«Привет! Это Чонгук.»
Или…«Хён, привет! Это Чонгук. Ты искал меня?»
— Да уж, искал, года два назад? — сонно прохрипел Чон, глядя в окно, что выходило на задний двор, где мисс Мочи вальяжно раскинулась на короткой траве. Должен ли он упоминать Чимина в своём письме? Не забеспокоятся ли старшие, если узнают, что Чонгук общается с Паком? Кажется, что брюнету будет стыдно всегда. Закончив с хлопьями, парень поставил тарелку в раковину и склонил голову, медленно печатая:«Привет, Юнги-хён! Это Чонгук. Как только увидишь это сообщение — свяжись со мной. [Номер телефона]»
Для того чтобы старший действительно поверил, что это макнэ, а не какой-нибудь левый сталкер, Чонгук привёл свои волосы в порядок и сделал селфи с саранхулькой, прикрепив его к письму. Брюнет надеялся, что не выглядит идиотом. Тяжело вздохнув, Чон вернулся в спальню и надел на себя одну единственную чистую футболку и такие же джинсы. Уже ближе к часу дня ему пришло оповещение, что все вещи будут доставлены через несколько минут. Пока было время, парень решил погуглить, что есть интересного в Новом Орлеане и где бы можно было найти корейскую еду, ведь он чертовски соскучился по холодной лапше и чачжанмену. Как только раздалась трель дверного замка, Чонгук подскочил с дивана и отправился открывать, взглянув на себя в зеркало. Чёрт, ему действительно стоило подстричься! — Добрый день! Вы Чон Чонгук? — поинтересовался парень в зелёной кепке и такой же майке. Выглядел он дружелюбным и молодым. Чонгук кивнул. — Прошу, распишитесь. Он протянул планшет, где младший поставил пару закорючек, а затем вручил ему два бумажных пакета, где и находились все его новые вещи. Брюнет по привычке поклонился и проводил доставщика взглядом, прежде чем наткнуться на знакомую фигуру через дорогу. Высокий рост, широкие плечи, каштановые волосы. Хельга открывает ему дверь и мужчина кланяется, заходя в дом. Чонгук подвисает. Он не планировал увидеть его…так. Он думал, что сам отыщет хёна, ведь только за этим он сюда и приехал. Тогда почему же он стоит на месте, сверля взглядом тёмное дерево, за которым скрылась высокая фигура человека, который был поддержкой как для макнэ, так и для Чимина. Стыдно? Да. Джин-хён вдоволь насмотрелся на их ссоры. — Ладно, — кивнул сам себе Чон, тяжело сглатывая. — Это всё равно произошло бы. Позабыв о том, что в его руках два пакета, он закрывает входную дверь и направляется в дом напротив. Чонгук надеялся, что откроет не Хельга, ведь объясняться, какого чёрта он здесь делает, если Чимин на работе, не было никакого желания. Два удара по лакированной поверхности, а затем громкий стук собственного сердца, отдающий ударами где-то в солнечном сплетении. Он слышит шаги, а чуть позже дверь медленно открывается, являя взору прекрасный вид. — Джин-хён, — выдыхает Чонгук, и слышится это почти как скулёж. Сокджин замирает в немом шоке, хватая ртом воздух, а затем делает шаг вперед, глядя в лицо младшего, словно боится, что это сон или обычный мираж. — Чонгук?! Чонгук! — без каких-либо дальнейших слов он обхватывает шею младшего и прижимает к себе так сильно, словно тот может испариться. А Чонгук плачет. Как же он чертовски скучал по хёну с его дурацкими шутками. Скучал по милой улыбке и постоянным нравоучениями, вроде «Эй, ты должен слушать хёна!» или «Не делай этого, Чонгук, ты видел, что произошло с хёном!». Вцепившись пальцами в широкие плечи, он крепко прижался к старшему, боясь отступить. Чон уже давно не чувствовал себя настолько в своей тарелке. — Как ты здесь оказался? — наконец-то подаёт голос Сокджин, сделав шаг назад. Брюнет быстро смахивает слёзы и улыбается привычной кроличьей улыбкой. — Я…путешествую. — Путешествуешь? — удивился старший, а затем взглянул назад. — Хочешь зайти? То есть, это ведь дом Чимина. Ты же…в смысле…вы… — Я живу напротив, хён, — брюнет указал в сторону своего дома и усмехнулся. — Точнее, я снял этот дом в аренду, пока путешествую. Теперь подвис Сокджин, но спустя пару секунд переступил порог дома и позвал младшего с собой, устраиваясь на диване в гостиной. Чонгук ещё никогда здесь не был, но ему нравились тёплые тона этой комнаты. — То есть, ты знаешь, что Чимин живёт здесь? — решил уточнить хён. — Да, я…встретил его в супермаркете в первый день, как только приехал сюда. Затем чуть позже, он появился у меня на пороге с пирогом и Джунёном. Оказалось, что он мой сосед, — младший пожимает плечами, всё еще крепко придерживая тонкими пальцами два пакета с вещами. — Значит, ты в курсе всего? — Ты про усыновление? Джин кивает. — Да, он рассказал мне. И…хён, спасибо, что поддерживал его, — последние слова Чон почти прошептал. — Если бы я только знал. Сокджин промолчал, а затем вспыхнул словно пламя. — Где чёрт побери тебя носило? Все тебя обыскались! — всплеснул он руками. — Я…э, после армии менеджер-ним дал мне понять, что никто не хочет со мной общаться. Он убеждал меня, что даже ты относишься ко мне…недолюбливаешь меня. — Ты же мог позвонить! Как-то связаться с нами. — Я мог, но…мне было стыдно. Ты ведь помнишь, хён, какой была последняя неделя, — Чон опускает голову, кусая нижнюю губу, и слышит медленный выдох рядом. — Ладно, — Сокджин откидывается на спинку кресла, а Чонгук поднимает голову, аккуратно выпустив пакеты из пальцев. Глаза старшего исследуют лицо Чона, а затем останавливаются на шее. — Обзавёлся девушкой? — Что? — хмурится младший. — Царапина на шее. — А, это кошка, — усмехается брюнет, машинально проведя кончиками пальцев по заживающей полоске. — Кошка? — хён вскидывает брови, наклоняясь чуть вперёд. — Да, у меня есть…мисс Мочи. — Ты собрался здесь жить? — немного недоумевает Сокджин. — Иначе зачем заводить кошку, если ты путешествуешь? — Это долгая история, — кусает губу брюнет, теребя пальцем край футболки. — Уверен, у меня хватит времени выслушать, — Джин легко кивает головой, а его губы растягиваются в чуть заметной улыбке. Только сейчас парень замечает, как изменился его хён. — Ладно, — собравшись с мыслями, шепчет Чонгук. — Это из-за Джунёна. Точнее из-за Хельги и её аллергии… — Кого следующего ты обвинишь в том, что завёл кошку? — усмехнулся Ким. — Обвиню? Нет. Я имею в виду, я взял её, потому что она нравится Джунёну, но он не может ее взять себе, ты же знаешь...знаешь ведь? — с толикой надежды спросил младший. Он знал, что иногда плохо изъяснялся, поэтому надеялся, что хён не станет издеваться над ним прямо сейчас, когда он жутко нервничает. — Допустим. Младший облегчённо выдохнул. — Так вот, я взял её себе, чтобы он мог с ней видеться и играть. — Должно быть тебе тяжело, ты ведь больше собак любишь, — задумался Джин, потерев подбородок. — Ну, как видишь, — улыбается Чон, указав на царапину. Он так же показал вторую, что красовалась на его руке. Хён улыбнулся. — Джунён стоит таких жертв? — Конечно, — без раздумий ответил Чонгук, а в подтверждение кивнув. — Рад это слышать, Джейкей. Сокджин разминает шею, а затем протягивает руку к маленькой конфетнице, что стояла посреди кофейного столика. Брюнет думает о том, что этот разговор явно незакончен, поэтому решается задать вопрос. — Ты ведь переехал вместе с Чимином. Не жалеешь, хён? — Нет, — качает головой старший, рассматривая яркую обёртку. — Я всегда уверен в своих решениях, особенно, когда дело касается Чимина. Чон цепляет ногтем заусенец на пальце и не решается поднять голову, спросив: — Тяжело было? — Никогда не бывает легко, Чонгук. Но мы справились. Так же, незачем таить, он нуждался в тебе. Если до этого младший чувствовал себя паршиво, то теперь стало еще хуже, потому что он действительно винил себя в произошедшем. Он должен был быть рядом. — Я поступил ужасно. — Именно так, но, ведь сейчас ты здесь? Завел кошку ради Джунена. Что дальше? Сокджин складывает обёртку в квадратик и кладёт на кофейный столик, сосредоточив всё своё внимание на когда-то золотом макнэ. — О чём ты? — поднимает голову парень. — Ты ведь не просто так это делаешь? В том смысле, зачем тебе кошка, если ты собираешься съехать? Ты ведь не выкинешь её обратно на улицу. — Нет, конечно нет, но... Чонгук мотает головой, а затем ловит на себе взгляд карих глаз. — Ты все еще любишь его? Парень тяжело вздыхает, взглянув на свои пальцы. Последние несколько дней он слишком часто задавал себе этот вопрос, но ответ всегда был один и тот же: — Кажется, что всегда. — Действительно, — кивает в подтверждение хён. — С самого первого дня, ещё до дебюта, я знал, что Чимин для тебя особенный. — Но хён, я не знаю что мне делать, — паникует Чонгук. — У Чимина работа, Джунён....зачем я ему? — Чтобы почувствовать себя счастливым? Любимым? — предлагает варианты Сокджин, улыбаясь уголками губ. — Я даже не знаю, нравлюсь ли я ему, — не замечая, дует губы младший. — Ты сейчас шутишь? — вскидывает бровь хён. Серьёзно, в его глазах Чонгук выглядел идиотом из-за этих слов, но ведь младший не знал, поэтому его не за что было винить. — Нет, — уверяет Чон. — Да, он заботится обо мне, кормит... — Он кормит тебя? Боже, Джейкей, ты сейчас на уровне Джунёна. Конечно, он не будет тебя воспринимать как партнера. Ты ещё скажи, что продолжаешь есть шоколадные хлопья с банановым молоком. — Что плохого в банановом молоке? — почти обижается парень. — Ничего, — усмехается Джин. — Просто ему нужна защита. Опора. Да, у него ребенок, и поэтому рядом с ним должен быть человек, на которого он может положиться, довериться. Мог ли Чимин довериться Чонгуку? Мог ли он положиться на него? Возможно, когда они были группой, но… наверное, не сейчас? Слишком много ответственности. — Я не подхожу на эту роль. — Ты так думаешь? — Джин склоняет голову на бок, наблюдая за нервными действиями младшего. — Я даже о себе позаботиться не могу, хён. Я не смог без увечий помыть кошку. Я сломал...кран? — Это похоже на отговорку, но стоп...ты сломал кран? — хён не может скрыть смех, который рвётся наружу, поэтому прикрывает рот ладонью и тихо хихикает. — Да, я.…все было в воде, и Чимин тоже. Самое паршивое, что я даже не знал, как перекрыть воду. Это сделал Чимин. Должно быть, в его глазах я всё ещё тот пятнадцатилетний макнэ, за которым нужен уход. Глаза Сокджина улыбаются так же, как и его губы. Он проводит ладонями по лицу и медленно выдыхает, настраиваясь на долгую речь. Ну, возможно, не настолько долгую, но эффективную. — Ты все равно не изменишься, Чонгук. Да и зачем? Чимин любил тебя таким, и вряд ли будет рад, если ты начнешь насильно меняться. Просто тебе нужно выучить некоторые тонкости. Конечно, не все и сразу, но, если ты готов...если ты хочешь и знаешь за что будешь бороться. — Предлагаешь мне начать готовить? — усмехается вымученно Чон. — Для начала, — пожимает плечами Джин. — Чимин работает и часто приходит уставший, поэтому ему нужен ужин и объятия. — Но ведь у него есть Хельга. — Хочешь мне сказать, что если у вас что-то получится, Хельга и дальше будет кормить вас троих? Нет. Ты будешь его партнером, а как показывает опыт и практика, двоих достаточно для воспитания ребенка. Наводит ужас, не правда ли? — Ты ведь знаешь, как я отношусь к детям, — напоминает парень. — Но Джунён…особенный, разве нет? Чонгук задумывается, а затем произносит: — Да, он необычный. — Необычный? — усмехается Сокджин, поднимаясь с кресла. — Он отказался от покупок, когда я сказал ему выбрать всё, что он захочет. Брюнет следует за старшим и поднимается с дивана, прихватив пакеты. Они входят в столовую, и хён ставит чайник на плиту, позже обернувшись к Чонгуку. — Разве это плохо? Разве не таким должно быть правильное воспитание? Чимин перелопатил кучу книг и советов, как правильно воспитывать ребенка. Я думаю, это лучший результат. — Как это работает? В смысле, он ведь должен хотеть.... — Ну, он уважает своего отца. Они договариваются, и я уверен, скоро начнут решать все имеющиеся проблемы камнем-ножницами-бумагой, — хён открывает верхний шкафчик и достаёт две фарфоровых кружки. — Будешь чай? Чонгук молча кивает. Парень присаживается на высокий стул, аккуратно поставив чёртовы пакеты у ног, и наблюдает за тем, как Джин распаковывает чай в пакетиках. На столе стоит подставка с кексиками, а из двух кружек уже дымится горячий чай, когда младший решается вновь заговорить. — Ты всегда относился с пониманием к нам... — Потому что вы два идиота, которых притягивает друг к другу словно магнитом. А если вы не рядом, то оба страдаете. Я все еще помню, как ныл Чимин, когда ты улетел в Америку. — Я об этом не знал, — нахмурился Чонгук, размешивая сахар. — Значит, я тебе об этом не говорил, — пригрозил Сокджин горячей чайной ложкой. — Не хватало еще отхватить оплеухи. Чонгук прикрыл рот ладонью, тихо захихикав. У Чимина действительно были сильные удары, а как помнил Чон, Джин не был тем, кто любил их получать. Даже в шутку. Парень отпил немного горячего чая и вернул кружку на стол, взглянув на хёна. — Ты считаешь я поступил паршиво тогда? — Мы все были под давлением. Даже мне было тяжело, поэтому...кто-то должен был сорваться, а ты у нас тут самый чувствительный. — Эй! — возмутился брюнет. — На правду не обижаются! Не я рыдал каждый раз, когда ссорился с Чимином под грустные песни Тори Келли. Чонгук громко фыркает, на зло отодвинув от хёна подставку с кексиками, чтобы тот успел возмутиться, но замирает, как только слышит знакомый голос где-то в проходе между столовой и коридором. — Хён? Чонгук? — Чимин переводит взгляд от одного на другого и выглядит немного…шокированным. — Эй, — вдруг подскакивает Сокджин, выставляя указательный палец. — Ты почему мне не сказал? — Ты о чём? — блондин аккуратно ставит деловой портфель на столешницу, бегая глазами по лицу старшего. — О Чонгуке, — Джин указывает на младшего и всё ещё выглядит немного возмущённо. Это было в его привычке, устраивать переворот с возмущённым тоном почти на пустом месте. Чон соврёт если скажет, что не скучал поэтому. Младший счастливо улыбается, переводя взгляд на Чимина. — Ну я, — тянет блондин. — Хён, я не хотел тебя тревожить, потому что Чонгук мог уехать в любой момент. Ты же знаешь его. Тогда бы это было зазря. Улыбка медленно сползает с лица Чона, и парень опускает чайную ложку обратно в кружку, глядя в отражение коричневой жидкости. Где-то рядом слышится, как Сокджин обратно присел на стул. — Так вот какого ты мнения обо мне? — прошептал Чонгук, чувствуя ком, ставший в горле. Ему не нужно было кричать, потому что в звенящей тишине эти слова казались громче раската грома. Без каких-либо слов парень спрыгнул со стула и схватил пакеты, направляясь к выходу. Он чувствовал боль в груди, а слёзы застилали ему глаза. Именно поэтому он даже не помнил, как добрался до дома и оказался на кафельном холодном полу, поджав под себя ноги. Чонгук был зол. Возможно, первое время на Чимина, затем на Сокджина, потому что тот указал ему на возможный шанс, а затем на себя. Все четыре года он винил себя за то, что сбежал тогда. Затем винил за то, что не вернулся, а позже за то, что не попытался найти и наладить контакт. За всю свою недолгую жизнь Чон не чувствовал себя настолько виноватым, как в тот роковой день, который изменил жизнь, наверное, каждого мембера. Спустя чуть меньше часа рыданий парень поднялся с пола на кухне и направился в ванную, чтобы умыться прохладной водой. Выглядел он откровенно паршиво. Припухшее красное лицо, искусанные губы и растрёпанные волосы. Чонгук не мог больше быть размазнёй. Вернувшись на кухню, он залез под чёртову раковину и попытался хоть что-то понять в строении труб и маленьких рычажков. Побоявшись повернуть хоть один из них, потому что кухню опять могло залить водой, Чон с особым остервенением начал искать в интернете мастера, который смог бы устранить неполадки и починить чёртов кран. Мужчина приехал спустя полчаса, на небольшой зелёной машине службы, в которой он работает. Одет он был в чёрный комбинезон и такую же майку. В одной руке у него был чемоданчик с инструментами, а в другой новый смеситель, ведь Чонгук, хвала небесам, смог хоть как-то объяснить проблему, которую сам же и сотворил. Он до сих пор не понимал, что сделал не так. Младший думал, что если понаблюдает за работой профессионала, то хоть что-то поймёт и дальше будет справляться сам, но не тут-то было. Покрутившись рядом с мастером какое-то время, Чонгук вовсе расстроился и тихо присел на софу, сосредотачиваясь на звуках исходящих из-под раковины. — Всё готово, — услышал он спустя неопределённое время, а затем расплатился за предоставленную услугу. Должно быть, мастер думал, что за безрукий придурок живёт здесь, если даже не может починить чёртов кран. Кому он такой будет нужен? Какой к чёрту из него муж или партнёр, если единственное что он умеет, это петь, танцевать (хотя это уже под большим вопросом после четырёх лет перерыва) и стирать в двух стиральных машинах одновременно. Подобные мысли лишали Чонгука возможности наконец-то успокоиться, поэтому на этот раз он схватился за готовку, зло швыряя спагетти в закипевшую воду. К большому сожалению, брюнет не знал, что для готовки чачжанмёна требуются макароны твёрдых сортов, чтобы те в конечном итоге не превратились в кашу, которую наблюдал сейчас сам Чон. Наверное, слипшиеся в непонятную субстанцию макароны довели парня до точки кипения, поэтому он швырнул небольшую кастрюльку в раковину, успев при этом обжечься. Схватившись тонкими пальцами за место поражения, он подставил руку под струю холодной воды, а затем обернулся, чтобы взять полотенце, как резко вздрогнул, заметив у островка Чимина. Загрузка происходила не долго. — Я опять не закрыл дверь? — нахмурившись, вскрикнул Чонгук. Получилось грубо, но, кажется, старший не обратил на это внимания. Хён кивнул в согласие, а затем заговорил: — Слушай, прости что я… Только вот Чонгук не хотел выслушивать его извинения, хотя бы потому что: — Все нормально, хён. Это ведь правда? Я пытался сбежать два раза, так что... Он пожимает плечами, наконец-то отыскав взглядом кухонное полотенце. — Но не сделал этого? — в голосе старшего слышится осторожность. Может, даже чуточку нежности. Младший обматывает руку кухонным полотенцем, сжимая пальцы в кулак, и хмурится от боли, прежде чем сказать: — Да, не сделал. Чимин слабо улыбается, по привычке натягивая и без того длинные рукава серого свитера, а затем оборачивается, взглянув в сторону приоткрытой двери, прежде чем вернуть своё внимание Чону. — Там Джунён хочет увидеться с мисс Мочи. — Так вот зачем ты здесь, — хмыкнул Чонгук, отведя взгляд на кухонные шкафчики. — Нет, я здесь, чтобы убедиться, что ты в порядке. — Я не маленький! — резко обернулся брюнет. Он и без этого чувствовал себя паршиво. Чон скинул полотенце с руки и обернулся к раковине, включая воду. Ожог ужасно жёг, и он просто не знал, что с этим делать. Действительно беспомощный какой-то. — Естественно, — слышится позади. — Но я знаю какой ты ранимый. — Чимин, я не… Чонгук и договорить не успевает, как чувствует чужие руки на своей талии и тёплую мужскую грудь, которая прижимается к его лопаткам. Хён в привычной манере кладёт голову на плечо младшего, становясь на носочки и заглядывая вперёд, наблюдая за тем, как по красной коже стекает ледяная вода. — Нужна мазь, — констатирует старший, а затем его голова сползает с плеча, устраиваясь на спине брюнета. Он прижимается правым ухом, прислушиваясь к чужому сердцебиению, и улыбается тому, как быстро оно стучит. Чон, кажется, выпадает из реальности. Даже не подумав о том, чтобы вытереть мокрые руки, он накрывает своими ладонями Чиминовы, и аккуратно поглаживает мягкую кожу большими пальцами, кажется, даже позабыв о боли. Немного склонившись назад, младший прижимается затылком к чужой голове и прикрывает глаза, стараясь запомнить эти ощущения, что укутывают его, словно в кокон. Возможно, он даже готов заплакать, потому что слишком долго скучал по объятьям хёна. Таким вот мягким, тёплым и успокаивающим. Брюнет не мог видеть лица Чимина, но он так сильно надеялся, что старший не пожалеет о сделанном. Что не оттолкнёт его и не выставит всё как дружбу, потому что…какая к чёрту дружба, когда один из двух влюблён по уши? — Что ты пытался приготовить? — слышит он позади. Голос хёна непривычно низкий и хриплый, будто он только проснулся. — Чачжанмён, — выдавливает младший, подавляя скулёж, который рвётся наружу, ведь маленькие ладошки ускользают из его рук, и Пак отстраняется. Чон тут же оборачивается, стараясь найти на лице хёна хоть что-то. Какую-то нотку разочарования…но Чимин улыбается. Немного вымученно, возможно сонно, но улыбается. И Чонгук плывёт. — Сомневаюсь, что для пасты у тебя есть нужные ингредиенты, — блондин подходит к холодильнику и открывает обе дверцы, заглядывая внутрь. — Что и следовало ожидать. — Также мои макароны превратились в кашу. Хён закрывает холодильник и подходит к раковине, с особым любопытством заглянув в небольшую кастрюльку. С его губ срывается смешок, и он прикрывает рот ладонью, стараясь не выглядеть грубым. Он не мог осуждать человека, который только учится. — Ты так сильно хочешь этого? — Чего? — сглотнул Чон, думая совсем не о блюде. — Чачжанмён. Младший безмолвно кивает, закусив губу, и снова хмурится, зацепив пальцем больное место. — Ладно, я вернусь в дом за продуктами, мазью и Джунёном, а ты приведи здесь всё в порядок, — обвёл блондин пальцем пространство и развернулся на пятках, скрываясь за входной дверью. Брюнет ещё некоторое время наблюдает за ничем непримечательной входной дверью, а затем резко оборачивается, несясь к двери, что выходит на задний двор. Хвала богам, мисс Мочи всё еще отдыхала на траве, поэтому Чонгук позвал её, а затем ринулся к верхним шкафчикам, где находился кошачий корм. Наполнив миску сполна, а в другую налив воды, парень принялся вычищать кастрюлю от уже слипшихся макарон и мельком поглядывать за тем, чтобы трёхцветный комок шерсти не успел смыться до прихода Джунёна. Как только он очистил кухню до блеска, входная дверь открылась, а на пороге показался Джунён с уже привычным младшему трансформером в виде железного человека. На нём был голубой джемпер и темно-синий джинсовый комбинезон. Чёрная чёлка чуть отросла, поэтому прикрывала глаза-бусинки, что заулыбались, как только он увидел уже насытившуюся ужином мисс Мочи. — Джунён, — Чонгук присел перед мальчиком и протянул руку, чтобы поздороваться. — Будь с ней осторожен. Характер у нее не самый приятный. Малыш уверенно протянул руку в ответ и обхватил пальцами три длинных чоновских. — Хённим, — младший заметил, что у Джунёна исчез еще один передний зуб, поэтому на секунду он задумался как это, когда твой ребёнок кладёт молочный зуб под подушку и ждёт подарка от зубной феи, а ты стараешься пробраться ночью незаметно, чтобы исполнить желание любимого сына. — Я поиграюсь с ней на улице. Можно? Брюнет поднимает голову, с вопросом взглянув на Чимина, а затем поймав кивок старшего, расплывается в улыбке со словами: — Конечно. Будь осторожен. Отпустив пальцы Чонгука, Джунён выбегает на задний двор, оставив на траве трансформера, а затем возвращается за кошкой, схватив ту за передние лапы и ведя словно человека следом за ним. Чон расплывается в злорадной улыбке, глядя, как кошка измученно оборачивается назад. Он поднимает руку и двумя пальцами указывает, что следит за её выходками, а затем дёргается, заметив рядом с собой хёна, что с особым интересом наблюдал за безмолвным диалогом человека и кошки. — Так, ладно, — Чимин начинает выкладывать содержимое бумажного пакета на стол, а затем оглядывается по сторонам, ориентируясь что, где и когда ему нужно будет делать. — Налей полкастрюли воды, и как только вскипит, позови меня. Чон послушно кивает и идёт наполнять водой кастрюлю, на которую указал хён. Позже ставит её на плиту и наблюдает за тем, как Чимин очищает овощи, половину из которых он видит впервые. И как он вообще собирался сделать самостоятельно чачжанмён? Как только вода в кастрюле подаёт первые признаки жизни, покрываясь пузырьками, Чон всасывается своим взглядом только в неё, чтобы не упустить великий момент закипания. Проходит недолго времени до того, как это свершается, и младший, не оборачиваясь, дёргает Чимина за свитер. — Хорошо, поможешь мне с грудинкой? — интересуется Пак, добавляя в воду соль, а затем что-то жидкое из стеклянной бутылки. Чон с интересом разглядывает содержимое, но спросить боится. — Эм, что я должен сделать? — неуверенно топчется на месте Чонгук, пока блондин достаёт глубокую сковородку и ставит на плиту. — Нарежь её кусочками. Так же, как я нарезал овощи, — с лёгкой улыбкой объясняет Чимин, протягивая младшему нож. Он несколько раз оглядывается назад, попутно выливая на сковороду растительное масло, и беспокоится о том, чтобы пострадавший ранее не отрезал себе пару пальцев. Забавно, ведь ещё несколько лет назад Чонгук был тем, кто более-менее умел готовить и схватывал всё на лету. — Готово, — подаёт голос Чон и кусает нижнюю губу, как только хён заглядывает через плечо, взглянув на разделочную доску. По его губам пробегается тень улыбки, и младший облегчённо выдыхает. Ещё не всё потеряно. — Отлично. Высыпай аккуратно на сковороду, — указывает блондин, отходя в сторону. Чонгук послушно берёт в руки разделочную доску и, поднеся к сковороде, скидывает мясо, позже отшатываясь от резкого звука шипения. Блондин снова улыбается, принимаясь перемешивать содержимое лопаткой. — Я думаю, ты можешь закинуть макароны в воду. Сделай это в виде веера и постоянно помешивай, только не агрессивно. Опять же, парень слушает и запоминает, коротко поглядывая за тем, что делает Чимин. Макароны варятся минут восемь, и за это время он успевает уследить за тем, как в сковороду постепенно добавляются овощи, а затем вновь неизвестная ему жидкость. Младший отвлекается на готовые макароны и начинает запоздало искать дуршлаг. Перелопатив все верхние шкафчики, он находит его висящим над раковиной и ударяет себя по лбу за такую невнимательность. Слив достаточно воды из кастрюли, Чонгук откидывает макароны на дуршлаг и наблюдает за тем, как медленно стекают остатки воды. — Хён, что даль…вау, — выдыхает Чон, заметив искусство, наполняющее сковороду. — Это ведь паста? — Она, — улыбается Чимин, опуская голову и пряча разрумяненные щёки. — Достань три блюда и раздели на них макароны. Брюнет открывает верхний шкафчик, выудив оттуда две большие и одну среднюю тарелку, а затем ставит их на островок. Вода стекла полностью, поэтому он с уверенностью распределяет макароны, позже очищая стол от остатков еды и кухонных принадлежностей. Чимин возится с пастой, пока Чон очищает кастрюлю, а затем устало опускается на стул, наблюдая за тем, как Чонгук старательно вымывает сковороду. — Чёрт, мы не обработали тебе ожог, — спохватился старший, оглядываясь по сторонам. Он даже не взял мазь, чтоб его! — Всё в порядке, у меня уже не болит, — врёт Чон, вытирая руки после интенсивной мойки. — Всё прошло, как только я увидел этот шедевр, — его лицо озаряется кроличьей улыбкой, и он почти порывается обнять хёна, но цепляется пальцами за столешницу думая о том, что Чимину это может не понравиться. — Джунён, иди ужинать! — малыш вбегает в кухню на зов, оглядываясь по сторонам. — Только руки сначала вымой. Ребёнок послушно кивает и тянется к стулу, чтобы поднести его к раковине, как оказывается без каких-либо вопросов поднятым Чонгуком, открывающим кран с тёплой водой. Видел бы младший с какой любовью смотрел на него Чимин, пока тот держал его сына. И как он только мог ляпнуть такое перед Сокджином? Да, Чонгук был трусом и, возможно, остаётся им сейчас, но, по крайней мере, он научился делать правильный выбор…так ведь? Прошло пять дней. Он узнал о Джунёне, узнал о Хельге и приютил непослушную кошку. Он гнался за велосипедом, сбивая колени в кровь, а затем купил к нему же колёсики. Что ещё тебе нужно, Чимин? — Отлично, — слышит он рядом, выныривая из собственных мыслей. — Теперь кушай, ковбой! Чон присаживается рядом с Джунёном, чтобы не нарушать семейное пространство, и принимается наматывать на вилку спагетти, принюхиваясь к потрясающему запаху. — Приятного аппетита, Чонгук-и, — почти шепчет старший, на что Чонгук мычит с набитым ртом, кивая. Первее всех с едой, конечно, справляется Джунён, потому что, видите ли ему много положили, поэтому доедать приходиться Чимину. Малыш спрыгивает со стула и отправляется к небольшому дивану, на котором расположилась мисс Мочи. Полностью насытившись и устроившись на мягкой поверхности, он прикрывает глаза, поглаживая мягкую шерсть. — Тебе придётся сделать это снова, — выдыхает брюнет, глядя на Пака. — Что именно? — Чачжанмён. Ты не показал, как готовить пасту, — напоминает Чонгук, соскальзывая со стула и собирая посуду. — Это предлог, чтобы я снова к тебе пришёл? — вновь улыбка, и вновь у младшего внутренности плавятся. Ладно, мог ли он сейчас дерзить? А флиртовать? Мог ли он сделать хоть что-то и не напугать Чимина? Чонгук кусает нижнюю губу, наблюдая за тем, как блондин путается короткими пальцами в своих волосах и блять…Чон знал, что делал его хён прямо сейчас. Он наизусть выучил этот томный взгляд, который так и кричал «Я хочу, чтобы ты сделал больше». И Чонгук собирался сделать, вот только Пак кратко взглянул в сторону Джунёна и нахмурился. — Он уснул, — констатировал блондин, растерянно взглянув на Чона. — Это плохо. — Плохо? Почему? — Если я сейчас не разбужу его, то он всю ночь не будет спать, — занервничал Чимин, поднимаясь из-за стола. — Он уже не маленький ребёнок, поэтому я не смогу его нести «аккуратно». Брюнет откладывает кухонное полотенце и встряхивает чёлкой, взглянув в сторону Джунёна. — Я сделаю это. — Что? — Я отнесу Джунёна, — не вопрос, а утверждение. — Откроешь мне дверь. Некоторое время хён молча хлопает глазами, а потом поняв, что Чонгук его ждёт, срывается с места, направляясь к двери. Младший аккуратно присаживается у дивана и поднимает спящего малыша, прижимая к своей груди, пока тот сладко сопит. На какое-то мгновение он зависает, засматриваясь на умиротворённое выражение лица ребенка, и думает о том, что мог бы смотреть на него часами, до этого прочитав какую-нибудь интересную сказку или комикс. Дверь позади него тихо щёлкает, и он оборачивается на звук, медленно ступая к Чимину. На улице уже довольно прохладно, потому что солнце зашло. Хён семенит впереди, часто оглядываясь назад, а затем отпирает дверь собственного дома, задержав дыхание из-за того, что Джунён стал ёрзать в чонгуковских руках. Подниматься на второй этаж приходиться ещё медленней, потому что лестница хоть и негромко, но скрипит. Как только он оказывается в небольшой, синего цвета комнате, Пак откидывает одеяло в сторону, и младший склоняется над кроватью, опуская малыша. Не проснулся. Оба с облегчением выдыхают и покидают комнату, спускаясь вниз. Чон тихо взвизгивает, когда случайно наступает на деталь от лего, и только потом соображает, что вышел из дома в одних носках. Даже тапочки не обул. — Держи мои, — протягивает Чимин. — Всё в порядке, — отмахивается брюнет. — Как дошёл, так и уйду. — Ты неисправим, — качает головой старший, вспоминая о том, как Чонгук когда-то зимой бегал в магазин в домашних тапочках. По снегу. Младший сжимает левой рукой дверную ручку, а затем делает шаг вперёд, обвивая длинную шею блондина обеими руками. Чимин заметно напрягается первые пару секунд, из-за чего Чон паникует, а позже чувствует чужое расслабление и опускает голову чуть ниже, зарываясь носом в пушистые волосы. Хён пахнет потрясающе. Хён пахнет домом. Местом, где ты всегда любим. Он не хочет больше никогда отпускать своего хёна. — Спокойной ночи, Чонгук-и, — шепчет старший, проводя двумя ладонями по спине Чонгука, а затем отстраняясь. Его глаза словно искрятся от счастья, и Чон не может этого не заметить, улыбаясь уголком губ. — Спокойной ночи, Чимин. Брюнет решает, что этого достаточно. Сделав шаг назад, парень хватается за дверную ручку и щёлкает старшего по носу, глядя как тот морщится. Чимин устало зевает и обнимает себя двумя руками, как только Чонгук скрывается за дверями, а затем повернув замок, поднимается наверх, чтобы проверить перед сном Джунёна.