***
Как и ожидалось, после продолжительного перекуса, Чонгук вернулся домой ближе к трем часам дня и, решив не тратить времени зря, отправился в дом напротив, как только оставил все покупки в гостиной. Он знал, что скорее всего Чимина всё ещё нет дома, а это значит, что ему предстоял разговор с Хельгой, что было не очень хорошо для младшего, ведь он всё ещё оставался довольно застенчивым парнем. Позвонив в дверь, брюнет стал потирать руки и перевёл взгляд влево, подумав о том, не должен ли находиться Халк в гараже, где стояли все велосипеды. Дверь распахнулась так резко, что младший отшатнулся тут же извинившись и зачем-то поклонившись. Дурная привычка. — Миссис… — Хельга, — перебила его женщина. — Хельга, не могли бы вы…открыть гараж, я хочу прикрутить колёсики к велосипеду Джунёна. После сказанных слов повисла тишина и Чонгук клянётся, что в голове этой женщины пробежали все возможные мотивы того, как брюнет мог вынести полгаража на продажу в интернете. Ну, или на запчасти, это уже ей решать. — Мистер Пак в курсе? — сощурилась она. — Нет я…хотел сделать сюрприз, — он застенчиво пожимает плечами, а затем вздрагивает, как только она протягивает руку куда-то в сторону, а затем вперёд, протягивая Чонгуку ключи и таблетку от сигнализации. — Мистер Пак скоро вернётся, так что поторопитесь, мистер, если это действительно сюрприз. — Спасибо, — и Чон опять кланяется, мысленно ударяя себя по лбу. Как только дверь закрывается, парень сбегает по лестнице и направляется к гаражу, сразу же снимая сигнализацию. Ворота поднимаются медленно с характерным шумом, пока Чон топчется на месте и молится о том, чтобы внутри были хоть какие-то инструменты. Благо, так и есть. Тут хватает всего, начиная от газонокосилки до…коляски? Младший замирает, глядя на небольшой серый детский транспорт и не решается подойти, приходя к выводу, что это скорее всего Джунёна. — До сих пор не понимаю зачем он оставил её, — слышит он позади и вздрагивает, обернувшись. В руках у Хельги блюдо, заполненное кексиками, на краю которого стоит маленькая банка колы с уже всунутой трубочкой. — Если вдруг проголодаешься, — поясняет она и ставит принесённое на небольшой стол, уходя. Чон сыт по горло сегодняшним днём, но кексики так манят, что парень всё же впихивает в себя два и принимается за работу. Благо колёсики отлично подходят под велосипед и готовы к использованию уже через двадцать минут. Раскачиваясь туда-сюда, он проверяет хорошо ли накачаны колёса, а затем встаёт, рассматривая творение со всех сторон. — Нашёл что-то интересное? Младший вздрагивает в который раз и оборачивается в сторону Чимина, сглатывая. — Хён…а Джунён…? — Дома, — тут же отвечает Пак, проведя ладонью по волосам. — Отлично, — выдохнул брюнет. — Не хочу, чтобы он видел это до завтрашнего дня. — Не увидит, — слабо улыбается Пак, уставший настолько, что даже нет сил отблагодарить Чонгука. Разве что…— Пойдём, думаю Хельга уже накрывает на стол. Младший кивает, глядя на пухлые губы напротив и хватает блюдо со стола, пока Чимин закрывает за ним гараж, включая сигнализацию. Чонгук идёт сзади и отмечает, что старший выглядит хорошо…особенно хорошо на нём сидят чёрные брюки, из-за чего задница Пака выглядит ещё более аппетитней, чем когда-либо. Чонгук соскучился и именно поэтому не может сидеть спокойно, ёрзая задницей на диване и рассматривая комнату, в которой он находится впервые. Как он понял, справа от него находилась гостиная, а слева — столовая. — Ещё десять минут, — вернулся Чимин. Потирая лицо руками и падая на диван рядом с Чоном. Брюнет протягивает левую руку, массируя шею старшего и наслаждается тем, как трепещут ресницы хёна, а с губ срывается тихий стон. Он решает остановиться, потому если продолжить, то всё может закончиться горизонтальным положением…но, Чонгук молод, поэтому его тело требует. Требует Чимина, несмотря на то, что они не виделись всего несколько часов. — Ты готов к завтрашнему дню? — Чонгук буквально ластится, обхватывая Пака своими конечностями. Серьёзно, если бы эти оба были в постели, он бы просто вдавил старшего в матрас, не позволив ему даже дышать. — Чёрта с два, — выдохнул блондин, устало проведя рукой по волосам. Хён был настолько уставший, что его не волновала перекинутая через живот нога Чонгука, Хельга на кухне и даже Джунён за просмотром какого-то шоу о динозаврах. Единственное о чём он мечтал — это принять душ и лечь в постель, потому что завтрашний день обещал быть тяжёлым. Жаль, что Чон этого не понимал. — Я могу тебе чем-то помочь? — прошептал младший, цепляя губами серебряную сережку Чимина. Пак вздрогнул, прикрыв глаза, когда к шёпоту прибавилась рука, что нагло лезла под белую рубашку. — Да, для начала слезь с меня, ты, большой ребёнок, — блондин попытался скинуть с себя тяжёлую ногу Чонгука, но вместо этого лишь напросился на лишние прикосновения, потому что чужое колено проехалось прямо по его паху. Чимин взвыл, и это не ускользнуло от его донсена. — Ты действительно этого хочешь? — не отступал брюнет. Чонгуку было мало. Он наконец-то добрался до своего хёна и хотел получить всё и сразу, настолько он был жадный. Кажется, если бы кто-то попытался сейчас дотронуться до блондина в его присутствии, он бы зарычал. — Да, Чонгук-и, я устал, — простонал Пак, откидывая голову на спинку дивана. Он до сих пор так и не притронулся к младшему, от чего у того уже пар из ушей шёл. — Хён, тебе что, за сорок? — заскулил Чонгук, сползая ладонью вниз живота по мягкой коже. — Эй ты, ребёнок! — возмутился Чимин, шлёпнув младшего по заднице. Жаль он не подумал о том, что данное действие не остановит, а наоборот, только подстрекнёт брюнета. Как и ожидалось, глаза Чона загорелись, а зрачки расширились. Вынув руку из-под рубашки, он нетерпеливо обхватил пальцами подбородок блондина и буквально впился в полные губы. За этим последовало то, что наконец-то отрезвило Чимина после тяжёлого дня, потому что, недолго думая (вряд ли он вообще думал), Чонгук забрался на бёдра старшего, изогнувшись в спине и сделал первый толчок. — Твою мать, — выдохнул Пак, вертя головой. Он понял, что его донсен на той ступени, где его уже не остановить, разве что не попробовать это сделать и получить недельный игнор, как уже было в годы, когда они ещё были группой. Пока старший пытался набрать больше воздуха в лёгкие, Чонгук удерживал его за подбородок чтобы, кажется, наоборот его высосать. Пак понял, что если он не может бороться с Чонгуком (потому что он огромный по сравнению с Чимином), то придётся удовлетворять потребности младшего в самом убыстренном темпе, потому что они находились между двух огней. Их могли застукать в любой момент. — Готовься завтра не сесть на свою задницу, Чон, — пригрозил Чимин в чужие губы и услышал сладкий стон, который пришлось прервать рукой. — Будь тихим, детка. Чонгук понял, что это пиздец. Обе ладони блондина вцепились в его ягодицы и грубо толкнули вперёд на себя, вновь отталкивая и притягивая. Младший был не готов, поэтому немного нахмурился, ощущая боль, смешанную с возбуждением, ведь твёрдый материал джинс и его возбуждённый член не были лучшей командой в погоней за оргазмом. — Что? Передумал? — зло прошипел старший, вновь резко толкая на себя. Брюнет тихо заскулил, качая головой из стороны в сторону и почувствовал чужое возбуждение. Волна жара пробежалась по его спине, а длинные пальцы вцепились в мягкую обивку дивана. Было видно, как и без того уставший Чимин старается как можно сильнее вдавливать в себя Чона, но в таком положении было очень неудобно, поэтому сжав зубы, он повалил младшего на диван и устроился между его ног, закидывая одну на спинку дивана, а вторую опуская вниз. Если младший надеялся почувствовать член в себе или хотя бы раздеться, то хрен там был. Чонгук хотел — Чонгук получай. Схватив обе руки, Пак закинул за голову брюнета и принялся толкаться в чужую промежность своей, впитывая тихие стоны под собой. Всё, что оставалось его донсену — это скулить, ведь хён лишил его вообще какого-либо права на действия, всё ещё впиваясь короткими пальцами в кисти рук и сильно надавливая на член, по которому проезжался своим собственным с завидной регулярностью. Из-за мысли о том, что в любой момент их могли застукать Хельга или Джунён, у Чонгука дёрнулся член, и в какой-то момент он бы посчитал это ненормальным, но не тогда, когда перед глазами уже вселенные рассыпаются, а с влажной чёлки Чимина капает пот прямо на его губы. — Чимин, я-я…скоро… — Кончай, детка, — больше приказ, чем разрешение. И Чонгук расплывается. Ноги и руки онемели, а в нижнем белье стало отвратительно влажно, всё потому, что оргазм накрыл его быстро и крышесносно. Пак продолжал толкаться и из-за этого младший чуть ли не на стену лез от сверхчувствительности, грозясь тем, что его может накрыть ещё один оргазм сквозь боль. Он уже почти перестал видеть, когда услышал стон сверху и почувствовал, как его тонкие губы увязли в чём-то влажном и горячем, чуть ли не высасывая душу. Чимин слез с него спустя несколько секунд, весь запыхавшийся и вспотевший. Белая рубашка задралась почти до груди, а на бледной коже виднелись красные полосы. Пак оборачивается слишком резко, глядя на Чона тёмными глазами. Он был чертовски зол. — Ты доволен? — прошипел блондин, поднимаясь с дивана. — Чимин, я… Чонгук растерялся, ведь только осознал, что натворил. И где были его мозги, когда он начал лезть к старшему в доме, где находится его сын и Хельга. — Я думал подождать до завтра, но ты сейчас же возвращаешься домой и ждёшь меня уже подготовленным, — он склоняется над Чонгуком, а лицо его прямо напротив лица младшего. — Полностью голым в постели и с раздвинутыми ногами. Ты будешь ласкать себя, а я буду смотреть. Понял? — последние слова сошли на хрип, а член младшего дёрнулся. — Хён, — жалобно заскулил тот, понимая, что это будет сущий ад. Подобное уже было и Чон мог назвать это самым настоящим наказанием, потому что Пак его тогда не трахнул. Даже не прикоснулся. — Я всё сказал, — блондин выпрямился, расстегнув две верхние пуговицы на рубашке и стрельнув яростным взглядом, вышел из комнаты, оставив задыхающегося и почти плачущего Чонгука на диване.***
— Чонгук, сосредоточься! — толкает младшего в бок Сокджин, аккуратно нарезая овощи. Только вот сосредоточиться на чём? На своих воспоминаниях, что внезапно ворвались в голову или очистке лука от шелухи? Кажется, на первом, потому что Чон не мог так просто забыть вчерашний вечер. — Медленней! — рыкнул Чимин, сидя в кресле возле окна и наблюдая за действиями Чонгука словно ястреб. Младший заскулил, беспомощно откидывая голову назад и, кажется, стал терять связь с реальностью, потому что возбуждение возросло настолько, что кружилась голова. Три пальца с хлюпающим звуком медленно входили в плоть и так же медленно выходили из нее, растягивая покрасневшее кольцо мышц. Хён не сдвинулся с места с тех пор как пришёл и только спустя пятнадцать минут продолжительных ласк он опустил свою маленькую ладонь на собственный возбуждённый член и стал поглаживать, наблюдая за брюнетом. Это пытка, никак не иначе — думал Чонгук. Он весь покрылся потом и слюной, что стекала по его подбородку и шее. Глаза остекленели и слезились, пока щёки горели огнём. Волосы на затылке взмокли так, что можно было выжимать из них воду. — Хён, я не…не могу, — всхлипнул брюнет, ощущая, как начинают ныть мышцы ног. — Ты мне нужен. — Нет, — отрезал Пак, продолжая наблюдать как три пальца входят внутрь. — М-можно мне быстрее? — умолял младший. — Что я сказал, Чонгук? — Нет? — проскулил он, так же понимая, что это и есть ответ. Ужасно. Ужасно невыносимо так долго стимулировать и ласкать себя, так и не кончив. Удовольствие стало перетекать в боль, и брюнет тихо захныкал, останавливаясь. Чон правда не хотел, но слёзы сами по себе текли по его щекам, а губы дрожали. — В чём дело? — спросил блондин, голос его казался чуть мягче. — Б-больно, — зажмурил глаза младший, стараясь вновь войти в себя, но было слишком болезненно, поэтому он зашипел и прикусил губу. Его член был слишком возбуждён, а живот покрылся слоем предварительной спермы, но он не мог…ему не разрешено было себя трогать. — Детка, — послышался шёпот и кровать прогнулась. Чонгук тут же открыл глаза глядя на старшего, что нависал прямо над ним. Его глаза были тёмными, а губы искусанными и припухшими. Он выглядел как чёртов змей-искуситель. — Приляг, малыш, и раздвинь для меня ноги, — он говорил спокойно, но брюнет знал, что это было не иначе как приказ. Чонгук послушался, падая головой на подушки и раздвигая ноги. Он понадеялся, что Чимин войдёт в него или хотя бы прикоснётся, но у блондина были свои планы. Пак спустился вниз, рассматривая возбуждённый член, а затем чуть наклонился, дунув на влажный кончик. — А-ах, Чимин, — взвыл Чон, сводя ноги. — Чонгук, — пригрозил Пак, глядя на абсолютно совершенное тело, что так бурно реагировало даже на то, что он просто находился рядом. — Детка, будь послушным для меня. Ты ведь хороший мальчик? Раньше кинк на похвалу был только у Чимина, но спустя некоторое время этим обзавёлся и Чонгук, именно поэтому он так сильно извивался на кровати лишь от одних слов, слетевших с языка блондина. Чон кивает, сжав в руках простынь и разводит ноги, выгибаясь. Пак снова наклоняется, только на этот раз он начинает дуть на сосок. Сначала один, затем второй. Младший скулит, ощущая, как пульсирует его член и молится о том, чтобы не сорваться и не притянуть к себе хёна. Он знал, что ничем хорошим это не закончится. Тем временем блондин спускается ниже, обводя тёплым дыханием пупок и останавливаясь на головке члена, что истекает смазкой. Чимин облизывает губы, сглатывая густую слюну. — Посмотри на меня, — хрипит он. Брюнет не смеет ослушаться, поэтому поднимается на локтях и затуманенным зрением наблюдает за тем, как хён открывает рот, как слюна стекает по его губе и капает прямо на головку его члена. Какая-то тонкая ниточка слюны соединяет его половой орган и чужие пухлые губы. Этого хватает. Чонгук кончает от одного вида и ощущения. Перед его глазами рассыпаются галактики и взрываются сверхновые, когда он падает на кровать и выгибается. Пак не медлит, поэтому спускает штаны вместе с боксёрами и раздвигает чужие крепкие бедра руками. Младший всхлипывает от долгожданного прикосновения и тут же распахивает глаза, тяжело дыша лишь от одного вида чужого члена возле его дырочки, что так сильно нуждается в хёне. — Будь для меня громким, детка. — Эй, я серьезно! — лицо Джина пылает, потому что он устал. Он на ногах с шести утра и всё о чём мечтает хён, это поскорее закончить помогать с готовкой Хельге, подарить чёртов подарок, съесть тортик и отправиться домой, чтобы упасть лицом в подушки и проспать несколько суток в тишине. — П-прости, хён, — краснеет младший, подходя ближе к островку в столовой, чтобы скрыть своё явное возбуждение. Хорошо, что в доме всё ещё не было детей, потому что, если бы кто-то заметил его стояк, парень даже боялся представить, чем это могло закончиться. Поэтому Чонгук покорно очищал очередную луковицу от шелухи и отдавал её Сокджину, стараясь с ним не разговаривать. Шёл первый час дня, а торжество должно было начаться в три. Пак ещё полчаса назад отправился в садик за Джунёном и Чон не на шутку волновался о том, почему он до сих пор не вернулся домой. Кроме того, Чонгук всё ещё не упаковал подарки для малыша, так как весь вечер и ночь был занят совсем другим, о чём вспоминать прямо сейчас или позже было совсем не к месту. Его ноги до сих пор ныли от напряжения, а задница болела так, что стул или любая другая поверхность, на которую можно было опустить свой зад, была для него — табу. Брюнет закончил с луком и принялся мыть фрукты, что оставила Хельга. Чонгук был бы не Чонгуком, если бы в процессе не съел один плоский персик и пару черешен. Хён, заметив наглое поедание со стороны младшего, к его удивлению присоединился, так как ни один ни второй не ели от слова совсем ещё со вчерашнего вечера. Последнее, что побывало во рту Чонгука, это — член Чимина. Ладно, перед этим там были кексики. От этой мысли младший ухмыльнулся сам себе и поймал сощуренный взгляд Сокджина, поэтому поспешил ретироваться с корзиной фруктов в сад, где постепенно пополнялся стол для детей. Как сообщил Пак, к Джунёну придут несколько парней и девочек из сада, а также их родители. Если честно, то посторонние люди немного смущали младшего, но присутствие двух хёнов должно было смягчить ситуацию. Чонгук поставил корзину с фруктами рядом с предположительным местом шоколадного торта и сделал шаг назад, рассматривая стол. Сладости, сладости, чёртовы сладости, которые так любил младший и надеялся, что ему что-нибудь перепадёт со стола. Чон вздрогнул, как только почувствовал вибрацию в заднем кармане темно-синих джинс и потянулся рукой, чтобы выудить смартфон. На дисплее высветился незнакомый номер и в какой-то момент он забеспокоился, что это мог быть их бывший менеджер, но спустя пару секунд бессмысленного рассматривания экрана, он решил высказать собеседнику всё, что он о нём думает. — Мелкий, это ты? — послышалось в динамике и Чонгук замер, выпучив глаза. — Хён? — неуверенно спросил парень, придерживаясь рукой за стул. — О боги, это действительно ты! Какого чёрта…где ты был? Тебя что, после армии сослали на Марс? — брюнет уже и не помнил, когда в последний раз слышал так много слов от Мина. — Х-ё-ё-ё-н, — радостно протянул Чонгук. — Как поживаешь? — улыбка расцвела на его лице, демонстрируя ровные белые зубы. — Я задал тебе вопрос, Чонгук-а, — настаивали на том конце, и младший представил тёмные сведённые брови на переносице, и поджатые губы Мин Юнги. — Хён, это долгая история. — Слишком клишировано, тебе не кажется? Чон закатывает глаза и вздыхает, вспоминая, что сказал тоже самое Сокджину. Но брюнет не врал, потому что история действительно была долгой, начиная с дней перед армией и заканчивая сегодняшним. — Я сейчас на дне рождении сына Чимина. Могу я перезвонить тебе позже или…завтра? — немного нервничая, Чонгук принялся кусать пальцы, глядя на заднюю дверь дома, что выходила в сад. — Ты…где?! У Чимина?! Всё это время ты был у него? — на том конце послышалось какое-то копошение, словно в панике хён вскочил с кровати, хотя последние два дня провёл именно в ней. — Нет, — тут же качает головой парень. — Я всё расскажу тебе позже. Это твой номер? — Да. И только попробуй снова исчезнуть с радаров! Теперь я знаю где тебя искать! — выдохнул старший, по всей видимости приземляясь обратно на мягкие простыни. — Я обязательно перезвоню тебе! Пока, хён! Юнги ничего не ответил, оборвав звонок. Тёплое чувство разлилось в груди Чонгука, пока он смотрел на потухший дисплей смартфона всё еще пытаясь поверить в то, что впервые за четыре года он действительно услышал Юнги. По каким-то неизведанным ему причинам, слёзы начали застилать его глаза, а губы растянулись в счастливой улыбке. Но, кого Чон будет обманывать? Конечно он знал причину, ведь ею было — счастье.