Мир после войны

      Роза начисто утратила одну из полезнейших способностей — спать спокойно. Ей снились тяжёлые сны, так или иначе связанные с её мужем — Силой. Особенно тяжело было вспоминать о жизни Силы в семье Барбоскиных. И то сказать — парень имел крайне тяжёлый характер, выражавшийся буквально во всём. Он избегал игр, часто пропадал куда-то и возвращался чаще всего за полночь. Закрытая дверь Силу не останавливала — он в первые же дни изготовил себе дубликат ключа и абсолютно бесшумно заходил в квартиру. В случае, если был шанс попасться, или же родители задерживались — спускался по верёвке, затянутой хитрым узлом на батарее, через окно. Правда, так парень делал редко — в полиции он бывал достаточно часто. Один раз дело даже закончилось кутузкой. Каким образом Сила после этого устроился в школу — загадка. В общем, фруктом он был ещё тем.       …«Тайное общество волшебников» существовало несколько недель, пока всем эта игра не наскучила. Но никто не забыл, чем кончились попытки вовлечь в неё Силу. Роза вызвалась пригласить его, так как к ней парень относился лучше всего. Она подошла к сидящему на диване и что-то строчащему в блокнот парню:       — Сила… Мы тут хотели…       — Пригласить меня в своё общество?       — Да. Ты…       — Мне не до игр, — внешне спокойно, но угрожающе для тех, кто разбирался в интонациях, ответил Сила. — Работать надо.       — По-твоему это работа? — неосторожно спросила Роза.       Ручка выскользнула из онемевших пальцев Силы. Сообразив, что сморозила лишнего, девочка попыталась уйти, но её буквально пригвоздил к полу голос:       — Стоять.       Он был слишком тихим. Так обычно не говорят.       — Да?       Сила подошёл к Розе почти вплотную. Девочка заметила, как его пальцы то нервозно сжимаются в кулак, то судорожно распрямляются.       — То есть я ради удовольствия каждый день фактически рискую жизнью?       — Я вовсе не…       — Я не для того устроился к Шефу. Заметь, что мне приходится почти ежедневно переносить побои… Как думаешь, зачем? Зачем я поселился у твоих родителей? Я ненавижу любые правила и ограничения, начиная с распорядка дня и заканчивая школьным расписанием. Но я тут живу. Всё это — чтобы защищать тебя. А теперь выясняется, что это — не работа?       — Я не то имела в виду!       — Прости, — Сила уже явно начал остывать. — Я, наверное, лишнего сказал. В общем, я не могу к вам присоединиться. Дружка лучше возьмите. Но только после того, как он всё выучит.       — Само собой.       И таких историй накопилось множество, одна другой ядрёней. В общем-то, ядрёность таких историй определялась исключительно настроением Силы. Был случай, когда он, уже будучи в школе, сломал руку одному парню, который откровенно нарвался — мало того, что не давал прохода Лизе, с которой был в старой ссоре, но ещё и не внял ни первому, ни второму предупреждению. Тогда Сила предложил ему отойти потолковать. Оба парня на перемене заперлись в школьном гараже. Обидчик Лизы выбрался оттуда уже на «Скорой». Шуму было много, но кончилось, как обычно, ничем.       Пожалуй, самая жуткая история произошла, когда Гена изобрёл устройство, создающее мощнейший ЭМИ.       …Все собрались в коридоре, ожидая возвращения родителей, когда из комнаты Дружка донёсся глухой удар и сдавленный вопль:       — Работай, м.!       Реакция на столь грязное ругательство была почти у всех одинаковой. Не шокирован оказался только Дружок, сам иногда сквернословящий в разговорах, но усиленно это скрывавший. Из комнаты вылетел Сила. Нет, злым он не выглядел, скорее напуганным и растерянным. Затормозив обеими ногами, он выпалил:       — Кто это сделал?!.       Молчание.       — Кто?.. — повторил слабеющим голосом парень. — То есть никто… — сжав губы, он прыгнул в кроссовки и начал быстро их шнуровать.       — Ты куда? — осторожно спросил Гена.       — Заниматься мартышкиным трудом!       — То есть?       — Искать вечером пятницы рабочую рацию и трезвого связиста! — закончив с кроссовками, Сила внимательно посмотрел в глаза Гене и холодно уронил: — Ах да… Спасибо, Геннадий. Теперь мои шансы вернуться домой в деревянном макинтоше стремятся к ста процентам.       — О чём ты? — растерянно спросила Роза. Гена явно оказался более понятливым. По крайней мере, в глазах у него мелькнул страх.       — Я могу вернуться в виде тушки. Пятница — отчётный день… Не отчитаюсь — Шеф меня пустит на отбивные. Ещё вопросы?       Сила вылетел за дверь. Пару секунд все слышали грохот его шагов по лестнице, потом снизу послышался удивлённый голос папы:       — Куда это ты так летишь?       — Павел Иванович, у меня есть определённые дела.       — В девять вечера?       — Да. Я вынужден попросить Вас подвинуться.       — Я… Стой!       Роза выглянула на площадку и увидела, как Сила вскочил на перила, стоя в позе серфингиста, съехал по ним вниз, после чего рванул со всех ног по лестнице.       — Совсем от рук отбился. Надо будет с ним побеседовать, — мама проводила парня взглядом. — Пусть только вернётся!       Роза в ту ночь не смогла уснуть. Она сидела на табуретке у окна, задёрнутого тонкой тюлевой шторой, и ждала. Несколько раз ей казалось, что она видит Силу, но он никак не появлялся. Роза чертовски сильно волновалась. Нашёл ли он рацию? Сумел ли отправить отчёт? Вернётся ли?..       Сила вернулся в районе четырёх утра, вымотанный до невозможности, но устало улыбающийся. Выслушав с абсолютно равнодушным лицом нотацию на тему дисциплины и неправильного поведения, прочитанную ему мамой, он так же флегматично принял наказание — две недели дежурства на кухне, — и отправился отсыпаться. Проспав несколько часов, Сила проснулся к обеду и остаток дня занимался рацией…       …Роза помнила большую часть таких историй до мельчайших подробностей. Иногда в Силе просыпался философ. В такие минуты он мог подолгу разговаривать о чём-нибудь отрешённом с близкими. Один раз такой «философский» период совпал у него с неприятным случаем в школе — во время драки, в которой участвовали они с Дружком с одной стороны и несколько весьма скверных субъектов из кадетского корпуса (потасовка, кстати, кончилась в пользу братьев), в рекреации высадили оконное стекло. Кадеты успели смотаться. Сила тогда покрыл брата, так что прилетело ему одному. Прилетело по меркам семьи Барбоскиных довольно сильно — неделя без сладкого и телевизора. Сила, выслушав все претензии и нотации, с абсолютно спокойным лицом сел на диван в гостиной, поставил перед собой мусорку и начал что-то вырезать из деревяшки. Дружок подошёл к нему.       — Ты это… Извини, что так вышло.       — Да ладно, я не в обиде, — парень дёрнул плечами.       — То… Тебе вроде как досталось из-за меня, и…       Сила усмехнулся:       — И это называется «досталось»?       — Но…       — Дружище, в моём сознании понятия «наказание» прочно соединено с понятием «боль». Тебе сложно будет это понять. Тебя-то не били…       — Нет. Но…       — А значит, тебе не стоит забивать этим голову.       — Нет уж, — Дружок сел рядом, — давай-ка по порядку.       Отложив заготовку, Сила нехотя начал говорить:       — Понимаешь, Дружище, некоторые вещи надо пережить самому. У меня есть брат, которого зовут Костя. Давно я, правда, с ним не виделся… Ну так вот, матушка у нас была с жутким уклоном в сторону Библии. Только толковала она её слишком прямо.       — И что?       Сила рассмеялся так, что у Дружка кровь застыла в жилах:       — И ничего… Периодически она просто избивала нас обоих. Иногда до крови. Мы пытались сопротивляться — бесполезно.       Дружок сглотнул.       — Так что теперь… сам понимаешь. И эти ваши, — Сила сделал пальцами кавычки, — «дисциплинарные наказания» мне как слону дробина. По барабану, проще говоря.       Такие рассуждения были Дружку явно в новинку. Да и то сказать… Детство, пусть и не безоблачное, у него не было связано с бесконечными побоями.       — Да не забивай голову… Собака и не к такому привыкает.       …Кровать скрипнула, жалуясь на горькую судьбу. Роза приоткрыла глаза и слабо улыбнулась:       — Лёгок на помине…       Сила как раз закончил отстёгивать протез и лёг рядом, привычно сгребя жену в объятия.       — Как ты там? — Роза слегка приложилась губами к волевому подбородку мужа.       — Всё отлично, любимая. Как насчёт съездить в Крым? Море, солнце… Туристический сезон там как раз на исходе, так что и собак будет мало.       Роза улыбнулась, что было, впрочем, плохо видно в полутёмной комнате:       — Читаешь мои мысли.