Водка — значит вендетта

      — Ты как, солнышко? — спрашивает меня отец по телефону. В динамике слышится одышка.       — Уже лучше, — говорю я, — всё хорошо, пап. Ты тоже себя побереги. Ты взял «клонидин»?       Мой отец, он невероятно большой. Много курит, пьёт, объедается — совсем себя не щадит. А потом, весь красный, с выпученными глазами, удивляется повышенному давлению. Словно могло быть как-то иначе.       — Забыл, но уже купил новый. Давай, солнышко, поправляйся. После нового года с мамой приедем.       — Не волнуйся, пап. Пока.       Перед новым годом я притворилась больной, чтобы не ехать с родителями к родственникам. На свою же новогоднюю ночь я пригласила только Костю. Он с напускной уверенностью сидит на одном диване со мной, перед накрытым столом. Его руки слегка подрагивают, разливая коробочное вино по бокалам. Он тупо улыбается. Предвкушает. Идеальная ночь — он, девушка, и много алкоголя. Принесённая им полторашка пива стоит на балконе и охлаждается. Коробочные вина, подготовленные мной, стоят под столом. И водка, водку он не забыл.       — Круто постаралась, — говорит Костя.       На столе три вида салатов. Жареная рыба. Бутерброды с искусственной икрой. Много времени на это убила. Может быть, даже перестаралась.       Он отпивает из бокала и обнимает меня за талию, притягивает к себе. Второй рукой водит мне по бёдрам. Его ладонь заряжается от колготок и ударяет током.       — Костя, перестань. Не сейчас.       Он послушно меня отпускает, ведь я сказала «нет».       Я мысленно целюсь в него из воображаемого пистолета.       Он отпивает ещё вина и лениво разваливается на диване. Зевает.       Я мысленно нажимаю на спусковой крючок.       Однажды он мне объяснил, что нажать на курок — неправильное понятие для обозначения выстрела. Распространённое заблуждение. Курок, он нажимается большим пальцем и служит для взвода пистолета. А то, на что нажимают указательным пальцем для выстрела — это спусковой крючок.       Глаза у Кости слипаются. Он подпирает подбородок и смотрит на меня, кивая головой, как игрушка-болванчик. Его голова слишком тяжёлая и соскальзывает с подпирающей её ладони.       Моя подруга по переписке как-то сказала мне, что дружбы между парнем и девушкой не бывает. В смысле, той искренней дружбы, какая бывает между людьми одного пола. Всё кончается после полового созревания. Трудно дружить с кем-то, на кого у тебя поднимается ствол пистолета. Вся эта заинтересованность, которую показывают парни к увлечениям девушек, к их проблемам, все эти интересные истории и факты, которыми они девушек пичкают — это пшик. Приманка. Так они наводят прицел, чтобы потом, нажимая на спусковой крючок, не промахнуться и не получить пощёчину. Бывает, они целятся годами, и, струсив, просто не стреляют. Но тогда и общение прекращается, ведь им не нужно больше нацеливаться. Дружбы между парнем и девушкой нет.       Как тогда. Месяц назад, на его дне рождения. Упившаяся девушка — это идеальная цель. Пистолет на взводе, она уже готова. Она ничего не понимает. Не скажет «нет». Стреляй, братан, она твоя. Дави на крючок. А после пригласи друга. Скажи ему: «Стреляй, братан, она уже готовая. Дави на крючок».       Костя положил голову на стол и засопел. Я впервые пользуюсь «клонидином». В аптеках на этот препарат ведётся строгий учёт, особенно после пика «клофелиновых ограблений». Пара-тройка таблеток в коробке с вином, и безобидный препарат, понижающий давление, срубит человека прямо на глазах.       Костя спит. Костя не может сказать «нет». Ведь в этом всё дело? Если тебе не говорят «нет» — дави на крючок.       «Сучка не захочет — кобель не вскочит», — говорят они.       «Ты же знала, куда идёшь, зачем ты с ними пила?» — говорят они.       «Пацана ни за что посадила!» — завопят они. И возненавидят меня. Поэтому я не пошла в полицию — так бы я стала изгоем. Поэтому я не пошла на популярное ток-шоу — так бы я стала изгоем на всю страну. Но бездействие я тоже не приемлю. Он меня унизил, воспользовался мною, как вещью, и должен за это заплатить!       На моих руках латексные перчатки, неохота пачкаться кровью.       Это просто несправедливо! Почему я не могу выпить с остальными? Почему я не могу нажраться в полные сопли, как остальные? Если ты мужчина, то вряд ли в твоё бессознательное тело будут совать вонючие мясные палки, а потом жать плечами: «ну, ты вроде не против был», или «чего же ты меня не остановил, если не хотел?»       Я представляю, как перережу ему горло. Возможно, накину полотенце на голову. Это ведь должно быть также просто, как порезать курицу для салата на новый год? Я прикладываю лезвие к его горлу, собираюсь мыслями. Моё сердце стучит быстро, как нож шеф-повара по разделочной доске. Руки дрожат в такт ударам сердца. Блин, а это не так просто — убить кого-то, если не убивал даже курицу. Если я перережу Косте глотку, будет много липкой, вонючей крови. Возможно, он не умрёт, и долго будет цепляться за жизнь, хватать меня своими грязными руками. И главное — звук, когда я начну резать, звук будет такой, словно он будет тонуть. Словно будет захлёбываться в воде.       Я бросаю нож и сажусь, закрыв лицо пахнущими резиной перчатками. Нет, я не могу убить. И что мне делать с этим уродом?       Общество дало мне два пути. Не жаловаться на изнасилование и стать шлюхой, которой «заправили» на вписке все, кому не лень. Или написать заявление в полицию и стать шлюхой, сломавшей жизнь «нормальным парням».       Подруга по переписке мне пишет в «телеграмм»:       «С наступающим!»       Она у меня спрашивает:       «Как дела?»       А что, если есть ещё пути?       Я набираю вспотевшими под латексом пальцами:       «Лучше не бывает ;)»       Казни быть! Что мужчина боится больше всего? Что унизительнее всего на свете? Для мужчины унизительнее всего оказаться на месте женщины.       Я перекидываю Костю через ручку дивана. Я спускаю ему штаны. Я готовлю бутылку водки. Смазываю горлышко оливковым маслом. Месть будет сладка.       «Кобель не захочет, сучка не вскочит»       Я прицеливаюсь объективом цифровой камеры.       «Ты же знал, куда идёшь, зачем ты со мной пил?»       Я давлю на спусковой крючок. Начинается запись.       Я посвящаю Костю в рыцари. В личные защитники. Он будет меня ненавидеть, возможно, он захочет меня убить. Но ему придётся стать моим верным вассалом, защищать мою честь, вызывать на дуэли, то есть бить морды тем, кто будет меня оскорблять. Более того, он станет моим личным рабом.       Я пишу подруге:       «Сейчас я пришлю видео, сохрани его»       Пишу:       «И если я буду оффлайн больше трёх суток, публикуй видео»       Он не рискнёт своей честью. Он пальцем меня не тронет. Кто захочет быть известным как «тот парень с бутылкой в жопе»? Возможно, это несправедливо. Возможно, я просто отбитая мужененавистница, но не без причин.       Я пишу подруге:       «С новым годом!»