Научи меня плохому

Она выходит из школы. На плече развевается лента с надписью «выпускница». Ветер колышет волосы. Июнь. «И что теперь?» Она стоит на пороге и не понимает, как время пролетело так быстро. Как оно пролетело, но так и не вылечило ее. А ведь так хочется, чтобы ее понимали. Понимали ее молчание, взгляд, выражение лица. Разделяли с ней ее одиночество, принимали со всеми ее капризами и странностями. Она все еще каждый день вспоминает его. Как ровно год назад провожала его параллель во взрослую жизнь. И не видела больше его ни разу. Время же лечит, лечит. Но почему не исцеляет? Почему оно заставляет лишь слегка приглушить боль, но никогда не избавиться от нее? Она часто моргает, чтобы избавиться от слез. Касается указательными пальцами нижних век, нажимая на них, боясь стереть тушь. Год.

***

— Блин, мы уже думали, ты не придешь! — кричит Диана, открывая ей дверь. Она улыбается, смущенно заправляя прядь волос за ухо и опустив взгляд. В огромном доме, снятом на всю параллель выпускников, кажется, уже все стены были пропитаны алкоголем и сигаретами. Пробегают какие-то ребята, с которыми она никогда не общалась, кто-то разрывает глотку, поя песни. Она смеется и хватает чей-то бокал со стола. Невозможно контролировать всех людей в доме, поэтому, не чокаясь со всеми, быстрыми глотками выпивает содержимое. Медленно заменяет бокалы рюмками, а сигареты косяками. Впервые чувствует себя счастливо. Уже думает не о насущных проблемах, а о том, как устоять на ногах. Спиртное творит чудеса. Сладко тянет где-то в груди. Курить. На вафельных ногах идет на кухню, надеясь найти там чью-нибудь давно забытую пачку. Руками держится за стены, держа в себе желание стошнить от запаха во всем доме. Тусклый свет на кухне не дает ей разглядеть лицо парня, который находится там и, видимо, тоже ищет сигареты. Девушка руками шарит по столу. На ощупь пытается найти пачку. Пальцы чувствуют грязные тарелки, крошки, но никак не картонную коробочку со страшными картинками на ней. Около холодильника горит маленький светильник. Неизвестный парень подходит туда и позволяет ей разглядеть его лицо. Она нахмуривается. На дрожащих ногах подходит к нему ближе. Сводит брови. Будто ударили электрошокером. — Влад?! Парень поворачивается к ней, жуя при этом то, что только что нашел на столе. От его взгляда она моментально улетает на два года назад. Вспоминает, как только познакомилась с Кириллом и Владом — хорошими друзьями, никогда не появляющимися где-то по отдельности. — О, Ник, ты тоже здесь, — неудивленно кидает ей он. — Это вечеринка выпускников, ты школу закончил год назад, какого черта ты здесь? — она отрицательно качает головой. Боится, что самые страшные ее опасения сбудутся. Не мог же он прийти сюда один. Она не дожидается ответа и убегает в гостиную. Точнее, пытается убежать на заплетающихся ногах. Глазами ищет Машу. Бьет руками по карманам джинс в поисках телефона. Он на месте. Не может найти подругу, зато видит еще несколько выпускников прошлых лет. Запускает пальцы в волосы. Ей страшно находиться здесь, страшно нечаянно встретиться с его глазами. «Так, успокойся. Может, он и не пришел» Перебегает из комнаты в комнату, ошарашенно всматриваясь в лица каждого, кого встречает на своем пути. — Ник, ты обкурилась что ли? — смеется какой-то парень, наблюдая за девушкой. Она не слышит его. В голове судорожный поток мыслей. Она постоянно поправляет волосы лишь потому, что не знает, куда деть руки. Бежит по коридору, в страхе оглядываясь назад. Поворачивается вперед и врезается в Машу. — Блять, Ник, — подруга трет свой лоб, которым стукнулась о девушку. Она радостными глазами смотрит на Машу и облегченно вздыхает. Наконец-то она ее нашла. Девушка хватает невменяемую подругу за плечи и трясет. — Маш, Маша! — кричит она. Но у Маши все плывет в глазах еще больше, чем у нее. Веки полузакрыты, но видны красные сосуды на глазах. — Да что?! — подруга освобождается от ее крепкой хватки. Осматривается по сторонам. Никого нет, но она все равно боится говорить об этом громко. Наклоняется к уху. — Он здесь? Маша нахмуривает брови. — Кто? — за тот год, что о нем не разговаривали, она позабыла о парне. Девушка наклоняет голову и поджимает губы. Она не хочет произносить его имя и надеется, что подруга догадается сама. — А, твой музыкантик что ли? — Маша локтем опирается на стену и растягивается в улыбке. Все сжалось внутри. Зажмуривает глаза и сжимает кулаки. Мурашки будто бегут внутри тела, а не снаружи. — Да-да, он здесь. Поговаривают, за год он не изменился. Поэтому не удивлюсь, если он уже где-нибудь с кем-нибудь заперся. На нее будто упало небо. Обрушилось все. Он здесь. Она впервые за год может увидеть его. Все переворачивается. Что делать? Уйти? Делать вид, что все равно? Найти его? Она медленно опускает трясущуюся руку. — Да ладно, забей. Год прошел, — Маша кладет руку ей на плечо, потом медленно убирает ее и, шатаясь, уходит. Она прижимается спиной к стене и опрокидывает назад затылок. В коридоре никого, на обессиленных ногах выпускница школы спускается вниз. Сидит на корточках. Ладонями давит на глаза, уже не боясь испортить макияж. Соленые капли бесшумно вытекают из глаз. Боль. Поразивший патрон. Страх встретиться с его глазами вновь. Воспоминания. В голове крутятся его последние слова, адресованные ей. Отчаянное осознание. Того, что она пронесла свою любовь через год. Холодные от горя руки обнимают ноги. Упирается носом в колени. В семнадцать нам многое приходится пережить. Кому-то предательство, кому-то бессонные и одинокие ночи. А кому-то разбитое сердце и растерзанную душу. И у всех это «семнадцать» в разном возрасте. У кого-то в двадцать, у кого-то в сорок. А кому-то вечно семнадцать. Сносит крышу. Сколько она тут сидит? Час? Два? Мимо проходят пьяные подростки, даже не обращающие на нее внимание. Она с закрытыми глазами упирается носом в колени. Тусклый свет, красные стены. Похоже на тюрьму. Но не на такую ужасную, как ту, что в ее голове. Проходит толпа ее бывших одноклассников, сопровождаемая криками и несвязными между собой словами. Уходят. И снова тишина. Давящая на виски тишина. — Ты еще долго здесь сидеть будешь? Удар. Будто затылком о стену. По коже бежит обжигающий холодок. Замирает. Игнорировать. Его тело тяжело садится рядом. Щелчок зажигалки. Справа ощущается тепло от огня. Она слышит, как он дышит. Как он вдыхает и выдыхает дым. — Я видел, как ты пришла в коридор, села и больше не двигалась с места около двух часов. — Что ты здесь делаешь? — говорит куда-то в колени, по-прежнему не открывая глаза. — То же, что и ты. Она поднимает голову. Боится повернуться вправо. Глазами видит его кеды, и этого достаточно, чтобы ее сердце начало бешено биться. — Как в школе? С кем курила в туалете весь этот год? — он говорит хриплым голосом. Это прогуливание уроков в туалете с сигаретами было чем-то интимным, доступным только им двоим. Никто не смел делать это по отдельности или с кем-то другим. — С кем попало, — пытается его задеть. Она смотрит в противоположную стену, выбрав одну точку и не отводя от нее взгляд. — Что нового в жизни? Она сжимает с силой кулак. Вдыхает полной грудью и поворачивается к нему лицом. Его печальные глаза пусто смотрят на нее. Брови сведены. Ни капли не изменился. Барабанит пальцем по фильтру сигареты, сбивая пепел. Она разжимает кулак. Надо что-то говорить. — Ты так отчаянно пытаешься завести диалог со мной. А помнишь, что сказал мне напоследок? Кажется, слезы прожгли кожу на ее щеках. «Боже, можно я просто коснусь его. Проведу пальцами по щеке. Умоляю» — Я сказал, что ты можешь продолжать любить меня… — Я ненавижу тебя, — она перебивает его, — Кирилл, я ненавижу тебя. Ненавижу каштаны, потому что это цвет твоих волос. Я ненавижу серый цвет… Твоих глаз. Он кладет себе в рот сигарету. Двумя пальцами вытаскивает и протягивает ей. С непониманием смотрит то на него, то на тлеющую сигарету. Затягивается из его рук. — И за что же ты меня так сильно любишь? Она будто остывает. Потухает, как эта сигарета. Опрокидывает голову назад, на стену. — Не спрашивай. Не ищи причин. Я не знаю, за что. Просто за тебя. Молчание. Тишина, в которой она обретает покой, ведь молчат они вдвоем, а не поодиночке. — Зачем ты сейчас пришел сюда? Зачем ты разговариваешь со мной? Сигарета заканчивается. Он кидает ее прямо на пол и тушит ногой. — Я понял, что в жизни нужно пробовать все. Ошибаться, падать. Но еще сложнее пробовать возвращаться, пытаться все вернуть и просить прощения. Это очень сложно, особенно, спустя год. Но всегда нужно пробовать, ведь жизнь — это просто вечеринка… которая длится около семидесяти лет. Она поворачивается к нему. Глаза полны слез. Рука, будто не подчиняясь телу, поднимается. Ладонь касается его щеки. Гладит большим пальцем. Он закрывает глаза. Он словно бездомный кот, который бродил год по дворам, а сейчас получил ласку. Чувствует, как пульсирует его вена на шее. Из соседней комнаты доносятся голоса: «Я очень рад, что ты раздеваешься…». Он улыбается с закрытыми глазами. — Ты красива, — шепчет он. Странно слышать какие-либо комплименты от него. Она наклоняет вбок голову. Расплывается в улыбке. В то же время чувствует на губах соленый вкус слез. Капли попадают на ранки на губах, где была сорвана обветренная кожа. Щипит. — Я не хочу слышать, как ты говоришь, что я красива. Я хочу слышать, как ты говоришь, что чувствуешь ко мне. Он поднимает веки. Его глаза невозможно прочесть. Что спрятано за ними? Горе? Радость? Тоска? — Не уходи, — хрипит он, — а то я боюсь, что ты опять уйдешь. На этот раз навсегда.