Темная сторона

      День, когда я проводил мать в аэропорт, в отличие от ночи, закончился для меня пусть и на печальной ноте, но довольно спокойно. Вечером вернулся в родной зверинец с бассейном пешим ходом, тем более идти-то там не более часа по лесопарку. Одна беда, ночного освещения кот наплакал, но сейчас и не зима, чтобы так быстро на землю ночь ложилась. Зато всяких иных, к своему внутреннему негодованию, повстречал преизрядное количество. Кто просто шел по своим делам, кто неспешно прогуливался в компании себе подобных или принимающей семьи, а некоторые, и вовсе, занимались спортом. Прямо как обычные люди, просто с особенностями. Но от таких сравнений у меня аж бок подранный заныл, потому ускорил шаг, дабы лишний раз не лицезреть этого разудалого буйства ксенофилии.       Как дошел до дома, решил особо не мусолиться. Поел оставленного Маей в холодильнике плова, запил всё это чаем, а после завалился спать, решив с остальными жильцами сегодня не контактировать. Оказалось, не зря… Стоило только прилечь и начать медленно погружаться в полудрему, как организм начал реагировать весьма несвойственно моему уставшему состоянию. Тело сначала бросило в жар, потом в холод, затем в нижнем белье стало столь тесно, зыбко и влажно, что о сне просто пришлось забыть. Зато взор начали застилать картинки настолько эротического содержания, хоть камеру бери и записывай, а потом в Pornhub закачивай. Верхушка рейтинга обеспечена, а за ней и тюремный срок, ибо помимо человеческих особ женского пола в полубредовом разврате фигурировали ламии, русалки всех мастей, гарпии, желеобразная слизька, эльфийки разнообразных оттенков, кошкодлаки и, даже, орки вперемешку с женскими версиями одной сутулой псины и тремя разновидностями Смитович. От последних было одновременно страшно, противно, но по извращённому приятно, особенно от агента в трёх ипостасях, ибо человеком это зловредное существо я решительно воспринимать отказывался. Во время этой вакханалии иногда даже казалось, что меня куда-то настойчиво и томно звали подозрительно знакомым голосом, но выйти в таком состоянии из комнаты мне не хватило решимости. Или же наоборот, хватило здравомыслия этого не делать. В таком вот ужасном состоянии, в окружении салфеток и сорванного нижнего белья, я и заснул. Уставшим, опустошенным, но целиком и полностью удовлетворённым…       

***

      Утро меня встретило неприветливо. Летней духотой, спертым воздухом с тем самым непередаваемым ароматом да безжалостными солнечными лучами, бьющими прямо в глаза.       – А, млять, чего вчера было… – схватившись за тяжёлую голову, просипел я, ощущая во рту всю пустыню Сахару разом. – Ещё и шторы не задернуты…       Медленно поднявшись телом, взглядом упал на разбросанные по комнате салфетные комочки в количестве весьма немалом. И если до этого момента подозрения, что Мая меня чем-то пичкает, были только подозрениями, то теперь они стали неоспоримым фактом. Без «допинга» такое не сможет устроить даже лысый из Бразерс, а я и подавно. В такой ситуации можно лишь возрадоваться собственной прозорливой запасливости… иначе бы были не салфетки, а просто белые пятна. Тем более ночью здравомыслие меня временно покинуло… хорошо, хоть не сподвигся пойти по дому бродить. Наверняка коварная мелузина только этого и ждала, мол не я пришла, а он сам набросился. Смитович бы точно не подкопалась в таком случае. А впрочем, было бы забавно, наткнувшись я на нашего незабвенного агента. Сия дама любит ближе к ночи выпить у бассейна, после разгуливать в одной маечке да шортиках по темным коридорам. Да и фигуркой ее, видит Бог, природа не обделила. Есть за что подержаться. Впрочем, в том состоянии я бы и на Энн полез… чем бы всё это закончилось, даже думать страшно, уж больно острые у неё зубки, даже в не до конца отросшем состоянии. Отгрызёт хозяйство, потом ещё добавки попросит, пиратка недоделанная!       – Парень, вставай! – к моему глубочайшему сожалению, заняться самокопанием в гордом одиночестве мне нагло помешала одна зловредная особа. – Пора приступать к своим непосредственным обязанностям!       – И тебе добрый день, – кисло отозвался я, вставая и заматываясь валяющейся на полу простынёй на манер тоги. В доме по ночам было настолько душно, что приходилось её использовать вместо одеяла, чтобы ненароком не сопреть. Зато Мая была несказанно рада подобному раскладу, вот уж действительно, дщерь знойных южных краёв. – Хм, подожди, если сейчас день, а ты не на работе, значит решила за мой счёт реализовать очередную «гениальную» идею? Или вчетвером жить стало довольно скучно, решила ещё одну зверюшку приютить?       – Сейчас, вообще-то, утро, – отозвалось из-за двери, к которой я неторопливо подошёл. – Вижу, небольшой отдых пошел тебе на пользу. Снова начал язвить почём зря, в твоём случае – явный признак выздоровления и морального восстановления. Поздравляю.       – Спасибо, но лучше ещё поболею, – тяжело вздохнув, одной рукой придерживая простыню, второй отодвинул собственноручно прикрученную к двери щеколду. В этом зверинце лишняя защита не помешает, хотя, зная силу одной похотливой мелузины… – Так, что за обязанности то?       – О, оригинально! – как только проход в коридор оказался открыт, в комнату тут же заглянула незабвенная Смитович, одетая по-рабочему в женскую белую рубашку с платьем-карандашиком. Мой внешний вид она тоже оценила по достоинству, как и разбросанные по полу детали экстерьера. – Слушай, раз в такой разнос пошел, так хоть со змейкой за компанию это делай. Это же какой-то испанский стыд! В доме целых три красивые девушки, часть из которых не то, что не против, всеми руками, крыльями и хвостом за, а ты тут устраиваешь жуткую ананистическую оргию в одном лице!       – Это не то, о чём вы подумали… – попытался оправдаться я, понимая, что несказанно сглупил, открыв дверь. Вот только краснеющее от стыда лицо и разбросанные салфетки выглядели намного убедительнее бесплодных оправданий. – Всё не так!       – О, так значит, ночь не один провел, да? – коварно улыбнувшись, положила мне руку на плечо женщина. – Молодец. Рада, что твои глупые приступы ксенофобского бешенства, наконец, подошли к концу. Но на будущее, постарайся сделать так, чтобы о твоих постельных вояжах даже я не догадывалась. Просто на всякий случай.       – Меня подставили! – сделал я последнюю попытку оправдаться, но взглянув в её полные ехидства глаза, бросил эту затею. Правы были мудрецы – тролля лучше не кормить. – Ладно, пофиг. Что там за обязанности?       – Те самые, от которых ты уклоняешься всё время, – ответила Ольга. – Следить, всячески обхаживать и помогать влиться в социум твоим милым подопечным. Хандра, как вижу, у тебя уже прошла, потому иди и налаживай с девочками хорошие отношения. Хоть дружеские, хоть полюбовные, главное не попадись на чем-нибудь запрещённое. Впрочем, ты и так всё прекрасно знаешь. Дерзай. Начать можешь, например, с уборки.       – Уборки? – на всякий случай переспросил я, всё же оно не сильно сочетается с построением социальных отношений разного ээ-э… толка. Но мельком кинув взгляд на своё пристанище с горечью должен был согласится – уборка тут, и правда, не помешает.       – Да, уборки! – ткнула меня пальцем в грудь Смитович. – Ты, к слову, и готовить должен был. Но, раз Мая с таким справляется и, главное, не против этим заниматься, так тому и быть. На всякий случай уточню, уборкой не только твоей пропахшей, мягко скажем, девственным духом сычивальни, но и всего дома. Моей комнаты в том числе, да. Бассейн можешь не трогать, там фильтры со всем отлично справляются, а всякий крупный мусор Энн сама на берег выбрасывает, остаётся только в мешок собрать, да полы помыть.       – Ладно, понял… – тяжело вздохнув, согласился я со словами агента. – Дома и так периодически уборкой занимался. Пропылесосить, полы помыть, пыль протереть, ничего сложного. И да, если из вашей комнаты случайно выкину что-нибудь важное, потом не жалуетесь.       – Вот так, какой хороший, послушный мальчик! – потрепала меня по голове Смитович. – Не волнуйся, если что, вычту из твоего содержания. И запомни, самое главное не уборка, а построение доверительных отношений с подопечными. Всё же цель всей этой программы – социализация иных в нашем обществе.       – Серьезно? – поднял я левую бровь, в знак своего глубочайшего сомнения. – А ничего так, что одной нужен безотказный хер на ножках для его вывоза в родную деревню, второй же пиратская моча в голову ударила настолько, что всерьёз начинаю беспокоится за её душевное и своё физическое благополучие.       – Это, парень, уже малозначительные детали! – поспешно объявила женщина, не менее поспешно направившись в сторону выхода из дома. – Ладно, я уже опаздываю, не скучай. Чао Бамбино!       Проводив её нечитаемым взглядом, я вернулся обратно в комнату, захлопнув за собой дверь. Надо было поскорее одеться, потом позавтракать и начинать уборку. Чем раньше начну, тем быстрее закончу. Однако, осмотрев свою замотанную в простыню тушку, сначала решил воспользоваться душем. Всё же ночка выдалась довольно жаркой… и потной.       Прихватив из тумбочки чистое нижнее бельё, стремительным шагом босых ног направился на второй этаж, в душевую. Почему на второй и почему босяком? Так просто чёртовы полы с подогревом кочегарились круглосуточно на радость одной мерзлявой змеюке. А на второй этаж по причине оккупации джакузи одной злобной пираткой, устроившей там себе лежбище. И пускала она поотмокать только девочек. Даже Маю пускала без вопросов, хотя за глаза и обзывала морской ведьмой. Мне же оставалось лишь молча стоять под горячими водяными струями, вспоминая счастливые моменты блаженства, когда ещё мог расслаблено полежать в родной ванне.       И вот, добравшись до второго этажа по широкой лестнице, замер рядом с нужной дверью. Присушился, присмотрелся, посторонних звуков не было, свет из душевой через щели не просачивался. Однако, зная особенности характера одной змеи, осторожно постучался. Тишина была мне ответом.       – Ладно, у меня уже паранойя, – расслаблено выдохнул, включил в душевой свет, а после осторожненько туда заглянул. Пусто. Да и помещение было слишком маленьким, чтобы там могла спрятаться мелузина со своими габаритами. Чисто и безопасно. Впрочем, после инцидента с рукой она больше напролом не лезла, действуя тоньше. Вон, едой напичканной афродизиаком, например…       Скинув с себя простыню и заперев дверь на простенький замочек, поспешно взобрался в кабину. Помявшись пару мгновений от непривычного обилия рычажков, режимов и прочих наворотов, непонятно зачем к душу приделанных, врубил что-то вроде «дождя». Крупные капли начали падать напрямую с потолка горячими потоками, приятно омывая моё грязное, потное тело. Вот она, благодать неземная! В такие моменты и понимаешь, что хотя-бы ради этого стоит жить. Но, как это часто бывает, счастье долго не продлилось…       Сначала моей мокрой спины нежно, будто дорогим шелком провели, коснулся неприятный холодок. Но неприятные ощущения быстро прошли смытые горячей водой и паром. Я бы и внимания не обратил, но тут со спины на меня упала зловещая тень, а после зловеще зажужжали колесики открываемой двери душевой кабинки.       – Кья, извращенец! – сквозь звук льющейся воды донеслись до моих ушей радостные мелузиньи звуки, а после меня решительно обняли со спины, уперевшись чем-то невыразимо мягким и возбуждающим в район лопаток. – Шалунишка, зачем подглядываешь, когда я моюсь? Можно же просто попросить, тогда не только покажу всё самое сокровенное, но и дам потрогать, уфу~фу~🎵       Пока монстродева говорила, её хвост поспешно заполнял почти всё пространство душевой ниже колена. Благо, размеры кабины позволяли не маленькой ламии провернуть такой трюк, а после ещё и дверцу спокойно закрыть, что Мая в итоге, не глядя, и сделала кончиком своей змеиной части тела.       – Отстань, я просто хочу помыться. Или забыла, чем в прошлый раз закончились твои домогательства? – полным недовольства голосом высказал свои претензии мелузине, пока мои ноги медленно да влажно оплетались её хвостом.       – Ой~ей, какой сердитый мальчик! – похотливо хмыкнула змейка. – Но ты сам пришел, пока я мылась, а не наоборот. Потом забрался в кабинку, начал бессовестно домогаться одной несчастной ламии своим обнаженным телом. Буквально дразнить, тыча своим… – рука девушки решительно опустилась ниже пояса, дабы сомкнуться на кое-чем твердым, но нащупала лишь пустоту. – Ээ-э, какого с~сс~самума здесь не рады меня видеть?! – от переполняющего её удивления и недовольства мелузина аж зашипела. – Негодяй, прис~с~снавайся, с~сс кем с~спал этой ночью?!       – Со своей самой лучшей и безотказной любовницей! – уж не знаю, что так переполошило Маю, что она, впервые на моей памяти, если не ошибаюсь, начала откровенно шипеть, но сам этот факт, несомненно, меня порадовал. – До дна меня опустошила, проказница, гы-гы-гы!!!       – Нет, быть~с не может~с… – тем временем зло бормотала мелузина, вслух перебирая все варианты моей «измены». – С~смиточ ночью пила с~со мной, рыбина с~слишком глупа и обижена чтобы… негодяй! – придя к определенному выводу, наверно, попыталась отвесить мне пощечину ламия, но в итоге, почему-то, смачно шлепнула по голой заднице. – С~сс с~сос~седками, да?! С~сс этими гадинами?!       – Чё? – недовольно дернулся я, но змейка всё держала, потому просто шлепнулся на её змеиные кольца, образовавшие подо мной что-то на манер живого стула. И всё это под сильными потоками воды. Не то, чтобы неприятно, просто непривычно да малость неудобно. – Не знаком я с соседями нашими. Мне они не интересны. Если ещё не поняла, я интроверт. А после травмы эта моя черта ещё сильнее обострилась…       Выслушав меня, ламия замолчала, после чего на несколько мгновений задумалась. И, видимо, в так вращения её мозговых шестерёнок начал двигаться и хвост, неторопливо перетекая из одного положения в другое, пока неожиданно и резко не замер.       – Лучше бы с~с с~соседкой… – зло кинула она, а после добавила. – Чертов онанис~ст! Чтобы ты знал, в деревнях ламий мужской онанизм – табу и грех! Проявления наивыс~с~сшего неуважения ко вс~сем жительницам с~селения!       – Не шипи, мы не в твоей деревне, – довольным голосом уел я её, чувствуя от всего произошедшего ещё большее моральное удовлетворение. – В человеческом мире не обсуждается, хе-хе-хе! Считай это моей маленькой тебе местью за то, что хвостом своими порола, а потом ещё и руку вывихнула. И да, не стоило мне в еду свои подозрительные зелья добавлять.       – Всё же заметил… – немного поуспокоившись и перестав шипеть через слово, немного осела на дно кабинки девушка. Но обнимать так и не перестала, вместо этого ещё и голову мне на плечо свою положила, подбородком оперевшись.       – А как тут не заметишь? – вздохнул я, тоже понизив голос и накал. Змейка явно пребывала в том состоянии, когда была способна на осмысленный диалог, без сползания в пошлость или иных развратных поползновений в мою сторону. – Очень редко, знаешь ли, у меня вообще потенция так ээ… активно себя проявляла. Не надо так делать!       – Раз я готовлю, то делать это буду по своему усмотрению, – фыркнула монстродева. – Напор воды уменьши, а то скоро через край польется. Говорить тоже неудобно, – как только я повернул краник, заставляя «дождь» идти менее активно, ламия продолжила: – Мои пищевые добавки полезны. Мужской организм дольше будет оставаться активным и жизнерадостным. Если периодически их принимать, даже в старости будешь активен, как молодой кобелёк!       – Ага, артрит с гастритом скрутят, зато ниже пояса всё каменное… – рот сам по себе растянулся в ироничной усмешке. – Ещё скажи, что такие добавки нужны для того, чтобы мужики далеко не сбежали из-за привыкания.       Зловещая тишина стала мне ответом, и вот тут мне стало совсем не смешно.       – Эй-ей, только не говори, что наркотиком меня пичкала…       – Н-нет, вредными вещами своих мужчин мы не кормим! – поспешно воскликнула ламия, чем только сильнее начала усиливать мои подозрения. – Просто если долго их принимать, секс семь раз в день становится крайне приятной повседневностью, чувствительность тоже увеличивается. Ну и… если перестать принимать зелья, то организм приходит в норму. Но мужчины помнят, как хорошо им было и на что они были способны с ламиями, потому «обычный» секс будет уже э-ээ… немного разочаровывающим. И недостаточно частым. Всем естеством будут желать большего, но тело просто не будет реагировать… согласно желаниям. Беглецы у нас всегда были редкостью, но и они все в итоге возвращались обратно, в наши страстные, любящие объятия!       – Не ври, за дозой они возвращались! – всполошился я. – Но, вроде недолго их принимаю, не должна так сильно привязанность выработаться. Тем более особо сильно приятнее не стало… но и секса у меня не было особо, да. Подожди, так это получается, ты сегодня специально на меня здесь набросилась?! Это твой хитрый план такой, да?! Пичкать афродизиаком почти неделю, а потом я сам на тебя запрыгну, как кобель на течную суку?!       – Раз мне самой нападать нельзя, приходится действовать так, – нисколько не смущаясь и не чувствуя себя хоть в чем-то виноватой, ответила мне Мая твердым и уверенным в своей правоте голосом. – Эффект должен был быть накопительным. От одного моего обнаженного мокрого тела тебе должно было так ниже пояса напечь, что до вечера бы с меня не слезал! Постой ка… от простого рукоблудства тебя не должно было так опустошить… змей точно должен был хотя-бы напрячься, а не уныло болтаться, повесив голову!       – Да сама у себя и спрашивай, не я же еду всякой дрянью пичкаю! – возмущённо завопил я раненым зверем. – Сама тут в плов вместо специй афродизиак сыплешь, а мне ещё высказываешь?! Да я тебя Смитович сдам, вместе со всеми твоими зельями!       – К-какой плов? – напрочь проигнорировав угрозу, зацепилась за нужные слова мелузина. – Ты что, вечером из холодильника что-то брал?! Мне Смитович говорила, что тебя глубокоуважаемая мать покормит у себя…       – Обычный плов, был довольно вкусный, к слову, – фыркнул я, на что змейка лишь тяжело вздохнула, а после беззвучно обмякла все телом.       – Дурак… – после непродолжительного молчания тихо пробормотал она. – Это было вообще не для тебя, а для меня лекарство, чтобы нормально полнолуние перенести…       – Э, что, всё так плохо? – осторожно спросил я, понимая, что такое расстройство монстродевы неспроста. Да и с полнолунием у меня связанны… не самые приятные воспоминания. Все-же во время одного из них меня чуть не вскрыли от плеча до задницы. – Ты и так постоянно похотливая, что изменится-то?       – То, что мне уже будет все равно, с кем и как… – глухо ответила мелузина. – И я не остановлюсь, даже если в порыве страсти переломаю партнеру все кости, оторву голову или выдавлю органы…       – П*здец!       – И да, после того «плова»… если повезёт, всего недельку или две стоять не будет вообще. Если не повезёт… девушек сможешь радовать только языком.       – Полный п*здец!!!