Научи меня плохому

Одна фраза способна вывести из равновесия, Может сломать один неприятный взгляд.

Его рука крепко сжимает ее кисть, и девушка бежит за ним, еле поспевая. Пробегают мимо по-прежнему танцующих одноклассников и заворачивают в какую-то комнату. Он закрывает дверь. Темно, но прохладно, кожа слегка покрывается мурашками. Она падает на старый диван и ложится «звездочкой». Щекой касается шершавой подушки и закрывает глаза. Кирилл поворачивается к ней, попутно выпивая алкоголь из горлышка бутылки. Стоит над ней, осматривая и облизываясь. Парень протягивает девушке бутылку, и та крепко хватает ее за горлышко, тут же прислоняя к губам. Ее голова наклонена, и она жадно двигает кадыком, вливая в себя спиртное. Одна капля стекает по подбородку. Девушка не спешит ее вытирать, смотрит на него. По шее течет темно-коричневая струйка. Она улыбается, задирая голову все выше, чтобы допить последние глотки. Кирилл подходит к ней и проводит по шее указательным пальцем, вытирая стекающую каплю. Ее бросает в жар от его прикосновений. В комнату глухо доносится музыка из гостиной за стеной, в которой танцуют остальные. Она прислушивается. Узнает одну из новых песен Кирилла, которую здесь слушают, кажется, на повторе. Он улыбается и забирает бутылку из ее рук. — Слышала? — его глаза ехидно сверкают. Он задирает указательный палец вверх, прислушиваясь к песне. Она привстает на локтях и кивает в ответ. — И как тебе? — он поджигает сигарету прямо в комнате, не обращая внимания на запреты хозяйки. — Паршиво, — она скалит зубы. — Согласен, — он садится рядом на диван. Десятиклассница вызывающе смотрит ему в глаза. Подсаживается к нему, спустив одну ногу с дивана. — Знаешь, меня почему-то до сих пор терзает то, что я так и не узнал, что ты сказала мне тогда в туалете. Она уже плохо его слышит. Алкоголь оглушает и одурманивает. Девушка не может усесться, постоянно меняя позы на диване. — Разве это имеет какое-то значение? — она придвигается к нему так близко, что ощущает, как его горячее дыхание ударяется о ее кожу. — Огромное, — шепчет он. Протягивает руку и обнимает ее за талию. Холодными пальцами касается ее кожи под футболкой. Чувствует, как она дрожит. — Ты очень пьяна, малыш, — его губы уже в районе ее шеи, — повтори в точности, что ты сказала тогда. Ощущает его потрескавшиеся губы на коже своей шеи. Она будто со стороны видит, какие алые пятна остаются там после его касаний. — Обещай, что я не повторю судьбу твоих подружек, которых ты забываешь на следующий день. — Что ты сказала тогда? — он грубо поднимает голос, уже зубами покусывая ее шею. Он ждет этой фразы, будто это сигнал, будто разрешение действовать. Будто это пароль, который откроет клетку и выпустит его внутреннего зверя. Кирилл грубо целует ключицу. Она держит его за затылок, подбородком примкнув к макушке. Она боится его. — Научи… научи меня плохому, — дрожащим голосом шепчет она. Он срывается с цепи. С него слетают оковы. Пускает пальцы в ее волосы. — Как скажешь, малышка, — он мурлычет на последнем слове, но не так, как это делают домашние питомцы. А так, как это делают большие дикие кошки. Он впивается в ее губы. Подвигает за талию к себе. Девушка перекидывает ногу и садится ему на колени. Десятиклассница наклоняет голову вниз, так как оказывается выше уровня губ парня, сидя на его ногах. Ее волосы падают ему на лицо, но Кирилл заправляет их за ее уши. Целует ее, доминируя. Она хватает края его футболки и задирает вверх, выкидывает предмет одежды на пол. — Чему тебя учить, если ты и сама все прекрасно знаешь? — наглым тоном говорит он. Она проводит ладонями по его торсу, поднимаясь выше. Гладит в районе ключицы его пылающее тело. Касается шеи. — Это был только первый урок, — не поднимает на него взгляд. — Тогда, Вероника Синицына, вы полная отличница по первому уроку! «Сукин сын» Он очень пьян. Не понимает, точнее не может оценить ситуацию, с кем он и чем занимается. Он с ловкостью змеи хватает ее за талию и кидает спиной на диван, целуя при этом губы. Нависает над ней, стоя на коленях. Опирается руками на диван по обе стороны от девушки. Она поднимает руки и кладет ему на спину. Проводит по голым лопаткам. Он выгибается. Наклоняется к ней, снова целуя в шею. Ее футболка летит на пол. Опускается ниже. Проводит носом по животу, при этом его дыхание сбивается. Десятиклассница приподнимается на локтях и закусывает губу. Вызывающе смотрит на него, но где-то внутри затаился комочек страха. «Он же не бросит меня, он же не бросит» Открывает рот, из горла готовы вылететь эти жалостные слова. Она заикается. Боится сказать. Десятиклассница берет его лицо в свои ладони, правой касаясь его щеки, а левой обжигаясь о пылающую кожу шеи. — Кирилл, я люблю тебя, — как же легко произносятся эти слова под действием алкоголя, — я люблю тебя. — Смотри, не заблудись в своих иллюзиях, — он покачивается, упершись пьяными зрачками в нее так, как зверь смотрит на жертву. Он кусает ее за мочку уха. А внутри у него что-то слабо щелкает. Чувствует беспричинную тревогу за своей спиной. Она ждет, ждет, когда он скажет, что чувства взаимны. Слегка приоткрыв рот смотрит на него, все еще надеясь. — Синицына, вы готовы ко второму уроку? Он опускает свою руку ниже и расстегивает ее джинсы. Она даже не улыбается, однако поддается — алкоголь берет свое. Штаны оказываются рядом с футболкой на полу. Она закидывает голову и слегка простанывает его имя. Ощущает его пальцы внутри себя. Сладко. Сжимает зубы. По телу бежит холодок и миллион мурашек, пока он манипулирует подушечками своих пальцев. Она приоткрывает глаза. Он осматривает ее бледное тело, облизывается и улыбается. Ему доносит удовольствие то, что он заставляет девушку стонать. Она двигает телом в такт его движениям. Горячо и холодно одновременно. Левой рукой сжимает край пледа в кулаке. Его левая ладонь обследует ее тело, проводя от груди к шее. Она на пределе. Он увеличивает скорость, поджав губу. Ее шепот превращается в крик, в стон о том, как она любит его. А любит она его до смерти. Он ловит каждый ее вздох. Неожиданно круговые движения пальцами замедляются. Она набирает воздуха через слегка открытый рот. Нахмуривает брови, как бы умоляя его продолжить. — Вы прекрасная ученица, Синицына, — говорит шепотом у ее уха. Ее заводит то, как он называет ее по фамилии. Кирилл целует, кусает ее за нижнюю губу и слегка оттягивает. — Я люблю тебя, — все, что она может сказать. В нем второй раз что-то щелкает, но уже сильнее. Морщится, но не останавливается. Тревога уже не просто стоит за спиной, она положила руку ему на плечо. Девушка сглатывает. Он тянет свою руку к ремню, судорожно пытаясь его расстегнуть. — Кирилл, я люблю тебя. Ее голос жалобным эхом отзывается в его голове. Что-то щелкает так сильно, что ударяет в виски. Он останавливается. Встряхивает головой. Надеется, что мысли вылетят. Тревога заглотила его полностью. Хватается за голову и плюхается на диван. Ему тошно от мысли, что он чуть не поступил с ней так, как поступает со всеми. Она напугана. — Блять, — шепчет он. Она понимает. Она все понимает. Ничего не изменилось, было глупо предполагать, что он что-то переосмыслил по отношению к ней. Ему все еще нужны были лишь девочки на одну ночь. И его пьяный мозг спутал их с ней. Кирилл встает с дивана, поднимает ее вещи и кидает их на диван. Надевает футболку. Она все понимает, и из-за этого в голове крутится вопрос: — Кирилл, я люблю тебя… Что мне делать? — с наивной улыбкой на лице отчаянно задает глупый вопрос. Он стоит у двери, массируя голову. Поворачивается вполоборота. — Хочешь, продолжай любить. Но не стоит. Дверь закрывается. Она одна. Одна со своим гадким чувством к нему.