Жажда крови

*** — Время лечит, всё пройдет, я рядом. Драко обнимал девушку за плечи. Она уткнулась носом ему в грудь и тихо плакала. Парень гладил её по голове, легонько положив подбородок на её макушку, и смотрел вглубь коридора. Хогвартс восстановили, а раны погибших — нет. Если бы Эмилия знала, чем ей это обернется, то неужели она не спасла бы его? Заперла, отправила домой, да всё что угодно, лишь бы Деннис был жив. Похороны завтра, по приезду домой. Драко обещал быть с ней всегда, и знал, что она благодарна ему за это. Одной ей с братом бы было так тяжело. Люциуса посадили в Азкабан вместе с остальными соратниками Волдеморта. Драко не знал на сколько лет, может быть, пожизненно. А ведь сын загнал его туда почти собственноручно. Так будет лучше для всех. Нарцисса осталась в школе, спала сейчас в спальне сына. Сказала, что вернется домой на Хогвартс-экспрессе вместе с Драко. Она чувствует себя не менее разбито, чем остальные жертвы битвы. У неё и у сына борятся внутри два чувства: боль утраты и справедливость. Вторая скорее компенсирует первую. Нарцисса потеряла мужа. Ей было, что вспомнить, конечно. Ни один человек не может быть изуродован полностью. В нём было что-то, за что она его полюбила. Еще тогда, на седьмом курсе… А Драко потерял отца. Каждое действие, направленное против него было болезненным. Каждый поход в кабинет света был сопровожден колкостью в ногах. Ему было тяжело, конечно. Не раз он останавливался в коридорах школы, опирался о стену и закрывал лицо руками. Три раза вдыхал-выдыхал и шел за справедливость. Надо так. Надо. Понимает он, и Нарцисса понимает. Поэтому и шла вместе с ним. Медленно, шаг за шагом, они добились, чего хотели. Вернее, нет. Они этого не хотели. Этого хотела, жаждала справедливость. Не должно быть этой «жажды крови». *** Гарри ходил туда-сюда по коридору больницы имени «Святого Мунго». В неё положили Гермиону, которая своим телом защитила парня перед Реддлом. Том мертв, как позднее сказал Дамблдор — крестражи уничтожены. Как же долго этого ждал сам Гарри и все волшебники в мире. Теперь его жизнь вне зоны опасности, а директор внёс месть за смерть Лили и Джеймса. Джинни облокотилась на стул, попивая огневиски, а Рон просто смотрел в одну точку. Он любил её, пускай это было не взаимно. Из палаты вышел целитель в белом халате. Выражение лица было тусклым, но что-то радостное там всё же присутствовало. В морщинах словно просвечивалась надежда… — Будет жить, ваша Гермиона Грейнджер. Такой сильный организм, моло… Но он не договорил. На его шею бросилось трое ребят, которые смеялись. Они сразу же попросили пройти, но разрешения слушать не хотели: распахнули дверь ногой и побежали к койке Гермионы. — Моя девочка, — упал на колени около её кровати Рон. Он поцеловал её руку несколько раз, как одержимый и улыбнулся. — Я так волновался. Нет, он был не одержимым. Он всего-то любил. — Мертв? — с опаской спросила она. — Да, — кивнул Гарри, и растворился в счастливой улыбке. Эпилог Пятнадцать лет спустя, дом Поттеров Гарри что-то очень беспокоило. Ах да, галстук где-то завалялся… Он пробежал второй этаж дома, заглядывая в каждую тумбу, а потом спустился вниз на кухню, где собралось несколько человек. Они помахали Гарри и продолжили свои дела у него в доме. Стандартная картина на протяжении нескольких лет. — Я не знаю где он, — выдохнул Гарри. — А ты не волшебник случаем? — усмехнулся Джеймс, кидая в рот кусок маминого пирога. Гарри слегка покраснел, но быстро протянул руку перед собой. — Акцио галстук! За это время он научился легкой беспалочковой магии. Такие заклинания, как: Акцио, Люмос, Агуаменти, Репаро — получались легко и непринужденно без инструмента. Ему в руку влетел потерянный галстук, откуда-то с кухонного шкафа. -Гарри? — рассмеялась Гермиона. — Я думала, что это у нас из-за Рона беспорядок дома. — Эй! — упрекнул Рон, слегка толкая локтем жену в бок. — Роза, Хьюго, пожалуйста, не сносите стеллаж… Звонкий хруст стекол об пол. -Спасибо, что послушали меня, — саркастически-обреченным тоном выдохнул Уизли. Дети Гермионы и Рона врезались в стеллаж, и с него упал чайный сервиз. Рон промямлил «Репаро» и тот стал вновь целым и невредимым. Вдруг около дома послышались чьи-то тяжелые шаги. А затем стук в дверь. Да ещё и такой громкий, что все присутствующие достали палочки, кроме детей, разумеется. Петли, на которых держались двери, начали выдергиваться и Гарри потихоньку опустил палочку вниз. Джинни улыбнувшись сама себе — тоже. — Гарри ты чего? — спросил Рон, посматривая на ломающуюся дверь. В его глазах читался страх и тревожность. — Одиннадцать лет, — выдохнула Гермиона и подошла ближе к двери. Та уже совсем развалилась, и через секунду в проеме стоял огромный, метра три, заросший мужчина, больше похожий на лешего. — Папа, а это кто? — Лили вышла из комнаты следом за Альбусом, откликаясь на звук лома. — Стой-ка… Хагрид? — Да, помнишь, я рассказывал тебе? — подошел к ней Гарри, и взял на руки дочь. Он развернулся к Хагриду, и в глазах лесника виднелись слезы.  — Хагрид, моя дочь — Лили Полумна Поттер, — девочка вырвалась из рук и медленно подошла к Рубеусу. — Мой средний сын — Альбус Северус Поттер. Хагрид подошел к ним обоим и крепко обнял. Гарри на доли секунды испугался за косточки маленьких детей, но вскоре подумал, что ничего страшного с ними не случится. Он же как-то пережил в своё-то время. — Я си обещал, шо прибуду, и я си прийшов, — на глаза брызнули новый поток слез, и он достал с кармана платок-как-скатерть. Сверху послышалось шарканье, и все подняли голову на лестницу. — Что за шум? Лили ты выяснила…- спускался Джеймс, говоря абсолютно спокойным тоном. Увидев картину в комнате, он на пару секунд замер, а затем кинулся обнимать лесника. — Хагрид! Я так рад тебя вновь увидеть! * Они сидели за круглым столом, а в камине потрескивал огонь. Разговаривали о жизни, прошлом и настоящем. Вспоминали самые веселые моменты и рассказывали новые, свеже произошедшие. — Как работа аврорами? Много си трудитися? — Нет, — отрицательно махнули все взрослые. — Мне интересна эта профессия, как и всем, думаю, — сказала Джинни. — А ты не принес письмо?..- прошептала Гермиона, кивая на своих детей. — А да, — закопошился Хагрид, доставая одно из многочисленных карманов письмо, а из другого — такое же. — Вот. Гермиона дрожащей рукой взяла конверт, а второй передала Гарри. На светло-желтом пергаменте было написано приглашение в школу Волшебства и Чародейства Хогвартс. — Альбус Северус, — нежно позвала сына Джинни. — Роза, — прошептала Гермиона. Обои детей ввалились в комнату и, увидев конверты, вскрикнули от радости. Они понеслись через помещение и, выхватив письма, принялись читать вслух: Альбусу Северусу Поттеру, Годриковая Лощина, 6, второй этаж, спальня справа. ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС» Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный чародей, Президент Международной конфедерации магов) Дорогой мистер Поттер! Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля. Искренне Ваша, Минерва Макгонагалл, заместитель директора! — Я еду в Хогвартс, мама! — выкрикнул Альбус, и побежал к маме, обнимая за шею. — Моё солнышко, конечно, — прошептала Джинни, поглаживая сына за спину. — Завтра едем на Косой Переулок! — объявил Гарри. Обернувшись проследить за реакцией остальных, он заметил, что Лили стоит рядом с Хьюго и тихо плачет. Так по-детски и трогательно. Он присел на корточки перед ней и, поправив платьице, тихо молвил: — Лили, на следующий год тебе придет такое же письмо. А после мы вместе поедем выбирать тебе животного, которого ты хочешь. Девочка медленно кивнула, но плакать не перестала. — Ты чего? Лили, моя хорошая, иди сюда. Гарри обнял её за талию, и поднял на руки, неся на кухню. Всё это время она плакала ему в плечо, нежно цепляясь ручками. Гарри нашел маленький кусочек шоколада и протянул ей его. — Кушай. Способ Римуса Гарри помнил ещё с тринадцати лет. Это так помогает в любой ситуации. Плитка черного шоколада без орешков. — Так дядя Люпин говорит, — констатировала она. — А Тедди приедет ко мне поиграть? А дедушка Сириус? — Приедут. Сейчас я отправлю им оленя, хочешь? Лили согласилась и уставилась на серебряного рогатого оленя. — А у меня какое животное будет? — поинтересовалась она. — Я не знаю, — пожал плечами Гарри. — Но кто-то тихий, трогательный и такой эмоциональный. И уже не парень, а мужчина, отпустил Лили на диван, усаживая рядом с Джеймсом. Шрам не болел пятнадцать лет. *** — «Малфой Мэнор». Драко зажмурил глаза и сильнее сжал маленькую ручку своей. В воздух поднялся порох, и они провалились в глубокий тоннель. Спустя несколько дискомфортных секунд, Драко открыл глаза и, отряхнувшись, выступил из камина. — Ты как? Всё хорошо? — спросил он у маленького беловолосого мальчишки, которого держал всё это время. Тот коротко кивнул и, осмотревшись в поместье, кинулся к высокой женщине, отпуская руку Драко. Она была в темно-синем платье длины миди, а волосы были собраны в сложную строгую прическу сзади. Несмотря на угрюмый вид, женщина при виде гостей засмеялась и ускорила шаг навстречу мальчику. Подняла его на руки и крепко прижала к себе. В то же время из камина вынырнула девушка. На ней было длинное платье в пол черного цвета, что максимально контрастировало с её белой кожей. Платиновые волосы заплетены в косу, что продолжалась до середины спины и заканчивалась черным бантом. Вопреки женщине, к которой она спустилась, леди выглядела милой и открытой. Девушка отряхнула основание платья и слегка рукава от пепла, а после выровнялась до идеала и медленно прошла к центру комнаты, где её вначале даже не заметили, занятые мальчишкой с голубыми глазками и блондинистыми волосами. — Привет, Нарцисса, — улыбнулась она, обращая на себя внимание. Женщина обняла её в ответ, и кивнула в сторону мальчика. — Привет, Эмилия, рада тебя видеть. К Скорпиусу приходил сам Дамблдор, или просто письмо? — Письмо. Он приходит лично только в двух случаях: ребенок магглорожденный и обстоятельства с родителями с верой в волшебство очень тяжелые или там есть личные причины ребенка (оборотень или другая особенность). — Интересно, к детям Поттеров не приходил? — спросил Драко, скорее самого себя. — Они общаются близко с Альбусом, как ни как. Эмилия пожала плечами и, обняв сына за плечи, поцеловала в макушку. — Идём в Косой переулок? — задала общий вопрос Нарцисса и они все вчетвером пошли прочь из поместья, чтобы аппарировать сразу туда. * Семья Малфоев шла по знакомой улице Косого переулка, где было огромное количество учеников, особенно первокурсников. Второй курс и выше — они приходят сюда за день до учебы, дабы избежать массовой толпы, а младшие при сиюсекундном получении приглашения в школу бегут сюда сломя голову. Скорпиус изъявил желание вначале приобрести палочку, затем остальное. Собственно чем он сейчас и занимался. — Вот, держи, попробуй эту. Из грецкого ореха, как у Беллатрисы Лестрейндж, девять и три четверти дюйма, двадцать семь сантиметров, волос единорога, — предложил Олливандер, протягивая инструмент. Палочка в руке Скорпиуса нервно дернулась и начала пускать искры во все стороны. Мастер мигом отобрал её заклинанием, и подал новую. Было заметно, как Эмилия глубоко вздохнула: — Не хватало моему сыну палочку как у Беллы. Она сказала это тихо, чтоб Нарцисса под боком не услышала. Боль за брата никогда не угаснет. Слава Мерлину, что с Колином и родителями дела обстоят хорошо. Брат женился год назад на девушке из Хаффлпаффа. Приличная, хорошие манеры — родители одобрили. А Эмилии что с того? Это его выбор, и она примет его любым. Брак с Малфоем Колин расценил как почетность. Без недовольств со стороны крови или его отца-пожирателя. Благо, сейчас в отношениях с семьей царила идиллия. Кто бы мог подумать? После стольких лет… — Сердцевина сердечная жила дракона, гибкая, двадцать два сантиметра, состоит из ивы, тринадцать и три четверти дюйма. Как только Скорпиус коснулся стержня, палочка мирно держалась. Она не крутилась, не издавала странных звуков или движений. Прямо как мамы. — Взмахни ею, — прошептал Олливандер. Было видно, что его до сих пор манит то, как ученик выбирает себе инструмент на всю жизнь, если конечно, его не сломать. Скорпиус посмотрел на родителей, те пристально следили за каждым движением. Он робко поднял руку перед собой и сделал одно из действий, которые делала мама. Из дерева посыпались искорки, но они шли в одну сторону, а ни кто куда, как ранее. — Получилось! — воскликнул Олливандер и принялся упаковывать палочку. Скорпиус находясь в удовлетворенном состоянии, следил пару минут за своей покупкой. Эмилия наблюдала за всем этим с ностальгией и счастьем. — Береги эту палочку, — Нарцисса взяла внука за руку, — я со своей с одиннадцати лет хожу, она пережила столько всего, что если проверить список заклятий, сделанный ею, то там перевалит за миллиард точно. Скорпиус усиленно закивал и громко крикнул: — Хочу большую черную сову! Взрослые засмеялись и, отдав галеоны Олливандеру, вышли из магазина, направляясь в сторону точки с животными. * Вернувшись в «Малфой Мэнор», Драко и Эмилия на какое-то время остались в нём, ибо хотели поговорить с Нарциссой просто о жизни. Скорпиус пошел в свою комнату у бабушки на второй этаж, и принялся там рассматривать обновки. Родители специально пользовались в его присутствии только невербальной магией, ибо он при получении палочки, попробовал бы всё, что слышал. А это могло быть опасно. Нарцисса налила в бокалы на дно кровавого вина, и уселась в кресло напротив сына. Драко всё также сидел в черном смокинге и черных туфлях. Осанка у всех троих была волшебная, а манера общения натренированная годами. Они вели себя как гуру этикета, с виду — важные особы, внутри — душевные разговоры. Эмилия быстро влилась в их культуру. Ей нравился такой стиль, а когда хотелось походить по своему дому или по поместью (если они ночевали здесь) в пижаме и носках с оленями — никто не смотрел на неё, как на невежу. Наоборот же, Нарцисса спускалась кушать в одном халате и в тапочках. Они помогли друг другу стать лучше, открытее, теплее… Но долго обсуждать беззаботную жизнь им не судилось. Неожиданно двери «Малфой Мэнора» распахнулись, и в них появилась неотчетливая тень высокого мужчины. Позже, когда он прошел в гостиную, Драко и Эмилия встали на ноги, готовя палочки перед собой. Нарцисса побежала к лестнице, собираясь подняться к внуку, но мужчина остановил все их действия, выйдя на свет. — Люциус Малфой. Не ожидали? — медленно спросил он. Если бы мертвецы умели говорить, то, определенно, делали бы это именно так. Дементоры неописуемо отразились на мужчине. — Нет, — честно признался Драко, потихоньку опуская палочку, но не до конца. То, что это отец, не давало причины для полного обезоруживания. — Честно, я хочу, чтобы ты взял остатки своих тряпок и ушел из этого места раз и навсегда. По лицу Люциуса пробежала тень, но эмоцию в ней разглядеть было трудно. Послышался лишь тихий вздох. — Я понимаю, что мне здесь не рады, и знаю, что это заслужено. Я хочу попросить прощения у вас всех. У тебя, Нарцисса, за то, что испортил тебе жизнь и лгал. Мне не хватит времени, дабы вымолить у тебя прощения. У тебя, Драко, за Круциатус, за боль физическую и моральную. Не было и дня, чтобы я не причинил тебе её. У тебя, Эмилия, тоже. Ты стала ещё красивее… За то, что убил твоего брата. Ведь если бы я не согласился на просьбу Волдеморта, то твоя семья была бы цела. И за то, что не давал согласия на отношения. Вы идеальная пара. Сейчас я соберу вещи, и уйду отсюда раз и навсегда. Все трое кивнули. Он был прав, они не могли простить ему ничего из того, что он сделал. И ему действительно не хватит жизни, чтобы вымолить прощения у них. Нарцисса прошла наверх за мужем, указывая дорогу, если он забыл, а Драко и Эмилия так и стояли не шелохнувшись с полуопущенными палочками к полу. За это время вещи Люциуса не изменили своего места. Всё так же, как и раньше, они аккуратно висели на тремпелях в шкафу. Нарциссу можно понять. Она не хотела прощать его, нет. Но она так скучала… По его запаху, движениям, мимике. По предпочтениям в еде, одежде, разговорах. Ей всегда нравилось обнимать его и проводить время рядом. Она всего-то хотела счастливую семью. И делала для этого, все, что могла. И сейчас, увидев его, женщина еле сдерживала желание. Простить, обнять, напоить теплым глинтвейном и забыть все то, из-за чего Нарцисса сейчас вела его в их общую комнату собрать вещи и уйти прочь. Спала, обнимая подушку Люциуса. Его не хватало. Но жизнь, жизнь она такая. Ей пора бы привыкнуть, что нельзя показывать истинные эмоции. Не в поместье, не где-либо. — Комната твоего внука, Скорпиуса Малфоя. Пройдя несколько поворотов поместья, которые выучила наизусть до малейшей мелочи, Нарцисса остановилась и указала рукой на закрытые двери, из-за которой слышался детский голосок. — Можно я посмотрю на него? — Люциус неосознанно сделал шаг ближе к входу и буквально тянулся войти. Его голос дрожал, а ноги слегка подкашивались от давления эмоций, если они там после Азкабана остались. — Я думаю, что ты можешь видеться с ним. Он твой внук. Спрошу ультиматумы у Драко и Эмилии, — Цисси отошла на фут в сторону, открывая мужу проход к Скорпиусу. Люциус робко приоткрыл двери. Мальчишка резко обернулся на шорох и, увидев запачканного мужчину, резко встал на ноги, хватая свою палочку на ходу. Он не умел ею пользоваться, но посчитал, что если она защищает всех, то и его сама тоже как-нибудь. — Я твой дедушка, Люциус Малфой, — представился он, не делая и шага больше. Ребенок уже напуган, а так-то и, в общем убежит. — Ты из Азкабана? — крадясь, уточнил догадки Скорпиус, немного успокоившись присутствием бабушки, что стояла за спиной. — Да. Но я сделаю всё, чтобы измениться. Ты такой…- ему не хватило слов, и он просто начал плакать. Как маленький ребенок, а обида настолько переполняла всех изнутри, что и ощущения на эти слезы были неоднозначными. Просто смотрели и всё. Без сочувствия, без объятий и утешений. Он заслужил, Эмилия пережила больше при смерти брата, а Драко пережил больше разочарований, чем стоят его слезы. Люциус стоял без движения и сквозь ручей слез смотрел на внука. Сзади подошли родители, и Эмилия придерживая руками платье, прошла к сыну, хватая его за руку. Она присела на корточки перед ним, поправила вылезшие из косы пряди и тихо прошептала сыну: — Твой дедушка больше не причинит тебе зла. Я верю ему, попробуй познакомиться с ним. Хорошо? Мальчик неуверенно кивнул и сделал маленький шажок вперед к Люциусу. — Я — твой внук, Скорпиус Малфой. Все присутствующие мельком улыбнулись, а из глаз брызнули слезы. То ли счастья, то ли… грусти?