Глава 25
29 мая 2019 г. в 10:33
– Да нет, всё норм. – Вижу, как его передёрнуло, когда он узнал, что я еврейка. А мне даже неприятно, что обо мне судят по моей национальности. Ну какое это имеет отношение к делу? В первую очередь я человек, а уж потом еврейка.
– Точно норм? – Заглядываю ему в глаза. – Если тебя что-то напрягает, я могу уйти.
– Да нет, я же говорю – всё в порядке. Просто раньше я с настоящими евреями не общался, – поправляется он. – В смысле, вживую.
– И что?
– Не обращай внимания, давай лучше о другом поговорим…
– Да уже нет, давай договорим. – Я иногда (когда не надо) такой принципиальной становлюсь.
– Ну ладно. – Он смотрит мне прямо в глаза. – Хочешь об этом поговорить – давай.
– Ну, давай, – говорю я. Я такая смелая, блин, вообще! Смотрю ему прямо в глаза, считай, вызов бросаю.
Толя смотрит на меня в упор несколько секунд, как боксёр перед поединком, а потом вдруг начинает смеяться.
– Что случилось? – спрашиваю, наивно взмахиваю ресничками.
– Да бред же всё, лютый бред! И как я на такое повёлся?!
Я молчу и не знаю, как реагировать.
– Прости, Юлечка, – продолжает он. – Я раньше верил во всякие сионистские заговоры и Кагал. Даже всем доказывал, что это евреи во всём виноваты. Чёрт, я даже зиговал одно время! Но теперь-то я вижу, какой это лютый бред. Ничего общего с реальностью.
– Так есть заговор, – говорю и пытаюсь казаться серьёзной. – Мне сионисты поручили захватить Россию… – Дальше говорить не могу, меня пробивает на смех. И мы смеёмся вместе.
Толя заключает меня в объятия и целует, как свою девушку целует, я и Сашке так себя целовать не сразу разрешила.
«Эй, меня вообще-то спрашивать нужно, прежде чем лапать и целовать!» – возмущается мой внутренний голос.
– Давай больше не поднимать эту тему, – предлагаю я. – Хочешь, я тебе лучше про своего бывшего расскажу?
– Про парня или девушку? – хмурится Толик. – Просто про парня мне не особо интересно.
– Про обоих, – улыбаюсь я во все зубки. – Мы ведь друзья, ты забыл? Ты мне тоже про своих бывших рассказать можешь. Если захочешь.
– У меня парней не было, – давится от смеха он.
– Я понимаю, – улыбаюсь в ответ.
Мы прогуливаемся по парку и садимся на ту же лавочку, на которой сидели ночью. Толя прижимается ко мне, но мне уже надоело с ним обниматься, и я ненавязчиво высвобождаюсь из его объятий.
– Я столько лет мечтала о сексе, столько раз рисовала себе это в воображении! А когда всё случилось, мне было больно.
– А может, твой парень грубо с тобой обходился? – спрашивает Толик.
– Дело не в нём, а во мне, я тоже долго не понимала, почему меня от минета тошнит. – Эта подробность заставляет его напрячься, готова поспорить, что у него встал. – А потом появилась Вика… Помню, как впервые её увидела и впала в ступор, влюбилась, как кошка, с первого взгляда в первый же день весны.
– А потом?
– А потом мы переспали. Мы веселились и прикалывались, гладили друг друга, и я предложила ей секс втроём с мои парнем. И она согласилась.
– А как же твой парень?
– Он был просто счастлив, пока я его не бросила, – печально улыбаюсь я.
– И с тех пор ты не встречаешься с парнями?
– С тех пор я вообще ни с кем не встречалась. С тех пор я одна. Моя любимая меня бросила и осталась с ним. Кстати она меня предупреждала, что будет так, но я была влюблённой дурочкой и не слушала. Я была так счастлива – просто потому, что могла прикоснуться к ней.
– Значит, ты сейчас одинока и можешь встречаться с кем захочешь.
– Не-ет, – улыбаюсь я. – Я люблю её. Моё сердце не свободно. Я сейчас ни с кем не могу встречаться.
– Ты такая классная, никогда таких не встречал, – качает он головой.
– Спасибо.
– Получается, тебя реально выкинули из пары, тобою воспользовались, а ты всё им прощаешь. И даже не попыталась отомстить, – хитро прищуривается Толик.
– Что ты имеешь в виду?
– А что обычно имеют в виду, когда говорят про месть в таких делах? Переспи с кем-нибудь. И желательно, чтобы твои любимые об том узнали.
– Нет, что ты, нет, ни за что, это совсем не в моём стиле! – возмущаюсь я.
– Значит, в твоём стиле – быть одинокой, несчастной и брошенной? – докапывается он. – Юлечка, ты же красотка, да с тобой любой парень мечтает переспать.
– А девушка?
– И девушки, – соглашается он. – Просто я не так в этом шарю.
– Я подумаю над твоим предложением. – Я пытаюсь закончить этот неприятный разговор.
– Думай быстрее.
– А то что? – Я отлично вижу, куда он клонит. Но я уже сказала, что ему ничего не обломится.
Он подсаживается ближе и снова обнимает меня. Наверное, зря я ему всё это рассказала. Аж самой неприятно стало.
– Зачем ты это делаешь? – шепчет он мне на ушко. – Почему хранишь верность тем, кто тебя предал?
– Я не знаю, просто я такая. – И зачем я отвечаю?
– Я понимаю, как тебе больно. У тебя разбито сердечко. – Он кладёт мне руку на грудь, типа, это сердце, но я же всё чувствую. Толя смотрит мне в глаза, а я смотрю на него. Он берёт меня за руку и видит свежие порезы.
– Это из-за неё? – спрашивает он.
– Да, – киваю я, и у меня на глазах выступают слёзы. А он нежно целует меня в порез на запястье.
– У меня такое было, два года назад. Я на стенку лез, не мог себе жизнь без неё представить… – Он замолкает, а мне же дико хочется услышать продолжение его истории.
– Ну же, говори! – подталкиваю я.
– Она меня не любила и не полюбит никогда. Она уже замужем, и у неё есть ребёнок.
– Так печально об этом слышать! – говорю я и понимаю, что сморозила глупость. – Не о ребёнке, а о том, что она не с тобой.
– Я понял, – шепчет Толик, и наши взгляды встречаются вновь. Мне кажется, что он смотрит мне прямо в душу. Я не могу пошевелиться, Толик реально загипнотизировал меня взглядом своих голубых глаз. Какие же у него глаза, какие глаза, я оторваться не могу! А его пресс! Я готова сутки напролёт щупать его пресс. А ещё мне правится запах его туалетной воды, Сашке надо подарить такой.
– Юль, посмотри на меня, – шепчет он.
– Я и так на тебя смотрю, – отвечаю я.
– Я вижу, куда ты смотришь. – Он поднимает футболку и напрягает свой пресс. Я, как загипнотизированная, тянусь к нему, а он хватает меня за руку и прижимает её к своему животу. Я чувствую налитые сталью кубики и возбуждаюсь, в это мгновение всё во мне пищит от восторга – наверное, та часть меня, что ещё не стала окончательно лесбой.
– Зачем ты себя обманываешь? – говорит он. – Я же вижу что ты не чистая лесби. Да, может, ты и влюбилась в девушку и даже, может быть, ты по-прежнему в неё влюблена, но тебе нравятся мужчины. Не игнорируй эту часть себя.
Он замолкает, а мне так хочется слушать его и слушать! Это зачаровывает меня.
– Продолжай, – говорю.
– Я вижу, как ты на меня смотришь, вижу, как возбуждаешься. Я знаю, чего ты хочешь.
– И чего же я хочу? – Слишком томно вздыхаю; мне кажется, я поняла, как он догадался. Я слишком громко дышу, надо дышать потише.
– Любви. Все девочки в твоём возрасте хотят лишь одного: любви. Ну что, я прав?
– Да, – киваю я.
Он тянется ко мне и целует в губы. Мне жутко приятен этот поцелуй. Как же давно я не испытывала ничего подобного! У меня даже голова идёт кругом.
– Что ты со мной сделал? – спрашиваю.
– То, чего ты хотела. – Он берёт мою руку и опускает её ниже и ниже по своему животу. Я чувствую каждый кубик его пресса, и вот моя рука уже почти на уровне паха, и он спокойно засовывает её себе в трусы. Я чувствую его упругий член – нет, он ещё не стоит, но он готовится приподняться и от моих прикосновений крепнет.
Я закрываю глаза и вздыхаю. Похоже, та часть меня, которая любит мальчиков, наконец, проснулась. Я хочу этот член.
– Хочешь, чтобы я отсосала? – спрашиваю его.
– Нет, что ты нет! – смеётся Толик и отпускает мою руку. Я достаю её из его трусов, а у меня голова идёт кругом. Я запуталась, я конкретно запуталась, и мне не мешало бы для начала разобраться в себе.
– Всё равно ничего не получится, – говорю я. – Я же не кусок мяса. Даже если я потекла, я всё равно не стану этого делать.
– Даже если полюбишь?
– Даже если полюблю.
– Так в чём тогда смысл? Зачем хранить себя для тех, кому ты не нужна?
– Я не знаю, не знаю, – говорю я, а из глаза скатывается слезинка. – Я не знаю, почему я такая. Прости, Толя, но мне нужно идти.
– Куда? Мы же только вышли. Мы же собирались ещё погулять.
– Прости, но мне нужно. У меня процедуры, – придумываю отмазку прямо на ходу и вижу, что он раскусил мою ложь. Но Толя не спешит меня останавливать.
– Ладно, пока, Юлечка, – кивает он. – Возвращайся, когда определишься.
– Ничего не могу обещать. – Резко разворачиваюсь и ухожу. Я буквально влетаю в свою палату, и не мою руку после его члена. Я не знаю, как правильно поступить. Я запуталась, реально запуталась. Кого я люблю – парней или девушек, Вику или Сашку? А может, Толика? Господи, помоги мне определиться! Господи я тебя так прошу! Я же человек, я не сучка, и не стану ложится под любого по той лишь причине, что у меня течка. Как же мне понять, кто тот самый? Я не хочу разрываться.
Подношу руку, которой трогала его член, к своим губам и думаю, что делать: облизать поцеловать или помыть. Подхожу к раковине и мою. Я не настолько извращенка. Или настолько. Как всё запущено! В душе полный бедлам, и тело не знает, что делать.
Ложусь на кровать и укрываюсь с головой одеялом. Достаю телефон и шарюсь по фоткам Вики. Кого же я люблю на самом деле? Кого? А может, ну его, это лесбиянство, попробую с Толиком? Как это, когда ты ногами упираешься в его пресс и тебя дерут, как последнюю сучку? По-моему этого заслужила, я же девочка. Я даже забыла, что я девочка, а значит, я хочу нарваться на член. Это моя природа, и хватит с ней спорить! Хочу трахаться. Как же давно меня нормально не драли!
Выхожу из палаты и иду в направлении палаты Толика. Я ещё не знаю, что ему скажу, но я точно решила, что хочу его увидеть, а там – по обстановке. Я подхожу к его двери и не решаюсь постучаться. Несколько секунд стою и размышляю, что же мне делать. А после, так и не постучав, разворачиваюсь и ухожу. Я та ещё «мисс нерешительность».
И тут открывается дверь, и передо мной предстаёт Толик без футболки. Он красив как Брэд Питт: кубики пресса, бицепсы, широкая грудь. А мне так и хочется припасть к этой груди, и пусть делает со мной всё, что захочет. Пусть трахает меня во все дырочки, которые найдёт на моём теле. Это будет, по крайней мере, честно.