Никогда не возвращайся в то место, где однажды был счастлив.
За окном шумит ручей, стекающий с горы Фудзияма. Крепкая ладонь сжимает бокал с саке, а острый слух реагирует на каждое дуновение ветра, который заставляет колокольчики снаружи еле слышно звучать. Посторонние шумы из соседней комнаты отвлекают и раздражают, но Хакуши сосредотачивается на дикой и свободной природе, вдыхая легкий аромат алкоголя. Телефонный звонок звучит так не вовремя, что начинает бесить его. Долгие годы познания самого себя и медитации от японских мастеров ничему его не научили. Пес все так же не мог контролировать свои приступы агрессии. — Да? — Сухо не стал бы беспокоить его по пустякам, поэтому Чанёль быстро отвечает на входящий звонок. — Извините, что прерываю вас во время вашего отдыха, но боюсь, что вам придется вернуться, — голос все такой же холодный и уверенный, как и десять лет назад. — Что произошло? — Пак нетерпеливо заливает остатки рисового вина в глотку. — Кто-то стал убивать наших. Пока что только третий класс. Первых пять человек убили два месяца назад, ещё столько же на этой неделе, — выдыхает тот. — Ты не можешь с этим сам разобраться? Пошли Исина, — Хакуши потирает переносицу, поднимаясь на ноги, и подходит к окну. — Дело в том, что их застрелили. У меня есть информация, что это сделали люди, — мужчина кривится, рассматривая пейзаж горы через стекло. — Хочешь сказать, что на нас открыли охоту? — несдержанно рыкает тот. Ладонь сжимается в кулак, и по комнате разносится звук хруста косточек. — Я не уверен, охотники это или нет, но их точно много и нападают они тоже большими группами. Третий класс может и не самый выдающийся, но люди против них все ещё полные слабаки. — Какого твое мнение насчет этой ситуации? — анализируя сказанное, Чанёль продумывает план следующих действий. — Я осмотрел трупы и могу сказать, что убийцы точно обучены. Все пули выпущены в жизненно важные органы. А так же некоторые были убиты ядом. — секундная пауза. Официальный голос сменяется на более мягкий и дружеский. — Чанёль, возвращайся. — Хорошо, я понял, — Пак стискивает челюсть, понимая, что вернутся все-таки придется.- Забронируй два билета с Токио до Сеула без пересадок, в бизнес классе, и как можно скорее, — вздыхает Пак. Сразу же отключается и бросает телефон на кровать. Выходит из комнаты. Сюмин тяжело дышит, сжимая широкие бедра парня под собой. Чужая слюна стекает на простынь из-за кляпа во рту. Тот был слишком шумным, и Мину пришлось пойти на такие меры, чтобы не мешать Хакуши. — Да блять, — громко ругается пес, когда Пак резко отодвигает дверь и заходит внутрь. — Собирайся, мы возвращаемся в Сеул, — заявляет Пак, рассматривая парня лежащего под другом. Сюмин не перестает двигаться, вдалбливаясь в партнера на полную длину. — Ты как всегда вовремя! Хватит смотреть, это моя добыча, — обрывисто дыша, рявкает Минсок. — Ты человека трахаешь? — с любопытством спрашивает Пак, принюхиваясь к запаху чужака. Страх рассеивается в воздухе, когда парень пересекается с черными глазами, окутанных легкой красной нитью по краям. — Вот зря, теперь придется вырвать ему глаза! Услышав это, парень дергается, упираясь руками о мятую постель, и пытается вырваться из крепкой хватки сильных рук. — Вот закончу и подумаю об этом, — легко шипя, пес закусывает губу, чувствуя осторожно приближающуюся кульминацию. — Зачем так сразу? Он неплох собой, и тебя может перед отъездом обслужить, да? — в ответ лишь тихое, перепуганное мычание. — Потому что он меня видел, — Чанёль разворачивается, замерев на секунду. — Разберись с этим побыстрее и собирай шмотки. Не заставляй меня ждать. Мин ещё несколько раз толкается в податливое тело и обильно кончает внутрь, выпуская обмякшего парня из хватки. Тот бессильно падает на взмокшую простынь и старается отдышаться, но, вспомнив о словах мужчины, перепугано смотрит на Сюмина. — Ну не смотри на меня так, — устало выдыхает тот. — Нужно было тебе и глаза завязать. Пес седлает бедра человека, хватая того за острый подбородок, и с силой сдавливает. Парень мычит, а на глаза наворачиваются слезы. Запах страха заполняет кислород до предела, неприятно щекоча ноздри Мина. — Прости, зайка, — улыбчиво шепчет он, прежде чем проткнуть глазницу когтями.***
Чонин не относился к тому типу котов, которые вылезали на улицу только с наступлением ночи, а наоборот, любил людское общение. Да, Ким иногда мог позабавиться и кого-то убить или покалечить, но это все его кошачья натура, которая рвалась наружу. Если быть совсем честным, то Кай больше относился к типу донжуанов. Он это и не отрицал. Нередко его тянуло на экзотику и он вступал в контакт с людьми. Правда, после этого их приходилось убирать, чтобы не болтали лишнего. Ким замирает на другой стороне узкой улочки, наблюдая за парнем, который вертит в руках бокал, наполовину наполненный коричневой жидкостью. Уловить запах в таком многолюдном месте слишком сложно, но он, все-таки, чувствует тонкий аромат виски. Создается впечатление, что, одетый в черную и не выделяющуюся одежду, он пытается затеряться в серой толпе, но это у него, конечно-же, не выходит. Черная челка немного закрывает левый глаз, когда он смотрит куда-то на стол, задумчиво вертя стакан в руке. Интересно, какой у него запах? Чонин подносит фотоаппарат к лицу, закрывая правый глаз и фокусирует, то приближая, то отдаляя, ищет идеальный ракурс для фото, которое вскоре пополнит его личную коллекцию. Кай несколько раз щелкает и переключает режим, чтобы рассмотреть получше и выбрать самые подходящие, когда его резко хватают за грудки, дергая на себя. Люди, что проходили мимо охают и разбегаются по сторонам, как только чувствуют угрозу, исходящую от парней. Кот ухмыляется, бессильно опустив свои руки по обе стороны, предвкушая следующее развитие событий. Теперь ему хочется услышать голос. — Ты меня только что сфотографировал? — щурится тот, всматриваясь в коричнево-зеленоватые глаза напротив. Внутри что-то сверкает темными полосами, явно выражая ненависть. — У тебя очень хорошая реакция, я даже не заметил, как ты поднялся, — заинтересовано улыбается Ким, склоняя голову в бок. — Удали фотографию, — игнорирует тот, быстро раздражаясь от поведения незнакомца. — Нет, она мне нравится. Так что я даже не собираюсь, — устало выдыхает Кай, хватая парня за бледные кисти и с силой надавливая, чтобы тот разжал. Незнакомец морщится, когда больше не может держать пальцы сцепленными на черном пальто, и резко отдергивает руки. — Я сейчас сломаю твою камеру или лицо, так что не выводи, — шикает тот, угрожающе уставившись на Чонина. — Всё-таки виски, — хмыкает Ким, гордясь своим отличным чутьем. Парень непонимающе на него смотрит. Его начинает бесить вся сложившаяся ситуация и этот подозрительный тип. — Распивать алкоголь среди белого дня некультурно, к тому же, вредно для твоей ангельской кожи. — Слушай, клоун, — черноволосый хватает того за шею, ощутимо сжимая, что только раззадоривает Чонина ещё больше. Наконец-то кто-то захотел поиграть с ним. — Давай сюда фотоаппарат, или я тебя в полицию потащу. Кай заливисто смеется, сверкая белыми острыми зубами, и протягивает тому камеру. Наблюдает за тем, как парень нажимает на кнопки, стирая одну за другой. А как жаль, они вышли такими отличными. — У тебя сигареты с арбузным фильтром? — парень поднимает на него бурые глаза, впихивая в руки камеру. Подозрительно осматривает его и решает все-таки последить за ним какое-то время. Слишком уж он болтливый и странный, как для обычного извращенца. — Допустим. — Ммм, — тянет Кай, принюхиваясь к запаху табака, что завернут в сигаретную бумагу. — Philip Morris Premium mix. Парень замирает, ошеломленно уставившись на него, и слегка пятится назад: — Так, чудик, отвали от меня, — фыркает незнакомец и быстро покидает место встречи. Ким внутри хохочет и ликует. Запутать парня было проще простого. Он быстро бросил фотоаппарат в кожаную черную сумку и перевесил через плечо. Теперь можно было и уходить, ведь он нашел себе игрушку. На секунду замирает, принюхиваясь к разнообразным аромат, что смешались в воздухе, и ища тот самый, виски и дорогие сигареты. Кай замечает его уже через несколько секунд, запах тонкой нитью тянется из-за угла книжного магазина. Незнакомец решил последить, а Чонин совсем не против сыграть в прятки. Делая вид заинтересованного туриста, Ким проходится по многолюдным улочкам, фотографируя все вокруг. Старается затеряться в серой массе, но незнакомец все так же верно двигается за ним. Доведя его чуть ли не до старого района, внутренне насмехается над человеком, ведь они прошли пешком немалое расстояние. Парень начинает подозревать что-то неладное ещё больше. Не похоже, что такой, как этот, может жить в бедном районе. Камера дорогая, да и сама одежда точно из какой-нибудь очередной итальянской коллекции. Выглядит слишком опрятно, как для третьесортного работника, к тому же руки ухоженные, без мозолей и царапин. Кай заворачивает за угол, и парень тут же следует за ним, но врезается в низкорослого мужчину, который неожиданно появляется на горизонте, а когда выглядывает из-за кирпичного угла, больше не может найти подозрительного парня. Он ещё немного проходит, внимательно рассматривая всевозможные места, где скрыться, но так и не обнаруживает его. Словно сквозь землю провалился.***
Сеул встречает Чанёля холодными ветрами и туго затянутым серыми облаками небом. Черный гелик паркуется у огромного особняка в традиционном стиле, и Пак, потуже натянув кепку на голову, вылезает из машины. У стеклянного входа стоит Сухо, приветствуя его легкой искренней улыбкой. Он медленно поднимается по ступеням, бросая взгляд на каменные статуи собак, что угрожающе замерли по бокам бетонный перил. — С возвращением! — начинает Ким. — И тебе приветики, мамочка, — устало выдыхает Хакуши, проходя мимо друга. Внутри пахнет рисом, бульоном с лапшой, жареной свининой и красным вином. — Ты для меня там пир устроил? — Кто тебе такое сказал? — фыркает Сухо. — Я ждал Исина с новостями, а не тебя. — Впрочем, я не так уж и голоден. Хочу принять ванну и лечь спать, — Чан бросает сумку в коридоре, кидая взгляд на молоденького дворецкого. — Минджу, занеси в комнату. Пак направляется на кухню, попутно здороваясь с несколькими псами из второго класса. —Сюмин до жути болтливый, я бросил его в аэропорту. Так что, когда он вернется домой, передай, что если сунется ко мне, то я ему череп вскрою, — зевнув, Чан схватил бутылку красного сухого Castello di Ama. — Я понял, — сдержанно отвечает Ким. — Исин должен добыть информацию о тех, кто убирал наших. Если будет что-то стоящее, я доложу. — Хорошо, — благодарно кивает Чан, вставая на первую ступень. Замирает, пропуская через тело электрический разряд тока, когда воспоминания затуманивают разум и застилают глаза темной пеленой. — Я перестроил комнату, — понимающе встревает Ким. — Надеюсь, тебе понравится. — Молодец, не зря бешеные бабки получаешь, — ядовито прыскает Хакуши, широкими шагами преодолевая мраморные ступени. Он не хотел грубить, нет, но так уж вышло, что Чанёль продолжал винить себя во всем. Он не мог показать свою слабость, поэтому брызгался гнилью, раня родных людей. Все для того, чтобы те думали, что сердца у него нет. Но какая-то непонятная ледышка продолжала громко выстукивать ритм в груди. Если бы он тогда не испытывал судьбу, не играл с огнем, не отрицал существование понятия привязанности и последующих чувств, ничего могло бы и не быть. Сейчас Чанель чувствовал вину. Он не скучал за Шином, больше нет, и стало намного легче, чем было в первые месяцы. Ему так безмерно доверяли и любили, а он смог лишь убить, растоптать только-только распустившийся цветок. — Сам виноват, нечего было лезть на рожон, -шикает Чанёль, открывая металлическим ключом входную дверь из черного дуба. Войдя внутрь, Хакуши остается более чем доволен новым интерьером. Комната стала длиннее и темнее чем была. Много черного цвета и блестящей мебели элегантно смотрелись на белом паркете. Панорамные окна, обрамленные черным деревом, открывали вид на резкий обрыв. Бамбук убрали, и теперь рассмотреть возвышающиеся горные хребты далее не составило труда. Кровать с темно-шоколадной постелью упиралась в черную стену, к которой было прикреплено стекло. По левую сторону от кровати черная лаковая низкая полочка в виде прямоугольника, на которой выстроен макет старого Сеула из белого золота, а над ней такого же цвета блок, что прикреплен к потолку. Это сделано для того, чтобы отделить совмещенные комнаты, где стояла просторная белая ванна. Основной санузел на этом этаже, так что если мужчине нужен будет быстрый отрезвляющий душ, это не составит никакого труда, пройти в соседнюю комнату. Чуть поодаль ванной — черный лакированный дубовый стол с серебряными вставками в ножках и шкафчиками с внутренней стороны. После душа, вытирая мокрые волосы полотенцем, Чанёль замирает возле узкой прочной двери и осторожно нажимает на ручку, словно боится спугнуть что-то, находящееся внутри. Зайдя внутрь, Пак сильнее втягивает запах острого серебра, пороха, начищенных стволов. Любовно оглаживает полки, забитые оружием, и проникается желанием поскорее кого-нибудь убить. Сила, которую он так хорошо ощущает, накрывает с головой, раззадоривая и разжигая огонь внутри. Он буквально ощущает тяжесть автомата в руках и уже тянется, чтобы взять один, но останавливается. Сдержанный стук прерывает его раздумья, и Пак возвращается в комнату. Сухо, опершись спиной о стену у двери, внимательно рассматривает распаренного от горячей воды мужчину, что сел на краю некогда идеально ровной постели. — Только что пришел Исин, — начал Ким. — Те, кто убивали наших, охотники. Примерное количество в группе четырнадцать человек, но к ним могут присоединятся и новички. — Кто главный? — спрашивает Чан. — Исин не добыл ещё всю информацию, но вскоре разузнает имя главного и приближённых к нему, — Сухо достает из кармана пачку французских сигарет, вытаскивая тонкую палочку. — Они нападают только на третий класс, так? — в ответ кивок. Ким прикуривает, сжимая фильтр зубами. — Верно. — Нужно знать их мотив, — Пак отбрасывает полотенце в сторону. — Нужно поскорее узнать биографию главного. — Я потороплю Чжана, — снова кивает тот. — Нужно разобраться с ними сейчас, пока у них не хватает духу, чтобы нападать на второй класс, — Чанёль поднимается, останавливаясь у панорамного окна. — Пошли к каждой группе рыжих по двое второклассных, пусть уберут тех, кто покажется подозрительным. — Понял, — Ким выпускает дым, что-то быстро набирая в телефоне. — Открываем охоту на людишек.***
Чонин уселся на крыше девятиэтажного дома, болтая ногами в воздухе. Он внимательно рассматривает дом напротив, а если быть точнее балкон пятого этажа. Белые двери бесстрашно раскрыты нараспашку, а в самой комнате темно. Кай настраивает объектив, максимально приближая. В этот момент в комнату заходит парень, включая настольную лампу, которая освещает комнату. Он вытирает влажные волосы полотенцем и бродит из стороны в сторону явно ища что-то, а затем появляется на балконе, прикуривая. Задумчиво рассматривает территорию, и пустынные улицы. — Так и ждешь, пока тебя убьют? — тихо шепчет Чонин, просматривая периметр. Если собаки его заметят, то разорвут бедного мальчугана на кусочки. Докурив, парень раздавливает окурок о стеклянную забитую пепельницу, что неустойчиво стоит на широком перилле, заходит обратно. — Или может ты не боишься? — шипит Чонин, поднимаясь и мягко ступая по металлическому шиферу. Балансирует на краю и доходит до места, где дома соединяются. Нагнувшись, Кай упирается руками о холодную поверхность крыши и резко прыгает, так же осторожно приземляясь на другой стороне. Затем спрыгивает на нижний балкон и смотрит оттуда вниз, все так же тихо и мрачно. Цепляется за перила и спрыгивает на нижние, вытягиваясь в полный рост. Чуть не задевает пепельницу и бесшумно приземляется на потрескавшуюся плитку балкона. Парень спит, его голова повернута в другую сторону, но даже так создается впечатление, что он все ещё наблюдает. Кай немного приподнимает кепку, что закрывала верхнюю часть лица, и осматривается по сторонам. По правую сторону от него стоит темно-синий комод, на крышке которого сложена стопка журналов, бумаг, книг и прочего хлама. Быстро пробежавшись взглядом по всему содержимому, Чонин натыкается на край пластиковой карточки, что торчит из-под книги. Сделав осторожный шаг вправо, он приподнимает её и вытаскивает карточку. Сначала он думал, что это паспорт, но это были права. Все такой же угрюмый парень на фотографии и имя: «Ким Доен». Кай запомнил. Неожиданно освежитель воздуха выпрыскивает жидкость, и ноздри закупоривает кислый лимонный запах. Чонин никогда не любил запах цитрусов, он вызывал удушье и забивал тонкое обоняние. Ким несдержанно шипит, по-кошачьи морща нос, и замирает. Доен уже несколько минут лежит с открытыми глазами, прислушиваясь к подозрительным звукам. Тонкая кисть медленно лезет под подушку, где привычно лежит Глок 17. Ледяные пальцы оглаживают не менее холодный высокопрочный пластик, сжимая рукоятку. Ким дергается, направляя дуло туда, где должен стоять нежеланный гость, но комната оказывается абсолютно пустой. Громко выругавшись, Доен спрыгивает с кровати выбегая на балкон, все так же держа пистолет направленным вперед, но никого не может заметить. Смотрит наверх, затем вниз, на пустующую улицу, и никого не находит. Устало выдыхает и заходит внутрь, прикрывая за собой стеклянные двери. Садится на край кровати и прячет пистолет обратно. Осматривает комнату в поисках следов обуви или чего-то ещё, что могло бы дать наводку, но ничего нет. Он даже рассмотреть его толком не успел. Освежитель воздуха снова выдает порцию пахучей жидкости, и Доен замирает. Он точно слышал странное шипение, которое последовало после этого. Такое, словно у змеи… нет, словно у кота. — Тэен, — сжимая корпус тонкого телефона, тихо говорит Ким. — Ко мне только что кто-то залез. — Кто-то из псов? — на том конце слышится жесткий и уверенный голос. — Нет, это… это кот! — шокировано и немного эмоционально выкрикивает Доен. — Ты уверен? — скептически переспрашивает Ли. — Да! Я видел как нападают инугами, большинство громкие, а вторжение было слишком бесшумным, — бурчит Ким. — Никаких следов нет, вообще. Если бы это были инугами, то точно что-нибудь осталось. — Хорошо, я понял, — понимающе вздыхает тот. — Кажется, назревает что-то интересненькое, раз коты решили показаться.