Медовый привкус пепла

— Чего так долго, упрямый ты наш? — иронично спросил Куроо Ивадзуми после крепкого дружеского рукопожатия, пробиваясь из оцепления первой команды. — Своих забот хватает. А если ты такой шустрый, то дуй к Ойкаве, я догоню, — расталкивая потные тела, прикрикнул Ивадзуми. — Вперёд и с песней, да?.. — хмыкнул себе под нос Тецуро, выискивая глазами цель. *** 5 минут назад. Куроо делает шаг на встречу Ивадзуми, и тот отвечает тем же. Каждый зрительно оценил силы противника и пришёл к каким-то умозаключениям. Шаг сменяется ещё одним, затем ещё, и вот парни вступают в бой. Ивадзуми делает выпад, целясь кулаком в лицо, но Тецуро отклоняется и делает подсечку. Гадкий приёмчик лидер четвертой команды встречает блоком левой ноги, сделав на неё упор. Приняв удар, блокадник замахивается правой ногой, но встречает блок из скрещенных рук. Обмен любезностями продолжается ещё примерно минуту. Несмотря на то, что в их общей компании друзей Ивадзуми был наименее конфликтным, но, когда дело доходило до спаррингов, он становился одним из лучших. Ивадзуми умел анализировать противника на уровне его физических данных, вычисляя слабости и предрасположенности. Он не был тактиком и никогда не смог бы им стать, но даже так Хаджиме пробивает свой путь кулаками, упрямо нанося удары по противникам или препятствиям. У Хаджиме нет особых талантов или ума, у него есть труд и упрямство, достойное уважения. Ивадзуми был ниже Куроо на добрых десять сантиметров, но пострадал намного меньше. Согласившись на небольшую передышку по молчаливому обоюдному желанию, Хаджиме спросил Тецуро о ситуации в центре. — Бро решил мне накостылять из-за Акааши. А, не бери в голову. Короче, «пятаки» и первые прессуют всех остальных. Они меня достали! — Согласен. Мне нужно пробиться к пятому отряду и вытащить нашего товарища, — скупо ответил Ивадзуми. — Слушай, мне очень не нравится эта ситуация. Наших, то есть моих, осталось всего ничего. Я могу предложить свою помощь. Так мы быстрее выведем из игры хотя бы одну команду из этих гигантов. — Куроо посмотрел Хаджиме прямо в глаза. — Примешь ли ты мою руку помощи, упрямец? Саркастичный тон Кошака Ивадзуми очень сильно не понравился. Иногда таким голосом Ойкава пытался развести его на трату какой-то суммы денег, на что сразу получал по лбу. Не нужно быть гением, чтобы понять насколько Ойкава и Куроо похожи. Они как две капли воды: саркастичные, хитрые, всегда на своей волне и успешно манипулируют чувствами других. Хаджиме ненавидел таких людей. Но, несмотря на схожесть характеров, они были очень разными. Тецуро был надёжным и ответственным в любой ситуации, иногда мог быть даже альтруистом! Но Тоору не такой. Да, он радостный и весёлый, смеётся и плачет, словно девчонка на первом свидании, но в нём есть что-то тёмное, что всегда настораживало Хаджиме. Он увидел эту тьму лишь однажды, но уже не в силах был забыть тот взгляд. — Назови мне хоть одну причину доверять тебе. Нам было чётко сказано, что каждая команда сама за себя. Твоих среди пленных у «пятаков» нет, так зачем тебе ввязываться в это? Тем более, идти против Бокуто и Ушиджимы. — Ну, причин несколько. Во-первых, я не хочу оставаться один в оцеплении бро и его друзей, — Куроо отогнул указательный палец из сжатого кулака, демонстрируя весомость своих слов. — Во-вторых, я хочу свести счёты с Тендо. Этот придурок подставил меня перед Бокуто! — Тецуро негодующе взмахнул руками. — Где гарантии, что ты меня не ударишь в спину или не сбежишь в решающий момент? — Ивадзуми нахмурился. — С чего такая осторожность, дружище? — на вопрос Ивадзуми промолчал, начав сверлить оппонента мрачным взглядом. — А, понял. Ивадзуми, послушай. Я не такой придурок, как Ойкава. У меня есть тормоза. Хочешь гарантий? Без проблем. Я буду идти впереди, и ты сможешь в любой момент положить меня на лопатки. Идёт? Спустя долгую минуту молчания, Ивадзуми осторожно кивнул. Если этот кошак вздумает предать его, он быстро наступит ему на хвост. Они заключили мирный договор крепким рукопожатием. *** Пока Мацукава топал к зоне «поверженных», а Ушиджима обменивался яростными ударами с Танакой, Ойкава встретился с Дайчи и Сугаварой. Они, словно в каком-то дешёвом фильме, пафосной походкой дошли до своих соперников. Порядком избитые и даже раненные, последние выжившие защитники встретились с освободителями лицом к лицу. Ойкава, «убивший» своего собственного друга, вошёл, так сказать, в раж и начал свирепо оглядывать будущих жертв. «Пятаки» зябко поёжились от такого сурового взгляда, но убегать не собирались. Дайчи решил вступить в мирные переговоры первым: — Послушайте, никому из нас не хочется ещё одной драки. Давайте вы отдадите нам наших ребят, а мы вас оставим «в живых»? — А может тебе ещё и ботинки протереть, упырь? — зарычал самый воинственный из них. — Ушиджима-сан не будет долго возится с тем молокососом и быстро раскидает вас всех, как тузик грелку! — пацан нахально улыбнулся и продолжил, — А пока он не вернулся, я лично вами займусь. Дерзкого мальчишку звали ТакетораЯмамото. Он был практически полной копией Танаки: одного с ним роста, такой же подкаченный и порядком побитый. Зная характер Рюноске, отличить двух придурков можно было лишь по причёске: Танака был полностью лысый, а Такетора имел посередине полоску из блондинистых волос. Ойкава критичным взглядом осмотрел наглеца и нарочито громко хмыкнул. — Слышь ты, хмырь, тебе жить надоело, а?! — пацан начал проявлять открытую агрессию. Таких Тоору щёлкал, как орешки. Ойкава промолчал. Ему не было дело до таких низкосортных препирательств с такими же низкосортными болванами. Людей оставалось всё меньше, и если Ойква сможет вытащить Яхабу, то их команда победит. Счёт идёт на секунды. Встретившись взглядом с Савамурой, Тоору кивнул. Спустя секунду они оба двинулись в атаку. Ойкава шёл прямо на Такетору, и тот уже встал в боевую стойку, внимательно наблюдая за противником. Он видел, как сражается Ойкава. Видел, как его семпайотступил, даже слова против не сказав! «С этим типом что-то не так», — подумал Ямамото. Ойкава решил схитрить: он хотел резко затормозить прямо перед «дубль-лысым» и сделать резкий перекат влево, заставляя тем самым Дайчи взять на себя его удар. Но не всегда планам способствует удача. Не успев пройти и метра, Тоору услышал нечеловеческий рёв. Вместе с ним развернулись все: из центра блокадный отряд четвёртой команды рвался в их сторону! *** Отряд из десяти человек стремительно прорывался сквозь противников, расталкивая человеческие массы в разные стороны. Это наводило много шума, и Ойкава решил воспользоваться таким подарком судьбы. Разворачиваясь к «дубль-лысому», он шлёпнул по плечу Савамуру, напоминая о реальных угрозах. К Ямамото присоединился ещё один защитник, и теперь на страже остался только один юноша. Тоору хмыкнул и, медленно выдохнув, ринулся в атаку. Дайчи побежал за ним, прикрывая спину. Началась, возможно, последняя драка этой игры. Ямамото бил сильно, резко и совсем не контролировал силу удара. Он рычал и скалился, словно дикое животное. Блокируя очередную яростную атаку, Ойкава прошипел: — И кто тебя такого прокажённого с поводка спустил, а, бешеный пёс? Глаза мальчишки налились кровью, и он с ещё большим усердием начал размахивать крепкими кулаками. Савамура уже уложил своего противника на лопатки и провожал взглядом к «умершим», спеша на помощь к Сугаваре, явно своему хорошему другу. Но Ойкава не собирался тратить на это время. Ему нужен был Яхаба. Лично в руки, иначе могла возникнуть неловкая ситуация с заложником. Тоору задумался, поэтому пропустил молниеносную подсечку противника. Не успев вдохнуть пыльного воздуха, брюнет оказывается на грязной земле, прижимаемый сверху этим бешеный псом. Так тому оказалось мало! Этот псих продолжал колотить Ойкаву, который изо всех сил прижимал руки к голове, чувствуя пульсирующей болью каждую клеточку рук, где оставлял свои отпечатки кулак противника. Ойкава уже было подумал, что ему крышка, но внезапно парень, словно его потянули за верёвку, отлетел от лежачего на добрые полметра. Задыхаясь, Тоору поднял замыленный взгляд и увидел перед собой наглую улыбающуюся рожу с гнездом на голове. Куроо победно ухмылялся, уже наверняка представляя, что попросит взамен за такое чудесное спасение. «Спаситель» помог Ойкаве подняться. На руках точно останутся синяки. — С тебя должок, красавчик, — подмигнул Тецуро. — Ещё с котами не расплачивался, — хмыкнул Тоору, отряхивая тёмную одежду от серой пыли. — Ну не будь таким злюкой! — Не буду, если ты сделаешь своё кошачье дело и подерёшься с тем лысым придурком, — брюнет махнул в сторону злобно пыхтящего Ямамото. — Как всегда не тактичен, Ойкава-кун. — Как всегда саркастичен, Куроо-чан. — Бесишь, — оскалился Кошак, смотря собеседнику прямо в глаза. — Обожаю тебя, — подмигнул Ойкава и двинулся мимо «дубль-лысого», которым занялся Тецуро, прочитав просьбу во взгляде Тоору. Ойкава трусцой добежал до Яхабы, слушая его радостные вопли. Последнего защитника отправили «на тот свет» Савамура и Сугавара почти полминуты назад. Миссия выполнена. Ойкава помог подняться товарищу, до хруста сжимая челюсти, когда этот самый товарищ вцепился в его предплечья, перенося вес на Ойкаву. Рваный выдох остался незамеченным, но с такой болью следует как можно скорее обратиться в медпункт. Не сейчас, пока рано. Осталось завершить партию и поставить шах и мат разрозненным силам противника. *** Ушиджима всё же смог одолеть Танаку, приложив все силы, чтобы удержать того на земле хотя бы пять секунд. Выдохнув, он оглядел поле боя: осталось не больше двадцати человек. С «пятаками» было пятеро, четверо с Бокуто, пятёрка Ойкавы, одиночка Куроо, пара Савамуры и Сугавары и ещё двое, кто едва держался на ногах. «Патовая ситуация», — рассудил Ойкава. Они все развернулись в сместившийся центр поля боя. Не считая Куроо и двоих помощников на «С», только у троих команд остались их заложники. Другими словами, больше никого не надо было защищать, оставалось только нападение и мясорубка, чтобы выявить победителя. Когда все отдышались и встали в полу боевые стойки, Укай-младший прокричал, что осталось двадцать пять минут до конца игры. Заложников больше нет, теперь каждая команда за себя. Куроо оказался меж двух огней: справа от него возвышался хмурый Бокуто, а слева горой стоял непроницаемый Ушиджима. Сильнейшие отряды заключили в ловушку глупого кота. Опять. Ивадзуми и Ойкава напротив них закрывали собой Яхабу и ещё одного юнца, а Савамура и Сугавара переглядывались друг с другом, ища способы выйти из передряги хотя бы «живыми». Пат. Ойкава вздохнул, прочистил горло и демонстративно сделал полшага вперёд, перетягивая всеобщее внимание на себя. — Итак, мы в тупике. — Отлично сказал! — прохихикал Куроо, на что получил волну неодобрительных взглядов. — Я предлагаю заключить перемирие. Если мы сейчас будем драться друг с другом, то, скорее всего, проиграем все, либо же у нас закончиться время. Это просто-напросто невыгодно. — Тогда что ты предлагаешь? — Бокуто сложил руки-базуки на груди. — Лейтенант Укай сказал, что суть задания заключается в спасении военнопленных. Мы это сделали. Всех, кого мы смогли спасти, мы спасли. Да, не с минимальными потерями, но мы выполнили задание. Условия «победы» не были оговорены, следовательно, мы уже выиграли. Нам просто нет смысла драться до последнего человека. — Допустим, но что нам тогда делать? Ждать, пока закончиться время? — вклинился Ивадузми, поравнявшись с другом. — Да. Если у вас есть другие варианты, до давайте послушаем, — Ойкава обвёл скучающим взглядом поляну и подытожил их маленькую игру. — Тогда расходимся. Все разошлись по разным углам, а Куроо потрусил к Ивадзуми и Ойкаве, грезя желаниями о покрытия долга. *** Тендо уже целых полминуты поворачивал голову то на Укая, то на поле. Их командир выглядел довольным: улыбка тронула его хмурое лицо в самых уголках губ. — Почему они не дерутся? — спросил Сатори голосом пятилетнего ребёнка, у которого отобрали любимую игрушку. — Потому что им и не надо. Ты разве не слышал? — он перевёл взгляд на красноволосого, которому недавно сбрили его «идеальную причёску». — Они выполнили своё задание. Конфликт исчерпан. Этот парень, как его зовут? — лейтенант указал на Ойкаву. — Ойкава Тоору, сэр. — Он умный малый, не находишь? — Тендо с несвойственной для него серьёзностью осмотрел предмет их разговора с ног до головы. — Главное, чтобы этого ума хватило, чтобы удержать голову на плечах, — хмыкнул Сатори. Укай-младший не ответил, но продолжал ястребиным взглядом наблюдать за будущими солдатами, в упор игнорируя факт того, что время игры давно закончилось. *** Через некоторое время на поле выбежали «мертвецы», сообщая о конце тренировки. Возбужденные и уставшие юноши смачно хрустели костями и громко мечтали о походе в душ. Только когда Ивадзуми ушёл достаточно далеко, Ойкава смог позволить себе выдохнуть со стоном. Руки адски болели и чесались, а мышцы отказывались выполнять команду «напрячься». С болтающимися конечностями Тоору поплёлся по небольшому склону в сторону лагеря. Лейтенант Укай и другие военные никак не прокомментировали конец сего действа, поэтому ожидание результатов сильно трепало нервы мальчикам. Время возвращения пролетело быстро. Полигон, на котором проходили учения, был в шестидесяти минутах ходьбы от части. Все были так увлечены обсуждением прошедших учений, что никто не заметил ни полуденного зноя, ни долгой дороги. Да и если бы кто-то начал причитать, то Укай со скоростью света подлетел бы к тому и как следует бы треснул прямо по затылку! Солдатам нельзя ни жаловаться, ни жалеть себя, что, собственно, одно и тоже. Оставался лишь небольшой спуск и пройти через ворота. Ойкава хотел было поставить ногу на склон, как его кто-то толкнул, и парень, пролетев несколько шагов, упал на правое колено. Боль старой раны мгновенно затмила все остальные чувства, и Тоору едва не взревел, успев закусить до крови ладонь. Ивадзуми, оказавшийся рядом через секунду, с паникой в глазах смотрел дрожащего от боли друга. Он понял в чём дело: Тоору приземлился на больное колено. Шипя ругательство сквозь зубы, он рывком поднял брюнета на ноги, смотря на зажмуренные от «острых» ощущений глаза. Рядом оказался Куроо, который обернулся на шум. Он быстро спросил в чём дело и звать ли на помощь. — Нужно отвести его в медпункт, — скороговоркой прошептал Хаджиме, указав на колено. Тецуро с пониманием кивнул, отбросив всё веселье, и подхватил Ойкаву за правую руку, помогая ему ступать на землю, не опираясь на больную ногу. Подбежавший Бокуто помог уладить формальности с командиром и занялся отпугиванием зевак, которые удивлённо перешёптывались, увидев еле ковыляющего Ойкаву. Тоору быстро и шумно дышал через нос, сжимая челюсти и кулаки до хруста. «Чёртово колено! Чёртов Ушивака! Ненавижу!» — проклинал виновника этой травмы Ойкава. Ивадзуми и Куроо знали своё дело. Они практически на руках донесли друга до медблока, на бегу выкрикивая помощи медсестры. На дежурстве была госпожа Саёко, как её ласково называли новобранцы. Она была старшей сестрой «оригинального» лысого, хотя разница у них была почти десять лет. Саёко уже побывала на поле боя в качестве санитара, но, узнав о зачислении младшего брата в подготовительную воинскую часть, решила перевестись. В 761 части она, являясь старшим санитаром, начала подготовку медбратьев и санитаров, всех, кто изъявлял желание обучиться оказанию первой помощи во время боевых действий. Саёко громко и чётко раздавала приказы снующим из стороны в сторону помощникам, на ходу узнавая причину сдержанный стонов Ойкавы. — В детстве он получил травму на правое колено. — начал Ивадзуми, — И сегодня, видимо, случайно поскользнулся и упал прямо на него. Ойкаву бережно уложили на кушетку, заставляя выпрямить подобранную под себя пострадавшую ногу. Парень сильно зажмурился, откидывая голову назад так резко, что ударился затылком о стену. Он громко и загнанно дышал, будто только что пробежал всю Европу без остановок. Саёко склонилась над ним, приказывая Хаджиме держать корпус, а Куроо — ноги. Старший санитар достала из холодильной камеры лёд и велела Тецуро прижать его к колену. Ивадзуми хмуро поглядывал на медсестру, ожидая диагноза. Саёко была на удивление спокойна: — Ничего серьёзного, обыкновенный гемартроз, — получив непонимающие взгляды, она начала разъяснять. — Это небольшое кровоизлияние внутрь коленного сустава. Если в течении суток не появится отёк, то через неделю все вернётся в норму. Это просто следствие давней травмы. Друзья хором выдохнули, и Ойкава почувствовал облегчение. Паника, захлестнувшая его вместе с болью, ввергла его в отчаяние: он думал, что потерял ногу. Ивадзуми поймал его запястье и ободряюще сжал. Ойкава сжал в ответ. Через некоторое время, когда пациента уложили в более горизонтальное положение, зашёл Бокуто вместе с Ушиджимой и Тендо. Все пришли справится о здоровье Ойкавы, хотя тот был против одного конкретного человека. Спустя ещё пять минут подошли Акааши, Коноха и Яхаба. Слухи расползлись достаточно быстро, чтобы поднять на уши всех, кто хоть мельком разговаривал с Ойкавой. Акааши выглядел бесстрастным, но в глубине его глаз плескалось беспокойство и любопытство. В какой-то момент Тоору почувствовал себя лягушкой под микроскопом. Саёко уловила его настроение, но осталась, встречая ещё троих посетителей в итак забитой комнатушке: Танаку, Савамуру и Сугавару. Все знакомые собрались в тесном медкабинете, начались «чайные посиделки». Около сорока минут все болтали и узнавали друг друга получше. Даже сестра Танаки подключилась, когда начались выяснения вопроса о схожести «плешивого кошака» и «заносчивого нарцисса». Объекты сей дилеммы, Ойкава и Куроо, смеясь, препирались, и обстановка разрядилась окончательно. Когда дело дошло до обсуждения прошедшей игры, в кабинет вошёл Укай-младший и разогнал всех по казармам, прилюдно отчитав Саёко. Ойкава смотрел на этих двоих и понимал, что они явно не раз спасали друг другу жизнь. Это читалось в жестах, взглядах, интонациях. Лейтенант Укай отругал и Ойкаву тоже, приказав через неделю быть в строю. По возвращении командир обещал «дипломату» поручить задание повышенной сложности, на что Тоору грустно хмыкнул — теперь он ещё и наказан! В любом случае, главное — это выйти из медблока живым и цельным. *** На четвёртый день, уже вечером, в палату заявился Ушиджима. Он как всегда выглядел серьёзным и собранным, но сегодня от него исходила аура решимости. Ойкава за эти дни порядком устал от посетителей, но, с другой стороны, все знакомые стали намного ближе друг к другу. Даже немногословный Акааши частенько приходил проведать его, что парень посчитал достаточно милым. Бокуто и Куроо объявили результаты игры: выиграли все, кто остался «в живых». Всех «почивших» отправили отбывать наказание, заставив их за четыре часа успеть пройти полосу препятствий как минимум десять раз. Вакатоши, тем временем, приходил только с компанией и никогда один, но, видимо, сегодня что-то изменилось. Ушиджима прошёл внутрь и неплотно закрыл дверь, давая понять, что им двоим предстоит серьёзный разговор. Ойкава хмурым взглядом следил за его передвижениями, но гость был на своей волне. Присев на стул возле кровати, Ушиджима произнёс: — Ойкава, нам нужно поговорить. — О чём? Мы с тобой уже всё обсудили. Или ты чего-то не понял, Ушивака? — Тоору не смотрел на гостя, держался холодно и отстранённо. — Я… Я хотел бы извиниться. За тот случай, — Ойкава посмотрел на него скептическим взглядом, но ничего не сказал. — Мне правда жаль, что так получилось. Хоть это и была случайность, я чувствую себя виноватым за то, что ты тогда пострадал. — Вот оно как… Винишь себя, говоришь? А мне не жаль, потому что это ты виноват! — Ойкава тыкнул ему в грудь пальцев, набираясь злости. — Если не ты, всё прошло бы гладко! Я… — Тоору почти что рычал ему в лицо. Ушиджима не двигался, не смел моргать, принимая обвинения. Ойкава моргнул и откинулся на подушки. — Я просто не хочу иметь с тобой ничего общего. — Понимаю. Но позволь мне сделать хоть что-то для тебя. Если ты не хочешь со мной общаться, пусть так. Но тогда позволь мне защищать тебя, — он взял в свои руки его кисть и с мольбой в глазах поднял голову. — Ты не понимаешь, Ушивака, — Ойкава выдернул свою руку из «зажима». — Война — это не игра. То, куда мы пойдём, это настоящий Ад. Если у тебя будет время думать о моей защите, то не успеешь оглянуться, как я сам пущу тебе пулю промеж глаз. — не давая ему вставить и слова, Ойкава отвернулся к окну. — Никогда не знаешь, кто будет другом, а кто врагом. Не стоит разбрасываться клятвами кому попало. Ушиджима замер истуканом. Ойкава был полон какой-то неведомой ему решимости, уверенности в себе, но не в окружающих. Он держал дистанцию. Но его поразило не это — Ойкава действительно боялся доверять кому-то, даже своим старым друзьям. И Вакатоши почувствовал ответственность за причастность к этому. Тоору стал таким по его вине. Ушиджима поднялся и, притормозив у двери, произнёс: — Мне правда жаль, что так получилось. Но я не собираюсь отказываться от своих слов. Ты мне дорог, поэтому я не хочу тебя потерять. Дверь с тихим скрипом закрылась, и Ойкава остался один в холодном помещении. Он закусил губу, и на щеке в лучах закатного солнца блеснула маленькая слезинка.