Love songs

Бэкхён будет с ним всегда – так думал Чанёль с тех пор, как компания позволила тому прекратить фиктивные отношения. С тех пор менеджеры не так пристально следили за их взаимодействиями. Порой Чанёль даже позволял в открытую брать Бэкхёна за руку, когда они садились в машину. Ни водителей, ни менеджеров это уже не смущало. Мемберы и вовсе очень тепло реагировали на их взаимодействия, порой превращаясь в настоящих шипперов. Активней всего проявляли себя младшие. Кай, например, даже ставил на заставку телефона фотографию, которая была сделана с его подсказки. Ужасно милое фото, где Чан поместил в сердце Бэкхёна своё сердечко из пальцев. Получилось очень симпатично, а фанаты и вовсе были в полном восторге. И жизнь продолжила бы идти своим чередом, если бы не в шутку оброненная фраза Сехуна. Сидя рядом с Бёном и разглядывая фото с Korea Broadcasting Award, он тихо фыркнул себе под нос и усмехнулся: — Как молодожёны. Это было правдой. Одетые в строгие костюмы, Чанёль и Бэкхён стояли перед микрофоном на сцене, и в руках Бёна красовался маленький букет цветов, точно у невесты. Безобидная фраза, которую Чанёль забыл бы буквально через мгновение, если бы на неё не среагировал Бэкхён. Тот, не отрывая глаз от своего смартфона, тоже тихо хмыкнул и по-простецки пожал плечами. — Я бы был не против. Чанёля словно холодной водой окатили. Он не против? Бэкхён это всерьёз сказал? Пак даже не заметил, как погрузился в глубочайшую пучину размышлений. Он не слышал больше ни слова от этих двоих и просидел на месте, кажется, целую вечность. Сехун с Бэкхёном уже давно разбрелись по своим делам, а он так и сидел один в пустой гостиной, с каждой секундой всё больше понимая, что тоже не против. Он хотел бы провести с Бэкхёном всю свою жизнь. Только вот в их жизнях ничего не было просто. Один тот факт, что они выбрали друг друга, был проблемой. Они были вместе уже пару лет, но ещё даже не заикались о том, чтобы рассказать об этой связи кому-то из семьи. Мама часто спрашивала у Чанёля, не появилась ли у него какая-то секретная подружка, но тот всегда отмахивался, прикрываясь занятостью и строгостью компании в этом вопросе. Осознав, что готов посвятить всего себя этому парню, Чан понял, что не хочет всю жизнь скрывать от семьи такую важную часть себя. — Я хочу рассказать о нас семье, — дождавшись, когда на кухне не останется никого, кроме Бэкхёна, поведал Чан, сидя за столом ровно напротив него. Бён, активно жующий очередной невкусный салат, остановился в момент и почти испуганно уставился на него, ожидая пояснений. Но Чанёлю было нечего добавить, он сказал всё так, как есть. Он хочет рассказать своей семье, что его сердце выбрало парня. И не просто парня, а самого Бён Бэкхёна. — Почему сейчас? — с трудом проглотив зелень, прохрипел Бён. — Предлагаешь прятаться и дальше? — Мы не прячемся, просто не сообщаем подробностей. — Ты боишься? — чуть улыбнулся Чанёль, узнав знакомую нервозность в движениях вокалиста. — А ты нет? — совсем серьёзно уточнил Бэкхён. — Немного, — честно признался Чанёль. — Но я думаю, что они смогут меня принять. Я написал Юре, мы договорились завтра с ней встретиться. Я всё ей расскажу, а она уже подскажет, как лучше сказать об этом маме. Бэкхён напряжённо молчал, упрямо глядя себе в тарелку. Аппетит в одночасье пропал, уступая месту подступающей к горлу нервозной тошноте. Даже думать о том, что когда-то ему придётся открыться семье, было страшно до озноба. Но он не мог препятствовать желаниям Чанёля. Если тот хотел быть откровенным со своей семьёй, он мог лишь принять это. Чанёль сильно нервничал, поднимаясь на нужный этаж многоэтажки, в которой жила его сестра. Зеркальная поверхность стенок лифта не давала возможности отвлечься, снова и снова демонстрируя ему глупое напуганное лицо с торчащими ушами. Всё в этот момент выглядело нелепым, и особенно он сам. Пак пару раз глубоко вздохнул, планируя свою речь, но практически в тот же момент он забывал всё до последнего слова. Фразы не задерживались в голове, уступая место только паническим мыслям о том, что сестра может разозлиться. И только когда его взгляд упал на руку, отражающуюся в зеркале, сердце взяло спокойный ритм. Кольцо, украшающее его палец, едва заметно поблёскивало, напоминая, у кого находится его пара. Практически такое же кольцо украшало изящный палец парня, ради которого Пак сразился бы с целым миром. И именно ради него, он хотел открыться семье. Сестра встретила младшего братишку тёплыми объятиями. Она заботливо поинтересовалась, хочет ли тот есть и не замёрз ли он на улице пока добирался. На все вопросы Чан отвечал отрицательно, просто тихо следуя за сестрой по пятам, не зная, как начать. Та это быстро заметила, усадила его на кремовый диван в светлой гостиной и тут же расположилась рядом. — Что случилось? Я же вижу, что-то случилось! — она взяла одну руку Чанёля, согревая её в своих маленьких ладошках. Даже не верилось, что когда-то она могла таскать его на руках и не раз пользовалась своим преимуществом в росте, когда дело касалось делёжки сладостей. Они так быстро повзрослели. — Мне нужно кое-что рассказать тебе…да и маме с папой тоже. Это очень важно, — тихо начал Чанёль, нервозно втянув побольше воздуха в грудь. — Что такое? — Это касается моих отношений, — дал наводку Чан, тут же анализируя реакцию сестры, но та всё ещё была слишком сбитой с толка. — У тебя кто-то есть? Я думала, ты один. — Нет, мы вместе уже пару лет, почти три, — тихо признался он, вцепившись взглядом в миниатюрные руки сестры, сжимающие его чересчур большую ладонь. — Это же замечательно! — оживилась Юра, и её глаза засверкали искренней радостью за брата, но почти тут же её лицо сковало выражение непонимания. — Подожди, но почему ты ничего не рассказывал? С чувством скорого прыжка в пропасть, Чанёль снова тяжело вздохнул, ощущая какую-то необъяснимую духоту вокруг. Сердце затарабанило по ребрам с такой силой, что его уже почти потряхивало при каждом ударе. Прочитав по его лицу нерешительность и страх, Юра пару раз махнула ресницами и задумчиво на него посмотрела, словно вспоминая всё, что ей было известно о жизни брата. — Это кто-то необычный, да? — очевидно, её домыслы были в верном направлении. — Я боюсь, что вы не примите меня, — честно признался Чанёль. — Но я хочу быть честным с вами. Дело в том, что это не девушка и даже не женщина. Так получилось, что я полюбил парня. В комнате ненадолго повисла тишина. Юра смотрела на Чанёля с широко открытыми глазами, словно увидела его впервые за долгое время. Новость и правда стала для неё неожиданной. Но когда первый шок стал сходить на нет, она крепко обняла брата, заставив того практически согнуться, и ласково погладила его по голове, как в детстве. — Ты поэтому сегодня такой странный? Боже, я думала случилось что-то страшное! — оторвав брата от своего плеча, она хорошенько встряхнула его за плечи, ругая, но на лице её расцветала понимающая улыбка. — Не пугай меня так больше. И навсегда запомни, что сестра всегда на твоей стороне. Правда, никогда не бойся мне о чём-то рассказывать. Ощутив, как с души упал один из булыжников, что тяготили его в течение последнего времени, Чанёль расслабленно улыбнулся и с благодарностью сжал руки своей сестры. Он получил очередное доказательство тому, что она у него самая лучшая. Она приняла его так легко, что в это даже не верилось. Словно она и не видела в этом чего-то необычного. — Спасибо, — только и смог выдохнуть Чан, борясь с подступающими слезами облегчения. Было рано плакать – впереди было ещё признание родителям. — Кто это? — сквозь улыбку полюбопытствовала Юра, подсев чуть ближе, словно они собрались секретничать. — Бэкхён. — Так это правда?! — охнула она, прикрыв удивлённо раскрывшийся рот рукой. — Я столько про вас читала фанатского, но думала, что они выдумывают. Неужели, Бэкхён? Но ведь у него была Тэён! — Не было никакой Тэён, просто чёрный пиар от компании, — хмыкнул Чан, опустив взгляд. Вспоминать тот тёмный период их отношений он всё ещё очень не любил. — Мне нужна твоя помощь. Я не знаю, как сказать об этом родителям. Как думаешь, мама, да и отец… они смогут принять меня? Отложив все свои вопросы и веселье на потом, Юра ободряюще сжала руку брата. Тот был горячим как печка, а пульс его ощущался даже через простое прикосновение. Она ясно видела, насколько тому сложно говорить обо всём, как страшно ему было сообщать о своём выборе родителям. Но ей не казалось это такой уж большой проблемой. Они ведь оба знали своих родителей, помнили всё то, чему их учили и как воспитывали. Их мама была одним из самых понимающих людей в их жизни. Юра искренне не могла представить такого, чтобы мама отвергла своего сына только потому, что тот полюбил парня. Только не их мама! — Когда ты хочешь сказать им? Я приду и буду рядом. Хорошо? — Я не знаю, — пожал плечами Чан с гуляющим взглядом. Он слишком нервничал, чтобы сфокусироваться на чём-то конкретном. — Не бойся, мы начнём с мамы. И я готова поспорить, что она примет тебя любым. Вот увидишь! Это же наша мама! — поняв, что простые слова не сильно утешают брата, Юра улыбнулась и достала свой телефон. — Так, давай, договариваемся сейчас с мамой о встрече в Polo, хорошо?! Приходи туда с Бэкхёном, а я поговорю с ней, прощупаю почву. Всё будет хорошо, обещаю. Крепко обняв сестру, Чанёль сжал её почти до удушения. Он всегда любил свою сестру, но в такие моменты, когда она становилась его главной опорой, он обожал её почти до слёз. Рядом с ней все проблемы становились незначительными и временными, а нервы, натянутые до предела, расслаблялись, позволяя дышать ровно. Его маленькая старшая сестрёнка была готова на всё ради него, и он чувствовал в ответ то же самое. Осталось дело за малым – прийти в назначенный день к маме в ресторан с Бэкхёном и рассказать наконец о том, что он любит самого потрясающего парня во вселенной.