Рубеж

Руслан и Паша собирались молча. Каждый из них думал о своём: Паша был в мыслях о возвращение, Руслан о том, что их может ждать на пути и как после возвращения Паши к нему отнесутся офицеры. Паша был уже на полпути дома и представлял, как его встречают родители. За все эти дни, пока он тут отлёживался, всё время думал о них, и что, наверное, они там его уже похоронили, раз нет вестей от его бывших захватчиков. Сомнения, что всё удастся, были у обоих, и каждый переживал их по-своему. Парень, не говоря ни слова, наблюдал за действиями мужчины: заряжал пистолет патронами, заткнул нож за пояс брюк, повозился с винтовкой. Мадина тихо и с тревогой в глазах через прикрытую дверь смотрела, как её муж собирает оружие. По щекам тихо катились слёзы, но она старалась не шмыгать носом, чтобы в таком виде её не увидел Руслан, а уж тем более парень. Когда за окнами стемнело, Руслан с Павлом уже собирались выходить, но обернулись, когда за их спинами открылась дверь комнаты. Обернулись. Мадина с бледным лицом и раскрасневшимися глазами без слёз стояла на пороге комнаты и молча смотрела на них. Бросив беглый взгляд на Павла, всучил ему винтовку и прошел к комнате; обнял жену и тихо сказал: «Со кест хьа йогlур йу. Лар луш хил». (Я скоро вернусь. Будь осторожна). В ответ она лишь повторила последние слова мужа. Паша внутри переживал смешанные чувства – ему хотелось быстрее уйти отсюда, но в то же время он привык. Привык к дому, к Руслану, Мадине, запаху дома. Недолго думая, подошёл к женщине и обнял её, слегка придав объятиям силы. - Спасибо тебе, Мадина, за всё… что ты сделала для меня. Спасибо. Я не забуду этого никогда. Женщина, не ожидавшая такого, словно оцепенела в окольцованных руках парня. Когда Паша отстранился от неё, то уловил удивлённый взгляд Мадины, который она переводила с мужа на него. Она смутилась, лицо бросило в жар. Паша не понимая её поведения, посмотрел на Руслана. - Я что-то не то сделал? Тот лишь коротко улыбнулся поджатыми губами: - Всё хорошо. Просто так не принято. Традиции. Он еще что-то сказал своей жене на её языке, и они вместе с Павлом вышли из дома. - Ты расстроен? – Спросил Паша, когда они уже прошли некоторое расстояние. - Чем? - Ну… что я Мадину обнял… - Нет. Ничем я не расстроен, Паша. Скорее она себя неловко почувствовала. Ты ведь понимаешь, что здесь свои обычаи. А этот жест расценивается как грубое их нарушение. - Прости. Я не знал. - Да, ладно. Чего уж там. Я же знаю, что ты искренне так хотел поблагодарить. И она это тоже понимает. Около получаса они шли молча. Продвигаться было трудно. Павлу было больно ступать на больную ногу. В ней нестерпимо тянула боль и к ней добавлялась сверлящая боль в плече. Скрипя зубами, пытался не пыхтеть, но не получалось. - Стой, - попросил он Руслана. – Давай передохнём. Не могу. Он издал еле слышный стон, стараясь не вставать на больную ногу. Руслан предложил пройти еще метров двадцать, туда, где можно было укрыться и спокойно передохнуть. Деваться было некуда и поэтому Паша, стиснув зубы от боли и покрывшись испаринами пота, опираясь на мужчину, двинулся вперёд. В темноте боль чувствовалась сильнее и хотелось чтобы скорее всё это прекратилось. За высоким уступом, он с трудом опустился на землю и распластался на ней. Она была уже остывшей, что было в самый раз для него, так как внутри все горело огнём. Тяжело дыша, промычал вместо стона. Хорошо, что в темноте не было видно, как он с силой стиснув зубы, напрягся всем телом так, что из глаз покатились слёзы. - Чёрт. Как же больно, - прохныкал Паша, не осознавая, что его эмоции ощущаются даже в темноте. Руслан взял в рот небольшой фонарик и стал доставать что-то из рюкзака. - Что ты там ищешь? Мужчина молчал. В свете фонарика, Паша увидел, что тот достает лекарство. - Что это? - Тебе поможет, - наконец ответил мужчина, убрав фонарик изо рта. - Не сразу, но поможет. Прости, но другого обезболивающего нет. - Хрен бы с ним. Любое давай, - проскулил Паша, вытягивая руку. Почувствовал, что в ладонь упали две таблетки. Закинул их в рот, тут же в руке оказалась бутылка с водой. После глотка воды стало легче. – Меня с них не срубит окончательно? - Не должно. Да и ты уж постарайся. Домой ведь хочешь вернуться? - Знаешь, я сейчас готов отправиться куда угодно, лишь бы не было этой жуткой боли, - пропыхтел парень. - Паша. Паша, - еще не разлепив веки, услышал парень родной голос матери и что-то промычал в ответ. – Вставать собираешься? Опоздаешь ведь. - Куда? – Спросонья спросил Паша. - Как куда? В военкомат. Забыл что ль уже. Давай поднимайся. - Какой военкомат? Ты чего, ма? - Здрасьте? А кто вчера из универа с треском «вылетел»? Давай-давай, - бодрый голос матери удивил Павла. Резко открыв глаза, некоторое время лежал и думал, что все приснилось, но потом понял, что всё, правда. - Мам? – Позвал парень, выйдя из спальни. – Это чё, шутка такая? Какой военкомат? К нему подошла мать, в розовом халате с рисунком из больших цветов. - Какие уж тут шутки? Давай-давай, - подбадривала она его. – Слышишь меня, Паш? Давай, говорю. Эй! – Паша словно застыл на месте, отчетливо слыша голос матери, но никак не мог реагировать на её слова. – Паша! Ты слышишь меня? Эй! Она потрепал его за щеки, затем больно шлёпнула пару раз. Он открыл глаза… - Чёрт, Паша, - рядом сидел Руслан. – Отключился всё-таки. Пора нам. Идти сможешь? – слова сыпались друг за дружкой, которые он еле различал спросонья. - А? – Не понял сначала парень. - Чего «а»? Пора нам, говорю. - Воды дай, - попросил Паша и, приподнявшись на локтях и отпив из бутылки, ставшей холодной, воды, сел на земле. – Долго я? - Нет. Голос мужчины в темноте был еле заметно раздраженным. - Не знал, что так подействует, - оправдывался парень перед Русланом. - Полегчало? – Такой же слегка раздраженный голос послышался рядом. - Не знаю. Вроде, да, - вновь отпил воды. Холодный горный воздух слегка щипал нос внутри. Дышалось легко, и головной боли не чувствовалось. Боль в ноге и плече немного затупилась. Надо было подниматься и начинать движение. Куда они двигались в темноте, Паша не знал и всё равно его ели слабые сомнения о чистых намерениях Руслана. Откуда знать ему, что взбрело этому русскому в голову? Он однажды встал на их сторону, а что теперь? Пыхтя, он следовал за Русланом. Стараясь не ступать на больную ногу и перенося вес тела на здоровую, всё равно он шёл за ним, так как желание вырваться с этого чёртого Кавказа было намного сильнее засевших в нём сомнений. - Тебя как звать-то хоть? - Сбившись в дыхании, спросил Паша. - Знаешь же, - отозвался в темноте мужчина. - Я про настоящее имя. - А чем тебе это не нравится? Павел уловил едва насмешливую нотку в его голосе. - Да брось ты, Руслан. Или как там тебя? Я даже на одну сотую процента не поверю, что это твое настоящее имя. - Даже так? – Вновь насмешки в голосе донеслись до парня. - Понятно, - отмахнулся Паша. – Ладно. Не говори, - буркнул он, ощущая в себе досаду. Они шли некоторое время молча, прежде чем до Павла донеслись слова мужчины, выведя его из задумчивости. - Сергей. - Что Сергей? Павел уже и забыл о недавнем разговоре. - Настоящее имя – Сергей. - Сергей, значит? – Состроив мину в темноте, отозвался Паша. - Что? Это имя тебя тоже не устраивает? – Руслан вновь усмехнулся словам парня. - Ну, почему же. Вполне устраивает. Пусть будет Сергей. Так даже привычнее. Мужчина промолчал в ответ, лишь не снова эти вопросы от парня. Но и они не заставили себя ждать: - Завербованный? «М-даа, хрен от него отвяжешься», - подумал мужчина. «Спас тебя на свою голову», - улыбнулся сам себе. В ответ он лишь промолчал, на что получил ответ Павла на свой же вопрос: - Не угадал. Но какое-то отношение имею. Ближе к рассвету, когда небо стало заметно светлеть и где-то на горизонте слабо показывались далёкие отсветы солнца, мужчины уже почти добрались до места. - Руслан, - по привычке начал Павел. - М? Паша остановился и перевёл дух, глубоко вдохнув и выдохнув. Изо рта пошёл слабый пар. - Что? Плохо? Мотнул головой и ответил: «Нет». - Я … это… непривычно как-то… - Ты о чём? Мужчина уставился на Павла, не сводя с него глаз. - Да всё это. Непривычно расставаться… Я… привык что ль к вам? Непонятно как-то внутри всё. Сергей молчал, всё так же глядя на парня. Чувствуя некое напряжение, которое повисло между ними, Паша перевёл свой взгляд вперёд, где недалеко виднелось поселение. - Пошли, - после некоторой паузы, предложил парень. Они еще шли некоторое время молча, пока не подошли к краю юрта, затем Сергей остановился. - Здесь нам придётся распрощаться, Паша. Парень повернулся и уставился на него с недоумением. - Почему? - Тебе осталось пройти совсем немного. Сейчас ты сворачиваешь направо и идёшь до конца. Постройка школы. Ты сразу узнаешь. - И всё? - Да. - Но они же не поверят мне, что я из плена, - в глазах Павла мелькнула тень опасения. - Поверят. Если всё правильно донесёшь до них. В груди у парня заколотилось сердце. Идти одному совершенно не хотелось, подводил плотно засевший страх. Как-то резко почувствовал усталость, перед глазами дрогнуло рябью лицо Сергея. - Расскажешь всё как есть. Тебе ведь нечего скрывать. Паша тяжело сглотнул предательский колючий ком в горле. Он, конечно же, понимал, что уже отступать поздно и то, что начал надо довести до конца, но его словно подменили. Куда-то делась его уверенность, что он вырвется из этого места, что доберётся до дома, увидит своих родных; что ему поверят офицеры, к которым они так упорно шли целую ночь. - Паш? Паша, - донеслось до него. – Чего стоишь-то? Тебе пора. Павел огляделся вокруг и остановил свой взгляд на Сергее. Затем уверенно кивнул и протянул свою руку. Мужчина сделал тот же жест. - Спасибо тебе… Что не бросил тогда. За то, что помог добраться… сюда. - Да, ладно. Ты бы тоже так сделал. Паша пропустил последние слова мужчины и продолжил: - Мадину береги. Она у тебя хорошая. - Знаю, - улыбнулся Сергей. – Возможно, на тебя будут давить. Скажешь им имя – Сергей Костенко. Майор. РОВД, девяносто второй год. - И чем это поможет? - Они сами разберутся. Давай. Пора тебе. Он снова крепко пожал руку Павла и похлопал по плечу: «Береги себя». Паша, уже уставший, опираясь на импровизированную трость, пошёл вперёд. Он хотел обернуться, но решил, что это будет лишним. Сейчас в его голове хороводом вертелись мысли, что ему говорить, как вести себя и когда ему позволят уехать домой. Все эти тревожные мысли не давали ему ничего кроме подкатываемой, от волнения, тошноты и головной боли, отчего дорога, на которую он смотрел, время от времени предательски туманилась и на некоторое время зависала пеленой. Но, тем не менее, он упорно шёл к цели, ведь всего через каких-нибудь два-три часа, решиться его судьба. Сергей, наблюдая, как парень с трудом ступает на больную ногу, смотрел ему в спину всего несколько секунд. Что-то прошептал себе под нос на успех Павлу и, поправив на плече свой СВД, развернулся и быстрыми шагами стал взбираться на холм, за которым виднелся небольшой лесок.