Ты — мой дом

      Словно все недостающие пазлы в его жизни начали собираться воедино и младший не мог больше сдерживаться, именно поэтому по щекам покатились прозрачные слёзы. Честно признаться, в последнее время Чонгук был ещё той размазнёй, но мы не можем винить человека за то, что он наконец-то стал чувствовать себя счастливым, после четырёх лет одиночества и самоуничтожения.       Парень провел тыльной стороной ладони по щеке и обернулся на звук, заметив в дверях Пака. — Малыш, ты плачешь? — Чимин неожиданно быстро спустился по лестнице вниз, направляясь к своему донсену. — Тебе так больно после вчерашнего? — Что?! Нет, я просто…Юнги-хён, — всплеснул руками Чон, размахивая ими перед блондином. — Что с хёном?! — глаза Чимина округлились до неузнаваемых размеров и младший тут же подобрался. — Всё в порядке, просто он мне позвонил…и я так давно не слышал его голос… — Чёрт бы тебя побрал, Чонгук, — облегчённо выдохнул старший, нырнув пальцами в уже отросшие блондинистые волосы. Хёну не помешала бы стрижка и срочная покраска. Желательно в темный, потому что брюнет пиздецки любил этот цвет на Чимине.       Пока Пак продолжал смотреть куда-то мимо Чона, младший взял себя в руки и обхватил своими ладонями мягкие щёки хёна, встречаясь с тем взглядом. — Привет, — прошептал он, глядя, как шоколадные глаза переливаются на солнечном свете. Чимин заметно расслабляется, опуская руки вниз. Его пухлые губы трогает нежная улыбка и на секунду он прикрывает глаза, чтобы позже ответить: — Привет, детка, — проворные короткие пальчики ползут вверх по груди Чонгука и останавливаются на первой пуговице светлой рубашки. — Ты в порядке? — брюнет заботливо поглаживает большими пальцами мягкую кожу, всматриваясь в идеальные черты его партнёра. — Теперь да, — шире улыбается Чимин, чуть поворачивая голову и тычась своим носом-кнопкой в ладонь донсена. — Хорошо. Как дела у Джунёна? — Он очень воодушевлён и ждёт своих подарков, — усмехается Пак. — Его энергия совсем измотала меня.       Уставший или дующийся Чимин на всех и вся, всегда был по-особенному прекрасен для Чонгука, поэтому в такие моменты он старался успокоить старшего поцелуями и объятиями, что и сделал прямо сейчас, крепко прижимая к груди, на первый взгляд, хрупкое тело хёна. — Отдохни немного, я позабочусь о нём, — ровно проговорил Чонгук в блондинистые волосы. — Тебе необязательно, — замотал головой Пак. — Чимин, — настаивал Чон, — я хочу.       Блондин тяжело вздохнул, устало прикрыв глаза, а затем вновь прижался к груди, испустив тихое: — Ладно.       Если бы Чонгук знал, на что подписывается, то ни за что бы не предложил. Джунён измотал его уже за первые полчаса, а когда начали подтягиваться дети, младший думал, что именно так выглядит ад. Даже купание мисс Мочи казалось сказкой по сравнению с четырьмя кричащими детьми, трое из которых были девочки.       Он впервые за всю неделю видел настолько искрящегося счастьем мальчика и нежно поглядывающего на него отца. Стол в саду был полностью готов, когда пожаловали ещё две женщины со своими сыновьями. Хельге, как самой старшей, было поручено присматривать за детским столом, пока все взрослые собрались чуть поодаль, потягивая пунш.       Чонгук, конечно, как самая застенчивая плюшка остался в столовой, помогая Хельге с едой и очисткой тарелок после шоколадного торта. Он даже помог одной из девочек умыть лицо, когда та решила, что ей не нужна чайная ложка от слова совсем.       Решив, что скоро праздник подойдёт к концу, Чонгук проинформировал Хельгу о том, что отправляется за подарком и получил добро. Уже дома он некоторое время помучился над упаковкой, чтобы поместилось всё, и при этом выглядело красиво. Младший не был придирчив к тому, как выглядят подарки, но, когда дело касалось важных для него людей — брюнет старался изо всех сил.       Вернувшись обратно, парень заметил обеспокоенного хёна в столовой и поспешил к нему, вместо того чтобы спрятать подарок где-нибудь наверху. — Что-то случилось? — спросил Чон, заходя в столовую.       Чимин резко оборачивается назад, а его глаза бегают по лицу младшего. — Где ты был? — выдыхает блондин, подходя к своему донсену. — Нужно было упаковать подарок, — парень поднял правую руку вверх, указывая на подарочный пакет с логотипом Марвел. — О господи, я думал… — Эй, я здесь, — улыбнулся младший, замечая, как поплыл взгляд старшего. Видимо, с него сегодня достаточно пунша.       Чонгук быстро наклонился и клюнул хёна в губы, затем ещё раз и ещё, пока всё это не переросло в один мокрый поцелуй. Пак, видимо, совсем не соображая и не заботясь о том, что в любой момент в столовую могли зайти люди, обнял младшего за шею, становясь на носочки и прижимаясь ближе к чужому телу. — Чимин, — выдохнул Чон, облизывая губы. — Остановись. — Да-да, — кивал тот головой, урывая ещё один поцелуй с аккуратных губ. Он серьёзно не мог остановиться, потому что Чонгук был пиздецки вкусный. Сладкий, на вкус как шоколадный торт. — Хён, — голос стал ниже, а большая ладонь легла на ягодицу, сжимая её. Пак поднял голову, взглянув в потемневшие глаза напротив. — Возьми себя в руки.       Сначала блондин хмурится, а затем кивает, отступая, потому что да, чёрт возьми, они здесь не одни. Здесь есть его коллеги по работе, их дети, а также просто родители друзей Джунёна, и было бы не очень хорошо, если бы кто-то из них заметил, как подвыпивший папочка обжимается с другим…папочкой Джунёна? — И заканчивай с этим, — указывает младший на недопитый стакан пунша, что покоится на островке. — Ты мне нужен в сознании, так же, как и Джунёну.       Блондин молча кивает, поправляя рубашку и глупо улыбается, ощущая, как разливается тепло в груди, ведь если это не забота, то что? — Мы будем запускать сегодня фейерверки. Ты поможешь? — Конечно, — кивает брюнет, оставляя мокрый поцелуй на макушке старшего и выходит из столовой, чтобы спрятать подарок где-нибудь наверху.       Спальня Джунёна в синем цвете. И да, у него уже есть постельное белье со мстителями. Младший находит привлекательным занавески с маленькими синими лунами, которые, возможно, светятся в темноте так же, как и звёзды на потолке. На комоде мальчика стоят две фотографии, на которой он с Чимином, а на другой они вдвоём с Хельгой. Мог ли Чонгук мечтать, что когда-нибудь появится на третьей?       Оставив пакет на полу за комодом, брюнет спустился вниз и принялся помогать Хельге с посудой, так как дети закончили с едой и посвятили всё своё внимание играм. Сокджин уехал как только ему позвонила Мира и сообщила о том, что возвращается домой, а это значит, что её нужно было забрать из дома собственной матери.       Парень рад, что хён никак не вовлекал его в свою компанию из родителей и позволил ему хоть как-то наладить контакт с Хельгой. Они особо не разговаривали, но она часто дарила ему улыбки за предоставленную помощь на кухне.       Как только стол был убран, а дети вместе с родителями покинули дом, на сад опустился закат, а это значит, что пришла очередь Чонгука дарить подарок. Пока младший поднимался наверх за пакетом, Чимин вытащил фейерверк и установил его на лужайке, присаживаясь на ступеньки. Джунён всё ещё играл с самолётом, когда Чон появился на крыльце с подарками и подозвал к себе мальчика. — Хённим? — глаза малыша стали необычайно круглыми, как только он раскрыл пакет. — Это всё мне? — Да, дружок, это всё — твоё.       Недолго думая, мальчик принялся доставать из пакета подарки, заметно удивляясь с каждым разом всё сильнее. Как бы ему не понравилась перчатка Железного человека, больше всего внимание привлёк ночник, который он с интересом крутил в руках, пытаясь понять, что же это. — Сегодня ночью ты увидишь много звёзд, — улыбнулся Чон, указывая на проектор.       Джунён аккуратно поставил аппарат на стол и принялся играть с перчаткой, в то время как Чонгук повернул голову вправо и встретил абсолютно влюблённый взгляд старшего, который так и искрился счастьем. Его глаза приняли форму полумесяцев, а щёки порозовели. — Хён, ты в порядке? — спросил младший, протягивая руку и поправляя блондинистые волосы. Он даже усмехнулся от того, насколько Чимин казался смущённым. — Я люблю тебя, — выдохнул старший и рука Чонгука замерла.       Три, два, один…       Он сглатывает и видит, как глаза Пака наполняются болью и страхом в звенящей тишине. Кажется, что он жалеет о сказанном и даже дёргается на месте, порываясь встать, но младший ловит его руку, притягивая на себя и тихо отвечает: — Я люблю тебя. Я люблю вас, — он кидает взгляд в сторону Джунёна, а затем ощущает крепкие объятия, в которые его укутывает хён. Чонгук вспоминает свое первое признание и улыбается самому себе, помня, как рыдал в ту ночь перед Чимином.       Джунён останавливается в некотором замешательстве, глядя на своего отца. — Малыш, не хочешь присоединиться? — спрашивает Чимин сквозь улыбку и заливисто смеётся, как только ребёнок срывается с места и кидается на спину отца, обнимая того маленькими ручками.       Чонгук счастлив.       Чонгук наконец-то дома.

***

— Мне нужно принять душ, — хрипит Чимин, вставая со ступеней, откуда они несколько минут назад все вчетвером наблюдали фейерверк. — А ты можешь уложить Джунёна в постель. — Я, — запинается младший. — Я не… — Детка, ты справишься, — Пак ободряюще похлопывает его по плечу. — Хельга заканчивает с купанием, так что на тебе всего-то сказка и проектор из звёзд. — Но я…не знаю никаких сказок, — хнычет младший, цепляясь за рубашку Чимина, пока они поднимаются на второй этаж и заходят в комнату старшего. Он здесь впервые и немного удивлён её габаритами. Просторная, в белых и жёлтых тонах. — Тогда перескажи ему фильм, — усмехается блондин, расстёгивая рубашку. Чонгук, конечно же следит за его действом и уже забывает о том, что должен уложить ребенка в постель. — Чонгук? Выметайся, — Пак швыряет в него рубашку, как только видит голодный взгляд своего донсена, что исследует его тело. — Так и быть, — фыркает Чон, комкая рубашку и вдыхая её запах. — Отвратительно, — хмурится Чимин, отправляясь в душ. Младший показывает ему язык (конечно же хён не видит) и выходит из спальни, оставив рубашку на столе.       Он заходит в комнату мальчика, задёргивая шторы и выуживает проектор из упаковки. На его установку уходит несколько минут, а также на поиск самого лучшего положения. Да, Чон был прав по поводу звёзд на занавесках, потому что они действительно светятся в темноте. — Хённим? — слышит он позади и оборачивается, заметив Джунёна в дверях. Его влажные волосы торчат в разные стороны, а на щеках приятный румянец. — Ох, я здесь чтобы показать, как эта штуковина работает, — Чонгук указывает на проектор пальцем и плечи малыша расслабляются. Он понимал, что всё ещё остаётся чужим человеком для мальчика и хотел это исправить всеми возможными способами.       Брюнет стягивает сложенный плед с кресла у окна и опускает его на пол, похлопывая по пустому месту рядом с собой. Джунён сначала опускается на колени, а затем садится полностью, наблюдая за тем, как Чонгук работает пальцами с переключателем.       Щелчок, и комната погружается в целую галактику из тысячи звёзд.       С губ малыша срывается удивлённый вздох, а глаза сияют в свете проектора. Когда-то он тоже был таким, впечатлённым каждой мелочью, пока шоу-бизнес не высосал из него жизнь, превратив в робота. Чонгук не жаловался, нет, хотя бы потому, что благодаря бигхиту он встретил своих хёнов и Чимина. Он занимался любимым делом, но недосып или недоедание часто сказывались на его состоянии.       Мальчик стал отвлекаться от звёзд и Чонгук решил посвятить его в рассказ об одном из своих любимых комиксов о Мстителях, который прочитал достаточно давно, но запомнил его надолго.       Тем временем Чимин заканчивал с водными процедурами, глядя на себя в отражении запотевшего зеркала. Его щёки пылали, а глаза блестели, потому что парень предвкушал сегодняшнюю ночь. У них с Чонгуком было много трахов в разных местах, быть, где они не планировали совсем, но не было того…что так сильно хотелось сейчас.       Пак обернул полотенце вокруг талии и провел рукой по влажным волосам, стараясь так сильно не нервничать, словно для них это был первый раз. Ну, возможно, то, что он планировал будет действительно впервые, потому что это имело совсем другой смысл, раз уж на то пошло.       Блондин толкнул дверь и вернулся в комнату, осматриваясь по сторонам. Прошло больше двадцати минут, а младший ещё не вернулся. Стоило ли ему волноваться?       Он подошёл к комоду и открыл первую полку, чтобы найти нижнее белье, как почувствовал тёплые ладони на своей талии. Старший поднял голову встречаясь с лёгкой улыбкой на чужих губах. Его сердце затрепетало. — Устал? — Чонгук прижался чуть плотнее, положив голову на плечо хёна. — Очень, — кивнул блондин, опираясь двумя руками о комод. Младший был чертовски тяжелый, когда вот так повисал на Чимине.       Чон взглянул в отражение зеркала, заметив насколько был вымотан Пак сегодняшним днём. — Может, мне стоит уйти? — поинтересовался Чонгук, поглаживая ладонями чужие бока. Хён обернулся, положив обе руки на широкие плечи младшего и покачал головой. — Нет, останься, — маленькие пальчики обеих рук скользнули по шее, останавливаясь на щеках Чонгука. — Я хочу заняться с тобой любовью.       Блять.       Чон тяжело выдохнул и резко подался вперед, обхватывая своими губами чужие. И это казалось так отчаянно, что старший нахмурился от того, в какой попытке брюнет пытался передать всю свою любовь через поцелуй. — Я хочу оседлать тебя, — выдохнул Чимин в поцелуй и младший остановился, взглянув в глаза хёна. — Я думал ты… — Нет. Я хочу почувствовать тебя. — Л-ладно, — как-то бестолково кивнул Чонгук, продолжая смотреть в глаза напротив до тех пор, пока не заметил улыбки на пухлых губах. — Если ты будешь и дальше просто пялиться, то ничего не выйдет, — обворожительно хихикнул Пак, прикрыв рот ладонью.       Брюнет встрепенулся, схватившись длинными пальцами за пуговицы на рубашке и постарался как можно быстрее справиться с ними, но…мы же знаем, как это бывает в спешке. Конечно — никак. — Чонгук-и, детка, — усмехнулся старший, перехватывая чужие руки и целуя сжатые пальцы в кулаки. — У нас есть вся ночь. Не спеши. Я хочу насладиться каждым сантиметром твоего тела. — Блять, хён, — взвыл брюнет, наблюдая за тем, как медленно его грудь, плечи и руки освобождается от лёгкой ткани. Рубашка падает на пол, а затем к ней присоединяются и джинсы.       Взгляд блондина довольный, потому что Чон заметно возбуждён и взбудоражен. Пак словно кот наевшийся сметаны, ластится об младшего, ведя руками то вверх по груди, то вниз, задевая чувствительные соски. — Ты же знаешь, что я долго не продержусь, если ты будешь продолжать в том же духе, — предупредил Чонгук, обхватывая руками чужие кисти чтобы тот остановился. — Такой чувствительный из-за меня, — довольно улыбнулся Чимин, но решил пожалеть своего донсена и шагнул в сторону кровати, скидывая с бёдер полотенце. — Смазка и презервативы в нижней полке.       Брюнет слушается и бросается к прикроватной тумбочке, на которую указал хён. Смазка без запаха, что несомненно радует Чона, так как он очень придирчив к ароматам что окружают его.       Парень подходит к краю кровати и совсем не сексуально и в спешке снимает с себя трусы, оставляя их на полу. Чимин вновь немного пьяненько хихикает и ждёт, когда Чонгук опустится на кровать. — Поцелуй меня, — приказывает хён, потому что понимает, что младший немного паникует.       Это чем-то похоже на их первый раз, такой же неумелый и смущающий. Казалось бы, в чём отличие просто трахаться и заниматься любовью? И есть ли хоть одно? А вот и есть, и очень много.       Как только Чон накрывает чужие губы своими, то оказывается полностью прижат к матрасу, ощупывая мягкую кожу Чимина. Его спину, задницу и бёдра. Парень прикрывает глаза, когда пухлые губы спускаются к линии челюсти, затем на шею и ключицы. Пак толкается, и брюнет стонет, закидывая голову назад.       Когда он открывает глаза, то уже видит как блондин восседает на нём, чуть покачивая бедрами. В его руках бутылочка смазки, которой он поливает два своих пальца, а затем заводит руку назад, издав самый сладкий и потрясающий стон.       Он еще никогда не видел такого хёна.       Чонгук словно заворожённый наблюдает за блондином и даже забывает о собственном возбуждении, пока впитывает в себя тихие стоны человека напротив. Это искусство и он хочет слушать это всю оставшуюся жизнь.       Чимин чуть приподнимается и обхватывает короткими пальцами возбуждённый член Чонгука, направляя его в растянутую ранее в душе дырочку. Младший стонет, как только ощущает узость чужого прохода. Он сжимает вокруг него, но все равно проталкивает дальше, и как только Чон полностью в старшем, то Пак откидывает смазку в сторону и протягивает руки, чтобы обнять брюнета за шею. — Тебе стоит помогать мне, детка, — шепчет он в губы своего партнёра, медленно покачивая бёдрами.       Чон накрывает упругие ягодицы ладонями и подталкивает на собственный член, замечая как хмурится его хён. И это впервые. Видеть его так близко, чувствовать его дыхание на своих губах и впитывать каждую эмоцию, что появляется на его лице, из-за толчка или маленького поцелуя в кончик носа, после которого щёки Чимина заливаются очаровательным румянцем.       Всё происходит медленно и нежно, словно они одно целое. Это, возможно, даже лучше, чем просто страстный секс, хотя бы потому что сердце Чонгука трепещет, а перед глазами рассыпаются звёзды.       Чимин наклоняется еще ближе, сталкиваясь лбами и тихо скулит в чужие аккуратные губы, пока Чонгук заботливо заправляет блондинистую прядь за ухо старшего.       Он уже на пределе, но старается терпеть, чтобы Пак пришел первым, поэтому, когда хён наконец-то кончает, Чонгук отпускает себя и, кажется, на несколько секунд отключается в этих удушающих объятиях, в которые его заключил старший. — Чёрт, — хрипит брюнет, промаргивая чёрные пятна перед глазами. — Это было… — Великолепно, — ответил за него хён, потираясь носиком о вспотевшую шею младшего.       Его руки всё еще обвивали шею Чона, так же, как и ноги сплелись с конечностями младшего. Чимин хватался за него так, словно он мог испариться в любой момент и то, что только что произошло покажется сном. Сегодняшний день или вчерашний, а может и неделю назад. Словно этого не было. — Я люблю тебя, — выдохнул Чонгук прямо в волосы хёна.       Пак что-то промурлыкал, потираясь губами о линию челюсти, а затем и вовсе зарылся лицом в изгиб шеи брюнета, тихо шепча: — Я тебя больше.

***

— Детка, — послышался шёпот. — Малыш?       Чонгук лениво распахнул глаза, видя перед собой самого настоящего ангела с волосами которого играл утренний солнечный свет. Парень протянул руку, чтобы убедиться, что его хён действительно реален и нащупал аккуратный нос и мягкие щёчки.       Пак хрипло захихикал, кусая зубами указательный палец. — Чонгук-и, мне нужно на работу, — оповестил блондин, играясь с волосами своего донсена. — У тебя есть какие-нибудь планы на сегодня? — осторожно спросил хён. — Хм…скучать по тебе? — предположил Чон, закусив нижнюю губу, наблюдая за тем, как по лицу старшего расползается нежная улыбка. — А помимо этого? — Больше никаких планов, — мотнул он головой. — У меня к тебе просьба, — посерьёзнел Пак. — Хельге нужно на приём к врачу, так что…не мог бы ты присмотреть за Джунёном?       В любой другой день, возможно, данная просьба напугала бы Чонгука, но вместо этого он лишь сонно улыбнулся и кивнул в согласие, притягивая к себе Чимина. Он привык находиться рядом с мальчиком и понял, что может найти с ним общий язык. Вчерашний вечер позволил в этом убедиться окончательно, когда доверившись, ребёнок уснул прямо в его объятиях. — Что я должен делать? — спросил он, перекатываясь на бок, когда блондин встал с кровати. — Как насчёт утреннего минета для меня? — ухмыльнулся Пак, и Чон машинально взглянул вниз на возбуждённый орган. Он сглотнул. — Я бы мог, — зачем-то кивнул младший, откидывая одеяло в сторону. — Я пошутил, — вновь захихикал Чимин, направляясь в сторону ванной. — У меня нет на это времени, — хён закрыл за собой дверь, но всё еще продолжал кричать, пока занимался своими делами в душе. — Завтрак уже готов, так что просто покорми его и своди на ярмарку. — Ярмарку? — нахмурился брюнет, подходя к двери. — Да. По случаю окончания лета в парке неподалёку проходит ярмарка, — последние слова у старшего срываются стоном и Чонгук готов выломать чёртову дверь лишь бы увидеть то красивое лицо, когда кончает его хён.       Нечестно было лишать его такого зрелища!       Чон принимается собирать свои вещи с пола, включая нижнее белье, а затем открывает первую полку комода, чтобы достать чистые трусы. Чуть ниже он находит белую футболку. Искать джинсы или брюки нет смысла, и мы все знаем почему. — Я отправлю тебе адрес сообщением, — хрипит Чимин, выходя из ванной комнаты.       Он снова голый, раскрасневшийся и влажный. Чонгук щурится, желая высказать всё своё недовольство по поводу того, чего его лишили, но вместо этого хватает чистые вещи и отправляется в ванную, запираясь на замок.       Ему приходится дрочить в душевой кабинке, представляя под собой голого блондина, а затем наткнуться на пустое помещение, когда он выйдет из ванной. Чон решает, что вечером Чимин будет наказан. Однозначно.       Одевшись и спустившись вниз, младший обнаруживает Джунёна за обеденным столом, лениво помешивающим хлопья с молоком и смотрящим мультики. Рядом лежит наполовину съеденный банан и пару французских тостов с клубникой. Такая же порция стоит и на противоположной стороне стола, поэтому брюнет приземляется именно туда. — Хённим, — мальчик привлекает внимание младшего и Чонгук тут же фокусируется на детском заспанном лице. — Это тебе.       Он протягивает сложенный вдвое листок и Чон, неверя, забирает бумагу, медленно раскрывая её. На рисунке изображено синее небо с маленькими жёлтыми звёздами, в центре которого небольшой холм, где сидят трое человек. Двое высоких по обеим сторонам от малыша в середине. — А где же Хельга? — спрашивает Чонгук, взглянув на мальчика. — Ой…я, — запинается Джунён. — Забыл. — Всё в порядке, — мягко улыбается младший. — Будем считать, что Хельга занята готовкой ужина.       Мальчик довольно кивает, а брюнет складывает лист и засовывает его в задний карман джинс, думая о том, что пора завести отдельный альбом для рисунков Джунёна.       Следующие полчаса проходят в тишине, пока малыш окончательно не просыпается, наконец-то очутившись на улице. Чон думает, что ребенок может устать так долго идти, поэтому забирает ключи от гаража и вытаскивает оттуда Халка, на что Пак младший удивлённо округляет глаза. — Ты ведь умеешь крутить педали, верно? — интересуется брюнет, присаживаясь на корточки перед велосипедом.       Он достаёт смартфон, как только Джунён садится на велосипед, и делает фото, отправляя его Чимину с надписью: «Я думал, что на свете нет ничего милее тебя, но твой сын покорил моё сердце».       Чонгук выпрямляется, придерживая малыша за спину, когда они трогаются с места и глядит на экран, как только получает ответное сообщение от хёна: «Наш сын»       Улыбка расползается по лицу Чонгука, а слёзы наворачиваются на глаза. Думал ли он…представлял ли, что когда-нибудь будет настолько счастливым? Конечно же нет.       Зайдя через некоторое время в парк, младший покупает Джунёну сладкую вату, а затем газировку и попкорн в карамели. Чимин скорее всего прибьёт его за то, что он скармливает их ребёнку так много сладостей…но это ведь их первая прогулка и Чон хотел, чтобы малыш запомнил её навсегда.       Знал ли он, что этот день действительно запомнится навсегда, вот только не Джунёну, а ему?       Тем, что произойдёт позже, когда, накатавшись на паровозике, Чон предложит мальчику прокатиться на так называемых «колокольчиках», куда посадит малыша, и отойдёт в сторону, чтобы специализированный человек пристегнул его сына.       Знал ли он, что этот мужчина будет не в порядке, потому что, когда дело дошло до Джунёна, он схватил ребёнка и приставил к его виску пистолет.       Сердце Чонгука упало, как и всё остальное, что находилось в его руках.       Он не слышал, что говорил этот мужчина и что требовал. Всё его внимание было на испуганных больших глазах мальчика, который во второй раз в жизни встречается со смертью лицом к лицу. Он не мог этого позволить.       Чонгук мало когда был сообразительный и всегда действовал не подумав.       Как и сейчас, срываясь с места и позже слыша оглушительный выстрел.