*********
Реборн уставился на экран перед собой. — Это все? Верде кивнул. — Вернон и Петунья Дурсль получили опеку над своим племянником после смерти его родителей, погибших, как сказано, во время странного взрыва газа в 1981 году. Мне удалось достать фотографии мальчика, но его имя вычеркнуто из базы данных. Работа высококвалифицированного хакера, — зеленоволосый мужчина показал снимок маленького мальчика, болезненно худого, с копной растрепанных черных волос и ярко-зелеными глазами. — Возможно, если удастся смыть весь макияж с лица Скалла, этот мальчик будет его младшей версией… — размышлял ученый вслух. — В социальные службы звонили по поводу жестокого обращения с детьми, но расследования не были завершены. Будто все сотрудники полностью забыли об этом. Кто бы ни привел ребенка в тот дом, он хотел, чтобы мальчик остался там, — глаза Верде сузились. — Ребенка никогда не водили к врачу. В возрасте одиннадцати лет он совсем пропал из виду, появляясь лишь летом. Родственники утверждали, что он посещает закрытую школу для подростков с преступными наклонностями. Что не имеет смысла, поскольку у ребенка отличные записи: баллы немного выше среднего, время от времени он попадал в неприятности, но кроме случая со школьной крышей ему нельзя ничего предъявить, поскольку нет доказательств. Здесь сказано, что у него есть двоюродный брат-ровесник, Дадли Дурсль, сорок девять лет, более двадцати лет в разводе, детей нет. Вот он как раз являлся преступником. Наркотики, бандитские стычки, взломы, проникновения, жестокое обращение с супругой. Он делал все, кроме убийства, — Верде открыл другой файл. — Здесь говорится, что Вернон и Петунья все еще живы семьдесят девять и семьдесят пять лет соответственно. Проживают вместе с сыном в доме номер четыре по Тисовой улице, в семейном доме, — Верде взглянул на Реборна. — А их племянник? Исчез в семнадцать лет, последняя фотография принадлежит водительским правам, полученным непосредственно перед исчезновением, — Верде открыл следующую фотографию. — Похож на Скалла, не правда ли? Снять очки, перекрасить волосы в фиолетовый, изменить цвет глаз, и он будет точной копией Скалла. Реборн рассеянно мурлыкал себе под нос, перебирая пистолет. — Есть какие-нибудь явные проблемы со здоровьем? — он хотел сделать это чисто, потому что, какими бы ужасными ни были эти люди, они все же являлись гражданскими. Его взгляд, переместившись на фотографию темноволосого мальчика, стал более острым. Зачеркните, он пытал бы этих ублюдков и исцелял, а после выдал бы все за несчастный случай. Подняв брови, Верде взглянул на Аркобалено Солнца. — И Вернон, и Дадли страдают от ишемической болезни сердца, второй стадии диабета и ночной асфиксии. Ничего подозрительного, если они вдруг умрут во сне. У Петуньи был рак груди, ей удалось выжить, но если вдруг случится рецидив… — Верде многозначительно посмотрел на киллера. — Никто бы не удивился. От ухмылки Реборна он вздрогнул. Эта улыбка не сулила ничего хорошего целям киллера.***
— Ты позвал меня, чтобы я убил мирных жителей? — спросил Шамал. — Ты протащил меня до Британии, чтобы я убил мирных жителей? Реборн пренебрежительно фыркнул. — Нет, я привел тебя, чтобы ты отравил мирных жителей. Я сделаю всю работу сам. Просто убедись, что использовал медленный яд, не хочу, чтобы все произошло в одну ночь. Это будет выглядеть слишком подозрительно. Вернон Дурсль умрет от сильного приступа асфиксии сегодня во сне. В течение месяца стресс от смерти мужа вызовет рецидив рака у Петуньи. И вскоре после этого Дадли станет жертвой сердечной недостаточности, — губы Реборна приподнялись в ухмылке. — Такая трагедия — члены семьи умирают один за другим. СМИ проглотят это. — Да, но зачем? — потребовал доктор-убийца. — Скалл рассказал немного о своем прошлом до проклятия, — мрачно ответил Реборн. — Дядя и тетя воспитывали его как раба. До одиннадцати лет он жил в чулане, и никто не заботился о нем. Судя по тому, что я нашел, его морили голодом и избивали. Шамал глубоко вздохнул. — А эти Дурсли? — Его тетя, дядя и двоюродный брат. Шамал выругался по-итальянски, его глаза сузились. Он был давно знаком с Реборном и знал, что убийца обладал собственническим инстинктом в отношении всего, что называл своим. Скалл являлся подчиненным Реборна, а это значит, что принадлежал ему по умолчанию. Эти ублюдки пожалеют о том дне, когда тронули то, что принадлежит Реборну. Реборн взглянул на темные окна дома номер четыре по Тисовой улице, глаза его прятались в тени вездесущей шляпы. — Пора.***
Вернон Дурсль резко проснулся, охваченный внезапным ужасом, вырвавшим его из страны сновидений. Взгляд глазок-бусинок прошелся по темной комнате, от спящей жены до открытого окна… Постойте. Он никогда не открывал окно перед сном. — Вернон Дурсль, — дружелюбно поприветствовал глубокий голос. Повернув голову, толстый мужчина увидел человека в дорогом итальянском костюме, сидевшего в кресле-качалке в углу комнаты и спокойно полирующего пистолет. — Ч-что! Пет! Проснись! Мужчина не отводил глаз, пока Вернон пытался разбудить жену. — Это не сработает. Я позаботился, чтобы никто не помешал нам, — темные глаза приковали мужчину к месту. — Ни твой сын, ни жена не придут тебе на помощь. — Постойте! Я ничего не сделал! Я добропорядочный гражданин, который… — Мне плевать, — резко оборвал его Реборн, — порядочный ты гражданин или нет. Я здесь из-за твоего племянника. — Урод! Он давно ушел! Неблагодарное отродье исчезло много лет назад! Чудесное избавление… — прижавшийся ко лбу ствол пистолета заставил Вернона замолчать. — Он мой друг, — продолжил Реборн обманчиво дружелюбным голосом. — И, разумеется, мне совсем не нравится то, что ты только что сказал. Вернон вздрогнул под резким взглядом наемного убийцы. Как и обещал Реборн, никто не пришел к нему на помощь. Никто на самом деле даже не слышал его крики.***
Скалл утомленно шагнул в столовую, протирая глаза кулаками и зевая. — Доброе утро. Каскадер споткнулся от изумления, широко раскрытыми глазами уставившись на почти веселое выражение лица Реборна, сидящего на своем месте, потягивающего кофе из кружки и изучающего заголовок газеты, которую держал в руке. Скалл не мог не почувствовать мгновенное подозрение. — У-утро, семпай, — осторожно поприветствовал он, отодвигаясь от старшего. Если Реборн и заметил (Скалл знал, что так оно и было), то ничего не сказал о поведении товарища. — Кофе в кофейнике. Налей себе сам. Со слегка дергающимся нервно глазом Скалл посмотрел на кофейник, невинно стоящий на плите. — Он ведь не отравлен, правда? С невинным выражением лица Реборн поднял глаза от своей газеты (что само по себе было подозрительно, поскольку Реборн никогда не был безобидным). — Неужели я мог пасть так низко, чтобы отравить чашку с кофе? — Да, — невозмутимо ответил Скалл. Киллер обиженно фыркнул. — В наши дни осталось так мало доверия, — встав, он отбросил газету. — Фонг в додзе? — Думаю, да… Обычно он там в это время. — Мне нужно поговорить с ним об этой статье… — промурлыкал Реборн. С этим заявлением он вышел из столовой, сунув руки в карманы и все еще выглядя подозрительно счастливым. Проследив за его уходом, Скалл приблизился к столу и к газете, которую читал Реборн. Что такого важного было там написано, что привело Реборна в хорошее расположение духа… И почему он читал британскую газету? Ужасная трагедия! Вся семья умерла в течение месяца один за другим! Ох… Ох.