Жажда крови

*** Драко и Пэнси стояли на входе в их бывшую комнату, а Снейп разделял её заклинаниями. Они не смотрели друг на друга. Все-таки, он скучал по каким-то моментам. Когда парень возвращался поздно вечером с библиотеки, она вела его на Астрономическую башню сквозь опасные ночью коридоры, а там они сидели и долго-долго общались обо всём, что беспокоило. Когда она его успокаивала; когда он давал ей своё дорогое черное пальто под горло, чтобы девушка не замерзла, а она, надевая его, становилась миссис Малфой. Когда они вместе готовили зелья, и он собирал ей тихо палочкой странную прическу, а она, подходя к зеркалу, весело и так искренне смеялась, а затем обнимала его и говорила, что никогда-никогда не оставит его. И Пэнси сдержала обещание, она не оставила его. И после всей той мерзости, что он натворил, она просто достойно отпустила Драко. Ни единой истерики, ни единой капли слез на его глазах. Она всегда знала, что ему приемлемо, а что нет. Не хотелось расставаться, но не с ней, а с теми минутами жизни, которые, безупречно, приносили счастье. Это было в прошлом. От этого остались воспоминания, не более. К этой девушке он давно чувствует лишь благодарность за всё, что она дала ему. Северус беззвучно шевелил губами, рассекая палочкой воздух. Иногда он делал резкие движения, а иногда крушил воздух по кругу. Вместе с этими заклинаниями умирала их прошлая жизнь. — Входы в комнаты друг друга для вас обоих блокировать? — буднично спросил Северус, словно делал это уйму раз. Драко и Пэнси отрицательно махнули головами. Снейп скривился в ухмылке. — Прошу, мисс Паркинсон, мистер Малфой, — сказал он, рукой указывая на разные двери. Бывшая пара скупо кивнула и, промямлив «спасибо, сэр» скрылась за дверьми своих уже разных комнат. Изнутри было всё такое же самое, как и в той комнате. Только она стала в два раза меньше. Словно её разрезали ножом и поставили стену. Дверь осталась та же, только теперь она раздвоилась и служила разным людям. * За завтраком черный филин опрокинул стакан с соком Драко на рубашку, кидая в салат письмо. Пообещав, что никогда ему больше и кусочка еды не даст, Драко осмотрел письмо и увидел там ожидаемую букву «М» обволоченную змеёй. Решив приступить к нему позже, он отложил именной пергамент и продолжил есть. В свободном окне для домашних заданий, Драко сел в кресло и открыл конверт, в котором острым ровным почерком было написано несколько предложений. Дорогой Драко Малфой, Надеюсь, что причиной для встречи стали приятные для меня новости. Если мои ожидания оправданы, то приходи сегодня в три часа ко мне в кабинет, там и обсудим. С любовью, твой отец, Люциус Малфой. Ожидая подобный текст, он осмотрел расписание и, увидев, что там пусто спокойно выдохнул и открыл второй пергамент, что пришёл ему ещё ночью. Драко, прошу завтра тебя и Эмилию Криви встретиться у горгулья на пятом этаже общей башни около восьми часов вечера. Твой вечный враг, Гарри Поттер. Этому письму Драко тоже не удивился. Дабы Малфой его не выкинул, Эми вчера предупредила его о возможной встрече. Соединить всё с отцом будет сложно, но на самый вечер возможно. Парень потянулся, закатал рукава три четверти, чтобы не мешали, и склонился над домашним заданием. * Страха почти не чувствовал. Его каблуки звонко цокали по полу. Драко завернул за рыцаря и без стука зашёл в рядом стоящую дверь. Перед ним сидел Люциус Малфой. Заметив сына, он чуть дернулся, но не повернулся лицом. — Добрый вечер, Драко. Я сожалею, что мне с Нарциссой не удалось тебя научить манерам поведения, — прозвучало даже без наигранного раскаяния. Просто ледяным голосом, с отсутствием каких-либо эмоций. — Тебе вообще мало чему удалось меня научить, — прошел в кабинет Драко, держа руки в глубоких карманах брюк, — мы разные совсем. — Я знаю, — выдохнул Люциус, садясь ровнее и разворачивая корпус к сыну. — Какие новости, Драко? Теперь в его лице была заинтересованность. Она была слегка пугающей, как и сам отец. Казалось, что он одержим своей идеей. — Я сделал всё, как ты просил. Вернее это сделал директор и противоположно тому, как ты просил, но эти нюансы не навредят тебе, папочка. — Даже так? Я думал, что ты слабее… — очень медленно протянул он, вставая с кресла. Люциус обошел стол и стал напротив сына, опустив палочку к полу. — Ты так часто сомневаешься во мне… — по-детски сказал парень. — …я думал ты слабее, и не ошибся, — уверенно и строго закончил свою фразу Люциус. Драко постепенно начала охватывать паника. Если он всё знает, то сейчас от парня не останется и живого места. Это же темный волшебник, куда подростку такие чары? Малфой младший старался не показывать своего страха и молча, не отводя взгляд и моргая через раз, смотрел в глаза отцу. Наконец тот заговорил. Так нежно, ласково, одержимо… безумство. — Понимаешь, сынок, когда вокруг столько противников нужно держать себя в безопасности. Нужно держать себя в «Протего Тоталум». Слышал о таком? Всё это время, проведенное в школе, на нём лежали чары щита. Это было такой маленькой деталью, промахом, ошибкой, за которую нужно расплатиться. Человек, находящийся в этой оболочке чувствует вибрацию от заклинаний, попадающих в него. Будто тебя дергает слегка. Если быть сильным магом, то можно узнать, какое заклинание в тебя пытались кинуть, что он, видимо, и сделал. Отец последний раз посмотрел на него с жалостью, а затем у Драко всё скрылось в темноте. Красный луч пронзил его и парень закричал. Этот звук луной разнесся по замку и его окрестностям. Люциус поднял палочку и небрежно сказал: — Круцио! Это была самая болевая вещь в его жизни. В тело билось сотни стрел, и это было просто невыносимо выдержать. Крик сам вырвался из его уст и через пару секунд Драко безжизненно лежал на полу. — Нельзя! — закричал Люциус, швырнув тело парня за двери его кабинета. — Нельзя предавать род, малолетняя грязнокровка. * Драко встал через минут двадцать. Боль прошла давно, просто Круциатус занимает очень много сил у жертвы. Не сказать, что парень удивился тому, что сделал, отец с собственным сыном…это просто были как стрелы разочарования. Надежда умирает последней? Так вот, сейчас она умерла окончательно. И самое важное то, что в данный момент он наверняка стоит за дверью и пьёт кровавое вино, не чувствуя и капли раскаяния. А была бы, тут Цисси…она бы моментально убила мужа. Но ей об этом знать не обязательно, пусть отдохнет его заботливая леди. Встав, он через усталость пошел в комнату, дабы прилечь хоть на час… * — Драко! Драко, проснись, пожалуйста! Чей-то женский приятный голос разбудил его, и рука обладателя коснулась его плеч. Парень поднял голову и размытой картинкой увидел перед собой Эми, а чуть опустив шею — себя лежащего на кровати в обуви и костюме. — Как…как ты сюда попала? Нельзя никому кроме слизеринцев заходить в нашу гостиную. — он поинтересовался через боль, хрипоту в голосе и стучание в виске. Странно, что сейчас его беспокоило именно это. Девушка пожала плечами, мол, ничего сложного. — Попросила провести Забини. Голова Драко не соображала. Казалось, он на секунду забыл кто такой Забини в общем. — К слову, ты опоздал на встречу к Гарри и друзьям его, поэтому мы пришли по твою душу сюда. Они стоят за портретом, их Блейз не пустил. Драко мысленно похвалил друга, которого вспомнил, и из последних сил уперся на локти. — Чего ты решил поспать? Да ещё и в таком виде, — она мягко села на его кровать, да так, что веса он почти не чувствовал. Дотронулась локтя, посмотрела таким светлым, добрым взглядом. Секунду он колебался над правдой и ложью, но придумать отговорку было довольно сложно на такую голову, так что он, максимально не выговаривая слова, промямлил: — Меня Люциус Круциатусом… Но девушке было всё понятно и с первого раза. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. Наклонилась к его плечу и тихо прошептала успокоительные слова. Это безумно банально, неловко, но разве есть что-либо лучше? Молчание. Вру, молчание это лучшее, на что способен человек. * Скупо поприветствовав друг друга, шестеро людей направились к пустому классу. К трио присоединилась и Джинни, так как она будет участвовать в битве за студентов тоже. — Что мы имеем? — спросил общий вопрос Уизли, садясь на парту с Джинни. Он закинул ногу на ногу и облокотился кистями о поверхность. — Так, — начал Гарри, и все головы развернулись к Поттеру. — У нас есть Дамблдор и Аврорат, а по разговору с Сириусом могу сказать кто точно: Кингсли Бруствер, Римус и Тонкс Люпины, Сириус Блэк, абсолютно все Уизли, кроме Чарли, Северус Снейп и профессора Хогвартса на месте включатся тоже. — Нехило, — сказал Драко, задумчиво почесав голову. Он не ожидал та-ко-о-й помощи! — Да, согласна, — поддержала Эмилия, что мельтешила ногами на подоконнике. — А как мы узнаем дату нападения на школу? — спросила Джинни. — Хороший вопрос…я не знаю, — ответил Гарри. Драко об этом даже не думал изначально. Вернее, он был уверен, что все подробности о времени ему скажет Люциус, но с ним не удалось ничего провернуть. — Давайте, если кто-либо узнает что-то важное, свяжемся по этим монетам со времен ОД, и тогда назначим общие сборы, — раздавала золотые монеты Гермиона. Все кивнули с особым энтузиазмом и принялись расходиться, как Драко сказал: — Это будет конец года. Если он убьёт учеников, то школу закроют или тут никого не останется. Смысл делать это во время уроков? — Да, это очевидно. Ты так спокойно мыслишь, словно о еде, — сказал Рон, в своём характере как обычно. Все грустно улыбнулись и разошлись кто куда: в башни Гриффиндор, Слизерин или Дракучую Иву. *** С каждым днём солнце всё чаще разгоняло тучи. Осадков практически не было, да и температура на улице стала выше. Теперь они могли спокойно гулять на улице всего-то в легких плащах поверх формы. Если бы Гарри, Рону и Гермионе не нужно было бы сдавать СОВы, они бы этим и занимались. — Ребят, уже давно нет новостей о Люциусе. Как думаете, он притих, чтобы сделать контрольный удар? Уже совсем скоро… — поджала колени к груди Гермиона, читая какую-то книгу не связанную со школьной литературой. — Не знаю, может быть, — пожал плечами Гарри. — Я не спешу воевать и отхватить от него. Если тихо всё, то может он успокоился? Люциус же знает, что Дамблдор уже делает свой ход, а против него не пойдешь… Но Гермиона его не слышала. Она посмотрела в книгу, затем на стену, быстро заморгала и выкинула из рук учебник. Продолжая не уводить взгляд от стены, девушку затрясло, она начала валиться с кресла на пол. — Гермиона, Святой Мерлин, Гарри говори контрзаклятие! Быстрее! — закричал Рон, держа Гермиону, что тряслась на руках. Из её рта пошла пена. Гарри наклонился над её телом и начал шептать что-то, водя вдоль её фигуры. Как только она открыла глаза, Рон отлевелировал её в комнату и они с Гарри сели около её кровати. Налили сонной настойки и, убедившись, что девушка окончательно пришла в себя и заснула, они прочно закрыли двери и побежали с книгой в кабинет Альбуса Дамблдора. * — А Люциус не меняется, — спокойно протянул Дамблдор, покачиваясь на стуле. — Какая разница, каким способом он её убивает? Ей плохо, у неё был приступ! — накричал на директора Гарри. Его всегда бесила такое спокойствие у Дамблдора. Будь то в смерти кого-либо из близких парня, будь то в явной опасности или серьезной проблеме. Дамблдор промолчал он, видимо, привык уже к таким выбросам эмоций. Это раздражало ещё больше. — Сколько можно, чтобы она страдала? — спокойно сказал Рон, в манере Альбуса. — Дай мне книгу, Гарри, — тихо попросил Дамблдор. Гарри чуть ли не бросил в него учебник, от чего страницы, которые читала в тот момент Гермиона, закрылись. — Простите, профессор, — буркнул парень, стараясь не смотреть директору в глаза. Неприятная волна стыда окутала его. Дамблдор не ответил, а молча, взмахнул палочкой, и книга открылась на три четверти в сторону прочитанного. Он осматривал лист в течение нескольких минут, и когда Гарри уже почти урвалось терпение, он поднял голову и сказал: — Теперь мы знаем дату. Рон открыл рот и снова закрыл его, как рыба. — И как именно вы узнали? — слегка нагло поинтересовался Гарри. Дамблдор улыбнулся и посмотрел на него привычно, из-под своих очков-полумесяцев. И сразу вся ненависть, которая часто пробирала Гарри изнутри — улетучивалась.  — «Ужин. Час основания в комнате на вызов. Конкретное время? Тридцать минут, предполагаю» — зачитал Альбус строки из учебника. На вид это были обычные слова художественной литературы. Гарри пока мало, что понимал, но хотя бы знал, что это будет на ужине. — Если он просил ввести эльфов под Империо, значит, ему требовались их услуги. Какие они могут быть? — Еда, — первый выкрикнул Рон, учуял своё. Дамблдор кивнул. — Убийство должно быть массовым. Он же не будет час стоять и кидать Авадой в учеников. Они просто аппарируют. Возможно, он отравит их. Но это только мои предположения, и они могут быть ложными, я часто ошибаюсь, например не учел обычное «Протего», а так завалил операцию. Гарри на этих словах вопросительно посмотрел на директора. — Ты не знаешь? Нарцисса напомнила про заклинания-обман. Читали про такие? Гарри кивнул. — Можно обмануть и непростительные. Они очень сложные, но за них не сажают в Азкабан. Я взял обман-империо на себя. Хотел обвести всех вокруг пальца. Но мой возраст уже не позволяет действовать как раньше. Я оступился, опять. У Люциуса стоит постоянное «Протего Тоталум». А волшебник не чувствует этого. И я не проверил наложено на нем что-либо, а просто кинул чары. — Волшебник не чувствует, а жертва волшебства чувствует, когда о его щит бьется заклятие. Да и более того, такой сильный темный волшебник, как Люциус, даже знает, какое заклятие на него воздействовали. — А он понял, что это вы были? — Не знаю, Гарри. Я попытался проникнуть в его сознание… — …но оно заблокировано, знаю. — Откуда? — изогнул бровь Дамблдор и Гарри понял, что сейчас болтнул очень много лишнего. — Э… ну профессор Снейп же шпионил, и вот он пытался пролезть, — почти не соврал Гарри. — А вы общаетесь разве? Гарри скупо кивнул и поежился от неудобности всей ситуации. — Мне плевать на Люциуса! — опять принялся кричать Рон. — Нам нужно защитить Гермиону, хотя бы потому что ей в битву. — Да, — согласился Дамблдор, — я пройду с вами сейчас к ней в комнату и наложу всё необходимое. Гермиона не будет чувствовать яда или темной магии на себе. — Профессор, вы увели тему от даты… — напомнил Гарри. — А, точно! Мы разобрались, что он, возможно, будет их травить. Для этого подходит слово «Ужин», что там есть. Если бы вы тщательно учили историю Хогвартса, как Гермиона, то знали бы точное время, когда основатели школы чародейства и волшебства приняли решение об основании её. Это семь часов после полудня. Но поскольку там написано тридцать минут, возможно, половина восьмого или же наоборот — седьмого. — А день какой? — Они приняли школу в июне, четырнадцатого числа. Гарри обменялся взглядами с Роном. Обдумав всё тщательно, ребята провели директора к Гермионе в комнату, которая ещё спала. Увидев директора в гостиной, гриффиндорцы притихли и вылупились на него, словно он нереальная персона. Попав в комнату, Дамблдор наклонился над её хрупкой, словно фарфоровой фигуркой и поднял палочку. Заклинаний было несколько, но те считанные секунды, что они длились, Гарри казалось, вырастала защитная оболочка вокруг неё. Хотя это были его галлюцинации и, на самом деле с девушкой ничего не происходило, она даже не просыпалась. Альбус отошел от неё и из воздуха призвал зелье, которое могло помочь Гермионе восстановиться. На миг Гарри подумал, что если это Снейпа зелья, то ему ой как не понравится… — Теперь она в безопасности, и на её ничего не подействует из темной магии. Обещаю. — Спасибо, профессор, — сказал Рон, а после, проводя директора в гостиную Гриффиндор. Гарри не на шутку испугался за подругу. Она так много для него значила. Он оставил девушку под присмотром Рона и пошел за Джинни, чтобы та присоединилась к ним. На монете связи с Драко и Эмилией он означил палочкой цифры и подписал «дата». Патронуса отправлять опасно вдруг, кто заметит, а монеты удобный и безопасный способ связи. Гермиона настоящий гений в этом, да и не только. ***  — Написать на полтора си свитки пергамента, как вы поняли, кто таки единороги и чем так дороженькой их рог. Рейвенкло, Хаффлпафф — може си будьте свободны, — сказал Хагрид, и сразу же скрылся в своей хижине. — Я не знаю, что писать по этим единорогам. Они красивые, но сложные существа, — принялась возмущаться Чжоу, проходя мимо хаты Хагрида. — Мне нравятся фантастические твари. Но лучше бы мы учили морщерогих кизляков, — сказала Полумна, вполне серьезно. — Да он даже не знает, сколько у него мозгошмыгов! Пруд пруди! Бедный Хагрид, и зачем браться за такую профессию? — Так подойди, и скажи ему об этом, Луна, — улыбнулась Эми. Она привыкла к этой необычной леди, и она ей даже начала нравиться, как человек. Такая неординарная, весёлая, искренняя и добрая… — Нет, — махнула рукой Полумна, следуя за Чжоу вперед к замку, — никто не обращает на них внимание. Он не выслушает меня. — Почему же? Вот сколько у меня мозгошмыгов? — поинтересовалась Чанг. Полумна отодвинула рукав мантии и вытянула оттуда большие розовые очки. Стекла в них были радужными, а оправа вверху с какими-то завитушками. — Секундочку, — сказала девушка, — я, разумеется, смотрела на тебя сквозь свои очки, но забыла количество. Лавгуд остановилась и внимательно глянула из-подо лба на Чжоу. — Сделаю вывод, что их у тебя выше нормы. Чжоу обеспокоено посмотрела на Луну и спросила: — А что делать, дабы их убрать? — А я не знаю. Мне папа не говорит, считает, что я маленькая в шестнадцать-то лет, — беззаботно ответила Полумна. — Но, мне кажется, что на них влияют хропачи. — Их же нет около меня, — запротестовала Чжоу. — Да, но они есть везде, — улыбнулась Луна и пошла на шаг быстрее. Чжоу и Эми смотрели ей в спину, а затем медленно пошли следом, обсуждая уроки. Луна не была ненормальной, и ни в коем случае Эми не считала её таковой. А даже, наоборот, вопреки своим скептическим рассуждениям верила ей и чуть что скидывала всё на мозгошмыгов, хотя так и не узнала: много ли у неё их в голове? * Эми рассекала коридоры с Полумной которая вела перед собой в воздухе цветок. Он был размером почти что с неё в огромном горшке, который менял свой цвет, в зависимости от… просто так, как захочется. Вернее так сказал Невилл Лонгботтом, который его и подарил девушке в честь праздника посвященным каким-то тварям. — А если его заденут? Ты не боишься, что кто-то в него врежется? — спросила Эми, представляя в голове мчащего со всей силы по коридору парня с первого курса, который врезается в этот цветок. — Нет, не боюсь. — Уверенно ответила Полумна. — Он находится в шаре защиты, разумеется. Понимаешь, если нести его в руках он весь расцветет. — С чего бы? — Это диво растение распускает пурпурные цветы, размером в чашку, от прикосновений к бутонам. А я не знаю, где бутоны — они невидимы. — Я впервые такое вижу! — искренне удивилась Эми. — Ну и подарочек тебе выбрал Невилл, как мило… — Спасибо. Вроде бы, впереди идёт Гарри Поттер, я пойду к нему, а к тебе друг, кажется…- указала Луна палочкой в сторону Драко, и растение перед ней врезалось ему в плечо. — Прости, пожалуйста, Драко, я случайно тебя задела мимбанией лотарус, вернее шаром от неё. Драко попытался рукой отодвинуть цветок, но вместо этого потрогал воздух, который не разрешал ему пройти дальше. — Ничего, — тепло отозвался Драко, — с тобой и не такое бывает. Эми не ощущала внутри каких-то радостных эмоций от появления этого парня тут. В общем, зная о разрыве его и Пэнси Паркинсон, хотелось скрыться и сделать вид, что ты абсолютно не причем, но не вышло. — Привет, — отошла в сторону девушка. Это приветствие вышло крайне неловким. — Привет, тебе пришла весть о том, когда будет свершение заветного плана моего… Люциуса? Эмилия вспомнила о «Круцио» и, вместе с мурашками по спине прошел холод. Что так собственный отец может сделать с сыном, казалось нереальным. Но нет. Вот сейчас перед ней стоит семнадцатилетний парень, которому папа доставил самую сильную магическую боль за всё время существование магии. — Да, — сухо ответила девушка. — Эмилия и… Драко, — вылетел из ниоткуда Гарри. Он не пользовался таким ненужным словом как имя Малфоя обычно. Сейчас это было откровением. — Я рад, что монеты Гермионы ещё работают, это прекрасно. Хочу вам сказать, что мы до четырнадцатого июня бессильны. Дамблдор догадался, что это будет отравление и даже предположил примерное время битвы. От вас нужны лишь храбрость, знание по темным заклинаниям, и палочки. — Хорошо, Гарри, если что-то нужно — обращайся, — вежливо сказала Эмилия, в отличие от Драко — тот просто кивнул. Вероятно, что эту войну между ними не решить ничем. И самое сложное, что извиниться нужно обоим: один отвергнул, второй обозвал тогда ещё не друзей, но просто знакомых и честь мальчика. Не нужно было начинать это изначально, ну, а теперь, их может сблизить только битва. — О чем ты задумалась? — коснулся её плеча Драко и девушка машинально повела рукой. — А? Нет, не о чём…пойдем в гостиную к тебе, там меня воспринимают теплее. — Всё, что угодно, — улыбнулся парень и пошёл вперед — указывать путь из башни.