Игрушечный солдат

Описание: Скалл убегал, убегал от своего прошлого, от лжи и обмана, смертей, преследовавших по пятам, от ожиданий, возложенных на его плечи. Он не хотел быть героем. Он не хотел быть игрушечным солдатиком, служащим лишь для того, чтобы кто-то поиграл им. Скалл не хотел быть Гарри Поттером. Все, что он хотел — это свободы.

*********

Это история мечтателя, солдата Скалл де Морт был громким, ярким и эффектным. Со своими приметными фиолетовыми волосами и глазами он всегда находился в центре внимания, выполняя смертельно опасные трюки под рев толпы, выкрикивающей его имя. Он являлся независимой личностью. Все знали это. Но чего не знал никто, так это того, что он являлся восемнадцатилетним юношей, бегущим от своего прошлого, от лжи и обмана, смертей, казалось, преследовавших его по пятам, от ожиданий, всегда возлагавшихся на его хрупкие плечи. Он не хотел быть козлом отпущения, не хотел быть героем. Он не хотел быть Гарри Поттером, игрушечным солдатиком, служащим только для того, чтобы кто-то поиграл им. Гарри Поттер кроток, послушен, податлив. Он не желал, чтобы его контролировали, направляли, подавляли. Он устал от лжи, контроля, манипуляций. Он просто хотел быть свободным. У Гарри Поттера не было свободы, зато она имелась у Скалла де Морта. Таким образом, победив в восемнадцать лет маньяка с манией величия и обнаружив, что все, что он знал, оказалось ложью, Гарри Поттер — испуганный, обиженный маленький мальчик — стал Скаллом де Мортом, энергичным, уверенным каскадером. С весом всего мира на своих плечах Скалл подозрительно, настороженными глазами оглядел круглый стол. Он ощущал силу, волнами исходящую от собравшихся людей, причем самую мощную, безусловно, излучал темноволосый мужчина в фетровой шляпе. Скалл подсознательно понимал, насколько моложе выглядит по сравнению с ними (и очень надеялся, что макияж позволил скрыть тот факт, что он все еще несовершеннолетний), поскольку самая молодая — женщина в военной форме — выглядела лет на двадцать пять. — Эм… — нанявшая его дама в шляпе, похожей на зефир, подошла к столу с подносом в руках. — Меня зовут Луче. Я приготовила печенье, — улыбнулась она. — Здесь есть и для тебя. — Я никогда не ем ничего, что мне дают незнакомцы, — пренебрежительно ответила военная, отворачиваясь. Скалл увидев, как улыбка Луче слегка померкла, после чего та заставила себя улыбнуться снова, молча протянул руку и взял несколько печений из банки, осторожно откусив. Луче хихикнула и подошла к мужчине с зелеными волосами, склонившемуся над большим блокнотом. — Угощайся. У ученого не хватило совести даже поднять глаза, и Луче с улыбкой (слегка болезненной) направилась к следующим двум: мужчине в шляпе и мужчине в китайском одеянии. — Вы тоже можете взять несколько. Азиат мягко улыбнулся, опустив голову в вежливом поклоне. — Благодарю. Улыбка Луче стала шире, она повернулась к мужчине в шляпе. — Меня не интересуют сладости, — отклонил тот предложение с явно итальянским акцентом. — Правда? — Луче выпрямилась. — Тогда как насчет кофе? Я приготовила немного вкусного эспрессо… — Кажется, ты не понимаешь, — прервал ее итальянец, и Скалл вздрогнул от опасных ноток в его голосе, — что я хочу сказать… Его оборвал нежный смех Луче. — Если ты мне не доверяешь, я выпью первой. Проклятье, у этой леди есть яйца. —… паранойя, господин киллер? Скалл чуть не подавился печеньем. Киллер? Он сидел за одним столом с киллером?! Из-под полей шляпы на стоящую поблизости голубоглазую женщину устремился темный взгляд. Улыбка Луче не дрогнула, пока она наливала в чашку эспрессо, игнорируя пронзительный взгляд киллера. — Я приму. — А? — Луче замерла, посмотрев на киллера, поглаживающего свои (довольно впечатляющие) завитые бакенбарды. — Я выпью немного, люблю эспрессо. Женщина аккуратно поставила чашку перед темноволосым киллером. — Они прекрасны. Твои завитые бакенбарды восхитительны, — уточнила она. На этот раз Скалл действительно задохнулся. Какого черта здесь творится?! Розыгрыш? Нам не хватило места, чтобы вырасти, Но лучшие дни близки Реборн, итальянский убийца с вьющимися бакенбардами (не восхитительными, что бы ни говорила Луче, у Скалла еще имелось чувство самосохранения, большое спасибо) безусловно являлся самым сильным из них. Фонг, китайский мастер боевых искусств, располагался на втором месте. Скалл не сильно удивился, обнаружив, что является самым слабым. Конечно, Скалл никогда не признался бы, но он ни разу не слышал о пламени посмертной воли, пока Фонг, заметив смущенное выражение его лица, не объяснил, что это такое, в то время, как другие говорили об их атрибутах пламени. Оказывается, он являлся Облаком, кто бы мог подумать. Надежда намного сильнее страха И теперь у него тело ребенка. Проклятье! Он думал, что покончил с этим безумием! Скалл расширенными фиолетовыми глазами смотрел на окружающих: Вайпер натянул капюшон, скрывая лицо, растянувшаяся на земле Лар глядела на своего белокурого парня с ошеломленным недоверием, в то время как Колонелло, оттолкнувший ее, разглядывал собственные руки, Верде выглядел довольно взволнованным, маска спокойствия Фонга исчезла, сменившись потрясением, Луче терла свой раздутый живот, а Реборн выглядел одновременно готовым метать молнии и шокированным. На шее каждого появилась светящаяся пустышка. Индиговая у Вайпера, голубая у Колонелло, пустышка Лар выглядела испорченной и серой, Верде носил зеленую, на груди Фонга лежала красная, пустышка Луче сияла оранжевым, а Реборна — желтым. С шеи Скалла свисала мерцающая фиолетовая пустышка. Кровавый Ад! Он стал младенцем! Они все стали чертовыми младенцами! Не останавливайся, иди дальше Это называлось проклятие Аркобалено. Собрали Семерку сильнейших поколения и прокляли детскими телами, у каждого из них появилась пустышка, представляющая собой цвет радуги, причем цвет соответствовал атрибуту их пламени посмертной воли. Они жили «вне времени» — не имели возраста, не могли умереть от старости. Скалл снова стал игрушечным солдатиком в чужой игре. И ему это не нравилось. Малыш, вспомни, как мы учились летать Луче умерла. Очевидно, еще одной частью проклятия Аркобалено являлась короткая жизнь их Неба. Луче родила здоровую дочь и прожила достаточно, чтобы увидеть, как той исполнилось девять, после чего проклятие настигло ее. Луче настолько ослабла, что даже не могла подняться, чтобы испечь печенье, которое так любила делать. Она медленно угасала на их глазах. Луче умерла, и проклятие Аркобалено перешло к Арии, тяжестью легло на крошечные плечи девятилетней девочки. Но Ария, как и ее мать, продолжала улыбаться. Она никогда не ломалась под давлением, продолжая стоять, важная и гордая, ведя Джиглио Неро с тем же милосердием, которое имела ее мать. Ария являлась хорошей девочкой и так сильно напоминала Скаллу, каким был Гарри Поттер до лжи, манипуляций и смертей, что становилось больно. Он в самом деле надеялся, что история не повторится. Мир больше не нуждался в игрушечных солдатиках. Играй, верь, мы молоды, и время на нашей стороне Вонгола Дечимо был хорошим ребенком, прирожденным лидером, просто еще не знал об этом. Конечно, неуклюжий, немного медлительный, немного трусливый, но он заботился о своих друзьях. Ставил их потребности и благополучие выше собственных. Он являлся настоящим Небом, его Хранителям повезло с ним (даже если некоторые из них были довольно пугающими). Савада Тунаеши являлся хорошим парнем, еще лучшим — боссом. Конечно, он не любил сражаться, но делал это великолепно, когда имел, за что бороться. Этим он походил на Гарри Поттера, но, в отличие от того, Савада Тсунаеши имел настоящих друзей, которые могли пройти через Ад ради его улыбки. Тсунаеши собирался изменить мафию, взять штурмом теневой мир и полностью перестроить тот. Вместе с Хранителями Вонгола Дечимо преуспеет там, где потерпел неудачу Гарри Поттер. Мы застряли на земле, потерялись и не можем найтись Когда Скалл умер — по-настоящему, должным образом умер — он погиб, защищая своих друзей (задаваясь вопросом, когда же начал считать других Аркобалено друзьями). Они находились на поляне, расширенными глазами смотря на приближающийся шар мощного Небесного пламени, когда Скалл начал действовать раньше, чем его разум осознал происходящее (чертовы гриффиндорские замашки). Даже ослабленный ядом в воздухе, он не мог позволить своим товарищам пострадать, если имел возможность защитить их. — Двигайся! — закричал он, магия с Облачным пламенем вырвались из него, отбрасывая остальных Аркобалено назад и создавая вокруг них защитный пузырь, оберегая от надвигающегося взрыва и скрывая от глаз Мельфиоре. Зарычав, Скалл начал разжигать свое пламя, переплетая его с магией, и слой за слоем волшебный Облачный огонь замедлял атаку Бьякурана, пока оранжевый шар в конце концов не распался. Но Скалл не собирался ослаблять бдительность. — Хо? — улыбка Бьякурана испарилась. — Что это? Куда пропали другие Аркобалено? — Что ты творишь, Лакей? — требовательно спросил Реборн. Скалл светился, от него исходили густые волны пламени. — Я не позволю тебе. Бьякуран склонил голову набок, его губы приподнялись в насмешливой улыбке. — Ты… не позволишь мне? Скалл стоял на земле, гордо вскинув голову, его фиолетовые глаза с вызовом смотрели на светловолосого психа. — Скалл! — закричал Колонелло, бесполезно ударяя по щиту, отделявшему слабейшего из Аркобалено от остальных. — Черт возьми, кора! Выпусти нас! Бьякуран рассмеялся. — Ты каким-то образом сумел скрыть их от меня? — он усмехнулся. — Если ты умрешь, это не продержится долго. Оранжевое пламя начало облизывать руку босса Мельфиоре, готовящегося к атаке. — Уходи, Скалл! — закричал Фонг, маска спокойствия разорвалась в клочья, карие глаза уставились на попавшего в беду младшего члена группы. — Разве ты не слышал? Смерть ненавидит меня! — сообщил врагу Скалл. — Не думаю, что она захочет долго меня удерживать. Бьякуран ударил, огромный взрыв Небесного пламени залил поляну оранжевым светом. — СКАЛЛ! Когда пламя обрушилось на него, Скалл закрыл глаза, позволяя тому поглотить себя, его собственное пламя и магия пульсировали в отчаянной попытке защитить своего обладателя. Защитите их. Пожалуйста, прошу, защитите их. Он ощущал жгучую, непреодолимую боль, так как его тело неоднократно разрушалось и восстанавливалось. Казалось, прошли часы, хотя на самом деле — всего лишь несколько мгновений, прежде чем пламя Бьякурана исчезло. Скалл продолжал гордо стоять. На один удар сердца показалось, что все будет хорошо. Скалл повернулся, и по остекленевшим фиолетовым глазам, уставившимся на них, Аркобалено поняли, что что-то не так. Крошечная, болезненная улыбка искривила губы Скалла. Черт, больно, больно везде, на это похожа смерть? — Мне жаль. Затем его тело раскололось, и Аркобалено с недоверчивым ошеломлением увидели, как частицы фиолетового пламени рассеялись, оставив после себя потрескавшуюся пустышку, упавшую на землю с глухим стуком. — С-Скалл?.. — Колонелло шептал, не сводя глаз с быстро тускнеющей фиолетовой пустышки — единственного, что осталось от их товарища по команде. Щит вокруг Аркобалено не разрушился, наполненный последним желанием и волей Скалла защитить своих друзей. Скалл де Морт стал первым погибшим из владельцев проклятых пустышек. Помни, что ты еще жив Мир восстанавливался, Бьякуран погиб, а Аркобалено возродились. А затем Колонелло обернулся, выбросил кулак вперед, ударив Скалла по щеке, отчего младенец с фиолетовыми волосами, пошатываясь, упал на задницу. — Ау… Больно! — подняв глаза, он застыл от страха, изо рта вырвался легкий писк, когда разъяренные Аркобалено нависли над ним. Даже Фонг, вечно спокойный Ураган, смотрел сердито. — Лакей, — прорычал Реборн, шляпа затеняла его глаза. — С-с-семпай! — пискнул Скалл, отползая от Аркобалено Солнца, но тут же наткнулся на Вайпера и Верде, не двинувшихся с места, чтобы пропустить его. — О чем, черт возьми, ты думал, кора?! — взорвался Колонелло. — Ты идиот! Ты просто взял и решил, что мы будем в порядке, если ты умрешь, так?! — К-Колонелло? — удивленно моргнул Скалл с озадаченным выражением на лице. — Ты просто… ты… аргх! — от бешенства блондин даже не мог составить связанного предложения. Он горячо указывал на Облако, плюясь от гнева. — Ты думаешь, нам было все равно? — неожиданно спросил Фонг, агрессивно шагнув вперед, его карие глаза почти покраснели от ярости. — Ты пожертвовал собой ради нас и подумал, что нам будет все равно? Скалл вздрогнул, когда руки Фонга шевельнулись, его тело напряглось, и он издал сдавленный удивленный звук, оказавшись в крепких объятиях Урагана. — Идиот, — пробормотал Фонг, почти задыхаясь. — Никогда, никогда больше так не делай. Скалл нерешительно ответил на объятие, расслабившись, растворившись в чужих руках. — Простите, — слабо пробормотал он, обращаясь не только к Фонгу, но и ко всем остальным. — Я просто… я не привык… Никому никогда раньше не было дела… — Нам есть, — заверил Фонг младшего Аркобалено. — Но не думай, что из-за этого мы станем относиться к тебе мягче, кора! — проворчал Колонелло. — Ты все еще слабак. — Я ожидаю эспрессо в качестве извинения, — добавил Реборн. — Клубничное молоко, — согласился Вайпер. Скалл фыркнул в плечо Фонга, зарывшись поглубже в руки Аркобалено Урагана. Наконец-то он почувствовал себя своим. Продолжай двигаться После тридцати лет странствий по земле в облике младенцев, проклятие Аркобалено было снято. По лицу Скалла расползалась сияющая улыбка, он с триумфом взмахнул кулаками, излучая почти детскую радость, повернулся и бросился на Фонга, повиснув на более высоком мужчине. Чуть пошатнувшись, когда Скалл навалился всем весом, Фонг с широкой улыбкой на лице взглянул через плечо на молодого человека с фиолетовыми волосами, цепляющегося за его спину, как обезьяна-переросток. — Потрясающе! — крикнул Скалл. — Мне возвращено мое внушающее благоговение тело! Великий Скалл-сама вернулся в нормальное состояние! — Облако Аркобалено весело рассмеялся. Фонг весело хмыкнул, остальные фыркнули. С каждого из них упала огромная тяжесть, и хотя пустышки продолжат висеть на шеях, как символ того, кем они являлись, проклятия больше не существовало. После тридцати лет жизни с проклятием, Аркобалено наконец-то были свободны.