Хайкью. Путь навстречу.

      Ойкава Тоору пришел домой, принял душ на автомате и сразу завалился в кровать. Он никак не мог прийти в себя. И всю дорогу у него никак не получилось схватиться хотя бы за одну мысль, которая появлялась в голове. За сегодняшний вечер он понял слишком много вещей и слишком много открытий сделал для себя.       Он вспомнил все, что касалось Шоё, и постарался проанализировать их общение с самой первой встречи.       Он понял, что еще на первом тренировочном матче своей быстрой, которую Шоё сделал с открытыми глазами и которая с бешеной скоростью пронеслась рядом с Ойкавой, Хината попал в самое сердце капитана Аоба Джосай. У него тогда было ощущение, что она прошла сквозь него. Как будто эта быстрая связала их. Тогда единственным, кто улыбался из его команды после матча, был Ойкава. Потому что он наконец-то встретил что-то интересное. Гораздо интереснее, чем привычная игра самих Аоба Джосай и их соперников. И когда вся команда Карасуно пыталась отдышаться после матча, а Аоба Джосай взглядом прожигали воронов, Ойкава и Хината смотрели друг на друга. Как будто оба еще сильнее связывали себя обещанием встретиться и сразиться вновь. И теперь у Тоору складывалось ощущение, что именно та связь, которая между ними образовалась, и привела их летом в один магазин.       «Интересно, Чиби-чан помнит, что мы тогда смотрели друг на друга, не отрываясь и не обращая ни на кого внимания? Он ведь еще тогда меня поразил своей игрой. Хотя и была она достаточно слабовата. Но если вспомнить, что это был его первый официальный тренировочный матч, то вполне себе отличная игра была для него».       Так же Тоору осознал, что скучал по Шоё, потому что когда он увидел его рыжую макушку первый раз за три недели, то понял, что соскучился, не как обычно скучал по Ива-чану. По Хаджиме он скучал, когда они долго не виделись так, как будто всегда знал, что они еще увидятся, поэтому не особо переживал по этому поводу. А по Хинате он скучал так, как будто каждая их встреча для них могла стать последней. Именно поэтому он никогда не срывался, когда они заканчивали тренироваться. А еще какое-то время жевали булочки и общались. Именно поэтому он иногда таскал Шоё погулять после тренировки, если была такая возможность. И не раздумывая притащил его к себе, когда стала известна проблема с домашним заданием Хинаты. Когда он увидел Шоё сегодня, радость от встречи была огромная, хотя эта встреча и не предвещала никакой тренировки. И переписывался он с ним не только из-за планов на тренировки, а просто потому что скучал. Ведь можно же было просто определить день, а не оставлять лазейки для того, чтобы была возможность еще раз написать.       Когда он увидел, как Куроо Тетсуро наклоняется к Шоё с явным намерением поцеловать карасуновца, то впал в ярость, хоть ему и удалось себя сдержать. Ревность накрыла его с головой. И он понял, что все это время эта самая ревность была не спортивная, как он считал. А та самая, которую испытывают к человеку, который тебе нравится. Так что теперь просто пройти мимо у него не получилось бы, как бы он не старался. Он очень сильно не хотел, чтобы этот наглый кот целовал Шоё, да и вообще, чтобы кто-либо целовал Хинату. Он очень четко и ярко представил себя на месте капитана Некомы. Настолько спокойно в его сознании предстала картина, как он целует Хинату, что Тоору понял, что такая картина становится сразу привычной только если ты где-то в внутри принял это.       Он осознал, что частенько смотрел на Шое, когда тот вытирался краем футболки или пил воду в перерывах, или просто стоял и пытался привести дыхание в норму, не из-за того, что тот попадал в его поле зрения в этот момент, а из-за того, что ему просто нравилось за ним наблюдать. И после того, как они попали под дождь, он залип на Шоё без футболки не из-за того, что Тоору удивился, что у него были мышцы, а из-за того, что Хината был красив с мокрыми волосами, подтянутой фигурой, который не каждый подросток мог похвастаться, и его вечно сияющими глазами. На самом деле, еще тогда ему стоило задуматься над своими чувствами, потому что в тот момент сердце колотилось как сумасшедшее. А отсутствие какого-либо возбуждения, видимо, было результатом некоего шока. Потому что сейчас, вспомнив ту картину и дополнив ее поцелуем с Шоё, он явно почувствовал легкое возбуждение, это заставило его застонать и, перевернувшись со спины, уткнуться лицом в подушку.       Ему в принципе нравилось наблюдать за Шоё. Сейчас сравнивая то, как он смотрит на своих сокомандников и на Хинату, он осознал, что всегда им любовался. Как он прыгает, как он бьёт, как он хмурится, как он радуется, как он жует, как он смеется. Большинство таких ситуаций с Шоё казались Ойкаве милыми.       Ему нравилось, что Шоё был такой активный и восхищенно смотрел на Тоору, потому что сам Ойкава восхищался силой и упорством Хинаты. Однако представляя, как он также восхищенно смотрит на кого-нибудь типа капитана Некома, его сознание тут же затмевала ярость. И он понимал теперь, что имел в виду Тетсуро, когда сказал, что хочет посадить Хинату в клетку. Хотя, у того на это были свои какие-то неведомые причины.       Но вот все же больше, чем посадить Хинату в клетку, он хотел, чтобы Шоё улыбался, сиял и, главное, летал. Наверное, именно поэтому он помогал ему советами и тренировался с ним. Естественно, самому Тоору это было выгодно. Но вот сейчас он сомневался, какова же была истинная причина того, почему он предложил эти тренировки. Хотел стать сильнее, хотел помочь летать или просто какое-то время побыть рядом с человеком, который его заинтересовал? Или это все было вместе? Ойкава посмотрел на часы на стене, они показывали уже двенадцать часов, от обилия всех этих мыслей он никак не мог уснуть.        «Накрыло, так накрыло!» — думал про себя Ойкава. — «Прав был Ива-чан, я действительно выгляжу как влюбленный идиот. Ну, вот и что с этим делать-то теперь? В принципе, если дальше общаться так же, как и раньше, то ничего страшного не будет. Сам Шоё никогда не говорил, что ему что-то не нравится в нашем общении. А значит в моем поведении ничего странного не замечал. Можно было совсем прекратить наши тренировки. Но вот теперь вопрос, хочу ли я этого. Если за эти три недели пока мы не виделись, я ему то звонил, то писал. Скорее всего, не хочу. Может, рассказать ему? И дальше что. Он может отказать, а может согласиться. Если откажет, то что? Я расстроюсь? Конечно, я расстроюсь. А если согласится? Но вот на что согласиться? Отношения, а они нам с ним вообще нужны? Тем более, накануне отборочных. До них, собственно, остался месяц. И как нам играть с ним? После того как он мне откажет или как согласится на что-нибудь? Я-то еще как-нибудь справлюсь, а вот Шоё сильно поддается эмоциям, может и растеряться на игре. По-моему, лучше пока оставить все как есть. За это время можно понаблюдать за ним, да и за собой тоже. Может, все-таки я не влюбился? Хотя, судя по моей реакции на сегодняшние события и моему стояку, все-таки влюбился. Что будет, если я проиграю? А если он проиграет? Мы вообще будем потом общаться? Не хочу, чтобы наше с ним общение закончилось отборочными».       Немного еще поворочавшись, Ойкава все-таки заснул, но сон у него был беспокойным. В эту ночь Тоору был не единственным, кто никак не мог уснуть. Когда Шоё пришел домой, мама с Нацу спали в ее комнате. Видимо из-за болезни Хината-сан не решилась уходить из комнаты дочери и уснула рядом с ней. Он тихо прошел в комнату и осторожно поставил лекарства на тумбочке, чтобы никого не разбудить. Спустившись на кухню, он приготовил легкий суп, чтобы мама могла что-то перекусить, и чтобы было чем накормить сестру, так как тяжелого ей ничего нельзя.       Приняв душ, он лег в кровать, хотя время было еще достаточно много до отхода ко сну, но он ничего не хотел делать. В его голове вертелась только одна мысль, которую он никак не мог унять.       Пока он заезжал в аптеку и ехал домой, он прокручивал диалог с капитаном Некомы и вспоминал, что тот ему говорил: «И вообще, сам-то понимаешь, что так не заморачиваются из-за людей, которые для тебя ничего не значат?» «И по ночам, знаешь ли, друзьям не звонят под звездным небом, лежа на траве, и не улыбаются, как влюбленный идиот». «Я подумал, что ты или встречаешься с этим твоим Великим Королем, или как минимум влюблен в него. Но, похоже, ты еще этого не осознал в полной мере. И это как раз тот третий вариант, о котором я тебе говорил».       Сейчас, после того, как он дважды представил себя целующимся с Ойкавой, он уже сомневался в том, а действительно ли он ведет себя по отношению к Великому Королю как просто человек, которого он уважает. Ведь он и к Тетсуро, и Бокуто, и ко всем третьегодкам своей команды Шоё относится с огромным уважением. Но он не стал бы искать какой-то особый подарок для них. Хотя не так, особый подарок, может быть, и искал бы, но вот заморачиваться так, как он заморочился с подарком для Ойкавы, не стал бы. Ведь на самом деле он очень хотел преподнести такой подарок, чтобы Великий Король надолго его запомнил, и когда на него смотрел, то всегда вспоминал, кто ему его подарил.       И вообще, он сейчас понял, почему тогда, еще в первый раз, когда они играли друг против друга, он постарался сделать так, чтобы их быстрая прошла. После того, как Кагеяма описал, кто такой Тоору, он понял, что хочет, чтобы Великий Король на него обратил внимание. И, возможно, не только как на игрока, хотя и понимал прекрасно, что его техника оставляет желать лучшего. «Хорошо еще он не видел, как я Кагеяме в голову попал, когда подавал. Хотя, я думаю, ему и так рассказали об этом», подумал про себя Хината.       А когда он его увидел, то понял, что только сейчас у него есть шанс обратить на себя внимание. Именно поэтому он постарался сделать все, чтобы эта быстрая прошла с открытыми глазами. И когда после финального свистка они смотрели друг на друга, а Ойкава улыбался в то время, как вся остальная команда излучала один негатив в сторону Карасуно, то Шоё понял, что у него получилось заинтересовать Великого Короля.       После поражения он не перестал восхищаться Великим Королем. В конце концов, они действительно были слишком наивны полагать, что им с первого раза удастся обыграть команду, у которой был огромный опыт игр. И он был неимоверно счастлив, когда Ойкава предложил тренироваться вместе. Хотя они и случались не так часто, как бы этого хотелось, но ради этих тренировок Шоё даже был готов в случае необходимости пропустить клубные. И сейчас он понимал, что дело было не в самих тренировках, а в том, что он хотел проводить время с Великим Королем, даже не смотря на то, что тот прямо сказал, что они тренируются, потому что это ему выгодно.       Хината всегда считал, что Ойкава красивый. Просто не видел ничего предрассудительного, чтобы кого-то считать красивым, даже, если это и парень. Но все же Шоё иногда на него засматривался, когда удавалась понаблюдать за тем, как он разминается, как он легко забрасывает сумку на плечо, когда они расходятся, как он машет рукой, когда уже разворачивается и уходит. До сегодняшнего дня сам Шоё и не понимал, как на самом деле много смотрит на Великого Короля. «Самое главное, что он, похоже, этого не замечал. Так что пока он не замечает, все будет в порядке».       И все же Хината немного сомневался, действительно ли он влюбился в Ойкаву. Но опять представив, как сам Шоё целуется или проводит с кем-то наедине время, просто общаясь, у него не ускорялось сердцебиение и не становилось жарко, пока он не начал представлять капитана Аоба Джосай. Да и желания у него никакого не возникало, если он представлял кого-либо другого. Может быть это все же просто восхищение?       Хотя он и говорит, что восхищается многими хорошими игроками, Ойкавой он, в первую очередь, восхищался как человеком. Потому что то упорство, с которым он добился того, что умеет на площадке, поражало. Он был разноплановым игроком и всего добился только благодаря усердию и терпению. Он единственный связующий-ас. Никого больше так не называют. И что бы там не говорили другие про его характер. Он имел полное право вести себя так, как вел раньше Кагеяма, играя в Китагава Дайичи. Но он даже такого поведения себе не позволяет, хотя прекрасно знает, что он отличный связующий, даже когда играет за команду, которая является соперником.       Кстати, что касается Кагеямы, Шоё завидовал своему сокоманднику, что тот целый год играл с ним в одной команде. И хотя они особо не ладили, это не отменяло тот факт, что Кагеяма многому научился, просто наблюдая за Ойкавой. И если раньше он не совсем понимал, почему он каждый раз раздражался, когда Ойкава или Кагеяма друг друга упоминали в разговорах, то теперь понял. Он чувствовал то же самое, что почувствовал, когда видел, как Ойкава общался с Куроо. Ревность. Ему всегда казалась странной одержимость Кагеямы обыграть Великого Короля и, хотя он его поддерживал в этом, сейчас понимал, что сам хочет обыграть его не просто так. А чтобы Великий Король обращал на него внимание, а не на Кагеяму, и может быть немного, но восхищенно смотрел на Шоё. Так что, вероятность того, что то же самое, что чувствует Хината, чувствует и Кагеяма, была достаточно высока. А это уже проблема.       Кроме того сам Ойкава одержим в своей нелюбви к Кагеяме. И это тоже странно. Ведь по сути, Кагеяма ничего плохого ему не сделал, кроме того, что того почти сразу окрестили гением. Что же на самом деле кроется в это неприязни Шоё не понимал, но сейчас его это настораживало больше, чем обычно. Что если эти двое просто пытаются привлечь внимание друг друга. И что ему делать, если это действительно так? От этих мыслей ему было явно не по себе, и чувство непонятного страха окутывало его с ног до головы.       «Я явно не хочу, чтобы они сошлись. Да я вообще, похоже, не хочу, чтобы он с кем-то сходился. Ноя вряд ли его когда-нибудь смогу заинтересовать как человек. Он гораздо сильнее и опытнее меня. Да и с чего я взял, что он интересуется парнями. Это только я говорил, что мне все равно кто будет тот, кого я полюблю, у него я это не спрашивал. Да и всем известно, что за ним девчонки табунами ходят. Зачем ему еще и такой неуклюжий поклонник как я совсем не понятно. Хотя, когда сегодня я увидел его в парке, то мысленно проклинал все, что происходило в этот момент. И даже тот факт, что Куроо-сан меня и не поцеловал, но то, что Ойкава-сан это все видел, меня не особо обрадовал. Я совсем не хочу, чтобы Ойкава был свидетелем того, что я с кем-то целуюсь. И не потому, что это неприлично или что-то в этом роде. А потому, что он может подумать, что у меня что-то с кем-то есть. Но видимо я не хочу ничего ни с кем, кроме него. А кстати, он ведь даже провел мне по волосам после того как увидел эту сцену. Значит ему не противно, и, может быть, он тоже считает, что не важно, кого ты любишь?       А признать тот факт, что он мне нравится, оказалось достаточно легко. Даже дышать как-то легче стало. Единственное не знаю, что теперь с этим делать? Бежать и признаваться не вариант. Я думаю, он, конечно, не рассмеется над этим, но явно откажет. Кагеяма как-то сказал, что после каких-то болезненных отношений Ойкава-сан отказался иметь долгосрочные отношения. И откуда только Бакагеяма об этом знает? Блин, опять ревную, кажется. Да и тренироваться с ним будет не так уютно после этого. Да еще и отборочные впереди. Может пока не стоит вообще на этом зацикливаться. Мама всегда говорила, что в вопросах любви главный советчик — это время. Надо просто подождать. Может после отборочных мы вообще перестанем видеться. Правда, это будет очень печально. Хотя я уже и не представляю, как жить без общения с ним в живую или по телефону и смс. Мне давно не было так легко с кем-то болтать, только с Кагеямой. Но он часто обзывается. Ойкава-сан же хоть и ворчит на меня, но всегда по-доброму. Надо, пока есть возможность, просто наслаждаться его компанией, тренировками с ним и общением с ним. Буду исподтишка наблюдать за ним. Надеюсь, все также останется, как было. Потом после отборочных посмотрим.       Блин, а кроме Кагеямы есть же еще Иваизуми-сан. Ойкава-сан часто про него упоминает и часто ворчит на него, но беззлобно, любя, что ли. Может он на самом деле любит Иваизуми-сана?       А еще Ушивака, который восхищается Великим Королем и всегда хотел, чтобы они играли в одной команде. А-а-а, моя голова сейчас взорвется! Я что, теперь буду к каждому столбу ревновать?»       Все эти мысли его одолевали, пока он возвращался домой, пока готовил ужин, пока принимал душ, пока укладывался спать. Он настолько эмоционально вымотался, что, когда лег в кровать, практически сразу уснул, так как день был тяжелый. И вымотал его больше не тренировочный матч с Некомой, а осознание своих чувств к Великому Королю.