Love songs

Наступил долгожданный, первый выходной за последние несколько месяцев. EХО готовились к очередному комбэку, поэтому дни и ночи напролёт проходили в бешенном ритме тренировок, то по танцам, то по вокалу. Уже распланировав свой день и договорившись с родными, Кёнсу бодро поднялся с постели в поздние 10 часов утра и спокойно направился занимать очередь в ванную. Судя по суете в других комнатах, все остальные уже давно проснулись и активно собирались по своим делам. Однако едва он открыл дверь, мимо его комнаты пролетел взмыленный Сухо. — Что он сказал? — он говорил с кем-то по телефону, попутно заглянув в комнату Криса, Чена и Тао, откуда слышалось невнятное завывание Цзитао, — Нет, я же говорю, мне он ничего не говорил, Тао тоже не в курсе. Хорошо, сейчас. — Чунмён озабоченно покрутился вокруг китайца и передал ему телефон. — Эй, не надо так плакать, успокойся, на, ответь. В этот момент Сухо звучал как настоящая мамочка, и Кенсу обязательно бы пошутил на этот счёт, если бы не странная ситуация. Так и не дойдя до ванной, он свернул в комнату к Тао, чтобы выяснить, что произошло. К его удивлению там, помимо Тао и Сухо, молча сидели все участники EXO-M. Тао, обливаясь слезами, на смеси корейского и китайского что-то рассказывал собеседнику о Крисе. Когда он волновался, его уровень знания корейского резко падал. — Что случилось? — облокотившись о косяк двери, тихо поинтересовался Кенсу. Зайти в комнату он почему-то не решился. — Крис уехал в Китай, — выдохнул Чунмён, задумчиво глядя себе под ноги. Поначалу ДиО не очень понял причину такой реакции парней на отъезд лидера М на родину, поэтому первое, что пришло на ум – это какая-то катастрофа. Не может же простой визит к родственникам так опечалить всю группу. Не дав себе запаниковать, Кенсу на всякий случай уточнил: — Он нормально доехал? — Да, лучше некуда, — отрезал Сухо и поднял глаза на Кенсу. — Он покинул группу. Самовольно. Нет больше у EXO-M лидера. А в курсе был лишь Лухан. Тот на упоминание своего имени лишь поджал губы, уперев взгляд в пол, сидя на кровати Ифаня. Глаза Кенсу шокировано округлились, а нарастающая в груди тревога за жизнь Криса, сменилась тревогой за группу. Это был удар в спину. Комбэк попал под угрозу срыва. Ситуация приобретала ещё более трагичный вид за счёт громких всхлипываний Тао, который был разбит вдребезги. На какое-то время Кенсу выпал из реальности, погрузившись в некий транс от шока. В чувство его привёл срывающийся голос Тао, который очевидно уже закончил говорить по телефону и передал его лидеру. — Он ничего мне не говорил! Какого чёрта он всё говорил Лухану, но не говорил мне?! Мы клялись быть вместе до конца, быть командой, а он просто свалил, как последний…последний, — Цзитао в гневе попытался подобрать слово, но в итоге всё равно ограничился каким-то китайским ругательством. Поднявшись со своей кровати, он нервно заходил по комнате, не зная, куда себя деть. Слезы всё ещё текли по его лицу, но глаза горели огнём от злости. Он всегда был вспыльчивым, чересчур эмоциональным, поэтому когда ему под руку попалась какая-то оставленная футболка Ифаня, он яростно закинул её в дальний угол, будто она была в чём-то виновата. — Он предал нас! Предал всех! Всё, что он говорил, было бредом. Как ты мог ничего никому не сказать? — он обратил свой гнев на Лухана, который от неожиданности вздрогнул и оторвался от созерцания паркета. — Он не говорил, что собирается что-то делать. Мы лишь обсуждали такую возможность, — достаточно резко ответил старший, не потерпев обвинений. — Ты должен был кому-то сообщить, должен был остановить его! — Так что же ты сам этого не сделал? — Лухан подскочил на ноги, но Сюмин, что сидел рядом с ним, рывком усадил его обратно, лишь тихо сказав «успокойся». Далее их спор продолжился на китайском, но стал гораздо громче. Видимо, этот шум разбудил всех в общежитии, и в комнату вошли остальные сонные мемберы. Кенсу пришлось-таки пройти в комнату и сесть на пустовавшую кровать Чена. Рядом с ним тут же грузно завалился Чанёль, а следом за ним и Бэкхён. ДиО покосился на парочку, подмечая, что Бэкхён сонно уложил свою голову Паку на плечо. Ещё несколько недель назад это жест не показался бы Кенсу каким-то необычным, он и сам мог так уложиться на Исина или того же Чонина, но теперь всё это казалось очень интимным. За ними стало интересно наблюдать. Первое время после того случая в отеле эти двое пытались избегать ДиО, тушевались и были очень вежливы несмотря на своё старшинство. Однако очень скоро поняв, что ДиО не собирается их сдавать, перестали его стесняться, а после и вовсе начали просить помочь. Ему уже несколько раз приходилось их покрывать, когда те уходили из общежития на ночь глядя, чтобы немного побыть наедине. Дело было рисковым, но эта нелепая парочка выглядела такой искренней и влюблённой, что отказать было почти нереально. Кенсу нравился блеск в их глазах, когда эти двое смотрели друг на друга. Один разок даже снова ловил их, когда те целовались на заднем сидении в машине, думая, что все остальные спят и не видят. Очень глупо с их стороны, но влюблённость отключает мозг. — Всё, замолчите! — скомандовал Сухо, неожиданно жестко. Он никогда не был из тех лидеров, что управляли людьми как солдатами. Он всегда старался действовать мягко и дружественно, но, видимо, не в этот раз. Тао замолчал и обессиленно сел на стул у компьютерного стола. Слезы на его лице снова побежали бурными ручьями, и он прикрыл глаза руками, пригнувшись к своим коленям. — Он больше не желает лично разговаривать с представителями компании, переадресовывает все обращения к своему адвокату. Похоже, он всерьёз намерен судиться. Кажется, это конец, — тихо проговорил Чунмён, глянув на свою группу. Все сидели как в воду опущенные, боясь что-либо сказать. — Получается, комбэк срывается посреди промо? — пробасил Чанёль, всё ещё не до конца проснувшись. — Нет, сдвигов не будет. По крайней мере, так сказали в компании, — ответил Чунмён. — Но ведь нужно будет переделать хореографию. Как это вообще будет? Нас 6, а их 5? — подал голос Чонин, сидевший на кровати Ифаня. — Да, выходные отменяются. Как и сон на ближайшие дни, — припечатал Сухо, и в комнате повисла ещё более гнетущая атмосфера. — Ублюдок, — шепнул Бэкхён, но Кенсу всё равно смог его услышать. Чанёль взял его руку и успокаивающе положил себе на бедро, накрыв сверху своей. Как бы там ни было, Кенсу был согласен с Бёном. Они все имели право злиться и проклинать за сломанные планы, за отмену встречи с родными, за кучу дополнительной работы и за скандал, который должен был разгореться в ближайшее время. Кто знает, чем это кончится для группы. Все помнили, что происходило в СМИ после распада TVXQ. Сухо ещё долго разговаривал с участниками EXO-M, выясняя подробности их отношений в подгруппе, а все остальные молча сидели и внимательно слушали. Лидер успел переговорить по телефону с хореографом и руководством. Ожидался большой скандал, но комбэк останавливать было нельзя. Сейчас верхушкой решалось, что нужно преподнести общественности в первую очередь. Когда Чунмён стал плотно расспрашивать обо всём Исина, Кенсу, устав от напряжения, позволил себе немного отвлечься от разговора. Он скосил взгляд в сторону Чанёля с Бэкхёном рядом с собой и подавил непроизвольную улыбку. Эти двое, кажется, совсем позабыли, что находились в одной комнате со всеми участниками. Бэкхён приобнял руку Чанёля, уложив голову ему на плечо, а их пальцы были плотно переплетены. Они сидели задумчиво и неподвижно, так что на них никто и не обращал внимания, но жест сам по себе был на грани. Если он не демонстрировал их связь, то уж точно вызывал вопросы. ДиО думал толкнуть их, напомнить о конспирации, они ведь явно просто растерялись на фоне последних событий, но не сделал этого. Поражённый их смелостью, Кенсу поднял глаза на остальных ребят, но все они внимательно смотрели на лидера. За исключением Сюмина. Взгляд того рассеянно гулял по комнате, не фокусируясь на чём-то конкретном, да и сам он явно витал в своих мыслях. ДиО стал наблюдать за ним, уже предчувствуя, чем всё это может кончиться. Минсок какое-то время смотрел в окно, а после вновь обратил свой взгляд на сидящих прямо перед ним мемберов. И вот тут его настиг ступор. Сюмин пару раз моргнул, неотрывно смотря на руки Чанёля с Бэкхёном, и бровь его изумлённо дернулась. Он внимательно за ними понаблюдал, явно не понимая, что происходит, а после воровато оглядел всех остальных, чтобы убедиться, что не он один это видит. Тогда он заметил заговорщицкую улыбку Кенсу. «Это то, что я думаю?», — одними бровями спросил Минсок, находясь в немалом шоке. «Да. Вот такие дела», — прикрыв глаза и закусив губу, чтобы не улыбаться во все тридцатьдва, покивал ДиО. Отрицать было глупо, всё слишком очевидно, поэтому совесть его осталась чиста. Брови старшего поползли выше, а глаза округлялись ещё шире, едва не выходя из орбит. Не веря своим глазам, он отрицательно покачал головой, но в ответ увидел кивок-подтверждение от Кенсу. Чувствуя возрастающую тревогу в груди и не зная, что делать, Сюмин лишь быстро что-то шепнул Лухану на ухо. Лухан, нахмурившись, повернулся к нему, посчитав, что тот его разыгрывает или бредит. Однако Минсок едва заметно кивнул в сторону парочки перед ними, и Лухан смог убедиться своими собственными глазами. Лицо его перекосило непониманием и неободрением, открывшаяся картина явно его не очень радовала. Он открыл было рот, чтобы что-то шепнуть, но Кенсу приложил палец к губам, призывая молчать. И как ни странно, Лухан согласно кивнул. Выражение его лица уже не выражало неодобрения, но на нём залегла тень беспокойства. В этот день Кенсу так и не рассказал парочке о том, что о них знает уже в три раза больше людей. Он долго решался, но все мысли возвращались к более весомой проблеме — уходу Криса. В конце концов, посчитав Сюмина с Луханом достаточно надёжными людьми, Кенсу решил лишний раз не беспокоить Чанёля с Бэкхёном. Только дал им по паре подзатыльников за их беспечность.