. Влад коротко охнул. — Кажется, я нашёл твою эротическую зону, — прошептал Славик. — Эрогенную. — Что? — Правильно говорить «эрогенная зона», а не «эротическая». Славик, всё ещё стоя на коленях, резко выпрямился. — Ой, ну умник, блять, — и ткнулся лицом в живот. Где-то на задворках сознания ещё мелькала мысль: «Пиздец, да что я вообще творю?» — но и она быстро угасала. Влад так охрененно вздрагивал, когда Славик водил губами по его коже, и так громко дышал. Он весь был на взводе — это, вообще-то, оказалось сложно не замечать, потому что, как бы Славик ни пытался не фокусировать взгляд на его трусах, нужно было признать уже, что у Влада крепко стоял. А Славик всё ещё слабо представлял, что ему с этим делать. Но, руководствуясь принципом «Если не знаешь, что делать, твори какую-нибудь хуйню», он продолжал целовать Влада: живот, бок, тазобедренные косточки. Сам себе не отдавая отчёт, залез пальцами под ткань трусов снизу. А потом повалил наконец Влада на кровать. Тот ойкнул, стукнувшись затылком о стену, хохотнул и потянул Славика за собой, повис на нём, уронил на себя, стащил с него футболку. Славик в спешке запутался в ней, матерясь, кое-как сорвал с себя и раздражённо кинул куда-то в угол кровати. Потом Влад потянул с него штаны, на несколько секунд Славику пришлось выпрямиться, чтобы избавиться от них. Чувствовать под собой почти голого Влада оказалось слишком во всех смыслах — слишком странно, слишком охуенно, слишком горячо. А ещё мало, потому что, как бы Влад ни прижимался и ни обвивал его ногами, хотелось ещё теснее и ещё ближе. А ближе было уже некуда: Славик целовал его — глубоко, с языком, обнимал, запустив руки под спину, чувствовал грудью, какая горячая и взмокшая кожа у Влада. И тёрся внизу так, что Влад вздрагивал от каждого нового движения и тоже пытался вжаться сильнее. «Такими темпами, блять, всё закончится, так и не начавшись», — подумал он, не особо, правда, понимая, что вообще должно начаться. Влад глухо застонал и прошипел ему в ухо: — Славик, блин, ты уже или сделай что-нибудь, или перевернись и дай я… возьму всё в свои руки. На самом деле от возбуждения уже кружило так, что Славик на всё был готов, но какой-то тихий внутренний голос его бараньей упёртости шептал: «Ты чё, блять, не мужик? Чё, слабо? Чё, пацанов голых никогда не видел?» Передать инициативу Владу, развалиться под ним и молча краснеть? Влад-то, конечно, знает, что делать, наверняка за годик поднатаскался — обучающие видео там посмотрел, статьи почитал… Баранья упёртость оказалась сильнее даже собственных комплексов и барьеров. На всякий случай зажмурившись, Славик уверенно приподнял Влада за зад, потянул с него трусы и тут же снова склонился над ним, пытаясь поцеловать. Но Влад хохотнул: — Свои тоже сними, тупень. — Что? — Славик не понял. Влад закатил глаза и, кое-как извернувшись, сам стянул с него трусы до колен. По заднице прошёлся холодок. Славик почти даже шутканул насчёт того, что волосы на жопе встали дыбом, но Влад заткнул его рот языком, обхватил за шею, а другой рукой взял руку Славика и направил вниз, уже не намекая, а чётко показывая, что нужно делать. Славик старался. Из головы подчистую вышибло все мысли, кроме одной, повторяющейся по кругу: «Бля, я ща сдохну». И он целовал Влада, и повторял за ним движения, и слышал, как он мычит ему в рот, и… И надолго его не хватило. Славик потерял счёт времени, но надеялся, что хотя бы пару минут они продержались. — Ух, нихуя себе, — только и смог выдать он, падая рядом с Владом на бок. Влад тяжело дышал и, глядя в потолок широко распахнутыми глазами, не двигался. Славик оглядел его силуэт во мраке комнаты, остановился взглядом на вздымающейся груди и испачканном животе. Стало стыдно. Он дотянулся до футболки, валяющейся комком у подушки, вытер об неё руку, аккуратно положил Владу на живот. — Ты как, живой вообще? Владик? Тот как-то бездумно повозил по себе футболкой, повернулся к Славику. — А ты? — и улыбнулся. А Славик, увидев эту абсолютно глупую и довольную улыбку, заржал. Придвинулся к Владу, перекинул через него руку, уткнулся лицом в шею. — Чё вообще за пиздец происходит в моей жизни, а? Влад только потрепал его по волосам, успокаивая. — Бля, — Славик схватил его руку, с подозрением на неё посмотрел. — Это та рука? Влад хохотнул: — Упс. — Ну блять, Владик… Славик не заметил, как вырубился. Вот он вроде лежал, гладил Влада по предплечью, уткнувшись лицом куда-то ему в ухо. Было тепло и слишком уютно, чтобы не уснуть. Но очнулся он быстро — стало подозрительно прохладно и пусто под рукой. Влад очень тихо сполз с кровати и, стоя к ней спиной, натягивал трусы. — Ты куда? — Домой, куда ж ещё. Уже ночь. Резко сев, Славик обхватил его руками за талию и, притянув к себе, прижался лбом к низу спины. — Не, — он мотнул головой. — Что «не»? — Ну не уходи. Останься. Спать будем. — Маман переживает, звонила уже. Я же ушёл, даже не предупредив. Славик вздохнул. Ему было в принципе не понять, как это, когда мать за тебя переживает. — Ну, черкни ей, что ты со мной. Влад хохотнул: — Сомневаюсь, что её это успокоит. Славик покрутил его, разворачивая к себе, посмотрел вверх — ему в лицо. Сообразив внезапно, что всё ещё голый, быстро накинул на себя покрывало. — Владик, ну ты взрослый пацан уже. Просто напиши смс, что всё в порядке. — Он дотянулся до его лица, заключил его в ладони. — Ну ёб твою налево, ну ты посмотри, какой я неебически романтичный, спать с тобой хочу, ну чё тебе стоит? Влад, тихо засмеявшись, вздохнул: — Ладно, ладно. Спать вдвоём на полуторке оказалось тем ещё удовольствием, но Славик не сдался. С бывшими девушками у него в этом плане не сложилось: то волосы в лицо лезут, то жарко, то тесно. Он старался избегать такого удовольствия, как спать с кем-то в одной кровати. А с Владом почему-то было не так. Вообще-то, тоже было и жарко, и тесно, и волосы Влада, хоть и недлинные, лезли в нос. Зато он спал спокойно, не вертелся особо и быстро уснул, придвинувшись к стене, позволил себя обнять и укрыть сверху тонким покрывалом.

***

Утром Славик обнаружил тихо посапывающего Влада головой у себя на груди. Сколько времени, Славик не знал, телефона рядом с кроватью, конечно, не оказалось, но, судя по солнцу, которое уже ярко светило за окном, было, может, часов восемь. Голова гудела, во рту было горько и сухо. Славику захотелось стукнуть себя по лбу: вот же тупой пьяный долбоеб! Бедный Влад, это ж ему пришлось не просто терпеть бухое неадекватное тело, от которого несло как от винзавода! Владу ещё и пришлось с этим телом достаточно тесно взаимодействовать. Даже слишком тесно, нужно сказать. Было бы смешно, если бы не было так неловко. Славик как можно осторожнее, стараясь не разбудить, снял с себя руку Влада, аккуратно подвинулся и вылез из кровати. Влад не проснулся, но, не нащупав, видимо, Славика, подтянул к себе и обнял подушку. В квартире было тихо. Поскрипывая извилинами, Славик вспомнил, что сегодня вроде бы понедельник, а значит, отец на смене. Он заглянул в большую комнату — пусто. Видимо, мать тоже ушла на работу. На кухне царил всё тот же бардак: стаканы, пара пустых бутылок, немытая посуда с остатками еды. Славик не смог найти чистую чашку, чтобы налить воды — напился прямо из чайника. Из зеркала в ванной на него посмотрел знакомый тип с сильно помятым лицом. Славик скривился ему, открыл воду. Чистил зубы и думал о том, что в целом ничего не изменилось со вчера: в его жизни всё ещё пиздец, он всё ещё не разобрался, что с ним делать, и слабо понимает, что происходит. Но внутри почему-то было спокойно. «У тебя просто от недотраха за год мозги в кисель превратились. А теперь вот отпустило», — подсказал внутренний голос. Но Славик не был с ним согласен. То, чем они вчера там занимались с Владом, чисто технически Славик мог провернуть и в одиночку, так ведь? Легче от этого не становилось, значит, не в этом дело… Вообще вспоминать вчерашнее было стыдно. Стыдно, но приятно. Можно было бы даже повторить — только чтобы так же: с выключенным светом и закрытыми глазами. Славик сплюнул пасту в раковину, снова посмотрел на своё отражение, нахмурился и протянул: — Мда, бля… И о чём ты только думаешь? Был пацан — и нет пацана… Влад так же, как и десять минут назад, сопел, приобняв подушку. Славик присел на корточки рядом с кроватью, всмотрелся в его спящее лицо. Поймал какую-то совершенно несвойственную для него волну умиления, мысленно дал себе леща и выматерился. Он хотел было чмокнуть Влада в лоб, но Влад, почувствовав, видимо, его дыхание, дёрнул головой, и Славик нелепо ткнулся губами ему в крыло носа. Влад фыркнул и открыл глаза. — Доброе утро… — Славик замялся, не зная, как его обозвать… — ну там, тыры-пыры. Влад сонно, подозрительно прищурился и пробурчал: — Имею, если честно, кое-какие сомнения насчёт того, насколько оно доброе. Особенно для тебя. — Он сел на кровати, сбросил с себя покрывало. — Как твоя голова? Славик дёрнул плечами. — Терпимо. Бывало и похуже. Влад потёр лицо руками, пригладил растрёпанные волосы, зевнул. — Ну… судя по тому, что ты не паникуешь оттого, что проснулся в одной постели с мужиком, ты всё помнишь. — Я очень редко когда что-то забываю после пьянок. — И? — Влад как-то странно-изучающе на него посмотрел. — Что «и»? — Всё в порядке? Нет никаких загонов? — Где? — Да откуда ж я знаю, где ты их вечно берёшь? Из головы, видимо, вот этой. — Влад постучал указательным пальцем ему по виску. Славик перехватил его руку за запястье. Хитро посмотрел в глаза, сам себе улыбнулся и, резко поднявшись на ноги, плюхнулся на кровать, двигая задницей Влада к стенке. — Эй, ты чего? — Ничего, лежать буду. Это моя кровать, вообще-то. Влад попытался встать, но тут же был схвачен и уложен к нему под бок. — С тобой лежать буду, — уверенно уточнил Славик. Для приличия пару раз дёрнувшись, Влад уткнулся носом ему в плечо. — Всю жизнь, блин, мечтал оказаться в объятиях какого-то гопника, — пробурчал он. А Славик даже и не стал спорить. Он вертел в голове свои загоны. Да, их всё ещё был там вагон, но они уже не выедали мозг так сильно, как вчера. Ничего не стало понятнее, и да, в его жизни всё ещё царил какой-то адовый пиздец. Но под боком у Славика валялся Влад, и это оказалось куда важнее всего остального. — Ты спишь, что ли? — минут через десять подал голос Славик. — Не, — промычал Влад ему в плечо. — Я тут знаешь чё подумал? Ну, типа… э-э-э… Мы типа вчера чё делали? Влад приподнял голову, посмотрел на него, изогнув бровь. — Тебя какой именно момент «вчера» интересует? — Да бля! В смысле, ну вот это вот всё, это ж как бы не по-настоящему, ну… не секс. — Петтинг. Это так называется. — Хуетинг это, блять, называется. Влад хмыкнул: — Ну, тоже верно. — Я типа это к чему, ну… — Славик пожевал губами, собираясь с мыслями, но вышло, конечно, так себе: — А по-нормальному нам надо? Я типа не то чтобы хочу, в смысле, я даже не ебу, чё надо делать, а если и знаю, то это явно какая-то гиперпидорасня… Влад заржал, упав лбом ему на предплечье. — Успокойся, Слав, не нервничай. Поверь, до «по-нормальному» нам с тобой ещё жить и жить…