Рубеж

Москва. Конец сентября. 2005 год. Паша сидел на остановке и докуривал вторую сигарету подряд. Он уже пропустил два автобуса по своему маршруту. На него странно покосилось пара человек, но особого значения тому, что молодой парень дрожащими руками крепко затягивается сигаретным дымом, не придали. Перед глазами мельтешили люди, толпились; остановка то пустела, то снова в ней было не разглядеть лиц. Народ рассаживался, уезжал, прибывал и тут же площадка перед остановкой пустела. Все спешили в потоке времени стремительно разрастающегося мегаполиса. Паша не замечал шума, не видел отчётливо действие перед глазами, лишь сквозь, нависшие в сознании мысли, смотрел на всё это. - Молодой человек, - послышался над головой мужской голос со знакомым акцентом, – с вами всё в порядке? Паша, слегка вздрогнув, отвлёкся от своих размышлений и поднял свой взгляд. Перед ним стоял мужчина и смотрел он на парня с явным беспокойством. На вид ему было около пятидесяти лет. Мелкая щетинка на смугловатом лице придавала небрежный вид. Нос с горбинкой, черные глаза и волосы с проседью, всё это ему напомнило не об очень приятных воспоминаниях. Внутри разлилось непонятной обидной злостью к этому мужчине, и кулаки сжались сами собой. Паша резко поднялся и неожиданно для мужчины, схватил его за грудки. Два человека шарахнулись в сторону от действия парня, мужчина дёрнулся, выронил свой коричневый портфель, и хотел вырваться, но наполненные злобой глаза парня заставили его на несколько секунд замешкаться. Но мужчина быстро взял себя в руки и со спокойным голосом сказал Паше, чтобы он его отпустил. Павел одумался лишь тогда, кода к ним подошла женщина и спросила что происходит. Парень быстро убрал руки, бросил взгляд в сторону женщины и быстро ушёл с остановки, не извинившись перед мужчиной. - Чего это он вдруг в вас вцепился? – спросила подошедшая женщина у мужчины. - К нам сейчас другое отношение. Я просто хотел узнать всё ли с ним в порядке, выглядит он как-то неважно, - говорил мужчина с тем же акцентом, поправляя свой такой же коричневый, как и портфель, пиджак. - Неважно? Да он же наркоман. Вы видели его глаза? – С досадой пробурчала женщина. - Не знаю, - отмахнулся от её слов мужчина. – Спасибо вам. – С этими словами, он поднял свой портфель и сел в подъехавший автобус. Женщина пожала плечами, вновь пробурчала что-то недовольное себе под нос и пошла по своим делам. Паша успокоился в мыслях лишь когда прошёл пешком одну большую остановку, да и то потому, что нужно было переходить проезжую часть. Дойдя до середины «зебры» без светофора, едва не угодил под колёса чёрного джипа, который даже не вздумал остановиться и с грубым сигналом промчался перед самым носом парня. Переходящие люди вместе с ним ахнули в испуге, обругали водителя кто во что был горазд и продолжили переходить дорогу. Павел даже не обратил внимания на дрогнувшее в груди сердце и продолжал идти вперёд. Он сидел на лавке рядом возле своего поъезда, когда к нему подошла девушка. - Паш, а ты чего здесь? – Услышал он над собой родной голос Насти. Парень отвлёкся от своих мыслей и посмотрел на неё. - Привёт, Настён. - Ты чего не на работе? - Потому что у меня её больше нет. Девушка села рядом с ним. - И сколько всё это будет продолжаться, Паш? – Устало и без злости спросила Настя, на что Павел промолчал. - Насть, - начал Паша через некоторое время молчаливого сидения, - так получилось просто сегодня. - Хм. Получилось, - с тихой досадой произнесла девушка. Она встала и подошла к входной двери подъезда. - Пойдём домой, Паш. - Ты иди, я за тобой. Взглянув на Павла потухшими глазами, девушка скрылась за дверью подъезда. Парень еще некоторое время сидел, размышляя о том, что сегодняшний утренний сон и все последующие воспоминания, его тянут по жизни в низ. Надо избавляться от этого груза, но это не так легко как кажется. Хотел закурить, но в пачке не оказалось сигарет. Смяв пачку и, забросив её в урну, пошёл домой. Дома с порога услышал, как в ванной журчит вода. Еле слышно донеся всхлип. Подошёл и толкнул дверь, которая не поддалась ему. - Насть? Настюш, с тобой всё хорошо? Но ему не отвечали, лишь слышались всплески воды. Паша, чувствуя свою вину, что расстроил девушку, прошёл на кухню и стал накрывать на стол. После позвал Настю, но она не отозвалась. Прошёл в комнату, застал её, складывающую свои вещи в сумку. - Что ты делаешь? Она снова промолчала, продолжая собирать вещи. - Ответишь мне? - Настя? Девушка шмыгнула, остановила свое занятие и посмотрела на Павла. - Я устала, Паш. Я не знаю чего ждать от тебя завтра. Каждый раз что-то происходит такое, из-за чего тебе приходится начинать всё сначала. И в эти моменты я бросаю все свои силы, чтобы поддержать тебя. - За твою поддержку я благодарен тебе и … - начал Паша. - Кто бы меня поддержал? Паша, я не железная, - на, уже и без того раскрасневшихся глазах, показались слёзы, которые так не выносил Павел. - Насть, только не реви, я прошу тебя, - попросил парень. - Ты всего полгода назад устроился на работу и снова увольнение. Вспомни, когда у нас было в последний раз спокойное утро? Ни дня не проходит без твоих стонов и криков. За пару месяцев я не помню, когда высыпалась нормально. Ты до сих пор там в своих мыслях. Меня ты не слушаешь: обратился бы к специалистам, было бы лучше всем, - Настя всё говорила и говорила, а Паша закипал внутри. - Прекрати! Что ты знаешь вообще?! – Прикрикнул на девушку Павел, на что она в удивлении уставилась на него. Такое в их разговоре было впервые. – Ты была там?! Нет. Не было тебя там! Откуда тебе знать, что я чувствую, и каково мне живётся. Ты думаешь, я не хочу всё это забыть? - Видимо не хочешь, раз постоянно думаешь об этом, - без крика ответила девушка. - Настя! - Что Настя? Ты даже не пытаешься помочь сам себе. Тебя нет здесь. Ты живёшь этими воспоминаниями, чтобы чувствовать себя живым, - надавила на самое больное место Настя. Паша не ответил. А что отвечать, если она права. В самом деле, когда он в последний раз жил сегодняшним днём? Умерив свой пыл, спокойно спросил: - Куда ты пойдешь? - К родителям, - складывая джинсы, говорила девушка. - А работа? - Отпросилась на день. - Настён. Давай, остынь. Никуда не надо уезжать. Там на столе уже всё остыло. - Мне надо хотя бы пару дней без тебя побыть. Иначе я с ума сойду. Она застегнула замок сумки и вынесла её в прихожую. Паша молча наблюдал за всеми действиями девушки и не пытался её остановить. Нарваться вновь на слова близкого человека ему не хотелось, так же, как и причинять ей боль своими словами. Предательски застучало сердце, не желая отпускать от себя Настю. Он предпринял последнюю попытку остановить её уже у самой двери: - Настя, подожди. Он взялся за её белую куртку одновременно с ней. - Паша, я всё равно уеду, - жестко сказала она и продолжила уже спокойно, – давно надо было это сделать. Невозможно быть рядом с тобой, - быстро собрала свои рыжие волосы в конский хвост, надела кроссовки и взялась за сумку. Паша схватился за ручки сумки, но Настя дёрнула ею и, не обращая внимания, на парня, вышла из квартиры. «Настя!» - услышала позади себя девушка и вслед за ним громкий стон. Выронив сумку из рук, вернулась обратно. Паша, стиснув зубы и зажмурив глаза, прислонился к проему двери и медленно опускался на пол. Настя помогла дойти ему до комнаты и едва не плюхнулась вместе с ним на диван. Она что-то спрашивала у него, но её голос был слышен неотчётливо, да и в какой-то момент её лицо, нависшее над ним, стало медленно исчезать в мутном ореоле, в конце превратившись во тьму. «Дойдя до преграждающего путь самодельного железного шлагбаума, Паша огляделся вокруг. Нога разболелась еще сильнее от волнения, в груди бешеными толчками забилось сердце, но понять, была ли это радость или тревога, он не мог. Хотелось пить и не мешало бы закинуть чего-нибудь съедобного в желудок. Стоять долго не пришлось, словно ниоткуда, пока Паша оглядывался, показался мужчина в камуфляже и автоматом на плече, на ходу снимая его с плеча. Парень молча стоял и ждали пока подойдут, не двигался с места и не знал с чего начать. Мужчина вальяжно подошёл к преграде на пути, остановившись в нескольких метрах от неё. - Кто такой?- Бесцеремонно «тыкнул» Павлу мужчина. - Мне бы с главным переговорить. - Говори, - спокойно сказал подошедший и зажег сигарету. Глубоко затянулся. - Своего командира позови. Мужчина слова Павла принял как вызов, поэтому вскинул автомат, дёрнул затвором, направив на него. Паша вздрогнул, вспомнив события накануне, прихрамывая, сделал пару шагов назад; поморщился от боли. - И зачем он тебе? – Повысил голос военный. - Ты автомат-то убери. - Ты «потыкай» мне еще! - Ты же видишь, что у меня ничего нет. Или ты думаешь, я в тебя из этой палки выстрелю? - Слышь, старлей*, с кем ты там? – Послышался мужской голос и показался второй человек. Подошёл к ним. - Да вот, вас требует, товарищ майор. - И поэтому ты на него дулом автомата тычешь? Убери, - грубо сказал мужчина. Подошедший широко зевнул, поежился и спокойно спросил - Вы кто? - Вершинин Павел. Взвод пятой роты ПВО. - Командир кто? - Майор Потапов - Погоди. Это же его отряд на фугасе рванул пару месяцев назад? Паша молча кивнул. - Не понял? - У второго мужчины вытянулось лицо. – Так там же никого не осталось. Павел выдохнул и опустил голову. - А ты тогда откуда? - В плен попал. Двое окинули его взглядом с ног до головы. Всё верно, не похож он на сбежавшего из плена. Паша ухмыльнулся выражениям лиц военных. Старлей, наконец, докурив сигарету до самого фильтра, бросил её под ноги, выпустил дым из уголка поджатых губ и вновь вскинул автомат на Павла. Он снова разок скакнул на одной здоровой ноге назад. - Да, убери, я сказал! – Рявкнул на него второй и резко отвёл рукой ствол оружия в сторону. Младший офицер от неожиданного жеста нажал на курок. Выстрел оглушил всех стоящих рядом, пуля просвистела в нескольких сантиметрах от Павла. Парень не удержался на ногах, шмякнулся на землю и громко ойкнул, держась за ногу. - Каримов! – Прикрикнул на него старший. Замахнулся слегка. – Дать бы тебе разок! Сколько раз говорил! Пока тот спокойно доставал еще одну сигарету, старший офицер оказался рядом с Павлом, помог подняться. - В самом деле из его отряда? Паша, стиснув зубы от боли, кивнул и процедил «да». Из здания выскочили полураздетыми еще три человека, но разбирать кто из них кто, Паша даже не стал. В этот момент ему больше всего хотелось присесть, унять боль и сделать хотя бы глоток воды. Краем глаза уловил, как все, остановившись, смотрят на него. Командир всё же жестом головы приказал следить за территорией. Когда они оказались в небольшой комнате, с запотевшим окном, сквозь которое в неё лился утренний свет, Паша едва не плюхнулся на жесткий стул. - Давай по порядку рассказывай. Верить мне особо тебе сейчас нечему. Думаю, ты и сам об этом не хуже меня знаешь. И мой тебе совет – не ври мне. Если ты привёл кого-то за собой, то ты, - мужчина постучал пальцем по столу, - первый же здесь и поляжешь. По его строгому голосу с нотками угрозы, Паша понял, что чуть одно упущение в его рассказе и ему несдобровать. - Как мне к вам обращаться? Паша так до сих пор и не услышал от офицера ни его звания, ни его имени. - Майор Устинов. Дмитрий Александрович. Паша молча сделал кивок в знак того, что всё понял. - Товарищ майор, а можно с родными связаться? - Свяжемся, - спокойно ответил майор. – Сначала всё рассказываешь, потом свяжемся. Паша тяжело вдохнул и выдохнул и попросил воды. После того, как полегчало после глотка воды, начал с момента, как впереди едущая машина подорвалась вместе со всеми, кто там был. Он вытаскивал из памяти обрывки тех дней, несколько раз сбился, отчего заметил недоверчивый взгляд майора. Когда говорил о Руслане и тех моментах, что происходило, когда он был у него, на лице офицера читалось недоумение вперемешку с недоверием. Свой рассказ он закончил словами Сергея: «Скажешь им имя – Сергей Костенко. Они знают, что с этим делать». На последних словах у майора от удивления едва не вытянулось лицо. Переспросил еще раз, чтобы убедиться самому – не ослышался ли он. - Вы знаете его? – спросил Павел у майора, когда тот, выудив из пачки единственную сигарету, тяжело и глубоко затянулся её дымом. Тот слабо кивнул. - Знал когда-то. Думал погиб. Повисло молчание. Майор, не докурив сигарету, затушил её и обратился к парню. - Тебя сейчас не могу со всеми вместе. Посидишь пару дней один. - Почему? - Злые они. У нас тут пару недель назад тоже один пленный заявился. Сказал, что сбежал. За собой «хвост» привёл. Двоих зацепило. Одного в голову. А ты сам понимаешь: вид твой не тянет на пленного. - Ну, а чего тогда со мной так бережно? Тот промолчал, встал и подошёл к двери, открыл и крикнул: «Самсонов! Давай сюда!» Через полминуты в комнату вошёл высокий широкоплечий парень с выбритой головой лет двадцати пяти. Войдя, надел кепи, отрапортовал майору. Кривая ухмылка на его лице не внушила Павлу доверия. «Да-а-а, дай бог выжить здесь с такими», - пронеслось в голове. - Давай, - кивнул он на Павла, - отдельно. И, это, чего-нибудь перекусить принеси, - вновь сделал жест головой в сторону Павла. Павел послушно встал и спросил: - Товарищ майор. Как насчёт родных? Свяжитесь? - Я своё слово офицера всегда держу. Ему оставалось поверить на слово, ведь больше другого выхода у него не было. Далеко идти не пришлось – всего через пару дверей от кабинета майора. Надо сказать, здесь было не так уютно, как у Сергея и Мадины, но всё же переждать сложившуюся ситуацию, вполне сносно. Стол, тумба да кровать, не такое большое прямоугольное окно почти под потолком. - Слушай. Как тебя? Паша поморщился от боли в ноге. - Лейтенант Самсонов,- небрежно ответил молодой офицер. - Слушай, лейтенант Самсонов, можно мне что-нибудь от боли? - Товарищ лейтенант, - так же небрежно поправил его парень. - Хрен с тобой, - силясь снова не морщиться от боли Паша. - Товарищ лейтенант, принеси что-нибудь от боли. На стену лезть хочется. - Перебьёшься, - недовольно бросил слово Самсонов и вышел. Стиснув зубы, доковылял до кровати и, плюхнувшись на истертое одеяло, откинулся на спину. Вскоре боль слегка затупилась, и он смог подумать уже о новой проблеме, которая у него возникла. «Приплыли, Вершинин. И свои не верят. Да, хр** бы с ними, главное чтобы родителям сообщили, что живой. Наверное, с ума сходят от безызвестности…» Что-то холодное на лбу немного остужало голову. Было приятно. Но всё же головную боль было не унять. Еще не открыв глаза, до него дошло, что по голове его кто-то гладит. Нежная и приятная ладонь. Он понял, что рядом с ним Настя, но вспомнив, что она ушла, открыл глаза. - Настя? – Тихо удивился парень. Девушка лишь посмотрела на него без слов сверху вниз. - Ты разве не ушла? - Ушла. И сейчас бы ушла. - А чего тогда? Настя убрала свою ладонь, осторожно приподняла голову Павла со своих колен и опустила на диван. Шмыгнула и поднялась. Он предпринял попытку подняться, но голос девушки его остановил. - Не вставай. - Зачем? Со мной всё в порядке. - Паша. Лежи, - с раздражением бросила Настя и, вытерев накатившие слёзы на глазах, вышла из комнаты. Всё же решил подняться, но внезапный хоровод стен и потолка не дали ему это сделать. *** - Знаешь, Насть, - тихо говорил Паша, лёжа на диване, положив так же голову на колени девушке, глядя в потолок, который в сумеречном свете за окном, превратился в серое плотно, - сегодня на остановке я вцепился в одного мужика. А знаешь почему? - Почему? – Безучастно повторила Настя. - Потому что он один из них. Девушка тихо вздохнула: - И зачем ты это сделал? - Не знаю, - скривил рот Паша. – Просто, когда услышал голос, с таким акцентом, увидел его лицо, нашло что-то на меня. Знаешь, бывает такое, когда из-за злости сами по себе кулаки сжимаются, - тихо и спокойно говорил он. – Он просто узнать хотел всё ли в порядке со мной. Так посмотришь на него, вроде нормальный мужик, в костюме, с портфелем. - А ты бы ударил его? Паша, слегка задрав голову, посмотрел на девушку. Вновь перевёл взгляд на потолок и продолжил: - Я даже ответить не могу на этот вопрос. Может быть, и ударил бы, если бы не эта тётка. - Какая тётка? - Подошла там одна. Я на неё смотрю, а у неё лицо такое недовольное, думаю, сейчас вызовет ментов. Ну и ушёл быстрее. Он замолчал. Почувствовал, что Настя запустила свои холодные пальцы в его волосы. Стало спокойнее. После всего того, что произошло с ним после возвращения домой, она единственная, кто смог его поддержать. Единственная, кто, сумев пережить потерю любимого человека, осталась рядом с ним. Даже родители в какой-то момент перестали его понимать, несмотря на то, что им пришлось пережить морально и физически. У отца случился приступ, когда не было вестей от Паши несколько недель, мать пичкала себя лекарствами, лишь бы вынести переживания, свалившиеся на их семью. Брат так вообще отказывался понимать его состояние, твердя одно: «Забудь и живи дальше». Как-то не так он – Паша - себе представлял воссоединение с близкими. Да, он всегда понимал, что с ним нелегко Насте, но и выбросить прошлое, что так подло исковеркало его жизнь, тоже не мог. Настя оказалась права – его воспоминания лишь повод чувствовать, что он еще жив душой. - Ты останешься сегодня дома? – Вновь задрав голову, спросил Павел. - Нет. - Ты уже опоздала на электричку, - предпринял попытку парень. - У подруги заночую. - Зачем, когда есть свой дом? - Тебе надо мысли в порядок привести. В одиночестве думается легче. - А ты? - А я хочу просто выспаться по-человечески, Паш, - отвечала Настя, всё также запуская пальцы в волосы парня и глядя на него сверху вниз. Взглянув в уставшее лицо, поблёкшие глаза и бледный вид Насти, Паша не мог не согласиться с её решением. Возможно, она была и права – пара дней нужно им обоим. Он долго выдохнул и закрыл глаза. Головную боль отпустило, но всё равно жутко хотелось спать. Паша не проснулся даже в тот момент, когда девушка встала и подложила ему под голову подушку, накрыв его одеялом. Он лишь повернулся к спинке дивана лицом, продолжая смотреть свои неприятные сны-воспоминания. «Шаткий покой Павла нарушил звук открываемой двери снаружи. Он сел на кровати, когда к нему вошёл тот же самый лейтенант Самсонов с металлической кружкой и тарелкой в руках. Вслед за ним вальяжным шагом вошёл старлей Каримов. Первый небрежно поставил на тумбу еду и бросил фразу, отчего Павлу стало еще яснее, что ему здесь придётся вынести еще один плен: «Корми еще тебя тут». И обратился уже к старлею: «Чё ты его там не пристрелил, Саныч?». Тот безразлично окинул взглядом заключенного, так же молча взглянул на Самсонова и подошёл к Павлу ближе. - Чего расселся? Встать, когда старшие по званию разговаривают! – Рявкнул на него Каримов. Паша, поняв, что намечается явно недоброе дело, поднялся, неустойчиво ступая на больную ногу. Старлей вплотную подошёл к парню и долго выжидающе и с ненавистью смотрел в глаза Павлу. Тот в свою очередь, нахмурившись, молча гадал, что собирается делать Каримов. Следующего действия не ожидал даже Самсонов: старлей резко ударил в живот парня. Паша, выдавив из себя сдавленный стон, согнулся, стараясь заглотить воздух ртом. Тут же получил сверху в плечо локтём, отчего свалился на пыльный пол, сверху вдобавок припечатали берцами голову. Услышал над собой: «Не дай Бог «хвост» привел за собой, я тебя лично в решето превращу. Понял меня? Не слышу. Понял?!». Выдавил жалобное «да». Из глаз сами собой покатились слёзы от злости, обиды, боли. Это было даже хуже, чем в плену у Алхана, где его избивали, насмехались, держали сутками без еды и надевали цепи, словно он цепной пёс. Он так хотел вырваться из плена, и у него это получилось; он хотел вырваться из дома Сергея, где по сравнению с этим местом, там был рай, и у него снова это вышло. Но попав сюда, ему жутко захотелось сгинуть, лишь бы не слушать обидных слов от «своих» офицеров и не терпеть подобные унижения. Когда младшие офицеры вышли, У Павла потекли из глаз слёзы. Предательские и обидные. Не хотел, старался держаться, но не получалось. Выдержать издевательства врага, чтобы терпеть издевательства соратников не входило в его планы. Да и посмотреть бы кто из них враг, а кто соратник. *** - Слышь, старлей, - Самсонов подошёл вплотную к Каримову, который расслабленно стоял посреди узкого коридора. – Пацан тут причём? - Заслужил, - огрызнулся сослуживец. - Ты, - коротко ответил Самсонов, - держи планку офицера. Не позорь армию. - Чего? – Протянул недовольный вопрос Каримов. – Учить вздумал, Самсон? - Самсонов Илья Аркадьевич, - выделяя каждое слово, говорил парень. - Для тебя. С этого момента. - Надо же, какие мы нежные. Что, проникся к нему?- Послышались насмешливые нотки в голосе. - Доверия он не внушает. Но и такого отношения к себе от тебя не заслужил, - глядя в глаза, ответил Илья. С этими словами развернулся и ушёл. *** Первые сутки были мучительными. Без обезболивающего, поднялась температура. Не хотелось ничего, кроме как, чтобы прекратилась эта жуткая боль. Он несколько раз позвал на помощь, но её оказали лишь тогда, когда вечером принесли еду. Наутро стало лучше, но все еще мучила сверлящая боль, уже ставшая тише, в плече. До полудня всё было тихо. С утра ему принесли поесть, на просьбу переговорить с майором Устиновым, отказали. Мучимый сомнениями, что всё сложится хорошо, он сидел на кровати, когда что-то грохнуло с оглушительной силой и его едва не отбросило к противоположной стене. Рядом что-то отлетело и ударило в голову отчего стало темно»