***
Дни шли, Поттер все своё свободное время старался проводить в компаниях, потому что не хотелось снова быть в одиночестве. Когда-то ему это действительно импонировало, но сейчас в какой-то степени пугало. Особняк на Гриммо был отнюдь не самым уютным и приветливым, ведь слои пыли, прогнившие стены и бурчащий всякие небылицы Кричер не вселяли чувства защищенности. Гарри старался всё время проводить у Уизли, ведь именно там он мог хоть на немного почувствовать себя членом огромной любящей семьи. А еще парень в последнее время понял, что чуть-чуть скучает по походной жизни со Снейпом, ведь в то время, юноша узнал много нового, ибо преподаватель знал невероятное количество всего интересного. Также, ему было приятно вспомнить, как профессор попытался успокоить его после кошмара. То странное чувство спокойствия после разговора с зельеделом, он, наверное, никогда не поймет. Такое ощущение, будто опора и защита были ему гарантированы. У Уизли Гарри всегда ставил полог тишины, а у себя дома просто подвергал себя бессоннице, засиживаясь в библиотеке Блэков или переписываясь с Джинни по мобильному телефону, который подарил ей на один из дней рождения. Они с девушкой общались очень много, поэтому уже было неприлично гонять бедных сов туда и обратно, так что он решился на такой презент, который позже чуть не подвергся расчленению Артуром Уизли, что усердно пытался понять, из чего же состоит сей загадочное устройство.***
Зельевар же всё своё время убивал за делами, заказами и работой. Он с головой окунулся в свою занятость, чтобы перестать думать о письме Лили, однако все равно наступали моменты, когда учитель ловил себя на мысли, что начинает скучать по гриффиндорцу. Была всего лишь вторая неделя августа, поэтому до прибытия учеников в школу оставалось еще прилично. Как видел Снейп на фотографиях от газетных папарацци, Гарри был в порядке, что очень радовало. Его колдографии постоянно мелькали на страничках прессы, чаще всего он был изображен с друзьями и на Косой Аллее, в особенности рядом с магазином Уизли. По лицу юноши было видно, что ему хорошо с ребятами, но почему-то Северус чувствовал, как от взгляда ученика исходит кромешное одиночество и своего рода страх. Смешно, наверное, думать, что Поттер может быть одиноким, учитывая чрезмерное внимание фанатов, друзей, семейства Уизли и так далее, но нет ничего страшнее одиночества в толпе. Того щемящего чувства, когда вроде у тебя есть любимые и любящие люди рядом, интересные дела и события, но ты все равно не знаешь, где твоё место. Тебе не с кем обсудить определенные проблемы, хотя кажется, что слушателей наберется целый зал. Ты не знаешь, где искать поддержку, хотя вокруг тебя построили хоровод. Ты потерялся и, кажется, что в этом мире есть ты и твоя боль, твои раны, твои слезы. Иногда Северус помогал Джорджу в консультации с некоторыми его изобретениями, но все его приходы к Уизли никогда не обозначались встречей с Гарри Поттером. Наверное, Снейп уже постарел достаточно, чтобы пропустить в свои жилы нотки сентиментальности. Он прекрасно знал, что с возрастом ментальная чувствительность людей порой обостряется, но всегда считал себя человеком, что на семь замков закован от подобных проблем. Как оказалось, он ошибался. После письма Лили он как-то размяк даже по своим наблюдениям. До боли хотелось поговорить с сыном и сознаться в том, что зельевар не так давно узнал. Он твердо решил, что когда придет время обучения, он обязательно расскажет все ученику, ведь чем больше тянешь, тем дольше делаешь больно даже самому себе. — Северус, у тебя посетитель, — вывел его из раздумий голос Минервы — Блокаренту нужна твоя подпись в договоре. — Пусть войдет, — устало выдохнул директор, приготавливаясь к очередному трудовому дню.***
В стенах Азкабана с каждым днем появлялись новые Пожиратели Смерти и не носящие метку последователи Лорда Волдеморта. Аврорам казалось, что их поступление и отлов не прекратятся ровным счетом никогда. Многие из мракоборцев были жутко измучены приказами сверху, ведь порой многочисленные поручения были невероятными и из ряда вон выходящими. Им хорошо досталось от министра Шеклболта за то, что не смогли найти координаты мистера Поттера. Тот вернулся после длительного нахождения в списке пропавших так, будто он никогда и не пропадал. На вопросы Кингсли, герой просто пожал плечами, сказав, что попался в ловушку Упивающихся, но каким образом он спасся, не поделился ни с кем из сотрудников Министерства и департамента обеспечения охраны, чем сильно разозлил бывшего участника Ордена Феникса. По мнению Кинга, Поттер после военных действий очень сильно изменился, но, к его огромному сожалению, этот факт приводил только к утратам, ведь Шеклболт не мог воспользоваться Гарри так умело и искусно, как это делал погибший директор Альбус Дамблдор. После свержения самого опасного маньяка и преступника современности, мальчишка резко повзрослел и перестал слушаться очень многих. Исключением служили, разумеется, некоторые преподаватели Хогвартса во главе с его нынешним директором, Андромеда и чета Уизли. Если и раньше правила парню были не писаны, то сейчас эта ситуация еще резче ухудшилась. Гриффиндорец часто игнорировал Министерские ивенты, старался как можно меньше разговаривать с работниками отделов департамента, отказался от карьеры в Аврорате… Перечислять можно очень долго. Бывший мракоборец в действительности сильно удивился, когда в единственный раз Поттер к нему пришел сам, а не по приказу, который ни в коем случае нельзя игнорировать. Это было в мае, после победы. Даже не добровольный приход героя удивил мужчину, а повод — Гарри Поттер с пеной у рта пытался выпросить у Кингсли, чтобы Снейпа вернули из лазарета Азкабана в отделение Святого Мунго. Шеклболт в тот день в первый раз разочаровался в победителе Волдеморта, ведь на находящегося в коме Снейпа у него были собственные планы, которые явно не касались его свободы и уж тем более обеспечения интенсивного медицинского обеспечения. По правде говоря, он вообще тихо надеялся, что бывший шпион по-тихому скончается и не придется мусолить его дело, но ведь выжил всем назло. Гарри, услышав сначала отговорки, в тот день устроил в кабинете нового правителя такой мощный магический выброс, что при воспоминании о нем до сих пор бросает в холодный пот. Тогда Кинг решил, что поможет Поттеру немного поиграть в народного спасителя и поговорит с представителями Визенгамота. В итоге, он услышал лишь скупую благодарность и хлопок дверью. Он всеми силами пытался добиться участия Поттера в делах аврората, но тот всегда отказывал. Ему даже удавалось каким-то мистическим образом обойти шантаж, перехитрив Министра, что всегда бесило. К Снейпу, разумеется, Министерство приглядывалось, но не так сильно, как следовало бы, ибо довелось же новой главе дать непреложный обет какому-то мальчишке! Если бы он не знал Гарри так хорошо, то давно бы уже заподозрил в наложении империуса на органы власти. «Это слишком изворотливый волшебник, которого уж очень многие недооценивают, — думал порой Кингсли — Небось, еще решит стать вторым Темным Лордом. С него-то станется!»***
На удивление Гарри и его знакомым, нападения на его персону прекратились. То ли всех мстителей переловили, то ли у тех отпало желание принести победителю темного мага боль, то ли были на то какие-то еще причины. Поттер начал пытаться жить обычной жизнью, чтобы хотя бы попробовать прийти в себя. Но если утром, днем и вечером, он мог забыться в компании Уизли, то ночью тоска и боль окутывали его с новой силой, все крепче кутая парня в свои тиски. Иногда в бессонные ночи, словно чувствуя что-то неладное, ему писала какую-то несуразицу Джинни, и почему-то от этого становилось как-то радостнее и спокойнее на душе, однако даже ее ментальное присутствие не избавляло юношу от мрачных мыслей и ужасных кошмаров.***
Гарри шел по темному коридору, ощущая лишь пол под своими ногами. Кромешная темнота сильно резала уши, а холод со всей мощью пронзал юношескую плоть. Он шел все вперед и вперед, не видя ничего и не понимая на что нужно ориентироваться. Вдруг откуда-то показался яркий огонек зеленого цвета, на который мальчишка, разумеется, и направился. Перед ним появилась толстая металлическая дверь черного цвета, что со всех сторон была оплетена паучьей паутиной, а перед входом красовалась темно-зеленая пятнистая змея, загораживающая дорогу. — Пусти, — прошипел юный маг. — Пожалееш-ш-шь, — ответила она ему и, усмехнувшись, ушла с пути, параллельно открылась дверь. Когда гриффиндорец понял, где он находится, его обдал с ног до головы еще больший ужас. Перед ним было идеально белое пространство, где располагались тела его близких, родных и знакомых. Взгляд изумрудных глаз упал на мать и отца, которые лежали в обнимку, но не подавали никаких признаков жизни, на Ремуса, Сириуса и Тонкс, что располагались очень близко, на совсем юных Колина Криви, Фреда и Лаванду Браун, на скрюченного от боли Дамблдора с полностью пронзившим проклятием рукой. Позже он увидел вдали тела своих друзей, с которыми говорил накануне. — Не может быть, — он подбежал к чертовски бледному Рональду, который располагался рядом с членами своей семьи, такими же холодными безмолвными. Гарри кинулся к Джинни и плюхнулся перед ней на колени, кладя ее голову себе на плечо, — Ты жива, Джин! Жива, я знаю! Кто мне перед сном писал о том, что я должен сменить свои заношенные джинсы? Ты! Мерлин, Молли, Артур! Хоть кто-то, прошу вас! Он прижал к себе тело девушки сильнее, чувствуя, как по лицу текут горячие слезы, и накатывает страх. Проведя рукой по ее лицу, он краем глаза заметил в углу очень знакомые ботинки. Оторвавшись от ее волос, в том самом месте студент увидел всех своих учителей и директора с хлестающей из раны кровью. — Нет, это неправда! Вы живы! Вы все живы! — Хозяин Гарри! Хозяин Гарри, проснитесь, вы разбудили бедного Кричера! Пробудитесь же наконец, хозяин! — крик не знающего, что делать домового эльфа каким-то образом вывел спящего из своего сна. Тот после пробуждения молча уставился в одну точку и ни на что не реагировал, мелко дрожа и даже не контролируя скользящие по собственному лицу слезы. Эльф как не пытался, не мог обратить на себя внимание, поэтому Кричеру ничего не оставалось кроме того, как наказать себя. Однако когда существо перестало биться головой об стену, хозяина уже не было на диване в гостиной, а камин потихоньку успокаивал зеленое пламя перемещения. — Ох хозяюшка, и за что нам такой наследник? Бедный-бедный Кричер! — завопило создание и продолжило собственное наказание.