Хайкью. Путь навстречу.

      Утром они проснулись практически одновременно. Кто-то просто начал чуть сильнее вошкаться, кто-то из-за этого начал вошкаться в ответ. Они проспали всю ночь в обнимку на диване.       — Это ведь не сон, да? — тихо поинтересовался Хината.       Когда он начал просыпаться, то не сразу понял, почему он лежит не в кровати, а на чем-то мягком и теплом. А потом вспомнил, что засыпал он в обнимку с Ойкавой и во время сна, видимо, развалился прямо на нем.       — Нет, не сон. Это было бы очень жестокой шуткой, если бы вчерашний разговор оказался сном, — проворчал Ойкава. Шоё на это согласно промычал. Ойкава же продолжил. — Я бы так каждый день засыпал и просыпался, но давай в следующий раз все-таки будем спать на кровати или хотя бы на футоне. У меня, кажется, все туловище затекло.       — А у меня, кажется, нормально, — сказал Шоё, приподнимаясь и давая возможность Ойкаве начать шевелиться.       — Конечно, нормально. Ты же на мне пластом проспал всю ночь. Кстати, — хитро сверкнул глазами Ойкава и, приподнявшись, приблизился к лицу ничего не подозревающего Шоё и поцеловал карасуновца. — С Добрым утром, Чиби-чан, — довольно проговорил Ойкава.       — С добрым утром, Ойкава-сан! — слегка смущенно проговорил Шоё. И окончательно встал с дивана.       — Как насчет того, чтобы потренироваться в приеме после завтрака. Ты же собирался прием улучшать, я прав? А потом я тебя провожу на автобусную остановку, — проговорил Ойкава потягиваясь. Шоё кивнул. — Я буду подавать, а ты пытаться принимать.       — Вы будете подавать? — ужаснулся и удивился одновременно Шоё. — Да я вашу подачу в жизни не возьму. У нас с ней Ноя-сан и Дайчи-сан только справляются.       Ойкава хмыкнул.       — Конечно, не возьмешь. Но я и не буду тебе подавать как на игре, но и слабину давать тоже не буду. Все равно во время игры все по-другому. Да и от сетки тебе тоже покидаю, чтобы ты лучше ориентировался в том, куда мяч будет лететь.       Умывшись, позавтракав, они оделись и вышли на улицу. Там Ойкава вновь взял Шоё за руку, хотя тот слегка смущался, так как сейчас явно на улице было больше людей и ярко светило солнце. Правда, как оказалось, из-за выпавшего снега их все же было не очень много.       — Тебе ли не плевать, что скажут другие? — поинтересовался Тоору. — Я, конечно, отпущу твою руку, если тебе неприятно, но только если тебе неприятно именно меня держать за руку, хотя дрыхнуть на мне ты, вроде, и не был против. — Шоё тут же покраснел. — Но странно, что ты переживаешь после того, как сам пришел в Шираторизаву, когда тебя туда не приглашали.       Хината слегка нахмурился, а затем сказал:       — Это немного другое. Там я хотел найти способ улучшить свою игру, а здесь люди будут на нас смотреть. И кто-то осуждать, наверное. Но мне нравится держать вас за руку, так что не стоит ее убирать.       — Людям, по большому счету, плевать на все и всех, кроме самих себя. А то, что им не нравится, чаще всего это диссонанс между своим внутренним миром и мнением общества. И очень часто самые недовольные это те, кто не уверен в себе и поддаются общественному мнению, так как защитить свое собственное мнение не в состоянии. Мы не нарушаем закон, если просто держимся за руку. Тем более, что не известно, когда мы с тобой встретимся снова в ближайшее время.       — Нас могут увидеть знакомые, в конце концов, — попытался еще раз Шоё, но руку так и не убрал.       Ойкава недовольно покосился на Шоё и сказал:       — А когда мы с тобой тренировались, то после тренировок и в кафе сидели, и гуляли, нас тогда не могли встретить знакомые?       — Могли, но это тоже немного другое.       — Ну да, за руку мы не держались, — хмыкнул Ойкава. — Вот я раньше больше переживал, что нас могли бы встретить. Но тогда мы были соперниками, и любой контакт с тобой мог быть воспринят негативно со стороны команд. Сейчас же мы с тобой соперниками не являемся, по крайней мере, ближайшие пару лет. Так что, если кто-то будет не доволен, то это их проблемы, я уже говорил. Ива-чан вон все спокойно воспринял, и что тренировались мы с тобой, и что я влюблен в тебя. А до остальных мне дела нет.       Шоё в принципе-то и не был против, чтобы держаться за руку пока они гуляют. Он действительно был счастлив находиться рядом с Тоору и знать, что его чувства взаимны. Кроме того, они действительно не знали, когда увидятся в следующий раз. Учеба, тренировки, расстояние между ними хоть и не такое большое, но все же есть, и каждый день видеться они явно не смогут. Так что пока была возможность держать своего Великого Короля за руку, он не собирался от нее отказываться, даже если сейчас бы здесь прошел весь состав Аоба Джосай с Карасуно вместе. Хотя на счет Карасуно он был не уверен, все же Кагеяма мог и негативно отреагировать. Но вероятность того, что кто-то из его команды их увидеть, была крайне мала, хотя и существовала. Все же Тоору и Шоё летом встретились не на территории Карасуно. А спрашивал он все это только для того, чтобы понять, как к такому относиться Ойкава. В лоб такие вопросы не спросишь, а вот по ходу разговора уточнить можно.       Ойкава это прекрасно понимал и видел, что Шоё боится спрашивать о чем-то напрямую. А еще он понимал, что в их отношениях именно Тоору поначалу придется быть более активным, так как именно он старший, и у него уже был опыт отношений, правда с девушкой, и не совсем удачный, но все же опыт. И как выяснилось, хоть Хината и бежал всегда впереди всех и казался каким-то сверхчеловеком, который прогрессирует просто на глазах, но это касалось тренировок. А вот в вопросах отношений, он, как и все люди, боится быть отвергнутым, боится быть не понятым. Главное, что Ойкава теперь уверен в его чувствах и может делать шаги для их дальнейшего сближения и развития отношений.       В зале они переоделись, а затем приступили к тренировкам.       — По началу просто понаблюдай, как я подаю. Подавать буду не сильно, но смотри, куда и как пойдет рука и тело. И смотреть будешь не с боку, а напротив. Потом соберем все мячи, и будешь пытаться мяч принимать.       — И почему мы раньше так не тренировались? — как бы сам у себя спрашивал Шоё.       — Потому что нам это не надо было. Мне нужно было пасовать, так как подавать и принимать я и так тренируюсь постоянно. А тебе нужно было отточить игру возле сетки и атаку. Но вот на национальном уровне тебе этого будет мало. Так что я буду помогать тебе и дальше развиваться. Спросишь, зачем мне это? — поинтересовался Ойкава.       Хината кивнул.       — Во-первых, я не хочу, чтобы вы облажались в первом круге на национальных. Там совершенно другой уровень. А если вы не пройдете во второй круг то, что тогда говорить о нас и Шираторизаве, у которых вы выиграли? Что нам тоже там делать бы нечего было. Так что от имени всех тех, кого вы обыграли, вы должны пройти как можно дальше. Выиграете национальные или нет, это другой вопрос. Все же сыгранности у вашей команды по времени не так много. Но пройти хотя бы два круга вы просто обязаны.       — А еще обыграть Некому, — добавил Хината, приободренный такой речью своего уже парня.        — И еще обыграть Некому, — хмыкнул Ойкава.       — А во-вторых? — поинтересовался Шоё, ожидая продолжения.       — А во-вторых… — Тоору немного помолчал, подбирая слова. — Я понимаю, что мы с тобой, вроде как, только начинаем встречаться и строить отношения, но все же… Мы почти пять месяцев сбегали от наших команд на встречу друг с другом, пусть и тренироваться. И все это время не видели или не хотели видеть, отказывались принимать, что между нами что-то есть. Я считаю, что все это время мы просто шли навстречу и присматривались друг к другу. Так что, ты уж извини, я хочу думать о нашем будущем.       Но наше с тобой будущее не может не быть связанно с волейболом. Я хочу играть дальше. Ты, я более чем уверен, тоже будешь играть дальше, что бы не происходило с вашей командой. И я бы очень хотел, чтобы через два года ты бы пошел все же за мной, а не за Кагеямой. И я хочу, чтобы мы с тобой играли в одной команде. Но даже если ты все же окажешься в другом университете, то я хочу, чтобы ты играл с таким же упорством и верой в свою игру как сейчас. А для того, чтобы ты попал в основной состав сразу, твой уровень игры должен соответствовать этому. Твой разрыв в технике игры компенсируется ловкостью, прыгучестью и выносливостью. Но с каждым годом уровень твоих соперников тоже будет возрастать. Я думаю, ты и сам это прекрасно понимаешь. Так что я просто обязан, ради нашего, скажем так, совместного будущего, тренироваться с тобой пока у нас есть такая возможность. А ее не так уж и много на самом-то деле. Скоро у вас начнутся активные тренировки, а затем национальные. А у меня будут выпускные и вступительные экзамены, так что и у меня времени совсем не будет.       — Это как-то звучит очень печально, — вздохнул Шоё.       Ойкава при этом притянул к себе Шоё и обнял.        — Я знаю, Чиби-чан! Я уже говорил вчера, что будем встречаться по выходным, и я буду к тебе приезжать, или ты ко мне, когда буду учиться в университете. Может, я и не уеду из префектуры. Еще не знаю, мне нужно будет точно знать, куда собрался Ушивака, чтобы я не попал с ним случайно в одну команду. Я этого не вынесу.       Шоё улыбнулся, он знал о особой нелюбви Ойкавы к асу Шираторизавы, так что не удивлен, что Тоору не хочет попасть с ним в один университет.       — А что насчет Иваизуми-сана? — поинтересовался Шоё. — Он с вами будет поступать?       Ойкава на мгновение задумался.       — Ты знаешь, я не уверен, что дальше мы пойдем одним путем. У нас разные планы на будущее, так что, скорее всего, в одной команде мы играть не будем. Хотя Ива-чан еще ничего не говорил. Ну, все, закончили обниматься, и давай уже тренироваться. Время идет, а тебе еще домой ехать.       Шоё вздохнул, отрываться от Ойкавы ему совершенно не хотелось, но тренировки есть тренировки, и пока есть возможность понаблюдать за подачами Ойкавы, нужно этим пользоваться.       Хината, как и сказал ему Тоору, первое время не пытался принимать, а просто наблюдал. И уже после того, как они собрали разбросанные мячи, Шоё пытался принимать подачу Ойкавы. Конечно, это не особо у него хорошо выходило, но он хотя бы угадывал направление, куда в тот или иной раз Ойкава подаст мяч. А потом у него получалось и принимать мяч, правда не всегда предплечьем, как положено.       Когда Ойкава атаковал от сетки подбрасывая мяч самому себе, Шоё пару раз прилетало и в лицо, когда он не успевал подставить руки. Хината виновато смотрел на Тоору, а тот в свою очередь только глубоко вздыхал и старался не показывать, насколько он раздражен. Так как ему совершенно не нравилось, что своей игрой он причиняет физическую боль Шоё.       — Когда на игре против Шираторизавы Ушивака зарядил тебе прямо в лицо, я думал, что спущусь и точно что-нибудь ему сделаю. И, слава Богу, он мне не попался по пути домой в тот день. Но хуже того, что я чувствовал тогда, то, что я чувствую сейчас, когда мой мяч попадает по тебе. Пожалуйста, Шоё, давай ты будешь осторожнее. Ты же не хочешь, чтобы я поседел, пока ты там, на национальных, будешь вот так вот принимать мячи.       Хината еще раз виновато посмотрел на Ойкаву, а затем более уверенно кивнул, так как расстраивать Тоору он точно не хотел. После этого у него действительно стало лучше получаться, так как он стал более сосредоточен. Так что у него несколько раз вышли отличные приемы.       — Вот, уже гораздо лучше. И я предлагаю завязывать, как бы мне и не хотелось подольше с тобой потренироваться.       Они убрали зал, переоделись и привели себя в порядок, и уже собирались выходить, как Ойкава притянул к себе Шоё и поцеловал, правда, в этот раз не так спокойно и нежно, а сильно, с напором. Шоё немного даже растерялся, так как совсем не ожидал такого поцелуя, и слегка открыл рот от удивления. И как только его языка коснулся язык Ойкавы, по его телу прошла легкая волна удовольствия, сопротивляться которой он не мог, да и не особо-то и хотел. Он услышал легкий стон и спустя мгновение понял, что именно он его и издал. Но чтобы не выдать своего смущения по этому поводу, он стал отвечать тоже с легким напором, так что этот поцелуй все больше и больше становился похож на борьбу. Но с их темпераментами, да еще и после тренировки, другого поцелуя и не могло получиться.       Ойкава же понимал, что после того, как они придут к остановке, он уже не сможет поцеловать Шоё как хотелось, если только слегка в щеку или в лоб. Все же привлекать внимание к ним он не особо хотел, так как Шоё еще нужно было ехать на автобусе. А косящиеся взгляды пассажиров явно не были бы хорошими спутниками по дороге домой для Хинаты. Так что он решил, что пока они в зале, самое место для поцелуя. Тем более, что и встретятся они, скорее всего, только ближе к выходным, так что он хотел, чтобы Шоё ждал их следующей встречи с нетерпением. Именно поэтому, чтобы Шоё запомнил, он постарался, чтобы этот поцелуй был более страстный, чем те, что были вечером. Тогда хотелось быть более нежным и получить нежность в ответ. Сейчас же он был рад, что Шоё не растерялся, а отвечал, принимая правила игры. Опыта у карасуновца явно было мало, но, как и в волейболе, он тут тоже сообразил, что к чему. Да и энтузиазма ему тоже было не занимать.       Оторвались они друг от друга только, когда воздух стало совсем не хватать. Немного переведя дыхание, Ойкава опять притянул к себе Шоё.       — Давай немного так постоим, а то мне кажется, мы слегка увлеклись. Идти теперь будет слегка неудобно, — как бы усмехаясь, проговорил Тоору.       — Это точно, — пробормотал Шоё. Он просто уткнулся в пальто Ойкавы и пытался успокоиться. Еще немного так постояв, Хината отодвинулся от Тоору и, сам взяв того за руку, двинулся к выходу, при этом широко улыбаясь. Тоору лишь хмыкнул на это и пошел вслед за Шоё.       «Смелый, Чиби-чан! Сегодня он смирился с тем, что я его за руку на улице держать буду, завтра сам меня к стенке припрёт», — подумал про себя Ойкава.       Ойкава действительно не хотел смущать лишний раз Хинату, поэтому не собирался его целовать на прощанье. А только сказал, чтобы он обязательно сообщил, как доберется, и не вздумал забывать ему писать и звонить.       — Ну, теперь вы так просто от меня не отделаетесь, Ойкава-сан, — сказал с хитрой улыбкой Шоё. — Доставать теперь вас смс-ками каждый день буду.       — Уж я рассчитываю на это, — спокойно сказал Ойкава. — Не заставляй меня опять мучиться в неведении.       — Больше не буду, я теперь всегда вам буду говорить, что думаю, Ойкава-сан. Кстати, я вам шарф так и не вернул, второй день в нем хожу, — сказав это, Шоё уже собирался снимать его с себя, но Тоору его остановил.       — Не стоит, оставь его себе. Тебе еще на велосипеде домой добираться, так что не вздумай снимать. И вообще, пусть у тебя будет небольшое напоминание обо мне.       Хината кивнул. На самом деле он был рад, что Ойкава разрешил ему оставить свой шарф у себя. Так он мог чувствовать, что его Великий Король находится рядом.       Как только автобус подъехал, Шоё, сказав «До, встречи, Ойкава-сан», поднялся на носочки, быстро поцеловал в щеку не ожидавшего такого Тоору и побежал в автобус. Ойкава только в шоке проговорил: «До встречи, Чиби-чан!».       «Вот ведь, Чиби-чан! Точно к стенке припрет» — подумал про себя Ойкава и, развернувшись, пошел домой. При этом улыбаясь и чувствуя себя неимоверно счастливым.       Хината же домой ехал настолько счастливым, что совершенно не смотрел вокруг. Так что, если и были в автобусе недовольные, которые видели, как он поцеловал Тоору на остановке, они его совершенно не волновали.       Когда он зашел домой и прошел в гостиную, то наткнулся на очень внимательный взгляд своей мамы. Она словно сканировала его на наличие чего-то подозрительного.       — Привет, мам, — сказал Шоё после затянувшегося молчания.       — Привет, дорогой. Разобрались?       — Да, разобрались, — сказал Шоё, присаживаясь рядом с мамой на диван. Нацу видимо спала, так как иначе бы она играла в зале с игрушками. — Мы поговорили и признались друг другу в своих чувствах. А еще он позаботился обо мне, пока я эти два вечера у него был. Но это ты и так знаешь, ты же с ним сама разговаривала.       — Тоору-кун хороший парень, хоть и думает, что нет, — сказала мама, слегка приобнимая Шоё. — И я рада, что вы разобрались, в конце концов, кто-то должен был сделать из вас первый шаг, и это хорошо, что он сделал его сам. Все же он старше тебя. Но я уже говорила, не торопитесь. Это хорошо, что вы до этого хотя бы друг друга узнали. Но все же подольше побудьте просто в романтических отношениях, на свидания там походите. Хотя для вас обоих и волейбольная площадка отличное место для свидания.       Шоё на это фыркнул, конечно, но отчасти его мама была права.       — Мне можно будет у него оставаться иногда на выходных? — с надеждой в голосе спросил Шоё.       Мама вздохнула, но поделать ничего не могла с собой, так как видела, насколько Шоё был счастлив рядом с Ойкавой.       — Можно. А еще можно, чтобы он иногда и у нас ночевал. Я доверяю Тоору-куну, но тебе я доверяю больше. Так что надеюсь на твое здравомыслие. И если вы на что-то решитесь, то хорошо подумай перед этим. Я ведь прекрасно понимаю, что мой запрет может только усугубить положение, и ты из-за протеста пойдешь и наделаешь ошибок, о которых будешь жалеть. Так что просто прошу хорошенько перед этим подумать. А потом я-то все равно все пойму.       — И как это интересно, по походке? — поинтересовался Шоё.       — Ну-у-у… — потянула мама. — В вашем случае может быть и по походке, — сказано это было с явным сарказмом. И когда Шоё понял, что имела в виду его мама, он сильно покраснел. О том, как происходит секс между парнями, он был осведомлен. Все-таки интернет великая вещь и найти там можно все, что угодно. Мама, заметив его реакцию, слегка рассмеялась, а затем продолжила:       — По глазам, Шоё, по твоим глазам я все пойму. Поверь, такое от меня ты скрыть не сможешь. А теперь марш делать уроки. Да и тебе пора уже учиться начинать нормально, а то Тоору-кун то умный парень, и оценки у него тоже хорошие.       — Мне до него, как до Луны, — сказал Шоё, вставая с дивана.       — Ну, так вот иди и начинай тянуться, — проворчала мама.       Шоё же, уходя к себе, сказал:       — Спасибо, что поддерживаешь и не возражаешь против наших отношений.       Мама только улыбнулась и тяжело вздохнула. Она не собиралась препятствовать отношениям с Ойкавой. В конце концов, Тоору ей казался достаточно хорошим парнем, несмотря на то, что характер у него был не самый лучший. Но она прекрасно знала и своего сына, так что понимала, что Шоё тоже не подарок. Главное, она надеялась, что хотя бы у её сына не будет проблем в личной жизни, какие были у нее.       Как оказалось, встречаться им было действительно проблематично. Уроки, тренировки, подготовки к итоговым контрольным у Шоё, подготовка к экзаменам как выпускным, так и вступительным у Ойкавы. И как бы они не переживали из-за того, что они не могут встречаться, как бы хотели, все же сейчас у них было совершенно другое настроение, чем в последние месяцы после осознания каждым своих чувств.       Ойкава улыбался еще чаще, вот только его улыбка, когда он вспоминал о Хинате, не была похожа на его обычную усмешку. Такую улыбку у него редко кто видел, поэтому, когда ее замечали, почему-то пугались. Ведь совершенно не понятно было в этот момент, что у Тоору на уме. Только Иваизуми прекрасно понимал, отчего тот ходит такой счастливый. Когда в очередной раз Ойкава улыбнулся, прочитав смс от Хинаты, Хаджиме проворчал:       — Перестань так улыбаться, сияешь как солнце.       — А ты не завидуй, Ива-чан, — в ответ сказал Ойкава.       — Я не завидую, просто ты пугаешь всех своей такой радостной улыбкой. С твоим хитрым оскалом все смирились и привыкли. Ты теперь вносишь смуту в свое окружение.       — Плевать я на это хотел, — слегка возмущенно сказал Ойкава. — Не нравится, пусть не смотрят.       Ему действительно было плевать на окружающих, что они там себе думают. Он только радовался, что теперь мог созваниваться и переписываться с Шоё без каких-либо проблем. И знал, что Шоё обязательно перезвонит или ответит, если у него сразу не получится в силу своей занятости. Хината обещал, что то, что он игнорировал Ойкаву не повториться, и держал свое слово. Даже если он видел смс или звонок уже перед сном, то все равно отвечал, даже если делал это практически пребывая во сне.       Сам же Шоё, и без того вечно сияющий, светился как лампочка. Естественно, большинство его друзей из волейбольного клуба связывали это с тем, что спустя неделю запрета на игры, он наконец-то дорвался до поля, при этом явно улучшив свои игровые навыки. Когда он смог принять подачу Кагеямы, поразились все. Шоё же прекрасно понимал, почему получилось принять подачу именно Кагеямы. Тобио подражал игре Ойкавы и подачу пытался проводить также. А после последней тренировки с Великим Королем он имел представление, как работает подача Ойкавы, а значит и как работает подача Кагеямы тоже.       Так же все заметили, что Шоё иногда становился задумчивым, он мог какое-то время просто стоять в стороне и наблюдать за игрой или тренировкой. Так он понимал, кто, как и главное для чего тренирует ту или иную технику. Это выбивалось из привычной картины тренировок Карасуно, так как думающим и анализирующим Хинату в команде видели редко. Только Тсукушима и то в лагере Шираторизавы, и то во время так называемых самим Шоё тренировок «мальчика на побегушках». Все понимали, что там ему было не сладко. И было видно, что всего за семь дней Хината смог измениться, но при этом остаться собой. Как только дело доходило до игры, десятый номер Карасуно становился все тем же энергичным, активным, кричащим, требующим пасы, прыгающим игроком. И у всех тут же становилось легче на душе, так как иной Шоё немного пугал, хотя он всегда пугал своим стремлением идти вперед.       Но вот после тренировок и во время перемен между уроками он стал чаще улыбаться. Но не той улыбкой, которая заражала и ослепляла всех вокруг. А спокойной и умиротворенной. Она говорила о том, что в этот момент Шоё был спокоен и счастлив. Такое происходило, когда он получал смс от Ойкавы, в которой тот интересовался, чем занят Шоё, какие у него были успехи в учебе и на тренировках. То, что Тоору вспоминал о нем, грело душу Хинаты. И он старался всегда отвечать быстро. Поэтому одним из спутников Шоё все больше становился телефон.       О том, что он ведет с кем-то активную переписку, видели многие из команды. И судя по счастливому виду Хинаты, понимали, что у него на личном фронте стало все хорошо. Или как сказали Сугавара и Даичи «наконец-то». Потому что они прекрасно видели, что его последнее время волновал не только волейбол. Правда спрашивать о том, с кем он встречается, все же не решались. Если Шоё хотел держать это в секрете от остальных, то значит у него на это были свои причины.       Шоё действительно на выходных стал оставаться у Ойкавы. Правда в субботу ему приходилось ездить в Карасуно на тренировки и уже потом возвращаться в квартиру к Тоору. Но для Хинаты это не было проблемой. Правда, сам Тоору по возвращению Хинаты мог быть на тренировке в Аоба Джосай. Так что после одного раза, когда Хината проторчал на лестнице около сорока минут, Ойкава выдал ему запасной ключ на такой случай. И потом долго извинялся, что не смог освободиться раньше:       — Нужно было позвонить, я бы может и не задержался бы так, — ворчал Ойкава, обнимая Хинату, так как чувствовал себя неимоверно виноватым. — Послал бы все к черту и пришел бы. А еще ты вообще мог прийти в Аоба Джосай.       — И что бы я сказал? — теоретически спросил Хината, не отрываясь от Тоору. — Ойкава-сан, я освободился после тренировки, пойдемте, а то я не могу попасть к вам домой.       Тоору рассмеялся.       — Представляю их лица после этого. Но ты мог бы сказать, что хотел спросить совета. Я бы сделал недовольное лицо и пошел бы давать тебе этот самый совет, потому что как оказалось, я лучший советчик для несчастных карасуновцев.       — Думаю, лицо вашей команды было бы точно таким же, если бы я сказал, что не могу к вам попасть, — заметил Шоё. Ойкава на это хмыкнул. — Они бы в любом случае были бы в шоке, если бы увидели меня на пороге вашего зала.       Шоё у Ойкавы же делал домашнее задание, которое задавали на выходные. Увиливать от этого не получалось, так как Тоору настаивал, что пока они вместе, он будет заниматься с ним.       — Пока ты мне не скажешь, что ты сам хочешь в будущем, я буду помогать тебе с учебой. Свое мнение я тебе уже говорил. Я хочу, чтобы мы дальше были вместе. Так что учеба теперь для тебя тоже должна быть важна, так как только волейбол тебе не поможет поступить в университет. Но нужны будут хоть маломальские знания, чтобы сдать вступительные. Без них тебя ни один университет не возьмет, каким бы хорошим игроком ты бы не являлся.       Шоё был отчасти с ним согласен, поэтому и не спорил. Даже если они не смогут учиться в одном университете, ему нужно будет поступить туда, где будут сильные команды. А все сильные команды находятся в сильных университетах, и только за спортивные заслуги туда не пускают. Так что то, что ему нужно приложить больше усилий в учебе, Хината и сам понимал. И был неимоверно благодарен, что Ойкава был согласен с ним заниматься.       И, в общем-то, в купе с тем, что Ойкава с ним занимался, сам Шоё старался наблюдать и анализировать на тренировках, а значит приходилось сдерживать свой темперамент, он стал чуть лучше учиться. И тесты сдавать хоть и на минимальный бал, но зато проблем с невнимательностью уже не было.       Также они в выходные обязательно тренировались в зале, тренировали прием Хинаты, Ойкава оттачивал пасы. А еще Шоё просил его теперь пасовать ему еще выше, так как он хотел научиться прыгать по-новому. Еще выше, чем обычно. И хотя эта идея изначальна была подана Кагеямой, Ойкава с ней согласился.       — Надеюсь, это был первый и последний раз, когда я согласился с Тобио-чаном, — проворчал Ойкава. — И если есть такой же игрок, который прыгает выше, чем ты, то, наверное, есть повод задуматься, можешь ли ты прыгать еще выше. Но суть прыжка в высоту в волейболе не в том, как сильно высоко ты в принципе можешь прыгнуть. А в том, насколько выше блокирующих ты можешь прыгнуть. А блокирующие тоже бывают разного роста. Так что, если ты сможешь варьировать высоту своих прыжков, то сможешь и в различных случаях варьировать свою игру в зависимости от роста блокирующих. Ну и, в конце концов, когда ты проводишь атаку, да еще и прыгаешь высоко, мало у кого возникнет вопрос, кому будет пасовать Тобио-чан. И только те, кто с тобой играли, знают, что ты на самом деле отличная приманка. И чем лучше твоя атака выглядит, тем сильнее вы сможете обмануть своего соперника.       На что Шоё улыбнулся. Он, конечно, старался улучшить свои навыки, чтобы хорошо атаковать и блокировать. Но он никогда не забывал, что в команде он приманка. И от того, насколько хорошо он может убедить соперника в своей хорошей игре, настолько сильно этот соперник будет ошибаться.       И все же, несмотря на то, что вроде они занимаются тем же самым, чем и занимались последние пять месяцев, отношения у них стали совсем другими. Дистанция между ними заметно сократилась. Во время разговоров Ойкава часто приобнимал Хинату, если его посыл не нес ничего серьезного. При встрече Хината всегда целовал Ойкаву в щёку, даже если рядом были люди. Это неимоверно радовало Тоору.       В свободное время от домашних заданий они ходили гулять, сидели в кафе или ходили в кино. В общем, проводили время как настоящая пара. Шоё всегда при этом старался садиться ближе к Тоору, так как его присутствие рядом давало ему спокойствие.       Когда людей было много, они вообще спокойно держались за руки, или Ойкава слегка обнимал Хинату со спины, так как они прекрасно знали, что чем больше людей в помещении, тем меньше внимания к ним будет обращено. Когда были сумерки или они были в квартире, то Ойкава не забывал целовать Шоё. Часто это было неожиданно, так что Шоё всегда впадал в ступор по началу, но потом приходил в себя и отвечал. От поцелуев с Ойкавой у него подкашивались колени, и сносило голову. Он просто растворялся в том чувстве, которое ему дарили эти поцелуи. Иногда он сам проявлял инициативу и тянулся к Тоору, особенно, когда тот над чем-то глубоко задумывался. Для него было невозможно удержаться и не поцеловать его или в щёку, или в губы, если он мог дотянуться.       На Новый год Шоё пошел в храм, чтобы там по традиции загадать желание. Третьегодки из Карасуно пошли отдельно. Он же был вместе с Ямагучи. Однако уже возле храма они случайно встретились и обратно возвращались вместе.        Что это было за желание, которое они пришли загадывать, понятно было и так. Они хотели выиграть национальные, и в голове у каждого была только эта мысль. Шоё же был слегка напряжен. С одной стороны, он был рад, что пошел сюда с кем-то из команды. Хотя его и раздражал тот факт, что Кагеяма отказался идти с ними. Хотя мог бы и пойти, они хоть и не совсем друзья, но напарники. С другой стороны, он хотел в этот раз оказаться здесь с Ойкавой. Но как выяснилось, члены Аоба Джосай тоже собирались пойти в храм. Первогодки хотели пойти с третьегодками, как дань уважения к своим сенпаям. Так что вдвоем у них никак не получилось бы сходить. Но вот пересечься хотя бы взглядом у них вполне могло получиться.       На обратном пути Шоё пребывал в задумчивости, и когда они дожидались остальных членов команды у подножья, то он не сразу заметил, как к ним шел ас Аоба Джосай. Иваизуми же подошел, чтобы пожелать удачи карасуновцам на национальных. После того, как он перекинулся парой слов с третьегодками, Хаджиме возвращался к своей команде, которая стояла неподалеку.       Шоё же, как только Иваизуми отошел на небольшое расстояние от Карасуно и еще не подошел близко к своей команде, догнал аса Аоба Джосай.       — Иваизуми-сан, — обратился он к Хаджиме, как только догнал его — Я хотел бы кое-что спросить у вас.       — Да, я тебя слушаю, Хината, — развернувшись, сказал Хаджиме. Ему было интересно, что такого может у него спросить Шоё.       — О чем вы думаете, когда принимаете мяч?       Так как Шоё на тренировках все больше и больше работает над приемом, этот вопрос он задает всем игрокам, у кого хорошо получался эта техника. А так как в их матче Иваизуми очень хорошо принимал, то Шоё не мог упустить возможность поинтересоваться об этом у аса Аоба Джосай.       Иваизуми задумался на какое-то время.       — Я даже не знаю. Раньше я не особо принимал. В основном проводил атаки. Так что, наверное, я вообще не думал о том, как надо принимать правильно, чтобы это всегда получалось. А вот уже на игре с вами я думал о том, что это очень круто принимать подачи и атаки таких игроков, как ваш ас. Так что, наверное, я сейчас думаю, что прием — это классная техника, с помощью которой можно разбить продуманный план соперника.       Шоё задумался, и, кивнув сам себе, сказал:       — Спасибо, — и потом, слегка замявшись и немного покраснев, он продолжил, — Я хотел сказать вам спасибо.       Иваизуми непонимающе на него посмотрел, так как мыслей, за что Хината может его благодарить, да еще и смущаться при этом, у него не было. Он только радовался, что не чувствовал на себе гневный взгляд Ойкавы.       — Ну, за тот разговор. Просто если бы не вы, ну… вы сами знаете…       Иваизуми усмехнулся.       — Ну, вообще-то, я должен извиниться за это, так как влез, куда не следовало. Но эмоции после игры, видимо, сделали свое дело. Да и переживал я за этого идиота. Боялся, что он дров наломает. Он их, конечно, и так наломал. Но, по крайней мере, смог сложить их в поленницу.       Он повернул голову в сторону своей команды и посмотрел на Ойкаву. Тот спокойно разговаривал с остальными третьегодками, правда, при этом взгляд да и улыбка у него были слишком хитрые. Остальные члены команды как-то странно косились на них. Шоё тоже проследил взглядом, куда смотрел Иваизуми, и ему стало немного не по себе.       — Как-то странно ваша команда смотрит на нас. Ваши первогодки же знают, что я всех достаю вопросом, кто что думает во время приема, — пробурчал про себя Шоё. — Хотя Киндаичи еще в последний день лагеря на меня странно косился, хотя мне казалось, что сильного напряжения между нами уже нет.       Иваизуми улыбнулся и сказал:       — На тебе шарф Ойкавы.       — Ха? — удивился Шоё. На нем действительно был шарф Ойкавы, тот, который он ему одолжил, когда Шоё шел на тренировку в Шираторизаву.       — Этот шарф мы ему дарили. Он редкий сам по себе, но и нашивку на нем в виде дерева мы сами делали. Очень малая вероятность того, что у тебя будет точно такой же шарф. Так что в данный момент почти все в Аоба Джосай думают, какого на тебе делает элемент верхней одежды Ойкавы. Ну и сам понимаешь, к какому выводу они приходят. Тем более, что Ойкава не отрицает, что начал с кем-то встречаться. Правда, говорит при этом, что это не наше дело. Да и видели вас уже пару раз вместе, правда, пока только третьекурсники. Никто, кроме меня, в его присутствии с тобой не решится заговорить, хотя знаю, что хотят. Просто желание не огрести от Ойкавы намного сильнее, чем желание поболтать с тобой и пожелать удачи в национальных. Он поэтому такой радостный стоит, что все в команде, пусть и не знают наверняка, но думают, что между вами что-то есть.       Шоё стоял слегка в ступоре, так как совсем не думал о том, что такая простая деталь как шарф может их выдать.       — А еще я сомневаюсь, что он просто так дал тебе конкретно этот шарф. В конце концов, у него их много. Можно было дать любой.       Иваизуми посмотрел на прибывающего в легком шоке карасуновца, в очередной раз ухмыльнулся и, еще раз пожелав удачи на национальных, все же вернулся к команде.       Шоё же, чтобы не выглядеть полным придурком, не стал стоять как вкопанный на одном месте, все еще пребывая в шоке и пытаясь осмыслить услышанное, развернулся и пошел к команде. При этом, разворачиваясь, он пересекся глазами с Ойкавой, который в этот момент смотрел прямо на него.       Вечером Хината сидел напротив капитана Аоба Джосай, чем неимоверно раздражал Тоору, так как тому расстояние между ними казалось слишком большим. Шоё же был задумчив, и это слишком отличалось от того, к чему привык Ойкава. Хината как будто бы хотел что-то спросить, но боялся чего-то. Видимо реакции Ойкавы на его вопрос. Он тяжело вздохнул и сказал:       — Спрашивай уже.       Шоё на него удивленно посмотрел, так как не думал, что по нему настолько заметно, что он что-то хочет спросить.       — Зачем? — только и спросил Шоё.       — Зачем я отдал тебе именно этот шарф? — уточнил Ойкава. Шоё кивнул. — А Ива-чан тебе разве не объяснил?       — Объяснил, но почему вы решили, что я так и буду его носить?       — Изначально я его тебе отдал, чтобы ты в нем появился в Шираторизаве. Киндаичи и Куними слишком уж восхищались твоим упорством и непробиваемостью, что я подумал, что надо бы их как-то от тебя отвадить.       — Но они же просто из спортивного интереса…       — Я тоже с тобой общался из спортивного интереса, — проворчал Ойкава. — Так что это не отговорка. А так, они теперь лишний раз не подойдут. А то, что тебя в нем видела вся команда, это для меня лично приятный бонус.       — Ойкава-сан, вы собственник… — вздохнул Шоё.       — Не станешь тут собственником. Ты к себе слишком много внимания привлекаешь. Я бы на тебя давно уже повесил табличку «Собственность Ойкавы Тоору», чтобы даже мыслей не возникало. И хватить дуться, и иди ко мне.       — Я не дуюсь, — буркнул Шоё, но все же встал и подошел к Ойкаве, который тут же его притянул к себе и обнял со спины. — Я просто не думал, что так быстро все это откроется.       — Я думал, что мы с тобой по этому поводу уже и не переживаем. Да и к тому же, об этом знают только в Аоба Джосай.       — Да я и не переживаю, просто получается, что Киндаичи узнал раньше меня, что я с вами встречаюсь. Обидно немного. Хотя и сам виноват. А то, что вы меня как будто бы пометили своим шарфом, мне даже нравится. Но только слегка.       — В общем, ты как всегда слишком много думаешь о том, что не должно тебя беспокоить. Однако пора спать, так что пошли в душ?       Шоё тут же посмотрел на Тоору заинтересованно, пытаясь увидеть там какой-то подвох. Но в глазах напротив Хината увидел только хитрый блеск, так что он слегка покраснел и тут же кивнул.       Уже после душа, лежа в кровати рядом с Окавой, Шоё почему-то подумал о национальных, хотя думал о том, что картинка совместного принятия душа еще не скоро выйдет из его головы, а сам Хината так и будет ходить покрасневший до самых ушей еще несколько дней.       — Ойкава-сан, вы будете смотреть национальные? — тихо спросил Шоё.       — Естественно буду. Хотя если меня кто-то спросит другой, я естественно скажу, что не буду. Но я на самом деле хочу увидеть твою игру. Увидеть насколько лучше ты стал играть после лагеря в Шираторизаве. И я хочу увидеть, как ты принимаешь мяч в настоящей игре. Ну, а больше всего я хочу, увидеть, как вы выигрываете у Некомы.       Шоё знал, что у Тоору предвзятое отношение к Некоме из-за того, что там играет Куроо Тетсуро. Если в разговоре упоминался капитан Некома, то Ойкава практически всегда ворчал.       — Ойкава-сан, вам не нужно меня ревновать к Куроо-сану. Они с Бокуто-саном выяснили все отношения и теперь встречаются. Я вообще, как оказалось, был что-то вроде подопытного кролика, с помощью которого Куроо-сан пытался вызывать ревность у Бокуто-сана. И у него это получилось, как ни странно. Но, несмотря на это, я ему благодарен, так как он был тем, кто открыл глаза на то, что вы мне не безразличны.       Ойкава был рад услышать, что капитан Некомы теперь не претендует на его Чиби-чана, поэтому сейчас вслух он и мог признаться в том, что в обычной ситуации он никогда бы не сказал.       — Я ему тоже за это благодарен. Если бы не та встреча в парке, так бы и думал, что я к тебе ничего не чувствую. Ну, в романтическом смысле. И в последний раз, когда ты ездил в Токио, я вообще тихо свирепел, от чего получал от Ива-чана больше подзатыльников, чем обычно. А теперь спи и не думай о всякой ерунде.       — Не могу… Думаю о предстоящих играх.       — И о чем конкретно думаешь?       — Ну, даже толком не знаю, обо всем и сразу. Какой там будет зал, какая гостиница. О том, кто нам там встретится, ну кроме Некомы и Фукуродани. Насколько все будут сильными соперниками.       Ойкава хмыкнул, так как у него было несколько мыслей, которые он хотел рассказать Шоё перед тем, как тот уедет в Токио. Но, видимо, стоит об этом поговорить сейчас, чтобы как-то успокоить карасуновца. Ойкава знал, что Шоё хоть и не сильно нервничает, но все же переживает, хоть и старается казаться невозмутимым и прикрывать свое волнение радостью от предстоящих игр.       — Соперники ваши в любом случае будут сильными, потому что до национальных другие не доходят. Хотя на тебя будут как всегда смотреть недоуменно. Как такой невысокий игрок может быть центральным блокирующим. Но это будут только те, кто не удосужился хоть что-то о вас узнать или посмотреть хотя бы финал. Но вас, в любом случае, будут недооценивать, даже зная о вашей быстрой и о том, что вы обыграли нас и Шираторизаву.       — Почему? — недоуменно спросил Шоё.       — В вашей команде никто не играл в национальных. И кто-то будет думать, что ваши игроки, второгодки и третьегодки, не особо сильны, так как в основном в сильных командах весь упор делается на более опытных игроков. А вы, первогодки, слишком молоды, чтобы играть на высоком уровне продолжительное время. Возможно, они будут считать, что вы уже выдали все, что смогли, поэтому ничего нового вы сделать не сможете. Кто-то точно будет думать, что вам просто повезло обыграть сильнейшие команды префектуры. Такое иногда бывает. Может просто Аоба Джосай и Шираторизава были не в форме, или волнение третьегодок было столь велико, что мы просто не смогли взять себя в руки.       Но вашу быструю будут бояться в любом случае, потому что она поражает своей скоростью и возможностью хотя бы долю секунды менять направление мяча. И с непривычки они опять-таки будут акцентироваться на тебя. Но это только может быть первые пару игр. Потом, с продвижением дальше, команды будут все сильнее и сильнее, и не всегда их можно будет обмануть такой приманкой как ты. Хотя, не уверен в этом, ваша тактика, когда ты какое-то время проводишь атаки, а потом перестаешь их проводить, на самом деле еще то давление оказывает. Потому что ты знаешь, что ты всегда можешь провести атаку. И чем выше уровень игры, и чем дольше ты в этой игре сможешь продолжать бороться, тем с каждым разом сильнее и эффективнее будет твоя атака.       И это очень хорошо, что с приемом у тебя стало гораздо лучше. Это знаю я, но твоя команда, как я понимаю, пока этого в полной мере еще не осознала. Видимо все списывают на то, что тебе просто везет. И это с одной стороны хорошо. Потому что твои соперники об этом не знают. А значит, будет срабатывать фактор неожиданности. Но это тоже на первое время. А потом твоя команда просто будет рассчитывать, что ты будешь в нужное время и в нужном месте, так что, возможно, но только возможно, будут совершать опрометчивые действия, так как раньше на тебя на задней линии нельзя было рассчитывать в полной мере.       Шоё фыркнул на это.       — Не фыркай, потому что несколько спасенных мячей лицом это, конечно, хорошо, и это говорит о том, что ты хотя бы уже понимаешь, куда мяч летит. Но стабильность гораздо важнее. Твоя задача просто пробовать. Даже, если не будет получаться, все равно пробовать. Хотя ты это и без меня знаешь, умеешь и практикуешь. Я думаю, что на национальных ты почувствуешь разницу между игрой с нами и Шираторизавой, и командами в Токио. Твой накопленный опыт за эти месяцы должен, наконец, проявиться, хоть и не в полной мере, но все же. Будешь лучше приспосабливаться, быстрее понимать игру в той или иной ситуации и даже анализировать.       — Как всегда спасибо, Ойкава-сан.       — Перестань. Мы уже решили, что я частично твой тренер, так что я и так собирался с тобой об этом поговорить. Тем более вы уже через три дня уезжаете. А тебе нужно морально подготовиться к тому, что там будет. Так как в любом случае ты будешь в растерянности, и первое время будете делать всей командой ошибки. Так как для вас все будет в новинку: и зал, и освещение, и болельщики там будут гораздо активнее, и телевидение там национальное будет, комментаторы озвучивать ваши действия будут вслух на весь зал. В общем, давление будет то еще. И чем быстрее ты себя возьмешь в руки, тем лучше для тебя и твоей команды, а главное для твоего связующего.       — Для Кагеямы? — удивился Шоё. — Не думаю, что у него могут быть какие-то проблемы.       — Могут и будут, — сказал Ойкава слегка недовольно. В прочем, как и всегда, когда речь заходила о Кагеяме. — Ты знаешь, что чем он хуже играет, тем мне с одной стороны приятнее. Но сейчас от его игры будет зависеть и твоя игра. Так что я не могу пропустить этот факт и не объяснить тебе. Для связующего пространство вокруг имеет наибольшее значение, чем для остальных игроков. Для всех в команде пространство на своей половине сужается до мяча. Ты видишь мяч, знаешь куда бежать и куда бить. Связующий должен видеть мяч, игрока, которому будет пасовать, и осознавать расстояние до этого игрока, чтобы сделать точный пас. Когда вокруг меняется обстановка, меняется освещение и помещение становится шире, все вокруг кажется по-другому, в том числе и расстояние до игрока.       В Токио залы больше и освещение там гораздо ярче, так что Тобио-чану первое время будет гораздо тяжелее, чем всем. Так что, верь в своего связующего, верь в свою команду, а главное, что бы не делали соперники, и как бы тебя не загоняли в клетку, верь в себя.       — Спасибо, Ойкава-сан, я очень ценю вашу поддержку, — пробормотал Шоё, еще сильнее прижимаясь к Ойкаве.       — А еще, смотри мне… — укоризненно проворчал Ойкава. — Там игроков с отличными техниками будет много. Особо там не сверкай. А то приеду и устрою тебе взбучку, ходить не сможешь…       — Ойкава-сан! — вымученно простонал Шоё.