Ты проиграл лишь по одной причине, и только по ней. Я был твоим соперником.
— Нуна, ты где? — Доен замирает в черном коридоре, потирая глаза от сна. В квартире до ужаса пугающе, он боится темноты. — Нуна?! — уже громче кричит, мальчик, когда с улицы доносится гортанный крик. Сора говорила ни за что не выходить из дома в эту ночь, но он никогда её не слушал. Ким стремительно выбегает наружу, замирая у каменной стены шаткого дома. — Нуна! Четыре пары красных глаз уставились на него, когда мальчик потерял дар речи. Сестра повернула голову, лежа на полу, заплаканными глазами мысленно прося вернуться назад. — Это что, твой братюня? — пес, что уцепился грубыми пальцами в хрупкую талию девушки, перевел свой кровожадный взгляд на него. — Доен, иди в дом! — вздохнув, выкрикнула она. — Нет, нет, нет, так даже интересней, -мужчина оскалился, подняв взгляд на одного из своих дружков. –Джи, подержи его! — Что? — Доен перепугано уставился на бугая, который двинулся к нему, хватая того за костлявое плечо. — Не хочу тебе ломать руки, так что постой смирно, — чужой голос эхом прозвучал в голове младшего, вызывая толпу мурашек. — Смотри малец, как мы по очереди оттрахаем твою нуну, — групповой мерзкий смех разлетелся по всей улице, и в тот момент Доен очень хотел бы спасти свою сестру, но страх словно приварил его к земле, не давая и шанса сдвинуться с места. Люди боялись даже выглянуть в окно, что уже говорить о том, чтобы кто-то помог. Все предпочли беспокоится только о себе. — Отпустите мою сестру, ублюдки! — выкрикнул он, рванув вперед, но чужие руки схватили его за плечи, дергая назад. Доен падает на пол и сорвано дышит, когда тяжелые ботинки врезаются в ребра. — Это тебе за то, что назвал нас ублюдками, — еще одни беспощадный удар, и мальчику становится трудно дышать. — Не трогайте его! — дрожащим голосом выкрикивает Сора, вонзая пальцы в холодный асфальт, когда в нее грубо входят сзади. — Пожалуйста, не трогайте! — Ладно, сучка, — посмеивается инугами, грубо сжимая чужие бедра. — Не трогай мелкого! — тот бросает ему приказ, продолжая вдалбливаться в девушку. Доен сгибается, сжимая ладонью пострадавшее место. Сломанное ребро жжет и словно пронзает насквозь, пробивает плоть. — Нуна…- шипит тот, упираясь подбородком о землю, смотрит в светлые заплаканные глаза. Он вытягивает руку вперед, чтобы дотянуться до её мертвенно лежащей руки. Тяжелая подошва давит на кисть, заставляя парня взвыть от боли. — Только смотреть, руками не трогать! — Меняемся, — слышится хохот издалека. Ким смотрит на свою сестру, а она будто ведет немой разговор. Оба в их особом вакууме, пытаются надышаться напоследок. Доен плачет, потому что его сестру убьют, они оба знают это наверняка. Но он не хочет отпускать, он хотел бы что-то изменить, но не может, и из-за этого ненависть медленно подкрадывается к нему, собираясь сожрать его сердце. — Сора! — выкрикивает Ким, что пробивает последнюю дамбу, и слезы из её глаз льются неравномерным потоком вперемешку с рыданиями. Ей не нужно было больше быть сильной, ей просто нужно было освободить свои мысли напоследок. Провести эти минуты запоминая тонкое лицо брата, чтобы оно впечаталось в душу и осталось с ней на том свете. Как жаль, что после смерти ничего нет. — Заканчивай уже с этим, — прикуривая, говорит самый главный последнему псу, что давит на девушку тяжелым телом. Тот тяжело дышит, скользя грязными руками по бледным плечам и шее. — Ох черт, такая узкая, я все, — тяжело дыша, инугами выходит из чужого тела, поднимаясь на ноги, застегивает ширинку. — Все, ребята, будем сваливать, — говорит главный, выбрасывая окурок. Двое инугами уходят вперёд, исчезая в темноте. — А с мелким что делать? — держащий его за плечи пес возмущенно смотрит на того, желая поскорее покончить с этим. Доен молится всем богам, лишь бы его скорее отпустили, чтобы он успел вовремя, но, когда мужчина достает пистолет, времени совсем не остается. Громкий звук оглушает и разбивает искусственно созданный вакуум, хрупкие слезы разлетаются на кусочки, спадая с глаз мальчика. — Сора! — он хватается за теплую руку, тряся настолько сильно, насколько возможно, когда чужая кровь вытекает к его коленям. — Сора!!! Доен охает, подлетая на кровати, сжимает водолазку на груди, стараясь отдышаться. Спина вспотела, а по лицу скатываются легкие капельки пота. Он отпихивает одеяло, опуская ноги на холодный пол и, мотнув головой, подымается. Стягивает с себя мокрую одежду, вытирая серой тканью лицо, и бросает у двери, обещая, что завтра постирает. Ким подходит к комоду, чтобы достать очередную старую футболку, так как мурашки быстро прицепились к коже, стараясь скрыться от холода. Он замирает, уставившись на пачку сигарет на поверхности комода, и схватив её, двигается в сторону балкона, но резко выхватывает лежащий рядом нож и направляет в сторону незваного гостя. — Ты совсем обалдел? Я мог его бросить! — выкрикивает Доен, потирая переносицу. Кай неожиданно появился в темноте, легко и безрассудно спрыгнув на узкие перила балкона, балансируя над пропастью. Он стоял ровно, засунув руки в карманы спортивных штанов Адидас, сверкая глазами и светло улыбаясь. — И тебе привет, — Чонин вертит головой по сторонам, осматривая обстановку. — Я вижу ты действительно бесстрашный. Оставляешь балкон открытым в эту ночь. — Я бы с удовольствием убил парочку, залезь бы они ко мне, — шипит Ким, хватая сигареты, и решительно подходит к перилам. — А что бы ты сделал, если бы залезли гости? — хмыкнув, Кай присел на перила, расставляя руки по обе стороны от себя. — Я не боюсь смерти, — прыскает Доен, закурив. — Я бы не позволил тебе умереть, — вздыхает Чонин, качнувшись немного назад. На секунду в глазах Кима мелькнуло беспокойство, что тот вот-вот может сорваться вниз, но он же бакэнэко, такое невозможно. — Помни, я охраняю твой сон, сидя вон там… — кот указывает на крышу соседнего дома. — Тебе действительно нечем заняться! — покачивая головой, Ким задумчиво выпускает серые клубки дыма. Внизу проходит больше пяти инугами, патрулируя улицу. Он не хотел бы этого признавать, но сейчас Доен больше чем благодарен настырному мужчине. То появился как нельзя вовремя, потому что останься бы он один, было бы совсем тяжко дышать из-за удушающих воспоминаний. — Ну знаешь, мы обычно спим днем, а ночью мне действительно нечем заняться, — посмеиваясь, заключает Чонин. — Но ты же работаешь, когда ты вообще спишь? — удивленно переспрашивает До. — Я просто расставляю клиентов в правильное время, у меня есть несколько часиков, чтобы вздремнуть, так что… — Кай замирает, не договорив. Выхватывает недокуренную сигарету из тонких пальцев и втягивает арбузный дым. — Эй! — парень безжалостно лупит его в плечо, а Кай кривится от незнакомого привкуса. — Боже, как такое вообще можно курить, — Чонин бросает окурок в сторону, посмеиваясь от возмущенного лица младшего. Черноволосый скрещивает руки, упершись локтями о перила, опускает голову так, что пряди спадают на глаза. — Что тебе снилось? — мягко начинает Кай. Он пришел сюда лишь потому, что учуял запах страха и совсем не мог предположить, что это от Доена. — От тебя пахло страхом… — А сейчас? — пытаясь переключится на другую тему, спрашивает Ким. Кот медленно тянется к парню, втягивая носом человеческий аромат, и его ноздри немного шевелятся, как у обычного котика. — Сейчас ты спокойный, пахнет свежей постелью, — просто отвечает Чонин. С Доена вдруг спадают все его предметы внутренней защиты, когда он теряется в каро-зеленых глазах. Старается совладеть с собой и больно впивается в собственную руку ногтями, уставившись на смуглое лицо. — А сейчас легкая раздраженность… Так что тебе снилось? — Я не хочу это рассказывать, просто старые воспоминания, — увиливает Ким. — Мне уйти? — Я больше не смогу заснуть. — Тогда можешь спрашивать меня о чем угодно, я ведь тоже никуда не спешу.***
Когда звучит последний удар бубна, громкий грубый крик хозяина разносится по всему залу. — Ну что, мужики, закрываемся! После этого в баре вздымается гул, кто-то даже колотит по деревянным столам. А затем крепкий мужчина нажимает на кнопку сигнализации, и окна закрывают металлические ставни. — Кто не успел, тот опоздал, как говорится… — хмыкает тот, проводя рукой по бороде, и возвращается в свой кабинет. Тэен машет рукой бармену, прося налить ещё саке и, получив рюмку, заливает в себя обжигающую жидкость. Осматривается по сторонам, где компания мужчин смотрит футбол на плазменном телевизоре, а дальше кто-то просто напивается, кто-то играет в карты, бильярд. Ли сюда пришел, чтобы расслабится. Пока на улице идет дежурство, борьба с гостями и вся остальная опасная канитель, на которую у него совсем не было сил, он предпочел провести в баре, напиваясь, как вторая группа поситителей данного заведения. Каждую ночь октября вот уже десять лет он приходит сюда, чтобы вспомнить о деде. Ли любил его до беспамятства, потому что-то всегда был рядом, выращивал его и помогал. Тэен любил слушать его истории о котах, псах, остальных монстрах, с которыми дед успел побороться в молодости. Он помогал ему с уроками в младшей школе, советовал книги, учил выживать. А когда Хакуши пришел в их дом, то лишь один его вид поверг в шок и навел клейкий испуг. Ли не смог защитить любимого человека, потому что боялся.— Бояться — это нормально, Тэен…
Мужчина улыбается, когда в его голове возникает картинка ласково улыбающегося деда. Снова заливает в себя ещё один стакан, немного скривившись. А затем сразу же подзывает к себе бармена. Просит отдать ему бутылку и, пока тот копается на полках с многочисленным алкоголем, сбрасывает уже сотый входящий от Джонни, а затем и вовсе выключает телефон.***
— Это больно? Вот так вот прятать хвост? — начинает Доен, рассматривая все так же сидящего парня. — Если тебе немного выгнуть палец в обратную сторону, то особой боли ты не чувствуешь, но дискомфорт явно давит на тебя, ведь так? — хихикает Кай, не дожидаясь ответа. — Я уже привык, в любом случае. Доен подходит к мужчине со спины и, поддернув кофту, легко хватается за один из хвостов, потянув вниз, а второй спускается вниз за ним, теперь легко свисая. — Ох, лучше бы никто не знал, что я возле тебя ошиваюсь, а то это довольно-таки опасно, — горько улыбается Чонин, взглянув на свои хвосты. — Плевать, если так тебе будет удобно, — Ким закатывает глаза, возвращаясь в исходное положение, — Тем более, я могу постоять за себя. Чонин поворачивает голову, слегка хмыкая, улыбается, метая в парня цветные шарики. С глаз словно выплескивает солнечный свет, что был накоплен на протяжении дня, а ведь глаза у него и правда переливаются ярким блеском. — У всех такие же пушистые хвосты, как у тебя? — спрашивает Доен, когда один из них шлепает его по руке. — Не лезь ко мне. — Нет. Все зависит от вида. Мы же все-таки не до конца эволюционировали, мы все ещё на половину животные. Поэтому тут дело каждого, — заканчивает Кай, немного добавив. — например у того друга, от которого я ехал в прошлый раз, хвосты больше смахивают на такие как у пантер, знаешь…более гладкие и тонкие. — Сколько ты уже живешь? — любопытно уставившись, спрашивает Ким. — Думаю больше восьмидесяти пяти, я перестал отмечать свое день рождения, когда прожил тридцать лет, — просто заключает Кай, пошатнувшись вперед, а парень думает, что его сердце никогда не перестанет замирать, наблюдай он за такими выходками кота. — Наше развитие останавливается в 26 лет. — И тебе не надоело так долго жить? Не стареть? –спрашивает Доен. — Интересно наблюдать за вами, людьми, — улыбчиво отвечает Чонин. — Видеть как меняется менталитет, культура, ценности. Постоянно приходится учится чему-то новому, и я твердо могу сказать, что вечная жизнь — это не скучно, как убеждены многие. — Я слышал… — неуверенно начинает Ким. — Что вы любите играть с чувствами людьми… — Это ты так спрашиваешь, любил ли я кого-нибудь? — с легкой смешинкой в глазах, умиляясь, уставился на него бакэнэко. — Мне это совсем не интересно… — Могу с точностью сказать, что наступаю на те же грабли прямо сейчас, — уже более серьезно продолжает Кай. –Он был очень красивым молодым человеком, служил в полиции, — улыбчиво, но с ноткой грусти в кошачьих глазах начинает он. — Мне говорили не связываться с людьми, но он меня околдовал как только наши глаза впервые встретились, любовь разбила мне сердце. Он поворачивает голову, смотря на слегка то ли шокированное, то ли удивленное лицо парня. — Знаешь, годы шли…он становился старше, а я нет, — вздыхает Кай, что-то пробормотав под нос. — Его убили на одном из заданий, вот так я потерял свою первую любовь и по сей день старался этого избегать. Доен выглядит сейчас более чем смущенным, потому что только сейчас до него доходит весь смысл и правдивость сказанных раннее слов. Но ведь он не может сдаться так сразу и доверится. Чонин это сразу же понимает лишь взглянув на сосредоточенное лицо. — Доен, ты не единственный, кто переживает, ведь…больнее всего будет мне, в конечном счете. И я бы действительно не хотел бы симпатизировать тебе, но все вышло совсем не так, как хотелось, — Чонин замирает, обдумывая дальнейшие слова, а Ким мнет подол футболки, слишком крепко в него вцепившись. — Я не хочу показаться тебе легкомысленным, я бы не поцеловал тебя вчера так просто, если бы не твой соблазняющий вид, извини за это. Я готов подождать столько, сколько будет нужно, прежде чем ты решишься, только не затягивай, все-таки это у меня много времени, а не у тебя… — Боже, ты дурак, — закатывает глаза Доен. Но затем тихо добавляет. — Я не могу…не хочу ранить тебя, но у меня нет особого выбора. — Я просто хочу успеть, — шепотом отвечает Кай, оба ведь прекрасно знают, что время поджимает. — Я подумаю, — буркает Доен. — Так мы можем теперь встречаться? — оживляется Кай, прежде чем зайти в комнату, Доен грубо отпихивает его назад и тот валится с балкона, но цепляется за бетонный выступ.– Приму это за соглашение!***
— Тэен, черт возьми, какого хрена ты вытворяешь? — Джонни хмурится, схватив парня за костлявое плечо, что разлегся на барной стойке. — Вы зачем ему позвонили? Надо было другому…- Ли кривится, кинув косой взгляд на бармена, который равнодушно протирал стаканы. — Спасибо, шеф, — Со кладет перед мужчиной крупную денежную купюру, и бармен с охотой ее забирает, уходя в другой угол бара. — Уходи, позови Доена, — Тэен пихает Енхо в грудь, но тот даже на миллиметр не сдвигается. Дергает того за руку, стаскивая с высокого стула, на что чувствует явный отпор, когда младший подается корпусом назад. — Перестань вести себя как ребенок, я отвезу тебя домой, — Джонни грубо хватает того за талию, прижимая к себе, подталкивает в сторону выхода. — Дай мне пистолет, чтобы я вышиб тебе мозги, — гаркает Тэен, а Со хмурится от запаха алкоголя, которым, кажется, пропах он весь. — Не в этот раз, сладкий, — хмыкает Со, осторожно открывая металлическую дверь в бар, и выходит на слишком тихую улицу. Младший устало вздыхает, расслабившись в сильных руках, пока Джонни осматривает улицу. Он припарковался прямо перед входом, чтобы сразу же уехать, иначе они могут попасть в неприятности. Тихо выругавшись, он открывает дверь и бросает парня на пассажирское сиденье, а затем, сжимая пистолет в кобуре под кожанкой, садится на водительское. Блокирует двери и заводит машину, выключив фары. Тэен распластался на сиденье, упершись лбом о холодное стекло, поджал ноги, упираясь жесткой подошвой ботинок о дорогу кожу салона. Со закусывает губу, обещая себе, что заставит его заплатить за такое, и трогается, проезжая по улицам. Как только выберется на трассу, то можно будет включить фары, машин все равно не будет. Проезжая один из перекрестков, Енхо замечает толпу псов, что видимо собирались разделится. Чуть меньше десяти пар красных глаз уставились на тонированные стекла машины, из-за чего Се приходится сильнее надавить на педаль газа. — Это что, люди? — рявкает один из них. Его ноздри широко раздуваются, ловя различные запахи. — Ага, — хмыкает другой. — Совсем уже охренели, на ошибках других не учатся, — рыжий дергается вперед, но другой инугами, из второго класса, хватает его за локоть, начиная холодным тоном. — Займитесь делом, поохотишься завтра. Джонни расслабленно сжимает руль, уставившись вперед, на пустую магистраль. Это даже как-то успокаивало его, то, что они одни на дороге, да и в городе в целом. Представьте, десять миллионов человек днем, а ночью никого, словно мир выгорает под лучами луны, и остаются лишь они. Тэен наблюдает за ним из приоткрытых век, вцепляясь пальцами в чужую кожанку, что была бережно наброшена поверх. Он думает, что же могло его зацепить? Что заставляет так издеваться над собой, изнурять собственное сердце постоянными уговорами, что ему не нужен он, что итак все нормально. Ничего не нормально. Не нормально, когда он сжимает кулаки так сильно, что ногти прорезают кожу на ладонях, от ревности. Не нормально, что легкое прикосновение обжигает его словно лава из извергающегося вулкана. Не нормально, что он отталкивает того, кого любит сильнее своей жизни. Он пришел в бар не только чтобы помянуть деда, он пришел туда, потому что знал — Джонни его заберет. Тэен никогда не признается, что просто хотел провести с ним больше времени, что хотел быть уверенным — Енхо с ним, а не с очередной шлюхой. Со достает зубами из пачки сигарету, бросая её где-то у коробки передач, прикуривает, отправляет туда-же зажигалку. Затем шум опускающегося стекла, и здоровые легкие на выброс. Тэен смотрит на пухлые губы, обветренные горьким табачным дымом, а затем идеальный нос и точенные скулы, сосредоточенные глаза, высокий лоб. Это красиво, — думает Тэен, продолжая притворяться спящим и дальше.***
Джонни сидит на краю мягкой кровати, рассматривая полку с книгами перед ним. Такой весь суровый, а сам понабирал классики и сопливых романов. Панорамное окно открывает вид на ночной Сеул, хотя снаружи темнее некуда, а стоит посмотреть вниз, так и вовсе кажется, что стекло сейчас превратится в воду, и ты сорвешься. Вода в душе перестает шуметь, а уже через несколько минут показывается Тэен, взлохмачивая мокрые волосы. Он не сразу замечает мужчину, сидящего на кровати, а лишь после того, как перебрасывает мягкую ткань через плечо. Домашние черные штаны свисают на узких бедрах и уходят в самый пол, прикрывая пятки. Подкачанный торс выпирает на впалом животе, но он все ещё выглядит худым и не защищенным, особенно, когда на нем нет той кучи брутальной одежды, что всегда больше на размер или два. — Когда ты уйдешь? — с поддельной раздражительностью, но с тонкой линией надежды начинает Ли. — А ты хочешь, чтобы я ушел? — снова горькая улыбка и хмурый взгляд на холодный паркет. — Мне нужно сказать правду? — Тэен бросает полотенце на спинку стула, неуверенно замирая. Сейчас он боится подойти к своей кровати, потому что там Он, сидит так уверенно и опасно, широко расставив ноги. — Я бы предпочел услышать правду, но лучше солги, — мужчина откидывается назад, упираясь руками о постель, и закрывает глаза. — Боишься? — небольшой шаг вперед, в лапы спящего внутри зверя. — Ты здесь единственный трус, сам знаешь, — Джонни резко раскрывает глаза, уставившись на мраморное лицо. Глаза все ещё в легком помутнении, а щеки пылают после горячего душа. Тэен подходит ближе, и Со ошарашенно на него уставляется, когда тот садится ему на колени. Крепкие пальцы вцепляются в мягкую кожу, пытаясь то ли отпихнуть, то ли прижать к себе. Ли призывно открывает губы, выдыхая мятный воздух. Оставляет нежный поцелуй на щеке, затем чуть ниже, в опасной близости к губам, на подбородке. — Тэен, ты пьян…- начинает тот, жмурясь, мысленно заковывает чувства в прочные цепи, чтобы сдержаться. — Это ты так думаешь, — шепот мурашками пробегает по чужому лицу. — Завтра с утра, ты пожалеешь об этом, — хрипя, Джонни вбирает спертый воздух, когда Ли плавно и еле заметно проезжается по паху. — Просто воспользуйся тем, что я пьян, — Со сильнее сжимает пальцы на чужих бедрах, вдавливая в кожу. Это был последний его шанс не сорваться. — Перестань думать, я знаю, ты этого хочешь больше чем я. — Я смотрю тебе нравится разбивать людям сердца, а потом склеивать простым прости, — хмыкает Со, грубо схватив того за подбородок. — Я сегодня собираюсь отыграться за все то время, пока ты меня динамил, так что лучше отступи сейчас, а то станет слишком поздно. — Губы не трогай, — останавливает его Ли, когда Джонни оказывается в сантиметре от них. — А ты видимо серьезно воспринял то, что я сказал про шлюх, — вонзив острый взгляд в малиновый цвет мягких губ, он медленно повел вверх, встречаясь с затуманенным взглядом. — Только их я никогда не целую, так что прости… Джонни хватается за чужой затылок, впиваясь уверенным поцелуем, до боли закусывает нижнюю губу, чтобы заставить их приоткрыться. Просовывает язык внутрь, сплетаясь с чужим. Со грубо сжимает подтянутые ягодицы, притягивая к себе ближе, и еле заметно рыкает, когда в штанах становится тесно. Худые пальцы неторопливо расстегивают чужую рубашку, распахивая, открывает вид на накаченное тело. Ладони Енхо плавно перемещаются на талию, надавливая на поясницу, заставляют прогнуться. Тэен запрокидывает голову, когда мужчина закусывает кожу под кадыком зубами, обводя после языком. Тот громко выдыхает от нахлынувшей боли и удовольствия, пуская пальцы в мягкие волосы. Джонни оттягивает кожу на ключицах и предплечьях, наслаждаясь остро-сладким вкусом, глубоко вдыхая аромат геля, чтобы тот застрял в ноздрях на долгое время. Ведет мокрую дорожку по шее к подбородку и оставляет легкий поцелуй на нем, переметнувшись к мочке, обводя языком. Ли просовывает ладонь сквозь чужие джинсы, нащупывая эрекцию, и слышит утробное рычание возле уха, когда его бесцеремонно валят на кровать, устраиваясь между ног. Джонни обводит языком сосок, пробегаясь горячими пальцами по накаченному прессу, и снова возвращается к шее, разбрасывая яркие засосы. Он ведет рукой вниз, просовывая её в домашние штаны Ли, цепляя вставший член. — Зачем ты так много следишь? — подавившись воздухом, на выдохе произнес Тэен. — Чтобы ты об этом не забыл ещё долгое время, — прошептав в губы, Со надавил на челюсть, сплетаясь с чужим языком. Пришлось оторваться, чтобы стянуть с младшего оставшуюся одежду и отшвырнуть чертовы штаны вместе с боксерами куда-нибудь подальше. — Хватит меня рассматривать, придурок, — Тэен пинает того ногой, но Со, оскалившись, перехватил её, закинув себе на плечо. — У тебя глаза такие перепуганные, приятно манипулировать тобой, — Ли лишь фыркает, выставляя свои шипы в надежде защитится, но это все четно. Джонни облизывает указательный палец, медленно вводя в парня, пока тот отчаянно сжимает чужие плечи. А когда второй палец проникает внутрь, Тэен чертыхается и сдирает его руки, намереваясь сделать больно. Со лишь хмыкает, засасывая кожу чуть выше пупка и постепенно спускаясь вниз. Обхватывает чужой член ладонью, надрачивая в ритм, раздвигает пальцами внутри. — Джонни… хх…кх…хватит, придурок, — Ли давится воздухом и собственной гордостью, когда слышит свой скулящий голос. — Я уже и сам на пределе, малыш, — Енхо закусывает чужую мочку, подставляя головку ко входу. Она заходит туго, поэтому мужчине приходится надавить сильнее, когда Тэен вцепляется в его волосы, оттягивая. — Больно…вытащи… — сквозь стиснутые зубы шипит тот, но Со перехватывает его руку, прижимая к постели над головой. — А я ведь тебя предупреждал, — затуманено шепчет тот, медленно скользя внутрь, отчего младший несдержанно кричит и больно кусает того за плечо. Горячо, узко и скользко, это смешивается с громкими криками, легким жжением от пальцев, впившихся в смугловатую кожу и ангельским личиком с призывно приоткрытыми губами. Джонни перестает толкаться, наклоняясь за поцелуем, и ненасытно сжимает чужие губы, когда Ли больно впивается зубами в его нижнюю. — Какого хрена? — Со шикает, резко толкаясь, и слышит приглушенный стон. Проводит пальцем по губам, замечая бардовую кровь и проводит языком по ранке. Еще один резкий толчок, и Ли выпускает грешный стон на выдохе, прикрыв от удовольствия глаза. Енхо понимает, что нашел тот самый комок нервов и двигается в том направлении еще раз. Джонни прижимает чужие колени к груди, вытянув его ноги на плечах и плавно двигается в таком направлении, входя практически до основания. Затем толкается резче, ударяя тазом чужие ягодицы и выбивая стоны из чужой груди. Он разводит худые ноги в стороны, вытягиваясь вперед, обводит сосок языком, а Ли, ощутив легкий разряд, проходящийся по всему телу, кошкой прогибается в спине, когда сильные руки подхватывают его за талию. — Черт, я сейчас умру…ххх, — Джонни безбожно, несколько раз подряд попадает по простате, пуская обжигающие волны наслаждения по телу их обоих. Несдержанно рычит, вбиваясь в худое тело, и проводит по взмокшим волосам, зализывая их назад. Набирает темп, делая более размашистые толчки, тихо чертыхаясь от такой узости и жары внутри. — Джонни, пожалуйста, — подрагивающим голосом выкрикивает Ли, когда старший обхватывает его член рукой, двигая в том же ритме. Тэ хватается за чужие руки, сильнее сжимая и запрокидывает голову, когда волна оргазма накрывает его. Красноволосый изливается в руку, туго сжимая мужчину внутри, и сбито дышит, пытаясь восстановить дыхание. Енхо рычит, делая несколько резких толчков, и кончает на тонкий пресс парня, так же пытаясь успокоить бушующее сердце. Со валится рядом, утягивая за собой обмякшее тело, обнимает крепко, прижимая к себе. — Тэен, я прошу, — отчаянно шепчет Джонни на самое ухо, обжигая горячим дыханием. Оба прекрасно понимает о чем просит старший, но Ли знает, что не может этого дать, и это медленно и верно убивает его, как те сигареты, что он курит. И он мог бы бросить эту вредную привычку, но лишь продолжает притягивать к себе смерть легких. — Давай полежим так до утра, — выдыхает Ли, до боли зажмурив глаза.