Тандем

Адриан хмуро разглядывал последние фото Ледибаг, с неудовольствием попивая крепкий кофе. Он сидел в любимом кафе, где часто собирался с друзьями и ожидал Алью, пожелавшую с ним опять побеседовать. Адриан поморщился, вспомнив, как ему приходилось каждый день в течении целой недели наносить макияж, лишь бы никто не увидел синяк на его скуле. Алья пришла вовремя, и Адриан никак не мог понять, в каком именно она сейчас настроении, но точно знал, что разговор опять пойдёт о Маринетт. — Привет, Алья, — Адриан кивнул подруге, которая быстро заказала себе латте, а после перевела на него тяжёлый взгляд: — Что именно ты наговорил Маринетт? — Алья проговорила это медленно и чётко. — Я понимаю, что у тебя были в тот момент какие-то проблемы, но… Зачем было оскорблять нашу подругу? Она этого не заслуживает. Если ты хотел её просто отшить, то сказал бы, что у вас ничего не получится. — Я… — Я понимаю, что ты очень близко общался с Кагами, но Маринетт… Разве годы дружбы стоили этого? — Алья, я понимаю, что был несколько более грубым с Маринетт, чем она того заслуживает, но ничего уже не изменить. Она попалась мне под горячую руку, — Адриан тяжело вздохнул, вспомнив Ледибаг. — Я тогда как раз расстался с Кагами, и был очень зол. Возможно приди Маринетт чуть позже, и я бы среагировал мягче… Но что случилось, то случилось. — Действительно, — едко проговорила Алья, прищурившись: — Как давно ты видел Маринетт? — Ты сама знаешь, — коротко ответил парень, откинувшись на спинку стула. — Ясно, тогда ты не видел, как повлияли на неё твои слова. — Что ты хочешь этим сказать? — почему-то в голове Адриана появилась мысль о том, что девушка могла что-то попробовать с собой сотворить. От этой догадки его бросило в дрожь, и он с тревогой уставился на Алью, ожидая ответа: — Тебе это нужно самому увидеть, — Алья задумчиво отпила латте, а после добавила: — Она очень сильно изменилась, и мне это не нравится. — В каком смысле? — В прямом смысле, Адриан. Маринетт будто стала другим человеком. Она перестала улыбаться, изменила свой стиль, начала слушать тяжеляк. И вроде бы в этом ничего такого нет, ведь многие девушки после того, как, к примеру, расстаются с парнем и меняют причёску, изменяются. Но Мари... Что-то внутри неё стало другим, куда-то тот свет, что исходил от Маринетт, пропал. — Это странно, — Адриан пожал плечами, с радостью отметив, что Маринетт ничего с собой не сделала. — Но в этом нет ничего плохого. Многие изменения происходят к лучшему. — Не эти, — Алья покачала головой. — Я всё ещё не могу объяснить, в чём дело, но изменения в характере не происходят просто так. На неё будто кто-то влияет… — Может быть она нашла себе парня? Или ещё друзей? — Нет, друзей новых явно не появилось. Она много времени проводит со мной и Элоди, из-за чего как раз-таки я не могу сложить этот паззл. В этой картинке не хватает нескольких элементов, которые бы смогли прояснить ситуацию. Знай я хоть немного больше… — Но Маринетт ничего не говорит, — Адриан понимающе кивнул. — Но у неё есть ты и Элоди. Всё будет хорошо. — Да, будет, если ты поможешь узнать мне, что с ней происходит, — решительно произнесла девушка, на что Адриан еле удержался от того, чтобы не закатить глаза. Иногда Алья бывает слишком навязчивой и лезет не туда, куда надо. Почему-то Адриану показалось, что в этом случае Алья опять хочет докопаться до того, что ей знать не следует. У каждого человека должна быть своя тайна, о которой никто не знает. — Хорошо, постараюсь помочь всем, чем смогу. Всё же я причастен к тому, что происходит с Маринетт, — Адриан в очередной раз тяжело вздохнул. — Но не сейчас. У меня дома проблемы. — Они настолько важные? — О да… — Адриан скривился. — Приехал Феликс.

***

Маринетт внимательно разглядывала мастера Фу, который не сводил с неё понимающего взгляда. Почему-то ей казалось что он попробует забрать у неё Камень Чудес, но Мастер Фу по какой-то причине даже не попробовал этого сделать, встретив Мари максимально радушно. — Полагаю, Маринетт, ты пришла не просто так. — Да. Я хочу посмотреть на изображения утраченных Камней Чудес. — Павлина и Бражника, верно? — Да, — Маринетт твёрдо кивнула, приготовившись к долгому спору, но Мастер Фу быстро вышел из комнаты, вернувшись с массивным фолиантом в руках. — Здесь всё что тебе требуется, — Маринетт опять кивнула, и начала быстро перелистывать страницы в поисках заветного изображения Камня Бражника. Спустя несколько минут она передала книгу в руки мастера, с признательностью поблагодарив его за предоставленную информацию. — Вы мне очень помогли. — Очень надеюсь на то, что ты понимаешь, к чему могут привести твои действия. — Понимаю, — Маринетт криво улыбнулась. — Но не понимаю почему вы оставляете мне камень чудес. — Потому что верю, и знаю, что не зря тебя выбрал, — серьёзно проговорил Мастер, по-отечески улыбнувшись Маринетт. — Не смотря на то, что происходит, я думаю что ты действуешь с умом. — Вы и вправду так считаете? — скептически проговорила девушка, вместе с этим ощутив, что от слов Мастера стало легче. Она наконец собрала головоломку, вспомнила, как именно выглядит Камень Бражника, осознав, что была к нему невероятно близко. Маринетт могла бы просто взять, и снять Камень с Бражника, узнав его настоящую личность, но почему-то ей этого не особо-то и хотелось. Бражник всё равно никогда не узнает, кто такая Ледибаг, а один лишь Камень Кота ничего ему не даст. Впрочем, если он зайдёт слишком далеко, то ей придётся действовать, чего бы это ни стоило. — Я знаю что не ошибся в тебе, — твёрдо сказал Мастер, а после добавил: — Что бы ни случилось, ты не дашь Бражнику разрушить мир, — Маринетт лишь покачала головой, грустно улыбнувшись в чашечку чая. Она уже не знала, как именно поступит через месяц, и что будет с ней через год. Допив чай, Маринетт тепло попрощалась с Мастером, ощущая в глубине души гложущую пустоту. Она помнила, что именно творила в облике Чёрной Вдовы, но так же знала, что это всего лишь альтер-эго. Впрочем, пока что Чёрная Вдова играла ей на руку, убирая большую часть раздирающих её чувств, как заветная пилюля. Паучиха лечила. Её тёмная версия позволяла отрываться и получать удовольствие от того, что она может творить всё, что её душе угодно, не беспокоясь о благополучии других людей. И Маринетт не могла не согласиться с тем, что начать думать только о себе намного приятнее, чем об остальных людях. Хмыкнув, Маринетт надела наушники, направившись прямо в метро — ей нужно было в тринадцатый район, где её уже успел заждаться Бражник.