Falsum

— Закончится что, Чонгук? — сглотнув слюну, дабы успокоить неожиданно запершившее горло, спросил Ким, замерев у входа на кухню.       Чон замирает на пару секунд, буравит взглядом стену, у угла которой стоял Сокджин, чудом избегая с ним зрительного контакта. Понимает, что срочно надо многое обдумать, обсудить и решить. Только вот мыслей на этот счет совсем нет. Не знает, с чего начать, как поступить. В голове крутится фраза, брошенная им пару минут назад. Правда ли не отпустит? Правда ли будет молить о прощении за то, что наверняка разобьет ему сердце. Будет, но достоин ли он этого самого прощения? Не лучше ли будет отпустить?       Но он лишь качает головой, пытаясь отогнать навязчивые мысли, оставляя проблемы на потом. Наконец, переводит взгляд на стоящего омегу, повернувшись в его сторону вновь, и отвечает: — Проблемы с Рубумом, я его совсем недавно передал под управление моему старшему братцу, правда, не понимаю зачем, видимо алкоголь всё же на меня плохо действует. Вот теперь с Тэхёном думаем как бы его грамотно вернуть обратно.       Спустя секунду раздумий и пары мучительных для Чонгука закусываний Кимом его же пухлой губы, парень выдает: — Я, конечно не очень понимаю в этом всём, но почему бы тебе не обговорить с братом эту ситуацию, прийти к решению, которое устроит обе стороны?       На первый взгляд, совет Сокджина кажется самой очевидной вещью. Наверняка Чон бы до этого сам додумался, но Ким, как и сам альфа, понимает, что это маловероятно с его-то дурным нравом и его любовью к подобного рода разборкам. — Возможно, — медленно кивает он, призадумавшись. — Позже решу, что с этим делать, — он бросает взгляд на настенные часы, отмечая, что уже второй час дня, и говорит Киму: — Чимин с минуты на минуту должен прийти. Не встретишь его? — Мне можно спуститься вниз? — осторожно спрашивает омега и после кивка улыбается. — Отлично. Можем ли мы сходить в пекарню? В ту, в которой мы были позавчера, — поясняет он. — В которой мы покупали ржаной хлеб? — Ким кивает, вспоминая их недавню покупку. — О! Отлично, возьми тогда пару булок, я думаю. Или может нам с Тэхёном к вам присоединиться?       Сокджин переводит взгляд на активно кивающего Кима и тихо посмеивается. Он уже было согласился, однако вспоминаются слова Чимина о раздражающем друге-альфе его брата, он сам складывает дважды два, понимая о ком шла речь. — Мы сами сходим, хорошо? Я хотел бы поговорить с Чимином. Об омежьих штучках, все дела. Прости, Тэхён, — неловко говорит он и скрывается в за дверью, направляясь на поиски своего свитера.       Выждав, пока омега уйдет вглубь квартиры, Ким поворачивается к другу, выжидающе буравя его взглядом, как бы ожидая ответов на рой вопросов, появившихся у него в голове. — Ну? — нетерпеливо спрашивает он.       Чонгук пару минут усердно пытается делать вид, что занят размешиванием сахара в кружке, нервно постукивая металлической ложкой о стеклянные стенки. Сосредоточенно дует на жидкость, пытаясь остудить и без того холодный чай, а затем, наконец, осторожно попробовав его, кривится: всё же четвертая ложка сахара была лишней. Шумно вздыхает и с грохотом опускает кружку на деревянный стол, не выдержав пытливого взгляда друга. — Что «ну»? — У меня так много вопросов, но так мало ответов, приятель, — со стоном признается Тэхён и хватает поставленную ранее Чоном кружку, принюхиваясь (чай оказался мятный, что задобрило его) и отпивая. Ким кривится и недовольно отставляет кружку в сторону, так же, как и Чонгук, с громким стуком, только чуть более неосторожно, разливая пару капель на стол. — Рекомендую тебе больше не покупать эту дрянь в подворотнях всяких, для этого есть хороший магазин, я тебе говорил, — ворчит он, кривясь от неприятного вкуса чая.       Чон усмехается, знал бы друг, что творится у него в голове: рой мыслей, миллион вопросов, оставленных без ответов, что даже его пугает. Остается только беспомощно вздыхать, боясь того, что может произойти в будущем, и обещать себе обязательно всё решить не завтра, так послезавтра. — Ну, во-первых, мне бы хотелось знать, почему Сокджинни- — Сокджин, — учтиво поправляет его альфа. –…Сокджин, — недовольно повторяет Ким. — просит у тебя разрешения выйти на улицу. Серьёзно? Мы в девятнадцатом веке, когда омега без разрешения своего альфы не мог и в туалет сходить? — Ну, я немного был не в себе, когда мне сказали, что отец жив, вот я сорвался. Я не думал, что он это запомнит. — Прикольно, но это тебя не оправд…стоп что? Старый чёрт жив? — Да, — нехотя подтверждает Чон. — Не поверишь: обосновался в столице, да ещё в доме братца моего папы. — Да ладно, думаешь, он правда его пустит его к себе, после того, как его брат умер из-за него? Чонгук лишь со стоном откидывается на спинку стула и устало потирает глаза. — Конечно он его пустит, он ведь папу буквально продал, после смерти их отца. Так деньги нужны были — его дом в упадке, в столице беспорядки, а тут мой отец весь такой благородный спас его. Ещё бы он не принял его, он буквально боготворит старика. Пока тихо, но рано или поздно он объявится и, если я не буду готов, то конец всему. Городу в том числе.       Тэхён как можно громче цокает, высказывая своё недовольство. Наверняка закатывает глаза, в очередной раз считая друга самым глупым человеком в их городе. — Чонгук, я конечно тебя уважаю, но ты совсем идиот? Кто доверяет убийство такого рода козлов левым людям? — Это был человек Хосока, конечно я доверил. — Давно про него не слышал, кстати. До сих пор катается в Долор? — Тэхён со стоном отрывается от спинки кресла, усаживается поудобнее, оперевшись руками о колени и подставив ладонь под подбородок, всем видом дав понять, что ему жутко интересно. — Ещё бы он не катался, там его папа живёт да и истинный объявился, насколько я знаю. — Миленько. — Ага, — Чон наконец встает с кресла и потягивает со стоном, разминая затекшие плечи. — Я не против, кстати, — вдруг произносит он спустя пары минут молчания. Тэхён давится уже остывшим чаем, который он решил все же прикончить: слишком неожиданно Чонгук заговорил. — Чего? Ты не против чего? — спрашивает он, прижимая руку к груди, пытаясь унять колотящееся сердце. — Я не против тебя и Чимина. Только имей в виду: узнаю, что он плакал из-за тебя или ему было больно по твоей вине — тебе не жить. Я тебе доверяю, понятно? — С чего ты вдруг об этом заговорил, — недоверчиво косится Тэхён на друга. — Решил избежать следующего вопроса? — приподнимает брови, спрашивая. — Не-а, я же не забуду, так и знай. — Ну, возможно, его тянет к тебе, пусть он это не показывает, но так есть. Поэтому, пожалуйста, не проколись и сделай его счастливым, он этого заслуживает. И да, я не пытаюсь убежать от вопроса. Я на него просто не отвечу, потому что сам не знаю, как поступить. Он массирует виски, вновь думая, о том, что произошло за последние дни, неделя точно будет бессонной. Как бы смешно это не звучало, но даже страшно становится от мысли, что будет дальше. Он совершенно не понимает, как ему следует поступить дальше, не знает, как будет добиваться у Сокджина прощения, когда он узнает правду. Где-то в глубине души надеется, что он будет рассудительным, примет то, что Чонгук и правда полюбил его пусть даже и изначально использовал его в своих целях, но это ведь было только сначала, сейчас всё иначе. Да, ему понадобилось так мало времени, чтобы понять, что что-то чувствует к нему, но разве это имеет значение? Хотя, если подумать, сам Чон точно бы не простил такого подонка, как он. Альфа со стоном прислоняется лбом к прохладной поверхности кухонного шкафчика и вздрагивает, когда слышит шум из прихожей, а потом и тихие разговоры брата и Кима. Чонгук хлопает себя по щекам ладонями и, собравшись с мыслями, отправляется встречать омег. — Чимин, — кивает он брату и помогает снять джинсовку Сокджину, шикает в сторону застывшего друга, не понимая, почему он неожиданно стал таким тормозом. — Вы купили ещё  что-то кроме хлеба? — кивает Чонгук на пакет, стоящий у стены, и, подхватив пакет и Сокджина под руку, уводит его на кухню, пихает по пути друга, как бы подталкивая к действию. — Да, я решил попробовать эклеры, ты ведь не против?  Чонгук цокает недовольно, но улыбается, когда видит, что Ким, замерев, ждёт ответа альфы. — Конечно нет, Джинни, для чего я тебе по твоему дал карточку, а? И перестань спрашивать у меня разрешения, когда хочешь куда-то сходить. Я тогда погорячился, прости, мне правда жаль. Просто предупреди меня, хорошо? Сообщения или просто звонка будет достаточно, главное, чтобы я знал, что ты куда-то пошёл. Сокджин наконец выдыхает и отстраняется от Чона, чтобы подарить ему невинный поцелуй в щёку и обвить его руку своей. Прижимается сильнее к нему, и укладывает голову на плечо, счастливо улыбаясь, — кажется, всё вновь стало налаживаться. — Я бы хотел начать учиться. Помнишь, я тебе говорил. Подобие среднего образования у меня есть, благодаря папе, — он с теплом на сердце вспоминает умершего родителя. — Учитель? Ты не поменял своего мнения? — Чонгук ставит пакет на высокий стул и достает пластмассовую коробку с заварными пирожными. — О! Я ел их, вкусные очень. Попробуй, — он аккуратно достаёт сладость из упаковки и протягивает Сокджину. Парень отрицательно качает головой и машет руками. — Я руки с улицы не мыл, подожди секунду. — Не волнуйся, я тебя покормлю, а потом ты пойдешь мыть руки, пойдёт? Скажи «а», — он подносит пирожное ближе ко рту Кима и вновь улыбается, когда он, сдавшись, откусывает эклер и наслаждается, прикрыв глаза, вкусом крема. Сокджин довольно стонет и вновь открывает рот, всё прожевав. Чонгук замирает и нервно сглатывает, понимая, что возбудился от обыденной вещи. Он давится воздухом, когда Ким издает невинный звук «а», и, растерявшись, запихивает оставшийся кусок Сокджину в рот и разворачивает в сторону ванной комнаты. Подумать только! Чон Чонгук да смутился, уму непостижимо! — И правда, чего это ты руки не помыл, Сокджинни! Тэхён тем временем отмирает и подходит ближе к брату друга. Недовольно отмечает недоверчивый взгляд Чимина в свой адрес, но всё же не упускает возможности поухаживать за ним. Протягивает руки, чтобы помочь снять кожанку с его плеч, но Чон, предугадав действия альфы, быстро скидывает куртку, вешает её в шкаф и также быстро избавляется от обуви. — Я хотел тебе помочь. — До этого момента ты был настырнее, — Чимин выпрямляет спину и смотрит теперь точно в глаза стоящему напротив. Наклоняет голову в бок и щурится, пытаясь как бы прочитать мысли альфы, только, не удивительно, не удается. — До этого момента, Минни, — делает акцент Ким. — Что насчёт свидания? — Чимин, — резко поправляет он, отворачиваясь от альфы, для того, чтобы сделать вид, что ему что-то очень необходимо в куртке. — С недавних пор я зарекся не ходить по свиданиям, хватит с меня. — Вы точно братья, — смеется Тэхён, качая головой. — Почему это ты решил? Что-то случилось? — отчего-то напрягается Ким, стоящий позади, настолько, что Чимин спиной почувствовал. — Просто козлы всякие надоели, лучше займусь саморазвитием, книжки вот, — подхватывает книгу, стоящую на тумбе в качестве декора. — «Мечтать не вредно», –читает с обложки вслух и указывает книгой на него. — Почитай, тебе не помешает. Тэхён смеется вновь, взъерошив кудрявые волосы, и складывает руки на груди, плечом опираясь о дверной косяк. Щурится, внимательно наблюдая за Чимином, что старательно избегал его взгляда, и вновь пытает счастье, мягко настаивая на своем: — Если прочитаю, то сходишь со мной на свидание, Минни? Если хочешь, даже рецензию напишу толще этой книжонки. — Прям уж толще? — поднимает вопросительно он бровь и поджимает губы, стремясь подавить смешок, когда видит активные кивки альфы. Теперь и омега рассматривает стоящего напротив, взвешивая все «за» и «против», искренне не понимая, почему так тянет и одновременно отталкивает от наглого альфы. — Я подумаю над этим после того, как увижу рецензию у себя на почте, — движется вперед, оставляя Кима позади, но тут же резко тормозит, разворачиваясь, чтобы договорить еще одну вещь: — И после того, как перестанешь называть меня Минни, — на кивок Тэхёна радостно отвечает, хлопнув в ладоши: — Вот и славно! А теперь пойдём, — он кивает в сторону кухни. — Голубки наверняка нас заждались.