***
Я с трудом поднялся с пола, ощупывая мокрый лоб. Включил свет, поднёс руку к глазам — увидел красное. С опустошением в груди сел на постели. Взял телефон и посмотрел на дату. — Ха. Минуты через полторы должен был позвонить Кира, а я согласиться выйти на работу. Но так неохота! Спина ещё болит. Минут пятнадцать смотрел на смартфон и размышлял в основном о том, что случилось в этом странном видении, которое, в принципе, стоило бы записать. Должен получиться прикольный в своей бредовости фанфик... может, оценит кто. — Вот уж приложился так приложился, — вздохнул я. И, покряхтев, взялся за тряпку. Вытереть кровь, пока не навернулся опять.***
Кажется, я понимаю, почему персонажи Лавкрафта так часто плохо заканчивали. Я не могу не думать об этом. Не могу — и всё. На работе уже на больничный отправляют из-за бледности и синяков под глазами — Йог-Сотот... — вздохнул я. С Таней разошёлся. Уже не воспринимаю её так, выгорел весь. Смотрел равнодушно. Отец, вернувшийся со своей халтуры, смотрел на меня сочувствующе и предложил всё-таки обратиться к врачу. — Повреждения мозга, хоть какой бы он у тебя ни был, — это не шутки. — А! — отмахнулся я. — Я в порядке. Только уснуть путём не получается. Пробормотал себе под нос: — Кошмар. Это просто странный кошмар. Я дописал «Да валите вы все уже домой», выложил на Книге Фикфанов, приключения выдуманного персонажа, фикодела-неудачника seimar`а в мире Няруко. Было довольно весело, но подписчики не очень оценили. Всего несколько отзывов, только один прям запомнился. Как бы их меньше не стало! Хотя... пофигу. «Слава богу эта фигня щакончилась. Афтар пеши другое. По RWBY или Наруто.» Как шаринган не прорезался — не знаю. Но для себя решил, что стоит, всё-таки, завязывать. Буду просто сидеть и отпускать едкие комментарии за отсутствием таланта. Я вздохнул и включил музыку. Отец на кухне готовил шедевр кулинарии — манную кашу. Всё красное вызывало у меня нездоровые смешки, а потому пока ели кашки без мяса. Пока он готовил, я с кухни наблюдал за какой-то парочкой, что ругалась прямо по окнами. — В каждой женщине сидит маленькое психованное и злое хтоническое божество, — процитировал я себя же. Отец посмотрел на меня со смешком. — Слова не мальчика, но мужа. — А не может ли сидеть в злом и безумном хтоническом божестве маленькая женщина? Елисеич и вовсе хохотнул. — Когда прекратит кидаться в тебя вилами — что ты смотришь, бывало и такое, — и начнёт плакать, так сразу маленькая девочка. Я не очень его слушал. Думал больше. — Интересно, с какой планеты Стас Михайлов? — Ты слушаешь меня вообще? Иди, приляг! Я лёг на кровать и бездумно пялился в потолок. Проигрыватель воспроизводил Высоцкого, «Балладу о любви», а я вдруг ощутил, как сжимается сердце. — Потребует разлук и расстояний, лишит покоя, отдыха и сна... — повторил я за бардом. Бабы от него, наверное, кипятком писались. Вот же... Мастер! Что же Тота говорила о любви? Вопреки всему? Здравому смыслу и грёбаной реальности? — Нет покоя, есть только страсть. Любовь освободила меня от оков, — сумел я вспомнить. Неожиданная мысль: её кто-то захватил? Она заточена и сейчас сидит где-то в одиночестве? Поэтому всё так? Она же боится одиночества до ужаса! Подумав немного, записал слова, сказанные Азатот. Большая часть вышла абракадаброй, но было и пожелание: «добро пожаловать в ад». Это что она имеет в виду? Если подумать, то сам я во сне только одно место назвал адом — во вселенной метро, лужа морозного Коцита. Там ещё была записка. — И как же тебя отыскать? — тихо спросил я. А ещё Тошенька говорила, что это писала не она. Не она и перемещала. А её... мама? А что поменялось? Как ты найдёшь Азатот? — Так, стоп. Она сказала, что я знаменит. И что из-за меня... а сколько от ктугхианцев лететь до Земли-матушки? Могли они лететь тысячи лет... именно за мной? Ну, если я не приду ни к чему, так хоть продолжение напишу. Уж больно зудит! — Но зачем? — спросил я у потолка, положив руки под голову. — Они же держали людей в плотной изоляции, воруя понемногу. А если... если я освободил Йог-Сотот? Сотни тысяч лет назад. Она говорила, что ждала целую бесконечность. Тогда я крут! Но... как я это сделал? Так ничего и не придумав, я тупо пролежал на кровати до самой ночи. Даже есть не пошёл. Вместо это всего разок сходил умыться, а после долго смотрелся в зеркало, на бледное лицо с карими глазами, под которыми образовались большущие мешки. Мутный взгляд упал на плечо. Там был длинный чёрный волос. Я попытался его снять, но не получилось, падла цеплялся за что-то на затылке. Тогда я взял ножницы и просто отрезал его. Брызнуло кровью. — Ай! Твою ма... Я замер. Она же не Няруко! Она пипец какая хитрая, эта Йог-Сотот! Я окинул взглядом оставшийся кусок извивающегося щупальца Азатот, начал тихо хихикать. — Ну, Тошенька, это ж надо было так! Так меня подставить-то! Понятно, как они узнавали, где я. Понятно, почему было столько демонов рядом со мной — они, мля, меня охраняли. А в десять лет я получил этот самый волос! Это щупальце. Я рассмеялся и позвал: — Тёщенька! Это я, тот опарыш, что обещал любить твою дочь все следующие бесконечности. Тонкий писк, короткая боль в сердце, и я упал лицом в раковину. Меня смыло в канализацию. А Винокур знает толк в правильном общении с мамой жены! Сработало. Закалённый первым своим путешествием и боем за адекватность, как бы странно это не звучало в мой адрес, я шёл по черноте, шумящей и живой, в кишке из склизких стен, что текли вверх. Мне было хреново, но не так сильно, как в первый раз. Терзают меня смутные сомнения, что Азатот обитает именно здесь. Уж больно обстановочка простенькая. Если не сказать прямо — в этом говне даже безумные жить не станут. Сколько шёл — не знаю. Двигался вперёд, опираясь скорее на свой предыдущий опыт, чесал саднящий затылок. Там отросли сразу несколько длинных, безжизненно висящих щупал — и это хорошо, а то хрен его знает, как они на мозг влияют. А потом, вопреки здравому смыслу, остановился. Ждал долго — но дождался. Меня снёс огромный поезд из щупалец. Я не смогу описать, что именно я почувствовал. Нет, это была не оглушающая боль, не всепоглощающий страх. Я просто... истончался? Стирался из реальности? Что-то вроде того. Но вездесущие красные глаза, наконец, увидел. — Ну, здравствуй, тётя Ася... — проговорил я, обернувшись и улыбаясь. Огромное чудище из склизкой тьмы, глаз и гигантских щупалец нависло надо мной, пристально рассматривая. — Ебать тебя!!!.. Я захлопнул варежку. Никакой реакции. Азатот ещё не знает великого и могучего? Наверное, это даже хорошо. Тонкое, в палец всего, щупальце раскрыло пасть с тонкими зубами прямо перед моим лицом, а из него выглянул ещё один глаз. Я мог хоть что-то разглядеть только потому, что они светились. И всей громадины разглядеть не... — А-а! — вскрикнул я от короткой боли. Азатот проткнула мне правый глаз. Костяная стенка глазницы была чуть не мгновенно прогрызена, и зубы вцепились в мозг. Очнулся на кровати в темноте. — Что ты такое? — спросил громогласный голос. — Тётя Ась! Потише! Голова болит! Недолгое молчание было прервано снова, а я зажал уши. От этого голоса кипел мозг! — Что такое «голова»? Ты сказал, что ты «опарыш». Все опарыши такие? Я потрогал глазницу — пустая. Под ложечкой засосало. Это тебе не Ноосфера с их галантностью и вежливым аккуратизмом! Чтобы объяснить, что я такое и зачем напрашивался, пришлось сперва рассказать о Тошеньке и матери её, тёте Асе. И это было непросто. Очень непросто объяснять значение слов, говорить о будущем, и так далее, когда твой собеседник постоянно переспрашивает значение слов. Это было очень долго. Настолько долго, что я уж было отчаялся. — Какой глупый набор сигналов, — выразила своё отношение ставшая меньше туша огромного чудища. — И не говори. И как на нём пишут всякие?.. Так что, Азатот, как быть-то? Тва... то есть, тёщенька просто лупила на меня глаза. — Вселенная ещё не ограничена смыслами. Тебе придётся ждать сперва создания Йог-Сотот, разумное скопление энергии, затем её пленения. Тебе понадобится небольшое количество биомассы вдохновлённого существа, отданное добровольно. За всё нужно платить. Пока меня накрывала огромная пасть, я сидел на кровати с открытым ртом. Что вообще она имела в виду?! Я вылез из воды на берег и повалился на песок, тяжело дыша. — Никогда!.. Никогда больше не пойду в гости к мамочке Тоты!.. Твою дивизию!.. Блядь! Ну и пиздец!!! Глаз на место не вернула. Прожевала и выплюнула! Я прям почувствовал себя!.. Симерол, бля! За вкусом мяса! — Тьфу! — сплюнул я тугую слюну. Хорошо, что не ел ещё. — О-о-о! Поговорили! Одно хорошо — я знаю, где Тошеньку искать. То, что кажется храмом на горе — на самом деле её тюрьма. Высоченная пирамида из красноватых каменных блоков. И я боюсь предположить, где же её основание. — Сука! — промычал я, охнув от боли. — Прожевала, а спину-то не вылечила! Я глубоко вдохнул и с усилием встал. Нужно было торопиться, пока меня не сожрала щупальцевая сила Азатот — на затылке целая грива из щупалец. Они уже лезут из глазницы и даже мелких царапин, коих вдоволь нахватался, пока выбирался на берег. Быстрее, или я тупо не дойду. Йог-Сотот охраняли роботы — возможно, они не слушали этот безумный вой и плач на границе слуха. Она звала! Как же она звала и плакала — это не передать. Сердце сжималось в груди, и хотелось то защитить бедное дитя, то спасти раненую женщину, что были на вершине пирамиды, над которой висела огромная туча, что даже при шквальном ветре не собиралась никуда улетучиваться. Здесь часто били молнии, сильно волновалось море. — Выпустите! — вспышка. — Выпустите! — Я иду, Тош, — прохрипел я надувшимся горлом. Как ещё не помер — чёрт его знает. Сипел, но полз вперёд. А умные машины просто не воспринимали меня, как угрозу. Должно быть, я казался им неведомым животным, выброшенным на берег, или всё ещё не считаюсь разумным. В любое случае, полз я беспрепятственно. Прикрывшись коробкой. Тота выла. Я всплакнул, когда добрался до подножия пирамиды. — Высокий Хротгар... пока дойдёшь — поседеешь... Ну же, вставай! На предпоследней ступеньке у меня отвалилась левая рука, из неё хлынула чёрная кровь, посыпались какие-то жуки и личинки, зашевелились чёрные щупальца. Вокруг меня же стояли призраки таких тварей, что и не опишешь. Мёртвый ктугхианец, разорванный и гниющий хастур, какие-то рыбоморды, М`айк Лжец. — Отец М`айка никогда не бывал в этих краях, — сообщил он мне. — А-а-а! — громогласно верещала Тота. Мимо прошёл мужик в компании большого кота и другого, клыкастого. А ещё один кричал, будучи в смирительной рубашке. И ещё много всяких. Я же прихромал к голове без определённой формы с оскаленной пастью в ореоле из десятков тысяч маленьких, но очень длинных щупалец, сливающихся в какие-то бесформенные шары. Барельеф, выделанный очень искусно. Я, с трудом вспомнив, зачем здесь вообще появился, сунул свою оставшуюся руку в пасть по плечо. Только бы не зеркало. А там похуй что — хоть бы и конец. Тота защитила мой дом от ктугхианцев, я не могу не отплатить ей тем же. Это логика. И мне очень нравится эта ньяшка! Это чувства. Пасть сомкнулась, оторвав мне руку. Но боли я почти не почувствовал. На меня, вылетая из оживающей стены, вылетали шары. Касаясь тела, они впитывали в себя всё. — То... ота... Всегда была жадной. Миг — и она, моё головоногое чудовище, стоит, яростно хлеща щупалами направо и налево, высекает искры из камня, а совершенно безумный взгляд агрессивно-зелёных глаз прожигает саму душу. Она метнулась ко мне и...***
Очнулся от странного шума. Словно с места, где я лежал, сняли крышку. Один глаз так и не открылся, а второй ослепил яркий свет. Меня коснулись губы, я впился в них жадно — влажные, с водой внутри, высшее наслаждение. — Вставай, Симеон, — властно сказала Азатот. — Вставай, мой старый друг. — Ехщё! — хрипло попросил. Хватать было нечем — не было обеих рук. Я их совсем не чувствовал. Но Азатот вновь дала мне воды. — Мама!!! — вскрикнула Тота привычным своим голосом. — Как ты могла?!! — Если бы ты не разорвала его мозг на кванты, после не высосала душу, мне бы не пришлось его клонировать и пытаться приживить к новому телу остатки. — Но он же без рук и глаза получился! Что я скажу Захару Елисеичу? «Ой?» — За всё надо платить. Неси протезы. — Симеон! — Тота обняла меня до треска рёбер, прижалась всем телом. Книга, которую она опрокинула в прыжке по дороге, заунывно завыла, выпуская из страниц зелёный пар, что превращался в страшные рожи. Головоногая заглянула мне в глаза. — Скажи! Скажи это! — «Я никогда не просил об этом», — процитировал я. И хотя протезы ещё не шевелились, не реагировали на импульсы нервные, я уже был немного пьян и курил дорогую сигарету — спасибо заботливой тёщеньке, чтобы я без неё делал. Тота поникла, опустила глаза. — Она не этого ждала, старый друг. — Эй! — я посмотрел на Азатот, что сидела на большом саркофаге. Мы были, вроде бы, в каком-то музее. — Я неизмеримо моложе вас обеих! И не смотрите так на меня, мне вообще на это похуй. После всего-то! — Ма-ам, — Йог-Сотот всхлипнула. — Он... у меня не получи-илось! — Я люблю тебя, Тошенька. А после всего, что ты со мной сделала, ты, как приличная девушка, обязана на мне жениться. — Пойдём отсюда. Музейщики запускают в Лувр группу японцев. Съедят ещё! Это что было? Тёщенька шутит? Азатот встала и пошла по коридору. Тота, продолжая всхлипывать, очень осторожно взяла меня за руку. То есть, за протез. Бля! Мои руки! Сука! И поясницу опять ломит! — О-ох... Спина болит, — поморщился я. — Правда? — тихо спросила Йог-Сотот. — Ещё бы! Домой полетим на самолёте, ясно? Ваша магия меня доконает! Когда вышли из музея-пирамиды, мы двинулись к первой же попавшейся булочной. Тота купила себе целую сумку багетов и охапку шоколадок, наедалась ими, всё ещё с грустной мордочкой. Периодически она смахивала чёрные слёзы. — Тётя Ась... — Просто Ася, — сказала Азатот. — Я не настолько старая. Я хотел хмыкнуть, но на всякий случай не стал. Вместо этого спросил: — Чего она дуется? — Потому что сразу не сказал. Я покрутил головой. — Так ведь ей нравятся отсылки! — Но ведь не в такие моменты!!! — вскрикнула Йог-Сотот. Глядя на то, как Тота вцепилась зубами в стол и оторвала от пластика солидный кусок, я подумал вот о чём: я не знаю, чего в ней больше — женщины или злого божества. Но уверен, что крови она попьёт!.. Путь домой был короток, меньше всех моих путешествий по другим мирам. — Тётя Ася... — Просто Ася. — Мама! Симеон — мой! Простой перелёт, всего несколько часов — и ты уже выходишь из аэропорта. — Ась, дома у нас места мало, но вы всё-таки останьтесь на пару дней, чтобы ктугхиан... У меня из рук выпали сумки с товарами из дьюти-фри и сувенирами, когда я увидел Москву. Высоченные, огромные в площади основания, даже взглядом необъятные... Пирамиды? Чего? — Это не я!!! — Да валите вы все уже домо-о-о-ой!!! Огромное спасибо Lektor и Tiger.711 И вам, читатели, тоже большое спасибо за труд.