Рубеж

Чечня Август 2000 года Небольшой уступ хорошо скрывал мужчину, который лежал на земле. В руках у него была снайперская винтовка. Он, закрыв один лаз, прицеливался, наведя оружие слегка вниз. Был одет он в обычную одежду. На ногах - кроссовки. Внизу происходило действо – двух молодых ребят истязали побоями, которые довольно смело держались. Боевики издевались над русскими солдатами, получая от этого наслаждение. Две пули, выпущенные из автомата во второго солдата, были словно ради забавы для того, кто производил выстрелы. За этим минуты, боевики могли уже несколько раз убить, пристрелив парней, или казнить, перерезав глотки, но чеченцы чувствовали себя словно богами, которые могли бесконечно издеваться над пленными, а после пустить пулю в голову. Видеть издевательство не хватало терпения, поэтому, прицелившись, спустил курок. Стрелял мужчина хорошо, поэтому две свои первые цели он поразил мгновенно. Это заставило чеченцев отвлечься на некоторое время. Парень, которого избивали несколько человек и который был ранен, из последних сил толкнул второго. Тот, не ожидя подобного, не удержался и покатился по склону, словно тряпичная кукла. Еще две пули из винтовки угодили самому главному в грудь. Оставшиеся трое, прикрываясь, всё высматривали, кто осмелился стрелять в них. Но, видя, что их товарищи мертвы, схватили оружие и побежали с места. Но последняя пуля всё же угодила в спину последнего убегавшего. Три дня спустя - Мадина? Ты в доме? Мужчина прошёл в комнату. Худощавая и невысокого роста женщина что-то готовила возле плиты. Повязанный платок скрывал её тёмные длинные волосы. Подол платья доходил до самого пола. - Здравствуй, дорогая, - на чеченском языке поздоровался с женой мужчина. Подошёл к ней и слегка коснулся губами щеки. - Я испачкаю тебя, - негромко сказала женщина. - Как парень? - Не очень хорошо. Приходил в себя на несколько минут. - Что-то сказал? Мадина сделала отрицательный жест головой и сказала: - Он даже не понял ничего, - помолчав, добавила. - Я вообще думаю, зря ты его сюда… - Мадина, не начинай снова. Мы это уже обсуждали, - строго сказал мужчина. - Руслан… - Меня зовут Сергей. Это моё имя. А не … Он вышел на улицу, но услышал последние слова женщины. - Что тогда ты вообще здесь делаешь… Она осеклась, оглянулась назад. Мадина знала, что подобные слова могут ей припомниться позже. Она сама не заметила, как слова вырвались у неё. С детства её учили не перечить старшим, родителям и мужу. Она вышла вслед за мужем, который сидел на скамье во дворе и курил. Женщина подошла к нему, осторожно села рядом с ним. - Бехк ма била. Ма бе догбаам*, - тихо и виновато сказала Мадина. (Извини. Не обижайся) - Я не обижаюсь. Женщина положила свою ладонь ему на плечо. - А что если кто-то узнает, что мы держим у себя русского солдата? Нам не сдобровать. - Никто не узнает. - Почему ты так в этом уверен? - Я не уверен ни в чём, но хочется верить, что Аллах нам поможет. На некоторое время повисло молчание. Затем Мадина начала: - Хасан приходил. - И что хотел твой брат? - Тебя спрашивал. Я боялась, что он войдёт в дом и увидит этого мальчишку. - Он бы не посмел войти в дом, когда меня нет. Мадина вздохнула и, взглянув на мужа, вошла обратно в дом. За ней, спустя некоторое время, вошёл Руслан и прошёл в комнату, где находился раненный парень. Чужая обстановка, когда Паша открыл глаза, напугала его. Он долго собирался с мыслями, чтобы хоть что-то вспомнить, но кроме побега от Алхана он ничего не мог вспомнить. Пытался отыскать в памяти малейшую зацепку, как он оказался в неизвестном ему месте. И тут его ждал провал. Всё что сейчас его беспокоило больше всего, кроме неизвестности, это тяжесть и боль тела, и жгучая, сверлящая боль в левом плече. Пошевелиться без стона он не мог. Каждый вдох сопровождался давящим ощущением в голове. Поэтому он решил, что лучше всего лежать смирно и не пытаться что-либо сделать. Всё равно ему пока некуда деваться. В следующее мгновение, когда открыл глаза, то увидел, как в комнату вошёл мужчина. Брюки, тёмно-синяя рубашка, поверх неё – жилет темно-коричневого цвета – из всего этого Павел решил, что это местный житель. Но его светлое лицо и голубые глаза (Паша разглядел их, когда тот подошёл ближе к нему) заставили усомниться парня в этом. Он уже было подумал, что возможно каким-то чудесным образом оказался в госпитале, но совсем забыл, что обстановка не соответствовала этому. «Может наши?», - мелькнула мысль в голове. - Не пугайся, - остановился в проёме дверей мужчина и выставил перед собой одну руку, чтобы Павел не предпринимал резких движений. - Вы кто? С трудом выговаривая слова, Павел спросил первое, что пришло в голову. - Меня Русланом зовут. Я местный. Ответ парня не успокоил, и он снова задал вопрос: - Я снова в плену, да? - Нет. Ты не в плену. - Тогда что я здесь делаю? Паша хотел подняться на локтях, но у него не получилось. - Считай, что у тебя реабилитация. Парня удивило, что мужчина с ним разговаривает без озлобленности и насмешек. Не мог взять в толк в чём причина. Но рассуждать о чём-либо не было сил и желания. Заметив, что парень что-то хочет сказать, Руслан спросил, что ему нужно. - Воды… - тихо произнёс Павел и прикрыл глаза. Услышал, как мужчина сказал кому-то: - Мадина. Воды принеси. Мужчина подождал, пока Павел немного утолить жажду и дал прийти немного в себя. Затем спросил, как его зовут, но ответа не получил, поэтому попытался узнать, помнит ли он хоть что-то, что с ним произошло. Тот начал говорить о том, что был у Алхана в плену, что удалось сбежать, что наткнулись в лесу на группу вооруженных людей и дальше уже ничего не помнит. Вспомнил лишь того, кто с ним был, но имени тоже не помнил. - Что с тем парнем? Который со мной был. Мужчина помедлил с ответом, пока Паша не задал вопрос: - Его убили, да? Руслан лишь тяжело выдохнул и ответил: - Он спас тебя. Новость Павла ошеломила, хоть он и понимал, что такое могло случиться. Парень устало закрыл глаза и вновь уснул. Когда Руслан был в соседней комнате, женщина подошла к мужу, который сидел в кресле, и положила свои ладони ему на плечи. - Хьоме, цуьнан иштта чlогlа са хlунда гаттадо ахь?* Он ведь русский. (Дорогой, почему ты так о нём беспокоишься?) - Нет разницы, какая у него национальность. Если безнаказанно судят – это не дело. Никто не заслуживает этого. - Откуда тебе знать, что он сделал? Может он … Мадина замолчала и отошла к окну. - Что ты хотела сказать? - Может этот русский убивал наших родных, друзей? Может он издевался над ними? Замолчала. Продолжила на родном языке: - Мичар хаьа хьуна, цуьнан догlуш хила ма меги и?* (Откуда ты знаешь, может он заслужил это?) - Мадина, прекрати так говорить, - повысил голос мужчина. - Когда-то это должно было случиться, - грустно произнесла женщина и отошла к окну. - Что ты имеешь в виду? Руслан подошёл к жене и встал напротив, пристально посмотрев в глаза. Она отвела взгляд. - Посмотри на меня и скажи, что ты имела в виду. - Да* и Ваша* Хасан предупреждали меня, что настанет день, и ты будешь против нас. (Отец и Брат) Она потупила свой взгляд и отошла к плите, начала помешивать еду. Женщина прекрасно понимала, что её слова неприятны мужу, но она думала хоть как-то вразумить его, чтобы он отказался от глупой затеи помочь парню вернуться домой. Но она никак не могла простить военным противникам вторжению в их село несколько лет назад, даже если без тяжелых последствий. Тогда её отцу Саиду, старейшине юрта* (село) всё же не повезло, ведь на него оказывалось давление. Тогда ей было двадцать два года и в памяти отложились не самые лучшие воспоминания. - Наверное, они правы. Я не могу стать одним из вас. Но и бросить его я не могу. Но это не значит, что я против вашей семьи. - Ты опозоришь нас. Мадина закрыла лицо руками и отвернулась от Руслана. - Не упрекай меня в своем выборе, - вновь повысил голос мужчина. - Парня я не брошу. И не смей никому говорить, что он у нас! Я пока еще твой муж! *** Мадина проснулась от грохота и стона за стеной в соседней комнате. Наспех запахнув халат и, не повязав платок на голову, со слегка растрёпанными волосами вошла в комнату и включила свет. Павел пытался встать с пола, силясь не кричать от боли во всем теле. Когда упал, почувствовал нестерпимую боль в ноге – ощупав ее, понял, что на ней шина ниже колена и она сломана. - Что же ты делаешь? Нельзя тебе вставать, - женщина говорила на своем родном языке. На суматоху в комнату вошёл Руслан. - Не подходите ко мне, - сквозь зубы процедил парень, сдерживая боль. Мужчина подхватил под руки Павла, чтобы уложить его обратно. С трудом говоря, Павел слабо отбивался: - Не трогай меня. Убери руки. - Не трать силы, парень, - всё же уложив его на постель, пропыхтел мужчина. Мадина стояла в стороне и наблюдала за действием. Затем, выглянув из-за плеча мужа, негромко сказала на своем языке: «Тхо хьан доттагlий ду*, - и добавила на русском: - Тебе нечего бояться». (Мы твои друзья) Павел, покосив взгляд на женщину, скривился в гримасе боли. Меньше всего сейчас ему хотелось слышать неродную речь, тем более успокаивающую. - Мадина. Выйди отсюда, - не оборачиваясь, сказал Руслан, накрыв одеяло. Она послушно вышла, даже не обратив внимания на грубый тон своего мужа. - Я понимаю, что ты никому не веришь, - говорил мужчина, когда они остались в комнате одни, - но у тебя нет выхода. - Я лучше сдохну, чем снова в плен, - сглотнув, пропыхтел Паша. - Сдохнуть ты всегда успеешь. А вот, - нагнулся к нему и прошептал возле уха, - сбежать из плена и отправиться на родину – один шанс на миллион. Руслан обернулся назад – в соседней комнате свет не горел. - Я тебе помогу добраться до своих, но обещай, что перестанешь дёргаться и пытаться сбежать отсюда. - С чего бы мне верить тебе? Павел с большим недоверием и злостью смотрел на Руслана. - А с того, - мужчина выпрямился. - Как только выйдешь за порог дома, тебя поймают и сдадут. И с тобой уже не будут так ласково обращаться, а просто глотку перережут и всё. Никто тебя уже не спасёт и не помилует. Паша замолчал, глядя на мужчину. Руслан знал этот взгляд – недоверие, смятение, страх вместе с разгрызаемой всё нутро злостью к противнику. «Верить никому нельзя в этом месте» Так Паша говорил себе не раз, пока был в плену. А может и сейчас он там же, а всё это ему только сниться, и вся боль и отчаяние тоже плод его воображения под гнётом пленения. Руслан вышел и вернулся со стаканом воды. Протянул его парню. Тот неохотно взял его и осушил залпом – нестерпимо хотелось утолить жажду. Когда мужчина повернулся, чтобы выйти из комнаты со словами, что Павлу следует отдохнуть, парень задал вопрос: - Зачем тебе всё это нужно? - Что именно? - Помогать мне. Ответа он не получил. И только Руслан всю ночь размышлял над этим вопросом. «Действительно, почему я помогаю ему? Может потому, что я сам русский? Или мне знакомо его ощущение страха и безысходности? Возможно. А может потому, что мне стыдно, что я стал на сторону противника? Но это всё ради дела. Оправдание здесь не годится. Многие не сломались и погибли в плену, многие ушли в мир иной, не выдержав страданий и болезней. Всё это так ощутимо по сегодняшний день. Почему я стал одним из них, пусть даже, если это необходимы для моей родины? Может для того, чтобы в будущем спасти этого парня? Искупление? Я, таким образом, искупаю свою вину за свои поступки и перед теми, для кого я явился палачом». Он уснул лишь под утро, когда где-то над горой замаячил сумеречный рассвет. Но подняться пришлось через час. Перед тем, как выехал в город, заглянул в комнату, убедился, что раненый отдыхает, вновь предупредил жену, чтобы она за ним приглядывала и была осторожна в действиях и разговорах с соседями. Мадина была необщительна с соседями и родственниками после того, как ослушавшись мнения и наставлений последних, вышла замуж за мужчину не своей национальности. Её осуждали все, перешёптывались, косились и «бросали» в её сторону недовольные и недоверчивые взгляды. Поначалу это её несильно беспокоило, но через год, такое отношение к её семье и к ней самой стали потихоньку раздражать её. Но Мадину всегда учили смирению, поэтому она молча всё переживала в себе. Со своим мужем на эту тему она обмолвилась всего пару раз, который уверил её, что это всё пройдет, ведь неважно, что говорят другие, важно, чтобы в их семье было всё хорошо. Она прибиралась во дворе, когда ней пришли жена её брата Хасана Саида и её старшая родственница Амина. - Маршалла ду хьоьга, Мадина*. (Здравствуй, Мадина) - Маршалла ду шуьга*, - поприветствовала их Мадина. (Здравствуйте) Они долго о чём-то разговаривали и за окном слышались их голоса. Павлу, который, наконец, проснулся, было противно слушать – натерпелся, пока сидел в грязном сарае. Несмотря на голод и жажду ему хотелось скорее выбраться из этого места, вопреки ночным советам хозяина дома. Поднялся сначала на локтях и хотел сесть, но тело затекло, и он с грохотом упал на пол. Вскрикнул от боли в плече. - Мил ву и чохь вверг, Мадина?*– Заинтересовалась Саида. (Кто это в доме, Мадина?) С беспокойством на лице, женщина оглянулась и ответила, что пришло первым в голову – что, скорее всего кошка что-то уронила. Две женщины, переглянувшись с недоверчивым взглядом, ушли, когда Мадина вошла в дом. - Куда же ты всё врёмя спешишь? – Мадина не заметила, как разговаривала с Павлом на своём языке. - Что? – Не понял её парень. - Не вздумай показываться кому-то на глаза. Иначе всем будет худо. - Я не понимаю тебя. Что ты говоришь? Женщина, несмотря на свои обычаи, всё же помогла Павлу подняться и сесть на кровать. - Я говорю, чтобы ты вёл себя тихо, - сказала Мадина на русском с акцентом. - Если тебя кто-то увидит, то за тобой придут. Я не смогу тебя защитить одна. Павел посмотрел в темно-карие глаза женщина. Казалось, что она не лжёт. В её взгляде, действительно, отражалось беспокойство. - Ты понял меня? – Стараясь не выдать свое волнение, как можно спокойнее спросила Мадина. Паша слегка кивнул. - Я принесу еды тебе. Ты должен набираться сил. Она вышла и вернулась спустя двадцать минут с подносом в руках. - А где Руслан? Ваш муж? - Он вернётся только вечером. - А..? Прости, как зовут тебя? - Мадина. - Мадина, зачем вам нужно помогать мне? - Мне не нужно, - тихо сказала женщина. - Так хочет Руслан. - Для чего? Женщина пожала плечами и ответила, что лучше всего об этом спросить у Руслана. Когда женщина ушла, и Паша остался один, он поднялся и хромая подошёл к небольшому зеркалу на стене рядом с дверью. Едва ли он сам узнал себя, если увидел. Свежие синяки на скулах, под глазами, разбитые и опухшие губы, ссадины на лице. На левой щеке наложена повязка, на голове повязке в виде шлема, перевязанная через подбородок. Хотел дотронуться до своего лица, но резкая боль в правом плече не дала этого сделать. Стиснул зубы, но все же издал еле слышный стон. Из-под повязки на плече и ребрах выделялись гематомы. Несмотря на свои раны и слабость, он всё же думал о побеге. Не верил он уже никому после того, что с ним произошло. Даже, несмотря на то, что эта женщина со своим мужем укрывали его от чеченцев. Он понимал, что, скорее всего они рискуют своей репутацией в своем селении, своими отношениями между жителями. Его укрывательство им грозило многим нехорошим. И это Паша тоже понимал. Но в сердцах он ненавидел их, вопреки всему, что они сделали для него. Вспомнил про Лёшу, про то, как они бежали вместе, как он подначил его к побегу. Подумал о том, что, «может быть он сейчас был жив, ведь он сам говорил, чтобы пожить хотя бы пару дней». Но эта жизнь показалась бы сущим адом. Его непременно бы избили, издевались бы над ним и в конце безжалостно его убили. Павлу стало нехорошо от этих мыслей и он, еле переставляя раненую ногу, в несколько шагов добрался до кровати и сел. Мучила жажда, а теплый чай был как нельзя кстати. Бульон, стоявший перед ним в пиале, ему есть не хотелось из принципа, но голодный желудок дал о себе знать, и поэтому Павел нехотя принялся за еду. Впервые за несколько месяцев он ел домашнюю пищу, тёплую и сытную. Пока тянул с ложки бульон, вспоминал дом. «Как бы было хорошо оказаться вот так дома за одним столом со своими родными. Интересно… Чёрт! Я ж совсем забыл… Они, наверное, места себе не находят. Мама как там? И отец? А брат? Не-е-ет, здесь засиживаться я не собираюсь. Надо срочно бежать. Один раз получилось, и второй получится. Надо только быть осторожным. Добраться до своих. Только где они?». Несколько раз обругал себя, ситуацию нецензурными словами, огляделся по сторонам. «Наверное, у него должно быть оружие. Здесь не может не быть его. Иначе… А что иначе? На самом деле кто он? Угораздило же меня». Вновь огляделся, но ничего не нашёл. «Ну, да. Глупо. Не будет же он на стену автомат вешать. Не-е, Паша, надо отсюда «делать» ноги. И чем раньше, тем лучше». Вспомнил, как он выглядит в данный момент, вспомнил плечо и ногу и разозлился сам на себя. В такой безысходности он еще никогда не был. «Это тебе не одному на толпу во дворе лезть». «А что если она уже кого-нибудь позвала из этих мразей*? Или он, этот Руслан, уехал, чтобы сдать меня? Приведет своих и всё… п***а тебе, Паша». Все мысли Павла были о новом побеге, о родителях и своем плачевном положении. Отвлечься не получалось. Обстановка в комнате вскоре начала надоедать. Он, то лежал - пару раз проваливался в пустой сон, то садился на кровати, то пытался пройтись по комнате. К зеркалу не подходил – смотреть на себя было противно из-за своей безысходности. Начинало тянуть плечо, от бесконечных мыслей болела голова. Ближе к вечеру услышал мужской голос во дворе, подумал, что вернулся хозяин дома, но в окно увидел другого мужчину. Высокий и крепкий чеченец разговаривал с Мадиной, но в дом не входил. Павел скорее отошёл от окна, заметив, что мужчина посмотрел в его сторону. Вспомнил о словах Мадины, чтобы не смел показываться никому на глаза. Но было уже поздно. - Мадина, кто в доме? Саида сказала, что Руслана нет. Мужчина строго посмотрел на женщину. - Хасан… - она хотел возразить брату. - Мадина! Мужчина направился к крыльцу дома. Женщина повернулась и сказала вслед: - Ты не посмеешь войти в дом, пока Руслана нет дома. Эти слова, казалось, остановили мужчину. Он вновь повернулся к Мадине. - Послушай, сестра. Если это кто-то другой, а не твой муж, лучше скажи сразу. Хватило нам одного позора, что ты связалась с этим русским. - Не говори так о нём. - Кто в доме, Мадина?! – Хасан повысил голос. - Хасан, уходи по-хорошему, - тихо ответила женщина. – Незачем тебе узнавать, что у нас происходит. Помолчав и едва не пробуравив взглядом свою сестру, мужчина сказал: - Ты изменилась, сестра. Как только ты связала свою жизнь с этим русским, ты стала другой. - Не тебе меня судить. - А кому? Может тому, кто сейчас там? - Указал жестом головы на дом. - Там никого нет. - Почему ты раньше не сказала, что никого нет? Выделяя каждое слово, женщина твёрдо сказала: - Там никого нет. Недоверчиво посмотрев на сестру, Хасан промолчал. Когда уже был у ворот, вновь повернулся и сказал: - Я знаю, что в доме кто-то есть. И знаю, что это мужчина. Я видел в окно. Ты своим обманом предаёшь меня. Вернётся Руслан, тогда и поговорим. С этими словами он ушёл, оставив Мадину посреди двора с тревожными мыслями. Как только брат вышел за ворота, она вошла в дом. - Я ведь предупреждала тебя, - войдя в комнату, сказала она Павлу. - Извини… - Что мне твоё «извини»? Они же сюда придут снова… Она опустилась на стул, плечи её вмиг поникли. Паша не знал, что ей ответить. - Если они придут и войдут сюда, я не стану тебя защищать. Мадина с испугом в глазах посмотрела на парня. - Я не смогу этого сделать… одна. - Может… они не придут? – с надеждой в голосе ответил вопросом Паша. - Я не знаю… Она встала и вышла из комнаты. Оставшееся время, Павел вновь погрузился в свои мрачные мысли, к которым добавлялось и беспокойство, что «они же снова сюда придут» и «… я не стану тебя защищать». Обматерив себя за свою глупость, стал думать, как сбежать отсюда, но решения не было. Всё сводилось к одному – отсюда никуда не деться. «Значит судьба такая, - грустно ухмыльнулся сам себе парень. – Пристрелят и всё. За дело. Лучше бы тогда тоже … как Лёху. Не сидел бы сейчас здесь и не думал обо всём этом». Мысли на этом не заканчивались, как ни старался он уйти от них. Клонило в сон, но Паша старался бодрствовать. Когда стемнело, вернулся Руслан. После недолгих разговоров с женой он вошёл к Павлу. - Да… парень, – выдохнул мужчина. – Сделал ты нам задачку. Теперь просто так не отделаемся. - А что будет? – Тревожным голосом спросил Паша. - Что будет? Надеюсь, что ничего. Во всяком случае, я постараюсь сделать именно так. - Послушай, зачем тебе это надо, помогать мне? Назови мне хоть одну причину. - Не знаю. Может потому, что ты русский. А может потому, что еще молодой, и жить тебе ого-го сколько. Или вообще… - Руслан замолчал, и, отодвинув занавеску на окне, посмотрел в него. - «Вообще» что? - Погоди-ка. Похоже, у нас гости. И кажется мне, что по твою душу. Павел дёрнулся и повернулся к окну. - Не высовывайся, - шикнул на него мужчина и вышел. *** - Ассалам iаллакум*, - послышались слова приветствия за окном. (Слова приветствия) - Ва iаллакум салам*. Чем обязан в поздний час, Хасан? (Слова приветствия в ответ) - Сегодня днём я был у вас. Почему в доме посторонний мужчина, когда тебя нет? - С чего ты решил…? Хасан выругался на своем языке и добавил: - Не надо мне врать, Руслан. Я сам видел… - Что ты видел? Руслан был спокоен в своих словах. - Видел в окне постороннего. - Может тебе показалось? Сегодня было яркое солнце. - Ты еще смеешься надо мной? Грозный голос Хасана, заставил хозяина дома ухмыльнуться про себя. Хорошо, что в темноте этого не увидел брат Мадины. - Нет. Я не смеюсь над тобой, - спокойно ответил Руслан. – Приходить к нам, когда меня нет дома… ты сам знаешь, что это неприемлемо. - Я старший брат Мадины. - Это не имеет значения. И ты это прекрасно знаешь. Хасан вплотную подошёл к Руслану. - Мадина с тобой стала другая. Научилась обманывать, перестала соблюдать традиции, начала перечить старшим. Не уважает свою семью. Это всё твоё влияние. - А ты не давай повода обманывать себя. Тогда всё будет хорошо. Хасан снова выругался на своём языке, отчего Руслан только лишь ухмыльнулся вновь. - Вай къамел чекх ца даьлла*, - с этими словами Хасан ушёл. (Наш разговор не окончен) - Не сомневаюсь, - проговорил себе под нос Руслан. – Буьйсе дика йойла*, Хасан, - проговорил вслед уходящему позднему гостю Руслан. (Доброй ночи) На этом выяснение отношений родственников было закончено.