Неожиданный поворот II

Фьюри внимательно читал отчеты. Больше всех он сверлил отчет Ванды Максимофф. Последней, кто видел Ким. Она была кратка, а директор не смел наседать и вызывать на опрос, все-таки она потеряла близнеца в этой схватке. А он — дочь. И он понимал Ванду сейчас, как никто другой. Но у директора была другая цель. Будучи человеком довольно опытным, умеющим видеть то, чего не могут видеть другие, он пытался и сейчас схватиться за любую зацепку. И он надеялся, что найдет эту зацепку в отчете Максимофф. Но девушка едва ли написала что-то про Ким. Бартон говорил, что Ванда что-то бормотала про то, как Форест сама пришла к ней, сама попросила покопаться в старых ранах, чтобы активировать непонятно откуда взявшуюся силу. Это было похоже на правду, но Фьюри сомневался. — Хилл, тебе приходили отчеты с Заковии? — Да, сэр, — ответила Мария, уже заранее зная, что спросит директор дальше. — Ее тела не обнаружили. — А какие тела обнаружили? — он устало потер глаз и откинулся на спинку стула. — Жертв нет, директор. Только роботы, мертвые животные и очень много мусора. Это место большая свалка, там больше нечего рыть. Она не могла так просто исчезнуть. Это означало только одно. Ник Фьюри внимательно посмотрел на Марию Хилл. Хотел было отдать приказ, но не смог даже нормально сформулировать его в своей голове. Он был уверен, что Хилл тоже понимает это — Ким Форест как-то выбралась оттуда, или ей кто-то помог. Но искать ее без всяких доказательств, только с мутными словами о не найденном теле, это… Это было безрассудно. Начальство не одобрит, если он кинет все силы на поиски дочери. — Свободна, Хилл, — он дождался пока правая рука скроется за дверью, а после открыл ящик, в который старался не залезать лишний раз. У него не было странных привычек ставить семейные фотографии в рамочку на стол, да и опасно это было с его-то работой. Но недавно в доме жены он откопал эту старую фотографию. Единственный день, который Ким, наверное, вспоминает с улыбкой, а не с вечными вздохами, сарказмом и злым взглядом. Единственный день, когда им удалось побыть настоящей семьей, а не жалким ее подобием. То, что его жена, мама Кимберли, старалась сохранить спустя много лет. Фьюри вздохнул, и сколько горечи было в этом вздохе. — Черт, Ким, дай о себе знать, прошу тебя, — прошептал он, прикрыв глаза ладонью. В пальцах он сжимал фотографию, не боясь помять ее. — Ким… — Директор, — ворвался в его личные печали чей-то голос. Голос был знакомым, и, убрав ладонь от лица, Фьюри увидел Капитана, который мялся на пороге кабинета. Кивнув ему, он положил фотографию на стол и мрачно посмотрел на Стива, который осторожно присел на стул напротив. — Это фото Ким? — Единственная семейная фотография с ней, — кивнул директор. И немного погодя протянул ее Роджерсу. На фотографии Ким не больше девятнадцати, она более жизнерадостная, чем Роджерс привык видеть ее. Тогда она еще была не по горло в ЩИТе, а с родителями отношения были чуть лучше, чем могло бы быть. Рядом стоял непривычно расслабленный Фьюри, закрывая ладонью раненный глаз. Страшной повязки на нем не было. Белая женщина не смотрела в камеру. Она смеялась, глядя на мужа и дочь. — Камилла до сих пор не верит, что такой день был, а мы не пытались с Ким убить друг друга словесно, — чуть улыбнулся директор, уже не первый раз поражая Роджерса своими откровениями. А он может быть совсем другим человеком, думал Стив. — Кто делал снимок? — Коулсон. Тогда все было проще, а нас с Филом связывали не только рабочие отношения. Это был август две тысячи девятого года, нам удалось вырваться на природу. Мы провели этот день совершенно как обычная семья, но для нас это… Для нас обыденность, как восьмое чудо Света, Роджерс. Цени эти мгновения, пока жизнь не стала, как у меня. Этот урок Роджерс запомнил. Фьюри часто говорил полезные вещи, но все они были не такие. А эти слова… Как будто были только для Роджерса. И он их понял, потому что жизнь действительно в последние годы напоминала жуткие истории современного писателя. Но пожалуй, даже этот фантаст не придумал бы такое, что сейчас по пятам преследовало Мстителей и всех, кто с ними хоть как-то был связан. — Я почти на сто процентов уверен, что Ким жива, — внезапно серьезно проговорил Фьюри, забирая фотокарточку обратно. — Сейчас самое главное не опускать голову, а продолжать искать. Ким сама даст весточку, но мы не должны пропустить ее, понял, Роджерс? Стив нахмурил брови, посмотрел на Фьюри, слова которого никогда так сильно не пестрили надеждой и мотивацией. А потом мысли свернули в другую сторону. Баки… Правильно ли он поступает? Он давно задавал себе этот вопрос. Гнаться за призраком прошлого было как минимум глупо, как максимум тянуло за собой последствия. Стив вздохнул. Кажется, придется Баки потерпеть.

***

Иногда мне хотелось прибить Скотта. Чаще мне хотелось его придушить. Ну, а в обычное время… В обычное время я жалела, что под рукой нет родного глока. Никогда не думала, что что-то может меня так бесить, в особенности те, кто по идеи заботятся обо мне. По крайней мере, они не переставали так говорить. Мне же их забота казалась чем-то вроде ареста. Вроде ты и свободен, но не совсем. ЩИТ всегда так делал. Брал кого-то под арест, но этот кто-то никогда больше не возвращался в свой привычный мир. Его будущим была либо камера в тюрьмах ЩИТа, либо смерть от моей руки. Это была темная сторона моей и не менее темной работы. Иногда приходилось переступить границу, сделать все максимально чисто. Преступник просто истек кровью, или что-то попало в кровь, и началось заражение, обычно так звучали рапорты, которые отец все равно не читал. Сейчас меня преследовало чувство, что все грязные делишки, совершенные в стенах ЩИТа, раскрылись. А это — положенное наказание. Но здесь смысл глубокий, прям как в классической литературе, наказание не в заключении, а в том, что я не знаю, что это заключение. — Основная проблема в том, что мы не знаем полный диапазон твоей силы, — говорила девушка по имени Джина. Ее взгляд, жесты и речь, все это заставляло задуматься, а не работник ли она ЩИТа. Но она отвечала, что не знает такой организации. Джина тоже была телепатом. — Мы не знаем, насколько она разрушительна. А еще не знаем, как твои способности влияют на тебя. Было бы неплохо изучить это… — Было бы неплохо отпустить меня, — в очередной раз я завела свою песню, но слушатели отчаянно избегали и противились моих слов. Джина устало вздохнула и закатила глаза. Она слышала все мои мысли и знала все пути отхода, которые я могла только придумать. Годы в ЩИТе не прошли бесследно для меня. Выработались не только реакция и физическая выносливость, но также и аналитический склад ума. Будучи дочерью Фьюри и будучи воспитанной сотрудниками ЩИТа — оперативниками и чистокровными шпионами, — я могла мыслить точно так же, как и они. Каждое слово мутантов я могла использовать против них же, сама уже запомнила абсолютно все коридоры, по которым пришлось пройти больше, чем один раз. — Знаешь, необязательно воспринимать все, как угрозу, — неожиданно вторглась в мои мысли Джина. — Если бы мы хотели причинить тебе вред, оставили бы умирать в той стране, которая, подобно астероиду, рухнула на Землю. В ее словах была логика, но они не меняли впечатления, которые сложились у меня за короткое время пребывания здесь. — Я всего лишь хочу увидеться с родными, — сказала я. — А вы не даете. — С родными? Это ты говоришь о тех людях, которые оставили тебя там? Ее голос гвоздем забивал жесткие слова в грудь. Красиво говоря. Другими словами, чем дольше она говорила это, тем сильнее во мне ныла тоска и тем сильнее хотелось сбежать. Я старалась не думать о побеге, все еще помня, что в особняке или школе (черт его знает) есть минимум двое, кто не прочь покопаться в чужих мыслях. — Они не оставляли меня. — Неужели? А я знаю другую версию. Там была еще одна девушка, но ее спасли, ты же оставалась там. Если бы не Эрик, твои ошметки сейчас отскребали от камней и мусора, — жестко сказала она, не прерывая зрительного контакта. А я зацепилась за имя. — Кто такой Эрик? — Неважно, — мотнула рыжей головой Джина. Кинув на меня презрительный взгляд, она направилась на выход. — На сегодня все. И не думай о побеге, нам не хочется бегать за тобой и запирать на шесть замков. Она сейчас серьезно? Джина кивнула, подтверждая мысленный вопрос, и скрылась за дверью.