Рубеж

В тёмном сарае стоял неприятный запах, и с улицы веяло сыростью: недавно прошёлся ливень. Внутри было зябко и хотелось, как дома, накрыться чем-нибудь тёплым и проваляться так пару часов, или горячего чая, что сейчас было бы просто самой большой наградой. Где-то за небольшим окошечком послышались шорохи, что скрипнуло, вероятно, старая калитка. Вскоре в этих шорохах стали узнаваемы чьи-то шаги. - Паш, Паш, просыпайся, - донесся до парня голос, и потрясли его за плечо. - М-м-м, - промычал парень. - Да вставай же ты. Идёт кто-то сюда, - голос был встревоженным. - Да пусть идёт, - так же еле слышно и сонно ответил Павел. - Да вставай ты, они же нас убивать идут. Ты понимаешь это? - Что? Павел вмиг открыл глаза и сел. В темноте не увидел того, кто его разбудил. - Лёха, откуда ты знаешь, что убивать идут? - Не знал бы – не говорил. Давай, как он войдет, вырубаем его и сваливаем отсюда. Это единственный шанс, - быстро шептал голос в темноте. Павел кивнул в темноте. Как только открылась дверь, им в глаза бросился яркий свет от фонаря. По лазам больно резануло, они инстинктивно зажмурились. Лёха, не различия, где стоит вошедший, бросился наугад в его сторону, но промахнулся. То издевательски хохотнул, пнул его ногой по пояснице. Парень вскрикнул, держась за ушибленное место. Хотел предпринять попытку, чтобы кинуться и схватить за ноги и повалить его, но тот успел выстрелить в него. - Лёха! – Закричал Павел. – Тварь! С***! С***! – Кричал на вошедшего парень. Но тот лишь издевательски смеялся и что-то говорил ему. Но Паша его не слышал, а всё ругался на него. Затем раздался выстрел… Москва. Конец сентября. 2005 год - А-а-а! Паша вскочил на кровати. - Паш, ты чего? – Послышалось рядом с ним. Девушка поднялась рядом, включив свет у изголовья кровати на тумбочке. Поправила свои длинные растрепавшиеся рыжие волосы, заткнув пару локонов за ухо. Павел сглотнул, спустил ноги на пол, потёр лицо ладонями, шумно вдохнул и выдохнул. - Опять что ль? Девушка положила свои холодные ладони парню на плечи сзади. Он тихо угукнул и, встав, подошёл к окну. Вслед ему сочувственно посмотрела девушка. Павел открыл форточку, зажег сигарету, глубоко втянул себя едкий аромат. Выдохнул тяжело. - Не кури в комнате, пожалуйста, Паш, - тихо попросила девушка, встала с кровати и в ночной сорочке вышла из комнаты. Павел сделал три глубокие затяжки, отчего сигарета сгорела до середины, затушил и выбросил в форточку. Он услышал, как на кухне девушка ставит чайник и собирался пойти к ней, но она уже вошла в комнату. Подошла к нему и встала рядом с ним. - Снова кошмары? Парень молчал. Затем обнял девушку и чмокнул её в макушку. - Слушай. Уже пять лет прошло, - тихо говорила девушка. – Пора отпустить всё из воспоминаний. - Если бы это было так легко, Насть. - Может сходишь..? - Ты снова? Павел убрал руки. Она знала, что снова его обидела, что завела тему разговора про помощь специалистов. - Ну, правда, Паш, - тихо говорила Настя. – Попробуй. Может лучше станет? - Даже не начинай эту тему, Насть, - отозвался с негодованием парень и лег на кровать снова. Девушка присела на край рядом с ним, он подвинулся, и она улеглась рядом. В тишине пролежали пару минут, затем Настя спросила, улёгшись ему на руку: - Расскажешь, что приснилось? - Лёху видел… Точнее слышал… - И что вы там делали? - Хотели сбежать из плена. - Не получилось? Павел подал отрицательный звук. - Почему? - Убили нас. Сначала Лёху, потом меня. Послышался тихий всхлип под боком у Павла. - Ты чего, Настён? Вместо слов она уткнулась мокрым лицом в его плечо. Паша вновь спросил, что случилось и, когда она ему снова не ответила, догадался в чём дело. Он хотел её утешить, но на кухне засвистел чайник и она, со слезами на глазах, ушла на кухню. Павел остался лежать на кровати, закрыв глаза. Пришёл в себя. Перед глазами темнота. Не сразу ощутил под собой что-то жесткое и слегка бугристое. Пока вспоминал, по спине побежал холодок, ощутил что откуда-то поддувает. Голова раскалывалась, хотелось пить, глаза будто нестерпимо жгли изнутри. Попытался встать, но не получилось. Еле слышно простонал. Рядом послышался чей-то встревоженный голос: - Ты чего? “Кто это? Голос незнакомый” - Кто здесь? Павел еле выговорил слова, так как в горле нестерпимо закололо, закашлялся, отчего стало только хуже. Через несколько секунд ощутил, что в рот полилось что-то прохладное, стало немного лучше. - Ты кто? Вновь спросил Павел у незнакомца в темноте. - Леха я. Ты хоть помнишь как тебя звать? Откуда ты? Парень хотел ответить сразу, но не получилось. Напрягся, вспоминая. - Что случилось помнишь? Леша задал вопрос, когда Павел медлил с ответом. - Павел. - Имя твое? Паша кивнул в темноте и от боли в голове издал стон. - Почему темно так? Дышать трудно здесь. - Темно потому что ночь. А дышать здесь и правда трудно. Потому, что мы в каком-то сарае. И х*** мы отсюда выберемся... – еле слышно закончил в темноте новый знакомый. Павлу совершенно не хотелось ни о чем думать, он с трудом разговаривал. Захотел подняться, но не получилось и поэтому он просто лежал на спине. - Слушай, друг. Ты помнишь, что случилось? - Нет. А где мы вообще? Ты сказал мы в каком-то сарае. Это где? - Ты только не пугайся, Паш. Мы в плен попали. К чеченцам. - Чего? Ты чё несешь? - Паш, ты здесь уже полдня находишься. Тебя приволокли сюда, бросили и ушли. Павел запаниковал, тяжело задышал, закашлялся. Леша сунул под нос пиалу с водой, слегка приподняв голову пленника. Справившись с захлестнувшими эмоциями и приступами боли, спросил: - А ты здесь сколько? - А я уже четвёртый месяц. - И как же ты здесь? Один? - Когда меня сюда бросили, здесь Дима и Тоха были. Тохины родители не успели выкуп собрать, а Дима сбежать хотел. Не получилось у него. - А ты? - А я вот как ты сейчас, пластом лежал. Но только после такого же побега, как и Дима. - А чего живой тогда? В темноте послышался короткий смешок. - Дима во второй раз пытался бежать, - замолчал на несколько секунд и добавил. – Не успел даже и двадцати метров пробежать... Твари... - Помоги, а? – услышал нового пленника Леша, который хотел сесть. Помог Павлу сесть и прислониться спиной к стене. - Слушай. А че делать-то теперь? В груди у Павла заколотилось сердце, замутило. - Не знаю, - отозвался Леша. – Здесь сдохнуть не хочется, но и бежать не вариант. Предлагали “стучать”. Но наши раскусят и сами самосуд устроят. - Откуда ты знаешь? - Нашего майора Панова не знаешь, - вновь тихо отозвался в темноте Леша. - Панов Егор Николаевич? – выдохнув, спросил Паша. - Ну, да. Он самый. А ты из ... - Ага. Оттуда, - не дал закончить Павел новому знакомому. - Так ты недавно здесь? В Чечне? - Полтора месяца. Леха завалил его вопросами, что происходит в штабе, не слышал ли он, что говорили про него. Паша, выслушав все его вопросы, ответил, что слышал только, что пропал один парень на задании и что скорее всего его уже нет в живых. Слышал, что матери сообщили. - Черт. Послышалось шмыгание носом. - Леха, ты че? Плачешь что ль? - А нельзя? У неё же никого нет больше, кроме меня. Зачем? Черт. Зачем они это сделали? - Да погоди ты. - Да ты не понимаешь. Если так сказали, то и искать не станут уже. Даже пытаться не станут. Пропал человек – ну и ладно. Так, ради отчетности, галочку поставят потом, что погиб на войне. Если вообще грязью не обольют, что в плену сдох. Лёха судорожно выдохнул. На последние слова парня рядом, Паша промолчал. Лёша был прав – потом просто поставят галочку. И этой самой галочкой быть не хотелось. Именно в этот самый момент как-то резко захотелось жить, и подыхать в этом тёмном и сыром сарае не было никакого желания. Снова стала нагнетать паника… от безысходности вперемешку с желанием сдристнуть отсюда. Но как? Паша вновь тяжело вдохнул и выдохнул, шмыгнул носом и поморщился от боли, издав слабый звук. Дотронулся до лица, ощутил боль. - Твари… - послышалось в темноте от Павла. В маленьком окошке показался мягкий лунный свет и Паша, наконец, еле различимо увидел своего нового приятеля. Худощавый, с обросшими волосами. Он, полулежа, сидел в углу. - Нехило они тебя отделали, - сказал Лёша. Паша промолчал. Алексей больше ничего не сказал. Они неспокойно проспали до утра: Паша постанывал от боли, отчего его приятель то и дело просыпался. Но беспокоиться ему не хотелось – здесь два варианта: либо выживет, либо нет. Пройденный этап. А Лёша был уверен, что новый приятель доживёт, хотя бы до утра, точно. Паша открыл глаза. Насти так и не было в комнате. В ванной ополоснул холодной водой лицо и посмотрел в зеркало. От своего уставшего и потухшего взгляда Павла воротило. Всё, что осталось от того веселого девятнадцатилетнего парня, это шрамы на брови и скуле, как напоминание о днях заключения, нестерпимые головные боли, глухота на половину на одно ухо; вырванная с корнями и пережеванная душа, как «в награду» за его глупую выходку в институте. И воспоминания, которые возвращаются в его жизнь кошмарами по ночам. Еще раз окатив лицо водой, он вышел и прошёл на кухню. Здесь Настя уже наливала чай в кружку. Подойдя к ней сзади и, обвив вокруг талии свои руки, Павел прислонился щекой к голове девушки. Она осторожно расцепила руки и взяла две кружки. - Садись. До этого Настя, пока парень ушел в воспоминаниях в прошлое, успела поставить на стол, сварганенные на быструю руку, бутерброды и сахар. Она пили чай в полной тишине, так и не притронувшись ни к чему, кроме чая, и каждый из них был в своём прошлом. Настя За окном уже наступила темнота: в это время года – осенью – так и бывает, лишь старенькая настольная лампа-абажур мягко рассеивала свет по комнате. За стеной в соседней комнате веселилась компания, бУхала ударами музыка. Слышались голоса парней: «Давайте, за Лёху!», «А где он? Лёха! Лёха! Иди к нам». На кровати сидела парочка, никак не желавшая отрываться друг от друга. Наконец, девушка не выдержав, спросила: - Может, выйдешь? Зовут же. - Да пофиг, - лишь слегка оторвавшись от поцелуя, ответил парень. К ним начали стучать в закрытую дверь, но парочка так и сидела, не желая замечать происходящего вокруг. Лёша переместился с поцелуями на шею, как-то странно засопел. Откинул длинные волосы Насти назад и буквально присосался к шее. Девушка наспех сняла свою джинсовую жилетку. Леша, положив одну ладонь на грудь, а другую на талию продолжал целовать. Внезапно он остановился, отпрянул и посмотрел девушке в глаза. - Ты чего, Лёш? - Недоумённо глядя на парня, спросила девушка. Но тот продолжал в полумраке смотреть на неё. - Вернусь из армии… тогда. - И? - Ну… ты ведь будешь меня ждать? Без строгости, а скорее с легкой, ехидной интонацией, спросил парень. В полутьме Лёша уловил удивленный взгляд своей подруги. - Или не будешь? Улыбнулся. - Дурак ты, Лёша. Даже если тебя будет ждать ниоткуда, я буду ждать. - Не сомневался. С этими словами вновь впился в губы девушки. - Пойдем. А то эти упыри квартиру разгромят, - сказал парень, насытившись поцелуем, но перед тем как открыть дверь, вновь крепко обнял и поцеловал Настю. Павел Дверь скрипнула, в сарай, пригнувшись в проеме, к парням вошел невысокого роста мужчина. Черные волосы выглядывали из-под кепки, которая была, наверное, совершенно не к месту. А средняя поросль на щеках и подбородке делала выражение лица, и без того, еще суровее. - Эй, просыпайся, - слегка пнул Павла по ноге. Он нехотя открыл глаза. Голова всё еще болела, как и тело. Бросив мутный взгляд на вошедшего, сел, подтянув ноги к себе. Увидел, что ему протягивают небольшой сосуд. Парень недоверчиво взглянул сначала на мужчину, затем перевел взгляд на Лёшу. Тот невозмутимо протянул руку и мужчина отдал ему то, что протягивал Павлу. Затем протянул второй такой же, снова Павлу. - Не ссы, Паха, там вода, - сказал Лёша и отхлебнул воду. Грязные и рваные штанины на камуфляжных брюках Лёши, такой же верх – пыльный и порванный, отросшие тёмные волосы, пыльные и слипшиеся - делали его похожим на привокзального бомжа. На скуле, под пожелтевшем синяком, был заметен шрам от рассечения. Лицо, осунувшееся, со впалыми щеками, пыльное – придавали болезненный вид. «Наверное, и я так буду выглядеть, - подумал Павел. – Если выживу… хотя бы две недели». Паша взял и так же сделал глоток. Прохладной волной она прошлась по пищеводу, оставляя непонятные ощущения: то ли приятные, то ли доставляли боль. Через пару глотков, наконец, ощутил боль на губах и во рту. Закашлялся, едва не подавившись жидкостью. Мужчина поставил рядом с ними чеплашки с едой. Затем подошёл к Павлу, бренча цепью, нацепил на одну ногу, а другой конец прицепил к крюку, торчащему из стены. Павел было дёрнулся, но тот пригрозил ему на своем языке. Парень понял его, что с ним шутить нельзя, по его интонации и грозному взгляду. В замешательстве и испуге взглянул на второго пленника. - Чтобы не сбежали. Мы для них, как псы, - ответил на немой вопрос парня, Лёша. Когда он ушёл, Павел всё еще пребывал в шоке от того, что оказался в плену. В голове это не укладывалось. А ведь всего несколько месяцев назад он учился в столичном вузе и даже не задумывался, что с ним такое может произойти. Наконец, Павел вышел из своего оцепенения и обратился ко второму парню: - И что дальше? - Ничего, - замолк на некоторое время. Продолжил: - Скоро придут узнавать, есть кто или нет, чтоб выкуп запросить. - И? - Что «и»? Если есть – будут трясти бабки. И большие, между прочим. - А если нет? - Что нет? Родственников? – Лёша посмотрел на парня. Павел сглотнул и кивнул. - Если нет, тогда… - сделал жест по горлу пальцем. – Или в плену гнить до конца дней. У тебя ведь есть родные? Павел сначала мотнул головой, а потом кивнул. - Ну, вот и скажи, что есть. Если и не выкупят, то поживешь хоть немного. Не рай, конечно, но всё же… - Лёша выдохнул и, откинув голову назад, закрыл глаза. – Хотя могут и обменять на кого-то из своих. Но вряд ли. - Почему? - Сомневаюсь, что обычного солдата будут обменивать с преступником с зоны. Тут нужна фигура более крупнее, чем рядовые. Павел замолчал и вновь задумался над словами знакомого… - Паш? Пашка, - из задумчивости вывел голос Насти. - А? Парень посмотрел на подругу. - Чего застыл-то? Пойдем, полежим. Еще немного времени до работы осталось. Не отдохнёшь - снова к вечеру голова будет болеть. Парень промолчав, поднялся и ушёл. В комнате, снова, несмотря на запреты Насти, выкурил одну сигарету, а после улёгся на полчаса возле Насти и закрыл глаза. Через некоторое время и правда вошли два человека. Один отстегивал Павла, а второй стоял на стороже с автоматом в руках. Лёша сидел тихо – нарваться вновь на этих людей было бы очень глупо. Паша попытался сопротивляться, но ему ясно дали понять, ударив разок по лицу, что этого не стоит делать. Едва не посыпались искры из глаз. Он лишь смог выдавить из себя сдавленный звук и выплюнуть кровь изо рта. - Гази, - вклинился Лёха, - не бей его. - Какой я тебе Гази?! Щенок, - с акцентом гаркнул на него Гази. Мужчина с автоматом рассердился и пнул Лёху, отчего тот лишь подобрал ноги к себе. А Гази, словно ему это доставляло удовольствие, еще раз зарядил кулаком по лицу Павлу. Парень от удара лишился чувств, но его заставили прийти в себя, вылив на него полведра нечистой воды и небрежно похлопав по лицу. Его подняли и выволокли на улицу. Еще окончательно не придя в себя, он почувствовал свежий воздух с легким ароматом сладости. От яркого света сощурил глаза, которые распухли от побоев. Он едва волочил ноги и, когда его привели к компании нескольких людей в обмундировании и с оружием и поставили на колени, он просто сел на землю коленями. Кого-то это рассмешило. Павел вновь сплюнул, собравшуюся кровь вперемешку со слюной. Заметил суровые лица людей. - Родные есть? – грозно спросили у него с акцентом. Паша кивнул. - Говори! - Да… - еле слышно, ворочая языком, ответил парень. Высокий мужчина достал из кармана телефон. - Говори кому звонить, - так же грозно приказали ему. – Ну! - Рыкнули снова, когда парень замолчал, вспоминая номер домашнего телефона. Павел еле вспомнил цифры, сбиваясь несколько раз. Сообщать новость о пленении матери не хотелось, и он молил бога, чтобы трубку взял отец. Или хотя бы старший брат. Ему повезло – на другом конце провода услышал голос отца. Паша понимал и знал, что сейчас твориться с отцом и не хотел бы этого видеть. Не дай бог рядом мать – тогда это целая катастрофа. Парень сказал всё, что говорили захватчики. Последнее, что успел сказать Павел, прежде чем у него из-под уха забрали телефон, это: «Маме только ничего не говори. Слышишь?». Успел прокричать напоследок: «Не говори ей ничего!». Вслед за словами получил прикладом автомата в плечо со спины. Было больно. Он упал лицом на землю, услышал над собой хохот, который за последние минуты ему осточертел и выводил из себя, оседая головной болью где-то в затылке. Он хотел встать, но силы у него иссякли от испуга за себя, за родителей, за ситуацию. Паша собрался с силами и поднялся, сначала на четвереньки, вдохнул-выдохнул, и встал на ноги. Взглянул на небо и от яркого света и боли в затылке, закружилась голова, но он удержался на ногах, инстинктивно опустив голову. Его снова втолкнули в сарай, отчего тот не удержался и упал прямо к ногам Лёхи. На Пашу вновь нацепили цепь. Как-то резко ощутил свою никчёмность и беспомощность перед этими людьми. Взыграла обида, злость, гордость, которую он боялся показать перед ними – прекрасно понимал, что одна его дерзкая выходка может сделать его калекой, если вовсе не отправить на тот свет. Поэтому он молча повиновался действиям и сидел не трепыхаясь. Некоторое время думал о том, что сейчас творится в его семье. Как переварил информацию его отец, что он сказал матери и как. Сообщил ли старшему брату. Все эти вопросы, которые он задавал сам себе, заставляли его беспокойству за них, нарастать с каждым вдохом. Сколько времени прошло, он не знал, но в какой-то момент в голове пыхнула мысль: «Может позже удастся сбежать». - Не надейся, что отсюда можно сбежать, - словно угадав мысли Павла, сказал второй парень. - Откуда ты знаешь? Паша взглянул на нового знакомого, с трудом повернув голову в его сторону. Тот лишь скривился в улыбке, непонятной Павлу: то ли насмешка в его адрес, то ли безвыходность ситуации в целом. - Это первое, что приходит в голову. Только это всё полная х****. Отсюда х*** сбежишь, - устало говорил Лёша. - Если и сбежишь, то потеряешься в местности. Даже если выживешь здесь, то найдётся тот, кто тебя прирежет просто потому, что ты русский. - Откуда такие подробности? Павел сидел прислонившись к стене и вытянув ноги вперёд. Дотронулся до своего лица, поморщился от боли. - Подробности. Хм, - издал смешок парень. – Это и так ясно. Повисла тишина. Снаружи послышался гогот гусей вперемешку с петушиным кличем, блеяние, топот, скрипы. Через небольшое окошко и щели стал проникать яркий свет, создавая видимые полоски из пыли. - Сейчас придут, - тихо сказал Лёша. - Кто? Зачем? - Эти, - сделал жест головой в сторону двери парень. – Чтобы потащить нас какую-нибудь работу выполнять. - Зачем? – Все не понимал Павел. - Ты думаешь, они просто так нас кормить будут? Они и воды не принесут, если из нас соки не высосут за день. Паша сник, представляя, что его ждёт. Вмиг разболелась голова. Зажмурился, пересиливая боль. - Болит? – Тихо поинтересовался Лёша. Паша лишь угукнул и откинул голову назад к стене. - Терпи, Паш. Больно будет, хуже, всё равно терпи. Эти твари … - Кто тут твари, щенок? В сарай вошёл утренний посетитель. - Вставай давай. И ты, - обратился к Павлу. - Слушай, Алхан, не трогай ты его сегодня. - Тебя спросить забыл, - с акцентом говорил мужчина. - Давай я вдвое больше сегодня буду. За него, - вступился за нового друга по несчастью, Лёша. - Не надо, Лёх. Я сейчас… Паша поднялся и вышел вслед за парнем во двор. На свежем прохладном воздухе стало легче. Непонятная тугая тянущая боль в голове слегка отступала, но головокружение не позволяло поднять голову. От яркого света болели глаза, и на самом деле хотелось лечь, лишь бы приступы спазмов и тошноты прошли. Но подставляться не хотелось, и поэтому парень, с трудом сдерживая все приступы и позывы, старался выполнять всё, что ему говорили. Им всучили лопаты и сказали, чтобы они копали углубления для столбов забора. От труда, еще не оправившись, Павлу было тяжело копать. Каждый раз наклоняясь, его мутило, и земля подпрыгивала перед глазами. Ужасно хотелось пить, лишь бы заглушить горький ком в горле. - Что? Совсем хр***во?- Посочувствовал ему Лёша. Паша даже не смог кивнуть, лишь уткнулся губами в тыльную сторону ладони на корешке лопаты и после продолжил копать. Вконец, обессилев, он опустился на корточки и его стошнило. Стоя на четвереньках, он не заметил, как к нему подошёл Алхан, тыча в него палкой и ругая на своем родном языке, мол «чего расселся, давай копай!». Подняться сил уже не было. Он плюнул на всё, думая лишь о том, чтобы вся эта ситуации с ним закончилась. Так же, как Паша не заметил подошедшего чеченца, он не заметил, как тот ушёл. - Нельзя здесь показывать, что ты слабый, - подошёл к нему Лёша и присел на корточки напротив. Лёша похлопал слегка по его плечу: - Давай, поднимайся. Терпи, пока есть силы. Терпи. Проснувшись и еще не открыв глаза, Павел почувствовал, что его тронули за плечо и прикоснулись губами к щеке. - Опоздаешь. Вставай, - послышался голос Насти. Вылезать из тёплой постели и выходить в дождливую осень на улицу не хотелось. После такого неприятного сна-воспоминания под одеялом хотелось задержаться еще дольше. А еще лучше вместе с Настей. Он так любит, как она, рыжая, с нежной веснусшатой кожей, лежит под боком, прижавшись к его плечу щекой, и тихонько сопит, словно маленькая девочка. Еще раз ощутил поцелуй тёплых губ у себя на щеке, а затем на губах. Этот жест парень растолковал, как маломальскую защиту от утренних кошмаров прошлого. Он привлёк её к себе, и теперь уже Настя лежала на спине и смотрела в глаза парню. - Блузку помнёшь, Паш. Улыбка всегда у Насти была загадочной и слегка смущённой. Это ему нравилось больше всего. Не зря Лёха влюбился в эту рыжую. Она, вновь слегка поцеловав его в губы, встала, поправила свои волосы и ушла в прихожую, поправляя юбку и блузку, откуда послышалось: - Всё на столе. Я побежала. А то мои дармоеды по партам скакать будут, если я, хоть на пару минут, опоздаю. Пока. Дверь закрылась, в замке пару раз повернулся механизм, стало тихо. Улучил момент, пока Насти нет дома – закурил прямо в комнате, наполняя дымом помещение. Знал, что вечером «влетит» от любимой, но эта порция никотина была ему сейчас необходима. Возвращаться после пробуждения в дни пленения не хотелось, даже если сейчас за окном моросил дождь и волей неволей навевал не самые приятные воспоминания. Чтобы вновь не окунуться в прошлое и не опоздать из-за этого на работу, отправился в душ. Стоя под теплыми струйками воды, беспрерывным водопадом льющимися на волосы и тело, он всё же позволил себе возвратиться в те дни, вспоминая, как мечтал о таком, пока сидел в том сарае среди пыли, грязи, блох, без еды, чистой воды и одежды. Всё, что было тогда, тащится за ним уже более пяти лет, и он сам не хотел отпускать эти воспоминания, словно боялся, что новая жизнь изменить его тогдашнего, что он тем самым изменит сам себе, что это будет предательством Лёхи и Насти. Что это станет для него пустым местом, будто он лишиться половины своей жизни; не самой приятной, но всё же. Это его жизнь. Паша понимал, что так больше жить нельзя, что это ему мешает и не приносит абсолютно никакой пользы, но отпускать прошлое он отказывался. Он уже опаздывал и поэтому даже не позавтракал, оставив на столе – забыв – всё, что приготовила Настя. День выдался жарким. Солнце висело прямо над головой и невыносимо жарило своими лучами. Всё также нестерпимо мучила жажда, а воды так и не приносили. Павел был готов уже сбежать из этого места, несмотря на свои малые силы. Пусть пуля в спину, лишь бы не эта каторга, обидная и невыносимая. Ноги уже отказывали и подкашивались, руки устали, гудело в ушах, раскалывалась голова, саднило лицо и тело, тошнило от воздуха, который так необходим, чтобы жить… Пришёл в себя уже в сарае. Под ним было сыро – те самые полведра воды утром так и не высохли. Паша сглотнул, издал стон, рядом с ним тут же оказался Лёша. - Ты как? В ответ на вопрос, Паша лишь выдал матерное слово, которое означало полный спектр эмоций и чувств. У Лёши на лице красовалась свежая гематома. Как оказалось позже, в награду за то, что просил помочь Павлу. Досталось от Алхана. - Откуда это… у тебя? – Еле выговаривая слова, спросил Павел про синяк на скуле. - Упырь старый, – обругал мужчину Лёха, хоть мог назвать его куда более «ласковым» словцом. Парень помог Паше принять сидячее положение, отчего тому не стало легче. Наоборот, снова заворотило. - Нехило они тебя. У тебя сотрясение. И не слабое. Тот лишь угукнул, тут же отвернулся, закашлялся. После приступа вдохнул побольше воздуха, отчего стало только хуже. Лёша предложил отдохнуть до утра без попыток к каким-либо действиям. Это был единственный полезный совет в данной ситуации, и он был рад, что его озвучили. - Долго я уже так… здесь? Паша сделал небольшой глоток воды. Лёша пожал плечами: - Не знаю. Может два часа, может больше. Улыбнулся. - Здесь нет часов. На некоторое время повисло молчание, которое нарушил Павел. - А ты как сюда попал? От разговора головная боль становилась менее заметной. - Решил «по-быстрому» за сигаретами сгонять в поселение, - ухмыльнулся сам себе. – Дурак. - И что потом? - Что «что»? Вырубили меня, когда обратно шёл. - Ты один был? - Угу. Через несколько секунд Лёша добавил: - Покурил, блин… - А я не помню, - устало сказал Павел. - Совсем? – Безучастно спросил второй парень. - Последнее – ехали на машине. Дислоцировались. Взрыв впереди… и всё. Дальше урывками – пришёл в себя где – не знаю. Что-то спрашивают, кричат… потом бить начали… и уже здесь… - Знакомо. - Павел Андреевич, вы снова нарушаете график. Павла отчитывал средних лет мужчина в черном костюме. - Это уже не в первый раз за последние несколько месяцев. В прошлый раз мы с вами договаривались, что такого больше не повторится. - Да, Егор Николаевич. Это было в последний раз. - Самый последний. Вы уволены. - Но… - Паша попытался возразить, но тот не стал его слушать. Через пятнадцать минут он уже вышел с проходной завода. Домой идти он не собирался, поэтому, долго стоял и курил на остановке, пропуская свой транспорт. - Лёха. Пора делать ноги отсюда. Лёша молчал и продолжал колоть дрова. - Чего молчишь? - А что ты хочешь услышать от меня? - Мы уже два месяца здесь. - Это ты два месяца, - пробурчал парень и замахнулся по полену топором. - Я здесь подыхать не собираюсь, Лёха, - грубо отозвался Павел. - Да ради бога. Всё равно далеко не уйдёшь. - Да что случилось с тобой? Павел так и не получил ответ на свой вопрос. - Ну и х*** с тобой. Павел выждал пока придёт Алхан с водой и подойдет к нему ближе. Затем схватил небольшое поленье и ударил по голове Алхана. Тот упал на землю, не издав не единого звука. Павел стянул с него автомат, и, насколько позволяли цепи на ногах, быстро побежал к заднему двору, где на склоне начинался лес через двести метров, и можно было скрыться незаметно. Он не сразу заметил, что за ним следом бежит Лёша. Лишь когда он поднялся по склону, позволил передохнуть себе, остановившись. Второй парень, с трудом передвигая ноги, взбирался по склону вслед за Павлом. Последний всё думал, чтобы он шевелился быстрее и был рад, что он всё-таки решился на побег вместе с ним. Уже наверху, тяжело и шумно дыша, они обменялись взглядами, что стоит торопиться. Кивнули друг другу. Но прежде, Павел проверил сколько патронов осталось. Положение было безнадежным: оставалось пять патронов. Но это было лучше, чем совсем ничего. Они отдышались и снова побежали вперед. С босыми ногами бежать было больно - на пути попадались колючая трава, сломанные ветки, камни. Забравшись в глубину леса, они сели на землю, прислонившись спинами к деревьям. - И что дальше? - Лёша всё не мог отдышаться. - Не знаю, Лёха. Но чем быстрее – тем лучше. - Воды бы сейчас, - всё так же тяжело дыша, сказал Лёша. - Пошли, Лёх, - не обращая внимания на слова друга, сказал Паша. Они вышли на открытую местность через пару часов. Но отдышаться в этот раз им не удалось. На свою беду наткнулись на группу вооруженных мужчин. Это было неожиданно для обеих сторон. Паша и Лёха выругались. Павел машинально вскинул автомат и поставил палец на спусковой крючок. У парней хватило духа не показывать свой страх перед чеченцами, хоть внутри с бешеной скоростью билось сердце и подкашивались ноги. Они прекрасно понимали, что им грозит. Мужчины могли сделать с ними всё что угодно. Лёша понимал это как никто другой. Бежать было бесполезно, так как их окружили кольцом и стали что-то говорить на своем родном языке, посмеиваясь над ними. К Павлу подошли, вырвали из рук автомат и ткнули его же прикладом в живот, отчего парень резко упал на колени и тут же получил прикладом по лицу. Даже несильного удара хватило для того, чтобы он потерял сознание. На Лёшу накинулись двое и стали избивать, пиная ногами. Он прикрывался, как мог, но это его не спасло. Всё еще силясь находиться в сознании, Лёша пытался достучаться до Павла, зовя его хриплым и слабым голосом. Это веселило чеченцев. Один из них подошёл к Лёше и то и дело тыкал в него носком ботинка и говорил, чтобы тот вставал. Но Лёша все пытался звать Павла. На Лёшу наставили дуло автомата. - Поднимайся. Но он их не слушал. - Поднимайся! Как шакала застрелю. Поднимайся! Стрельнул в сторону от него. Пуля зарылась в землю рядом с ним. Наконец, Лёша с трудом поднялся на колени. Павла, растормошив, так же поставили на колени. Лёша уже приготовился к последним секундам своей жизни. Сквозь неясную картинку перед глазами, увидел, довольные лица мужчин. - С***, - сплюнул кровь. – Твари. Мрази, - еле выговаривал парень. Вместо угроз последовал выстрел в бедро. Парень взвыл от боли и упал на бок. Все засмеялись грубыми голосами. Подошёл один из шестерых мужчин и наступил на рану. Парень вновь закричал. Терпеть адскую боль было невыносимо. Уже находясь на грани провала, уловил, что двое из них упали на землю. Послышались удивленные и встревоженные голоса; оглядывались, что-то говорили. Лёша, не думая, собрал последние силы и толкнул Павла. Он покатился по склону, ударяясь об каждую кочку и камень, но боли он не чувствовал. В мыслях лишь думал о том «что с Лёхой?». Казалось, что это длилось очень долго, хоть прошло всего несколько секунд. Последним ясным ощущением стала резкая боль в голове, отчего мир перед глазами померк.