Да валите вы все уже домой!

      Я очнулся от того, что мне не хватало воздуха. Что-то липкое лезло в лицо, я закашлялся и отодвинул эту ерунду. Попытался убрать с кожи.       — Тота, отстань! — вновь закашлялся, отплевался. И открыл глаза. — Ёб твою...       Зажал себе рот, чтобы не закричать. Передо мной лежал труп. Вернее, верхняя его часть, без ног и части живота. А лица у него не было — под лучом света виднелся художественно обглоданный череп.       Я схватился за грудь. Сердце грозило выпрыгнуть из глотки, билось в грудную клетку с болью. В глазах темнело, а воздух словно закончился совсем.       Успокаивался долго, встал на дрожащих ногах и начал осматриваться.       Тоннель с щелями в потолке, через которые внутрь попадал свет, весь в пыли, но это нормально, тут были рельсы, значит, и пыль должна быть в изобилии, и затянут странной паутиной, толщиной почти в целый волос.       С большим трудом отодрался от стены, посмотрел на себя. Одежда не была моей. На голове какой-то странный шлем с откинутым забралом — я снял его, расстегнув чуть покрывшийся ржавчиной ремень, посмотрел. Хотел было с силой кинуть его в стену, но не стал — вещь хорошая и может пригодиться.       — Тота, млять! — прошипел. — Съездим в метро, на разные станции! Тьфу!       В кармане нагрудном нашёл записку, на которой размашистым и постоянно меняющимся почерком было написано «чтобы ВыБраться — найди МеНЯ».       — Шифр несложный, но как, твою мать, я попаду в Б-6? Или мне нужно не туда? — я закусил губу, начал думать. Один день с Тотой — и я уже способен адекватно такое воспринять?       Да нет, мне просто всё равно, а жить хочется. Особенно теперь, когда меня не беспокоит спина.       — Нет! — понял я очевидное. — Искать мне нужно Тоту. Но Б-6 явно её заинтересует. Как и всякая мистика и прочий бред. Мне нужны... Мне нужны... Чёрные?       Я схватился за голову, массируя виски, чтобы помочь глупому мозгу понять простую логику сумасшедшего злого божества. Она должна быть невероятно простой, но дико извращённой!       Нужно идти, потом подумаю.       Не-ет, стой и думай. Стой и думай, не реагируй. Молись, читай мантры, постигай дзен, главное — не паникуй, Метро за страх наказывает... Стоп!       — Мне нужен Хан, — кивнул я и открыл глаза. — Хан точно найдёт мне Тоту.       Постояв немного, кивая собственным мыслям, я бормотал:       — Цель ясна, только я не помню, где его искать. Но это и неважно. Неважно, метро маленькое — найду этого призрака искупления. Дальше. Найти людей, любых. И...       Я сглотнул.       — В стелсе я хорош, как боженька, — сплюнул, припомнив игровых коммунистов и нацистов. Эти сразу потащат такого прекрасного меня к стенке. — Твою мать, твою мать, твою мать!!!       Подавив рвотный рефлекс, я начал обыскивать труп передо мной. У него были фильтры для противогаза, револьвер кустарный и пять патронов в барабане.       — Ну же, братан, что ты тут забыл такой бедный?       Но это всё, что было.       Я поднял пистолет. Он оказался значительно тяжелее, чем я думал. Да и всё, включая шлем, оказалось тяжелее. Руки какие-то слабые, да и дышать тяжело. Понимая, что это не поможет — сколько лет тем фильтрам? — я всё-таки натянул шлем на голову и защёлкнул его забрало с противогазом.       — Вперёд или назад? — посмотрел в разные концы тоннеля. — М-мать!       Нужен источник света. Но даже если я его найду — всё равно буду слепым и глухим по сравнению с местными выживателями.              Движение — это жизнь.       Теперь эти слова я понимаю дословно, без всяких иносказаний. Никогда не думал, что я способен на что такое.       Я шёл по перегонам между разваливающимися от ржавчины вагонами электропоездов, внимательно прислушиваясь к стону вздыхающего, усталого металла. Останавливаться было нельзя, фильтры в этой пыли забивались чуть ли не мгновенно и просто переставали пропускать воздух. Тут было много тел. И много теней, шуршащих в темноте мелкими камешками. Я часто слышал детский плач, от которого ноги слабели в коленях. Всего один монстр, попавшийся мне, был убит с первой пули, но мелкая кикимора просто оказалась крайне невезучей. А я от нервов сжал и долго не мог отпустить палец со спускового крючка.       Я шёл вперёд, по нескольку минут замирая соляным столбом, каждый раз, когда мимо меня проплывала вялая шаровая молния.       Я не молился, потому что не знал ни одной молитвы. Сознание... оно отошло в сторону, явив свету страх и агрессию. Но я упрямо заставлял себя придерживать руку, а после и вовсе убрал револьвер за ремень.       Когда нашёл рабочий фонарь на теле одного из жителей метро, я обрадовался ему, как ребёнок любимой игрушке. Я так рад не был даже его оружию: самодельной двустволке и превращённому в какую-то винтовку револьверу с удлинённым стволом и глушителем. Патронов было немного, всего десять на артефакт довоенного прошлого и столько же на самопал. Но это всё равно — теперь мне не придётся идти вслепую, тыкаясь во всё руками.       Дважды на пути у меня вставали призраки. Причём не как у главного героя игры, Артёма, а вполне прорисованные. Почти живые, со слезами на лицах, они тянули ко мне свои руки, ощутимо касались одежды.       — Не бросай нас! — кто-то шипел в ухо.       — Не уходи!       — Спаси!       Я же лихорадочно нажимал на рычаг прокрутки динамо-машины, чтобы не погас свет, и в его круге шёл вперёд.       Сколько я так бродил — понятия не имею. Иногда мне попадались целые группы мёртвых поисковиков с кустарным оружием. Там же нашёл вполне рабочий Аксу, с шестью магазинами. У этих оказалась немного консервов... было трудно и страшно их есть, но пришлось — больше ничего съедобного найти не получилось.       Чуть осмелев, я начал шнырять по отводам и отноркам. Ничего, кроме фильтров и патронов, найти не сумел. Зато нашёл обычный механический арбалет. Не знаю, зачем он мне, но взял и его — нагрузка пока была не такой большой, а двигался я очень медленно. Долго думал, где же мне теперь спать, ведь по субъективным ощущениям я продвигался где-то сутки, если не больше. И уже начинает клонить в сон. Заперся, коротко ругнувшись, сел за хлипкий стол и, положив на него голову, заснул.              Выходить из безопасного места, в котором я чудом сумел проснуться, не хотелось совершенно. Я ругался на себя, бил по щекам, по ногам, но организм ни в какую не хотел выходить. Я шагал по комнатушке туда-сюда, а затем решил перебрать патроны в оружии. Ничего толкового сделать с ними не сумею, это понятно, но хоть успокоюсь немного. Консервов осталось всего две целых банки, так что идти придётся.       Придётся!       Обнаружил, что у одного из магазинов сломалась пружина. Встрял бы... Патроны, показавшиеся подозрительными на вид — подозрительнее остальных, — рассовал по карманам.       Но выходить всё ещё было очень страшно.       С духом собрался тоже не с первого раза, но аккуратно вышел, высунув ствол обреза, и тут же зажал оба курка — в дверь ударила массивная туша упыря или чего-то такого. Оглушённый, я достал из-за ремня пистолет, но не понадобилось.       — Бля... — откинулся назад, на пыльный и грязный пол.       Уняв сердцебиение, я всё-таки вышел, с трудом сдвинув в сторону перегородившую проход тушу твари. Они не охотятся в одиночку, как я понял, но, если я буду просто сидеть на месте, то сдохну от голода. Если не от облучения или отравления.       Кто знал, что автомат настолько тяжёлый, когда им приходится по-настоящему пользоваться? Я никогда не думал о таком. Руки немеют от локтей до плеч, а палец дрожит на спусковом крючке. Тёмные закоулки с каждым часом становятся всё темнее. Но я шёл, сглатывая густую слюну, обещал себе оторваться на Тоте как следует, когда вернусь.       Но вскоре в тоннеле появился свет — и я тут же попытался спрятаться в первый же подходящий закоулок. Взбежал по лестнице, громыхая, слух отчётливо услышал лязганье затворов.       — Та-ак! Всем полное внима-ание!       Дверь в место, что я выбрал своим убежищем, была закрыта на обычный засов. В темноте я не обратил внимание на обычную табличку с простой надписью «не входить». А стоило бы.       — Кажись, в мертвецкую убежал, — сказали за дверью.       — И чёрт с ним, закрой дверь, и возвращаемся.       — Да, уходите, а! — прошептал я, целясь в дверь.       Лязгнуло. Прогромыхали шаги по лестнице. Я выдохнул и развернулся к проходу. Вряд ли я эту дверь вышибу, а потому и пытаться не стоит. Лучше идти дальше.       Меня беспокоило, что за мной не пошли, да и название зоны, куда я так неаккуратно влез, не внушало доверия. Но в этом же была хорошая сторона: вряд ли Тота пропустит такую интересную странность.       — Ага, уговаривай себя, уговаривай.       Проверив обрез и автомат, я, закусив губу, медленно пошёл вперёд.              Мне казалось, что кто-то нарезал эти тоннели и перемешал без всякой логики. Иногда я натыкался на стены там, где раньше их совсем не было. Но не это было самым страшным — даже на жутком кладбище с толпой призраков не было так тихо. Кроме меня здесь не было никого и ничего. Иногда без всякой причины включался свет в лампах. Я нашёл телефон. Ради смеху просто набрал 7074 и поднял трубку, оторванную от аппарата. Дёрнулся, когда оттуда донеслись гудки. Но решил дослушать.       — О! — раздался знакомый голос. — Это, наверное, меня.       — Тота... — голос сел, но я прокашлялся и крикнул в трубку: — Йог-Сотот, мать твою! Какого!..       — О! Это же Симеон! — обрадовались на том конце, а затем несколько раз выстрелили из пистолета. — Не мешай! А, Сень, ты где? Я тут заблудилась, пока по экскурсии ходила.       — Не... — я вздохнул. — Не знаю. Где найти тебя?       — У меня та же проблема! — хохотнула Йог-Сотот. — Так что давай встретимся на ВДНХ!       — Я так и думал.       — И Семён, не иди лёгким путём здесь. Понимаешь? Вообще...       Раздались короткие гудки, а меня слегка повело — чуть не выронил Аксу.       Опёрся на стену и вздохнул.       — Да меня кондратий хватит раньше, чем твари сожрут или люди пристрелят. Лёгкие, мать твою, пути.       Дождался, пока головокружение пройдёт, и тихо пошёл дальше, слегка поскрипывая разношенными берцами по крошке на полу. Коридоры вели меня ниже — и я совершенно точно скажу, что в настоящем московском метро такого нет и не было. Становилось холодно, а дыхание пошло парком.       — Коцит, что ли? — хмыкнул я. Поморщился, подышал на руки.       Хорошо, что перчатки были — пальцы к стволу примерзают, прямо к деревянному цевью.       Как и ожидалось, коридор вывел меня к большой луже — я не знаю, как называется это сооружение, но оно было круглым и имело два входа с разных сторон. Мост посредине обрушился, его остовы намертво вмерзли в лёд.       — Блядь.       И не спуститься путём — два метра с высоты лететь.       — Не, — покачал я головой, — провалюсь.       Пройти по краю тоже не получится. Тут был небольшой карниз, или ребро жёсткости, или что это вообще — уступ круговой, в общем, но выглядел он так, что с моим весом и ловкостью не стоит даже пытаться.       И ладно просто аккуратно спуститься — фонарь не выхватывал лестницы, подняться-то как? Я смогу себя оттуда вытащить? Когда я последний раз подтягивался? М-мать!       — Но назад всё равно не пройти.       Вздохнув, я перекинул автомат на спину, попытался затянуть плотнее, чтобы тот не болтался, но в перчатках нормально выбрать ремень не получилось. Аккуратно спустился на руках. Отцепился, оторвав от правой перчатки прилипший к обледенелому краю кусок кожи. Закусив губу и широко расставив руки, я на цыпочках пошёл к противоположному краю.       Лёд был недвижим и похож на зеркало. В нём отражалась тёмная фигура, с фонарём на шлеме, там был держатель, и я им пользовался только тогда, когда просто необходимо было держать автомат в обеих руках.       — Спокойно. Индиана мог, а он был старый... хотя я тоже не очень... колени уже болят... — шептал я себе.       Перед глазами пошла какая-то электрическая рябь, в ушах сильно зазвенело, до головной боли. Изображение на льду изменилось, и теперь там были полыхающие агрессивной зеленью глаза Йог-Сотот. Затем я увидел, как её маленькая фигурка удерживает на весу шестиствольный пулемёт, расстреливая целую орду монстров.       У меня, наверное, было всего мгновение. Но я им воспользовался: высоко прыгнул и обеими ногами ударил воду — сопротивления даже не почувствовал.       Ногами вперёд меня выбросило из воды, забултыхался, чуть не захлебнулся, но вынырнул и сразу же начал помогать Тоте стрельбой — пока не замёрз затвор.       — О! — Тота удивилась, но гашетку не отпустила, продолжая поливать пространство перед собой свинцом. — Сеня?! Ты как тут оказался?       Уж не знаю, зачем, но она была одета в красную бандану и противогазную прозрачную маску,       — Не знаю! — срезав очередью какого-то упыря или стража, я встал у неё за спиной, чувствуя, как быстро замерзает на мне толстая ткань. На стёклах забрала уже образовалась ледяная корка, я сковыривал её пальцем, пока была возможность.       Наконец, Тота сумела вырезать всё живое своим пулемётом и бросила перегревшееся оружие просто на землю. Она рассмеялась, захлопала в ладони.       — Это было круто.       — Пошли отсюда быстрее! — я ухватил её за руку и потащил к первому попавшемуся зданию. Оглянулся — там, где я вылез, была замёрзшая лужа. Лужа — и больше ничего, один бетон, камень, разбитый асфальт. — Иначе я замёрзну к чёртовой матери!       — Нет, правда, как ты это сделал? Семён!       — Понятия не имею. Ты лучше вытаскивай нас обратно, я понял про интуицию, понял!       — Так просто это всё равно не получится! — она не упиралась, но была возмущена. — Нужно попасть к началу!       — Да сдались тебе эти чёрные!       — Да при чём тут они? Эта вселенная началась с ВДНХ! Чтобы выйти обратно, нам туда нужно!       — Логично, — сказал я странную вещь.              Будь я без Тоты — замёрз бы. Меня и так колотило, трясло, как осиновый лист от переохлаждения. Но могущественное божество даже в вымышленном мире было могущественным — одежда мгновенно высохла, а я постепенно согревался. Что, впрочем, от соплей и сонливости не спасло.       — Будешь? — Тота притащила тушу стража, и сейчас ножом отрезала сырую плоть и с удовольствием поглощала.       — У м-меня консервы свиные остались. Банка или д-две. О-ох... — я стянул с головы шлем, высморкался, после надел обратно. Знаю, нельзя, но и так невозможно. — Надо двигаться, Тош. Если тебе и похуй, я от такой экологии помру быстро. М-мля...       Едва оказались в относительно безопасном месте — заболело всё. Вообще всё, голова и сердечко не в счёт, они и так болели.       — Перетрудился, — пояснила Тота, чавкая. Она словно специально перемазала рот кровью, но такие весёлые глаза у неё не были с самого нашего знакомства. Затем она задумалась и потёрла живот: — Надо поберечь фигуру.       А я уж успел испугаться.       — Патроны есть, Тош?       — Неа, все кончились! — улыбнулась она.       — А сделать?       — Не могу, — Йог-Сотот пожала плечами. Я посмотрел на неё со всем скепсисом, на который был способен. Пояснила насмешливо: — Я же не оружейница!       — Ты из воздуха достаёшь телефоны и лом!       — Но это же неспортивно! Я не хочу так! К тому же, мы здесь для твоей тренировки, а не моей.       — Быстро набросала мне патронов и фильтров! — прикрикнул я на неё.       — Аха-ха!       Тота сделала вид, что испугалась, отбежала к двери и, встав в проёме, начала отбивать пяткой. С искрами и дымком из-под её чудесной ножки в армейском ботинке вылетали патроны, какие-то коробочки, фильтры и целые набитые магазины. Похихикав над моим ошарашенным лицом — я был готов заорать «хватит!» — она остановилась, сказала.       — Но оружие не дам. Бегай так, справлялся ведь раньше.              Йог-Сотот дождалась, пока я приду в себя, пожалела. Но не сказать, что я сумел восстановиться или взбодриться. Только... только в себя пришёл, больше и не скажешь. Наверное, зря — вернулся страх и появилось какое-то уныние. Это ведь не самое опасное и далеко не последнее голововыкручивающее приключение. И стоит об этом подумать, как сразу хочется куда-то спрятаться, туда, где четыре стены и ни одного входа.       — А шифр зачем был? — спросил я Тоту. — Только не говори мне, что тебе было интересно посмотреть, дойду я или нет — я тебя пристрелю.       — Было, — тут же ответила она. Я направил на неё пистолет и выстрелил. Та не дрогнула, только захихикала: — Специально промазал! Такой милый!       — Иди ты! — поморщился я.       — Нет, я не устану повторять, что ты теперь останешься со мной навсегда. Но какой шифр?       Скривившись, я протянул Тоте бумажку, что лежала всё это время у меня в кармане.       — Тут написано: «найди меня», никаких шифров.       — Понятно... — кивнул я.       — И это не я писала. Я вообще не могла тебе ничем помочь, мы в слишком разных местах появились, — Тота сделала озабоченное лицо и нахмурилась. — У тебя опять появилась какая-то баба?! Симеон, я против! У тебя и так слишком мало времени на меня!       — Эм... — я вздохнул, — так ведь навсегда? Или всё-таки нет?       — Бесконечность не предел! — вскрикнула Тота очень весело.       — Ну, да, покажи мне своё «плюс ультра».       Поменяв фильтр, я встал и начал рассовывать магазины по разгрузке. Всё, что не влезло, повесил на Тоту, она нетерпеливо похлопывала обычным чёрным ломом по нежным ладошкам.       — Хватит, ты меня без ножа режешь!       — А ещё я коня могу сжечь и избу на скаку остановить! — похвасталась Тота.       — Охотно верю. Нам надо сориентироваться, — начал я, — чтобы это твоё ВДНХ найти. Или ты знаешь, где мы?       — Я же говорила: не знаю.       Но сколько я не оттягивал, выйти всё равно пришлось. По настоянию Тоты я шёл впереди, тихо и аккуратно ступая по камешкам и снегу.       Ядерная зима в Москве — удивительное зрелище. К сожалению, оценить эти виды я смогу только дома на стуле, когда буду писать фанфик на Метро. Почему? Да потому что сейчас мне даже запоминать маршрут было особенно некогда.       Я поднял револьверную винтовку с кустарным глушителем, прицелился и выстрелил слишком близко подобравшемуся стражу в голову. Попал — забрызгивая снег кровью, монстр повалился наземь и начал биться в судорогах.       Сам же посмотрел наверх — на крышу самого высокого здания в округе пыталась забраться Тота. Там летали демоны — местные альфа-хищники. Один из них вдруг закувыркался в воздухе, а затем упал всего в шагах двадцати от отпрянувшего меня. С него и поднялась моя инопланетянка.       — Симеон! Нам куда-то туда! — вынув ломик из тела мутанта, Тота подошла ко мне, обворожительно улыбаясь под маской.       Я несколько секунд думал.       — Надо было самому лезть! — покачал головой.       — Это ещё почему? — обиделась Йог-Сотот.       — Потому что! Ты же само безумие, как можно доверить ориентирование на местности тебе? Вдруг тебе захотелось мороженого, что тридцать лет лежало в магазине сладостей?       Молчание. На миг бросив контролировать подходы, я уставился на смущённую Тоту.       — Ладно, нам туда, — указала она в противоположную сторону.       — Да нет уж, пошли за твоей интересностью.              Оказалось, что Тоту в первую очередь интересовал Кремль и Мавзолей. Она довольно потирала ладони, иногда даже облизывалась. Я подозревал нехорошее, но побаивался что-то делать.       Красная площадь превратилась в перерытый мутантами карьер, а к стенам кремля подходить было опасно — там топали и носились стражи. Где-то неподалёку разносились выстрелы. Но не это меня пугало: чем ближе я подходил к краснокаменным стенам, тем чётче чувствовал беспричинный страх.       — Ой! — Тота приложила ладонь к маске, когда завыли сотни мутантских глоток. Я грязно выругался всем арсеналом, что был у меня в словарном запасе. — Это не я!       — А кто?!       — Люди, конечно!       — Ты сделала, что хотела, посмотрела на красную звезду, пошли уже! — я взял её за руку и потащил обратно.       — Не паникуй, Симеон! Идём дальше — тут с каждым шагом всё интереснее. Пошли-пошли!       Потащил, ага! Это меня поволокло словно бульдозером каким-то!       Совсем без боя не получилось — по мутантам хорошенько постреляли и отогнали тварей прямо на нас. Я расстрелял два магазина, положив пяток, Тота из пистолета сделала то же самое, но всего шестью выстрелами из пятизарядного барабана. Последний убегал, вот она сразу и не попала.       — Что? — удивилась она моим ругательствам.       — А-а! — махнул рукой. — Ну, всё?       — Нет, хочу к часам на Спасской башне!       — Но зачем?       — Хочу попробовать время на вкус! — Тота пошла вперёд.       Интуиция у меня определённо есть — только её голоса за вопящим организмом мозг не услышал. Едва мы достигли места, а глаза смогли увидеть часы, Тота потемнела лицом и начала меняться. Не внешне, а как-то энергетически — волосы вновь зажили своей жизнью, глаза налились кровью, а мир вокруг начал плыть и давить на меня, затрещали от натуги кости.       Хорошо, что сумел устоять — едва коснулся Тоты, у меня зашлось сердце, а перед глазами потемнело. Но хрупкие ручки поймали бесполезную тушу.       — Всё, Сём, пойдём! — улыбчивая Тота поставила меня обратно на ноги.       — А... ага.       Время на Спасской башне — малая стрелка часов сдвинулись на два деления назад.       — Ой, — внезапно сказала Тота и виновато опустила голову: — А теперь это я.       Я бросил взгляд туда же, на землю. Сотни призрачных рук потянулись из земли к Йог-Сотот.       — Бежим! — крикнул и рванул с места, ухватил не виноватую, а любопытно рассматривающую призраков инопланетянку за руку и потащил за собой. Она не сопротивлялась. Она хохотала.       — Ихи-хи-хи! Аха-хах! Вот это зоопарк!              Если для неё это был аттракцион — для меня это было серьёзное испытание на выживаемость.       Когда мы подошли к селению чёрных, и Тота побежала общаться с братьями по разуму, я был выжат до суха и совершенно не реагировал на жуткости и страхолюдности. Совершенно спокойно стрелял в атакующих нас монстров, хоть и понимал, что Тота превратит их в фарш секунды за две, но патроны тяжёлые, и нести их было ужасно трудно. Ненавижу Москву за её огромность!       Сами гуманоиды встретили девушку настороженно, хоть и довольно миролюбиво. Будь я на их месте — бежал бы без оглядки.       — Это! — эмоционально воскликнула она. — Народ, вы тут долго не засиживайтесь — ракета прилетит! Вот! А не подскажите, где тут станция метрополитена? Там, да? Сёма! Иди сюда, тебе кое-что покажут.       Словно робот я подошёл к Тоте, окружённой чёрными. Девушку хватали за руки маленькие гуманоиды. Старшие держались отстранённей, но какими-то агрессивными не выглядели.       Один из чёрных с настороженностью положил мне руку на голову. И ничего не произошло. Я с сомнением покосился на Тоту.       — Дома посмотришь. Оставь им оружие, Симеон, пусть посмотрят, если хотят.       — Ксюху не дам, — тут же отрезал я и положил на землю обрез. И, подумав, пистолет с глушителем.       Оказалось, чтобы вернуться нам нужно было только войти за гермозатвор. Вокруг раздались возгласы, заскрипел останавливающийся поезд. Люди, что спешили по своим делам, отпрянули от холодного и вонючего меня.       Я сел там, прямо на ступеньках, стянул шлем и положил его на колени. От облегчения на лицо потекли слёзы. Рядом уселась довольная Тота, а затем, увидев направленные на неё телефоны, сделала грустное лицо.       Подходила собака с полицией. Справлялись насчёт стоимости наряда. Я сказал, что двести тысяч на обоих, вместе с муляжами оружия. Те посмеялись придурку. Мне же смешно не было. Минут через сорок, когда мы с Тотой и правда пошли есть мороженное, я увидел в зеркале совершенно другой взгляд карих глаз и седые виски.       — Уважаемый, а можно с тобой сфотографироваться?       — Молодой человек, ну, пожалуйста! Это лучший косплей на Сталкера!       — Сём, давай сфотаемся, давай!