Мир после войны

Прошло шесть недель

      Галина смотрела в порядком запотевшее окно лужского дома. Она уже отчаялась, что Дружок когда-либо вернётся. В конце концов, тогда, в суде, он был крайне оскорблён её словами о «двух сыновьях». С другой стороны, он был мужчиной, а потому должен был справиться с обидой…       — Мам, — раздался сзади грубый голос, — ну тебя ничему жизнь не учит. Говорил же — поставь окна попрочнее…       Галина резко обернулась. Действительно, позади неё стоял на ковре Дружок в растянутом маскхалате — начиналась зима — и с верной винтовкой на левом плече. На ногах у него были высокие белые сапоги, из-под капюшона выбивались грязные слипшиеся волосы. Но в глазах у экс-капитана светились знакомые весёлые искорки, а на лице играла озорная улыбка.       — Дружочек… — прошептала женщина. — Дружочек… Ты… Как…       Дружок равнодушно пожал плечами:       — Дымовая шашка в кармане, псы в засаде и машина в кустах. Как раз плюнуть.       — Ты… ты опять сбежал?       — Нет конечно, мам. Шутка юмора. Суд меня отпустил под подписку о невыезде до конца следствия.       — А этот… как его… Синёв?       — В сизо до окончания того же следствия. Если не ошибаюсь, ему светит пожизненное в «Чёрном дельфине».       — Где? — Галина не была докой по части тюрем.       — Самая страшная тюрьма строгого режима. Туда сажают только за реально тяжкие преступления. И только пожизненно. Сбежать оттуда невозможно, а освобождения не дают.       Мама сглотнула.       — Он это заслужил, — жёстко сказал Дружок. — У меня есть комплект фотографий… не уверен, что тебе понравится, но они ясно говорят, что сотворила эта тварь.       Достав из кармана маскхалата стопку толстых листов фотобумаги, капитан протянул их Галине. Пролистав первые несколько, она с тихим ахом уронила всю стопку.       — Видишь? — Дружок аккуратно собрал фотографии. — И это только одно из его деяний… Жаль, что я не убил его раньше.       — А… ты мог?       — Да. Мы с ним познакомились ещё давно… — Дружок помолчал. — Как с большинством моих соратников — на фронте.       — То…       — Да. Дрались с ним в одном окопе. Нас было трое — я, Сизый и Синёв. Они оба пошли бы за мной в огонь и в воду… Но Синёву захотелось больше, чем он имел. Ему мало было звания Героя, погон старшего лейтенанта, нашивки участника Пограничной войны… мало славы отчаянного и бесстрашного офицера. Синёв хотел, чтобы его узнала вся страна. И он своего добился.       — А Сизый… Кир, кажется? Что с ним? Вы же с ним всегда ходили вместе…       Дружок косо усмехнулся:       — Простудился и остался в Пёсбурге. Лиза, кстати, тоже. Пока наш дорогой голубок не выздоровеет — чёрта с два она отойдёт от его кровати.       Галина улыбнулась:       — Ты же не хочешь сказать, что она…       — Втрескалась, как кошка в валерьянку. В общем, жди пополнения нашей не слишком дружной семьи.       Дружок помолчал.       — Не думаю, вообще говоря, что у них начнутся серьёзные отношения. Хотя Кир к Лизке тоже неровно дышит. Причём уже довольно давно. Тьфу… Вот только в его личную жизнь я не лез!       Что-то зажужжало. Сдёрнув сапог, Дружок достал из него старый кнопочный мобильник и принял вызов:       — Да, Лизка? Да… Что, б…ь?! — подпрыгнув на метр, капитан рявкнул: — Вы там совсем …нулись?! Да мне по… — покосившись на мать, Дружок поправился, — всё равно, как ты будешь оправдываться! Угу… ладно, встречу, — убрав телефон, он сдёрнул с плеча «Винторез» и пошёл на выход.       — Куда ты? И зачем было сквернословить?..       — Лизка сказала, что через пять минут подъедет. С Киром. По пути кое-кто от большого ума выпустил в остановившего их сотрудника дорожной инспекции две пули в упор. Ну я ей всыплю… — хрустнув суставами пальцев, Дружок отстегнул ремень от винтовки и сунул его в маскхалат, а сам «Винторез» положил прямо на пол. Стараясь не думать о том, что капитан сделает с сестрой, Галина села у окна.       Минут через десять в комнате появилась процессия, которую начинала понурая Лиза, зло косящаяся на идущего за ней Дружка. Последним шёл слегка прихрамывающий Кир, горло которого было замотано шерстяным красным шарфом.       — Ну ты, Дг*ужок, и сволочь… — буркнула Лиза, подходя к дивану, подкладывая подушку и садясь.       — Согласен, Дружбан, — сиплым голосом заметил Кир. — Ты перегибаешь…       — Ничего… Это я ей ещё за институт не всыпал.       — В… — Галина метнула на дочь испепеляющий взгляд, та сжалась.       — Кое-кто… — увидев умоляюще глаза Лизы, Дружок, мстительно улыбаясь, продолжил: — вылетел из института и добрых полгода всем врал, что закончил его экстерном, сидя дома и прибухивая!       — Я тебе сейчас дам, «пг*ибухивая»! — вскипела Лиза, вскакивая с дивана. — Чья бы мычала!       — Прекратите немедленно, или получите оба! — вмешалась Галина. — Устроили тут! Лиза… насчёт института — это правда?       — Да, — буркнула девушка, садясь обратно на диван. — Да…       — Прекрасно, нечего сказать. Что дальше планируешь делать?       — Не знаю. Пг*авда.       — Тогда тебе найдётся работа, — Дружок сел на стул, вытянув ноги и поморщившись от боли. — Да не кисни, Лизка! Устроим. Даже без образования. Я-то даром, что школу с тройками закончил, а в институт не поступил совсем, важным псом стал… На кресло мэра вон мечу. Правда, пока придётся паузу сделать…       — В каком смысле?       — Мам… это за пять минут не расскажешь. Можешь собрать всех в общей комнате? И это… позови Розу. Мне есть что сказать ей.       Роза пришла через несколько минут. Закрыв дверь, Дружок повернулся к сестре:       — Надеюсь, тут нас не подслушают… Не хотелось бы, чтобы это расползлось…       — Что?       Выщелкнув из пачки сигарету, Дружок, зажимая её уголком рта, ответил:       — Нам удалось расследовать смерть Силы. Полезная привычка — таскать с собой диктофон… Сила бы меня, конечно, урыл, но теперь…       Достав вышеупомянутый агрегат, Дружок перемотал запись и нажал «плей».       Поначалу слышалось только шипение, потом внезапно раздался отчётливый усталый голос Силы:       — Как же меня всё достало…       — За прошедшие сутки ты сказал это в разных формах тридцать девять раз, — ответил Дружок. — Может, хватит? Или до полтинника добьёшь сперва?       — Да, пожалуй, ты прав… расклеился я что-то.       — Расслабь булки, воин. Бывало и хреновее.       — Да… Но, между нами говоря, если б не моя вера — я б давно вознёсся.       Роза тихо ахнула. Чиркнула спичка:       — О как… А Роза?       — Ей ни слова. Ещё не факт, что я… того. А если она это узнает — я её потеряю, это железно.       — А Лера?       — А что Лера…       — Ну, ты же её любишь?       Сила вздохнул:       — Как существо, которое не могу ненавидеть.       Повисла долгая пауза.       — Знаешь… — медленно сказал Дружок. — Я сделаю вид, что этого не слышал. Спишем на то, что ты два дня не спал.       — Да, пожалуй. У тебя можно переночевать?       — Найдём койку.       Нажав на кнопку паузы, Дружок флегматично сказал:       — Это было дней за пять до того, как Силу подстрелил снайпер. Уж не знаю, как и через кого этот придурок связался с Визиточником, но своё убийство он подстроил сам.       Увидев выражение лица Розы, Дружок добавил:       — Если хочешь кого-то ненавидеть — ненавидь меня.       — Почему тебя?       — Потому что я знал, что Сила собирается вознестись, но ничего не сделал, чтобы его остановить. Надеялся, что само пройдёт. А такие вещи на самотёк не пускают…       Дружок помолчал и тяжело закончил:       — Если б я не боялся за вас всех… если б не было у меня перспектив улучшить жизнь многих псов… если б мама не была так убита смертью Силы, я бы сам себе пустил пулю в башку. Но сейчас не самое подходящее время для самобичевания.       — А раз знал… — Роза моментально взвинтилась, — раз знал — то почему даже не попытался ничего сделать?! Никому не сказал ничего?!       — Потому что я испугался, сестрёнка, — Дружок встал и прошёлся по комнате, морщась от боли. — Испугался в первую очередь за тебя. Как бы ты отреагировала?       — Подожди… — до Розы начал доходить смысл сказанного. — Ты хочешь сказать, что Сила… что он знал, что его убьют?!       — И сам оплатил услуги снайпера.       — Нет! — завизжала Роза так, что стёкла зазвенели. — Нет! Ты никогда меня в этом не убедишь! Никогда!       — А я и не собираюсь. Это жизнь, сестрёнка. Хочешь — принимай её, не хочешь — не принимай. Но она такая.       Роза заплакала, уткнув лицо в колени. Дружок её не останавливал.       — Дружок… что мне делать дальше?       — То же самое, что и раньше. Скоро сюда приедет Лейтенант. Я с ним поговорил, он постарается заменить тебе Силу. Настолько, насколько сможет. По интимной части, конечно, проблемы будут…       Роза, не переставая плакать, сорвала с дивана подушку и кинула её в брата.       — Да будет тебе… Я ж пошутил.       — За такие шутки в зубах бывают пг*омежутки! — появилась в дверях Лиза. — Идёмте. Мама всех собг*ала.       — Идём, — Дружок помог Розе встать и аккуратно вытер не слишком чистым рукавом маскхалата её лицо. — Ну, будет реветь-то. И без того на улице сыро.