Медовый привкус пепла

Ранние подъёмы и бесконечные упражнения слились в серую пелену солдатской рутины. Но началу все жаловались, особенно те, кому физически тяжело было выносить утроенный, как оказалось, объём упражнений. Когда остальные казармы просыпались, они шли завтракать после двухчасовых тренировок: пробежка, растяжка, оттачивание рукопашного боя, упражнения с оружием и куча всего другого. Каждый день был насыщенным до предела. Коноха задолбался первым, и это вовсе не стало сюрпризом. Держался он только засчёт шутливой поддержки Бокуто и Терушимы, обещаний Саёко заварить ему чай с ромашкой и ожидание заветного выходного. Каждый день был соревнованием, в котором проигрывала ровно половина. Если утром все были в одной лодке, то уже вечером, в потёмках, бежали на опережение, чтобы не получить штраф. Первый такой раз был донельзя забавным: Бокуто и Куроо умудрились закончить вничью, Терушима вырваться вперёд, но упасть за миллиметр до финиша; Маццун добежать лёгкой трусцой и сразу уйти на штрафную; а Ойкава проиграть Ушиджиме. За две недели их казарму покинуло почти тридцать человек. Уходили они счастливые и полные надежд на лёгкую жизнь. Укай, когда последние выбывшие этой ночью скрылись в дверях другой казармы, сказал: — Те, кто не могут осилить нынешние тренировки, обычно умирают первыми. Энношита знает об этом лучше всех. Чикара на это горестно поморщился, но перечить не стал. На второй год лучшие не остаются. Староста пожелал им спокойной ночи и пообещал устроить внеплановую проверку чистоты, которая и так происходила каждый день во время приёма пищи. Ребята, у которых было не в порядке спальное место или предметы личной гигиены, обнаруживали всё это в пыльном мусорном ведре. И спали без одеял на голом пружинистом матрасе. Тендо первый испытал на себе кару старосты, и с того дня его полочка едва ли не сверкала. За четырнадцать дней они обросли мышцами, у кого-то проступил пресс или очертились сильные плечи и икры. И угадайте кто шёл впереди планеты всей? Маскулинной четвёркой прозвали Ушиваку, Ивайзуми, Дайчи и Бокуто, которые так стремительно набирали мышечную массу, что грозились не поместиться в скором времени в железную дверь их «элитного» жилья. Из этого квартета только Котаро не проявлял особой тяги к лидерству, потому что знал (или всё же надеялся?), что по силе он среди них первый. Настоящая война разразилась между Савамурой и Ивайзуми. Каждую утреннюю тренировку они заканчивали первые, оба имели лучшие результаты стрельбы и каждый вечер брали только первые места в любом виде соревнований, будь то бег, рукопашный бой или что-то ещё. Ушиджима с ними биться не стремился, поэтому Укай разбросал эту маскулинную четвёрку по разным блокам, потому что пока не хотел сталкивать их лбами. И каждому из этих четверых в затылок дышало больше двадцати человек. Куроо стрелялся с Бокуто, за Савамурой охотились Дайшо и Терушима, против Ивайзуми выступили Футакучи и Аонэ, а в спину Ушиджиме целился Ойкава. И если все остальные хоть когда-то и уступали «догоняющим», то Тоору не выиграл ни разу. Это невероятно бесило его, из-за чего он становился похож на нелюбимого им Бешеного Пса. А Вакатоши просто игнорировал его, зная, что любой звук из его рта только спровоцирует новый конфликт. Когда Кейшин удостоверился, что абсолютно каждый в его роте знает основы, то стал потихоньку подзывать ребят на индивидуальные беседы. Первыми он на шестнадцатый день вызвал Сугавару и Коноху. Те, конечно, удивились, но собрались удивительно быстро. Со временем поперетаскали и Тендо, и Маццуна, и даже молчаливого Акааши, который тенью семенил за Бокуто. Ойкава подачек не ждал и потому начал действовать сам. В столовой с самой первой недели своего пребывания в элитной роте он начал пользоваться популярностью. И с удовольствием иногда подсаживался к другим, узнавая их программу тренировок и помогая им с пробелами. Яхаба, как один из самых уважающих Ойкаву людей, быстро смекнул, что должен быть полезным. Яхаба Шигеру — парень незаметный и слишком уж пассивный, но несмотря на это пользовался большой популярностью у старшин. Так Ойкава, ещё до первых «тайных бесед с Укаем» получил высокоранговый пропуск в библиотеку, открывающий ему почти все разделы, кроме, конечно же, «Совершенно Секретно». Элита спала чуть больше пяти часов в день, включая случайные шансы урвать кусочек сна днём на десять минуточек. Поэтому, за исключением утра и первой половины дня, в первой казарме стояла почти идеальная тишина, дающая уставшим ребятам восполнить силы. Вырубались всегда самые активные и те, кто по пятам следовал за ними. В радиусе пяти метров от Тоору не спал только Ушиджима, который мужественно стоял недвижимым в планке на своём матрасе. Ойкава поворачивался к нему спиной, чтобы закрыть от преследующего его взгляда книгу по основам дипломатии. За неделю до присяги Тоору стал ещё усерднее тренироваться. Среди них было немного таких энтузиастов, которые вставали ещё на час их ненормально раннего подъёма. Среди ветеранов утренней какофонии был Ушивака (естественно!), Кьётани и Гошики, повторяющий за Ушиджимой всё, что не лень. И пока эти трое разбредались по плацдарму для пробежки и лёгких разогревающих упражнений, Ойкава бежал в библиотеку. Он прекрасно знал, что ему нужно приложить в десятки, даже сотни раз больше физических усилий, если он хочет обставить Орла. Но владеть информацией — важнее. Поэтому он не удивился, когда в четверг, за три дня до присяги, его подозвал Укай, намного более хмурый, чем обычно. Энношита всегда присутствовал на квалификационных беседах, но сейчас заменил старшину на вечерней тренировке, пока Ойкава, под аккомпанемент свистков и улюлюканий, бежал на пригорок к Укаю. Добравшись, он попал под обстрел укоризненного взгляда: — И чем мы промышляем по ночам в библиотеке? — мужчина заложил руки друг на друга. — Готовлюсь к войне, — не меняясь в лице ответил парень. — Ты уже подумал, куда дальше пойдёшь? — Конечно, — и под красноречивую паузу выдал, — В разведку. — Хо-о-о, — Укай выпустил струйку едкого дыма. — А ты хорошо подумал, пацан? — Ich weiß, was ich will und werde mein Bestes geben, um es zu erreichen*. Кейшин шокировано на него уставился. Ойкава на это ухмыльнулся, но тут же поперхнулся удивлением, когда услышал: — Dein Deutsch ist widerlich, besonders dein Akzent ist schrecklich**. — подумав, старшина добавил более дружелюбно, — Хорошо, если так. Я помогу тебе. Тоору радостно закивал и под снисходительный взгляд старшего отправился обратно. Укай заулыбался на недоумевающего Энношишиту: его ставка становится всё более выигрышной. *** В воскресенье, тридцатого сентября, Укай решил устроить небольшой турнир. Проверить результаты, он сказал. А выбрал он, конечно же, рукопашный бой. Такие, как Коноха и Сугавара, могли бы вылететь сразу, но отчего-то были настроены серьёзно. Из восьмидесяти двух человек все были разбиты на две группы: А и В. Жеребьёвкой все случайным образом перемешались. Правила таковы: сражаются две пары из разных групп одновременно, проигравшие выбывают, пролежав на лопатках пять секунд, а победители продвигаются дальше. Лучшие из двух групп сражаются в конце за звание лучшего. Шуточное, конечно, но всё равно охота. И хотя разделились ребята случайным образом, но в пары Укай их ставил умышленно. Первыми вышли Мацукава и Терушима из группы А и Коноха с Куроо из группы В. Куроо сразу начал обхаживать Акинори подобно коту, чуть ли задницей не вилял. — Ты уж прости меня, дружище, но… — Не извиняйся Куроо, — могильным голосом прервал щуплый Коноха. — Заранее не надо. — Ух ты, — присвистнули сразу несколько. Пока парни группы В танцевали брачно-угрожающие танцы вокруг своей оси, Мацукава уже накинулся на Терушиму. Тот тоже следил за другой площадкой, поэтому чуть не оказался прижатым к матам. Маццун был массивным и тихим, он умел наблюдать и выжидать момент. Из всех присутствующих он больше всех походил на хищного ястреба, выслеживающего мышку в кустах у дороги. Юджи сделал кувырок в сторону, вскакивая на обе ноги. Замахал руками, мол, полегче, брат, полегче. Иссей лениво распрямился, выравниваясь. Терушима оскалился и принялся за свой излюбленный трюк, недавно подсмотренный у Дайшо, и модифицированный. Он зигзагом поскакал к противнику, низко пригнувшись и широко расставив ноги. Это давало ему опору при любой позиции и невероятное тактическое преимущество: ему легче поваливать противника, самому не подставляясь под удар. Мацукава на это только горестно выдохнул, но сам немного пригнулся, готовясь встречать напор. Юджи подобрался близко. Он перепрыгнул на левую ногу, намереваясь повалить Маццуна за правый бок, но тот выбросил ногу вперёд, ударяя по опоре противника. Мистер Фейерверк хотел было сделать сальто, как обычно, но Иссей предусмотрительно схватил его огромным ручищами за плечи, придавливая спиной к земле. Толпа взвыла и принялась шумно отсчитывать такие краткие пять секунд. Юджи бессмысленно трепыхался, но потом смиренно принял поражение, принимая помощь от победителя. Укай прикрикнул: — Терушима, придурок! Чем меньше у тебя опора, тем легче её сбить! Оболтус! — Хей, извините, — он удалился, отдавая всё внимание катающимся по земле Конохе с Куроо. Куроо по привычке ожидал атаки соперника, занимая оборонительную позицию. Коноха прекрасно осознавал, что в битве мышц проиграет быстрее, чем успеет моргнуть, поэтому он занял высокую стойку, подобрав ноги и руки. Чем меньше площадь, по которой можно ударить, тем меньше шанс попадания. Он быстро побежал на патлатого, заготовив кулаки. Куроо же растопырил пальцы, ожидая захвата руками. Акинори, за доли секунд оказавшийся лицом к лицу с кошаком, молниеносным ударом пробил в чужой пресс. Коноха наносил короткие точные удары и отскакивал, если чувствовал, что противник пытается ухватить его за шкирку. Куроо аж чуть язык не прикусил. Когда это их мальчик стал таким взрослым? — спросил он взглядом у Бокуто, разинувшего совиные глазища. Широкими шагами настигнув дичь, он ещё шире расставил руки и ноги, загоняя Акинори в угол. Тот продолжал бить, но теперь от этого было мало толку: Тецуро напряг мышцы пресса. Сделав подсечку, кошак было повалил Коноху на лопатки, но тот успел закинуть на него одну ногу, послужившей опорой для переворота после падения. Они начали яростно кататься по земле, нанося хаотичные удары в корпус и руки (бить в лицо сегодня запрещалось, т.к. на присяге нужно быть красивым). Наконец-то Куроо удалось перехватить одну из рук Конохи, и он сразу же заломил её, останавливая весь наступательный напор. Потом уже спокойно перевернулся, прижимая друга к матам, и с кошачьей хитрющей лыбой начал отсчёт. Подав руку поверженному солдату, он снисходительно сказал: — Тебе в прямом столкновении тяжело будет тягаться. Особенно со мной, оя-оя. Укай удовлетворительно хмыкнул, вызывая следующие пары: Тендо и Ойкава на площадке А и Сугавара с Яку из группы В. Яку и Суга поклонились друг другу, пожелав удачи, в то время как Тендо начал закидывать Ойкаву различной степени искусности оскорблениями. Тоору лишь кривил губы, но молчал. Прозвучала команда, и Тоору ринулся вперёд ещё до конца свистка Энношиты. Стремительной тенью он оказался перед удивлённым Тендо и сделал выпад, целясь кулаком в плечо. Сатори едва уклонился, провернувшись вокруг своей оси. И, пока он не успел довернуться, последовал ещё один удар локтем в рёбра. Тендо повалился вперёд, ойкнув от боли, Ойкава уже перенёс вес на другую ногу, изворачиваясь для нового удара. В этот раз кулак пришёлся на икру, потому что Тендо выбросил своё тело нырком вперёд. Соперники выровнялись. Тендо лыбился, прищурившись, а Ойкава сверлил его серьёзным взглядом. Для них это не просто поединок. Для них это — битва дирижёров. Идеально читающие других, они оказались обезоруженными друг против друга. Сатори наклонил голову сначала в одну сторону, потом в другую, пока Тоору сделал короткую перепрыжку, амортизируя на стопах. И по одному лишь им известному сигналу парни ринулись навстречу. Ойкава был быстрым и сильным, чередовал короткие удары с мощными замахами. Тендо был гибким и вёртким, предпочитал обхватывать соперника собой, обвиваясь вокруг него лианой. Тоору всё больше силы вкладывал в удары, заставляя Сатори терять равновесие на резких поворотах. И вот они вновь стоят напротив друг друга, скалящиеся и запыхавшиеся. Тендо уже приготовился ставить блок и попытаться сделать захват рук, как Ойкава в два коротких шага разбежался и прыгнул на него длинным прыжком, сбивая с ног. Сначала он тенью возникает над красноволосым, а потом и вовсе придавливает того к матам, всеми силами сдерживая чудика. Тендо принялся ногтями царапать чужие плечи, Ойкава же, сквозь стиснутые зубы радостно считал: — Пять… Четыре… Три… Дв- — и задохнулся от подлого пинка в промежность. Тендо уличил момент и скинул «прынца» с себя, подскакивая на ноги. Тоору тоже времени даром не терял, отбежал на приличное расстояние, немного ссутуленный. — Ой, извини, я что, задел твою гордость, ваше высочество? — язвил Тендо, мерзко улыбаясь и по-маньячьи прищурив неприятные глаза. — Что ты, что ты. Вовсе нет, — Ойкава поднялся, одной рукой заправляя непослушную чёлку. — Лишь возбудил меня. Сатори вытаращился на него, смеясь. Ойкава тоже поддержал недолгий смех. Потом рыбкой кинулся к нему, припав к земле. Несмотря на огромную нагрузку на колено, он решил рискнуть. Против Тендо почти все его тактики не работали, но была одна, которая работала на всех. Ойкава назвал её «Сила привычки». Оказавшись подле соперника, он снова широко замахнулся, наблюдая, как Тендо приготовился парировать удар и увернуться после. И вот красноволосый немного расставляет ноги, чтобы круговым движением оказаться у него за спиной. «Ты стал предсказуемым, Тендо», — хмыкнул Ойкава про себя. И сделал подсечку левой ногой, роняя Сатори почти на шпагат. Падая, тот получил сильный удар в грудь. Всё это не заняло и секунды, движения были точны и быстры, поэтому некоторые непонимающе взвизгнули, когда Тендо вновь начал слушать отсчёт. В этот раз ему не помешали. «Он заставил его привыкнуть к темпу атак! — Укай довольно кивнул сам себе. — Создал иллюзию, будто так погружен в атмосферу боя, что забыл обо всё, кроме простых ударов. Хотя в каждый удар он вкладывал достаточно сил, чтобы сбить противника, если тот подумает, что они фальшивые». Кейшин остался доволен, почти восхищённым взглядом провожая парня. Тендо иногда запрыгивал ему на спину в течение боя. Но теперь это казалось дозволением, а не просчётом. «Чёртов прынц», — самодовольно рыкнул Сатори, медленно поднимаясь. Сугаваре приходилось тяжело. Он был хорошим командным игроком, но ему трудно было ориентироваться в одиночку. Яку же был как назло вёртким и шустрым, нырял и прыгал, избегая ударов, чтобы в тот же миг их нанести. В итоге Сугу скрутили. Но Мориске пыхтел довольно, сделав ему несколько комплиментов. Следующие матчи выдались напряжёнными. Макки против Гошики уступил, Бокуто едва ли не плача завалил Акааши (но тот, очевидно, поддался). Куроо пыхтя уделал Яку, а Кьётани почти выиграл у Дайчи, но тот оказался чуточку напористее. В конце концов чудом осталось четверо: Ойкава и Ивайзуми в секторе А и Ушиджима с Дайчи в группе В. Тоору и Савамура выглядели запыхавшимися после тяжелых соперников, в то время как остальные двое лишь похрустывали, разминаясь, костяшками пальцев. Внезапно вмешался Укай: — Я знаю, что вы уже морально подготовились к битве со своими соперниками, но предлагаю ещё раз устроить жеребьёвку. Каждый из вас борется за первенство, поэтому давайте перестрахуемся от поддавков. Ивайзуми не одобрил намёк, но молча кивнул. В руке Энношиты прятались две длинные палочки и две короткие. Первым тянул Дайчи. Сначала он хотел тянуть крайнюю правую, но передумал, вытянув самую левую. Короткая. Следующим шёл Хаджиме. Не глядя вытянул самую ровную на вид деревяшку. Короткая. Он обернулся резко, заглядывая в полыхающие отмщением глаза Ойкавы. Тот, казалось, только на это и рассчитывал. Тоору пошёл в сторону своей площадки, устланной матами, когда услышал низкое: — Ойкава. — Ну чего тебе, Ушивака-чан? — Тоору со вздохом развернулся, положив руку на пояс. — Я не буду сдерживаться, — смотрел сурово и честно. Как и всегда. — И не смей, потому что сейчас я тебя уничтожу. Дайчи и Ивайзуми молча наблюдали за ними, стоя плечом к плечу. И лишь когда Ушиджима сдвинулся, они пошли на свою площадку. Энношита вышел чуть вперёд Укая, сидящего на табуретке на пригорке, и пафосно вздёрнул свисток. «Начали!», — и свистнул. После сигнала никто не шелохнулся. Примеривались друг к другу. Хаджиме бросил короткий взгляд на Ойкаву, но тот полностью сосредоточился на цели перед собой. Ивайзуми усмехнулся, мол, вот тебе и дружеская поддержка. Понеслась. Ойкава кинулся вперёд, заведя руки назад для серии мощных ударов. Ушиджима стоял недвижимо, только принял стойку. Никогда не делал лишних движений. Как же бесит! Оказавшись перед ним, Ойкава нанёс серию ударов в торс и плечи. Пробить удалось только один, остальные он заблокировал. Ойкава прыжком отскочил назад, встречаясь с ним взглядом. — Слабо. У Тоору дёрнулся глаз. Да кто ты такой! В дело включились ноги. Ойкава атаковал изо всех сил, а Ушивака только парировал, полукругом обходя его. Сделал выпад левой рукой, резкий и прямой. Если бы Ойкава не отклонил корпус в сторону, его бы опрокинуло назад! Брюнет зарычал, выходя из себя окончательно. Да, у этого придурка есть тонны мышц и почти несокрушимая сила. Но одной силой ничего не решишь! Ойкава сделал ещё несколько выпадов, завершив связку сильным ударом с правой, вынудив Ушиджиму немного согнуться в коленях. Ойкава тут же одной ногой вскочил на колено Ушиваки, используя его как подножку для прыжка, выставил локоть и приготовился бить вниз. Вакатоши сделал шаг в сторону, рукой поймав чужой локоть. Выбросил ногу, подсекая, и толкнул зажатую конечность, заставляя Ойкаву провертеться вокруг своей оси, прежде чем встретиться затылком с жесткими матами. Вакатоши придавил его коленом, всем своим весом прижимая к земле. Ойкава задёргался, пытался на ногах преодолеть давящую силу. Его глаза злобно сверкнули, когда Ушивака досчитал до трёх, и он сделал режущий удар рукой в шею. На рефлексах Вакатоши отклонился, перенеся вес и на вторую ногу. Воспользовавшись моментом, Ойкава откатился в сторону и обратным кувырком увеличил расстояние. Ушиджима поднёс руку к шее. Удар в шею не только один из самых болезненных и эффективных, но и при должной силе один из немногих фатальных. Мысль молнией озарила сознание: Ойкава метил в жизненно-важную точку. — Неплохо, — раздалась задумчивая похвала, заглушённая выкриками и свистом болельщиков. Ойкава задыхался. Это его чёрт знает какой по счёту бой. Он был выносливым, но не настолько, как противный Ушикава. И это давило на него сильнее осязаемой разнице в физических возможностях. Ойкава мог стоять в обороне, но только в команде. В одиночку ему не хватало навыков, ведь он затачивал себя для нападения. Команда нужна, чтобы защищать. Человек нужен, чтобы атаковать. Этому их научили долгие часы адских тренировок. Они поднялись почти одновременно: один со спокойной уверенностью, другой — с шаткой надеждой. В этот раз первым напал Ушиджима. Белым орлом он накрыл его, подхватывая под колени и снова опрокидывая на пол. Ойкава с проклятьями застучал ему по спине, пока не услышал задушенный в складках ткани на его животе обратный отсчёт. Тоору развернулся корпусом, полностью опираясь на руки. Он не проиграет, пока не упадёт на лопатки! Извернув тело спиралью, он начал прокручивать его, пока не оказался спиной к чужому лицу. Схватив выжженные светлые волосы, Ойкава с криком вырвал свои ноги. Такой силы была инерция, что он, оттолкнувшись от матов, запрыгнул на широкую спину. Пытаться повалить его бесполезно, сил не хватит. Значит, остаётся только один вариант. Ушиджима выпрямился, пытаясь оторвать руки, пытавшиеся выдрать его волосы с корнем. Одной рукой взял в захват чужое бедро и начал падать назад. Если его придавит этим громилой, он уже не выберется! Всё, что успел сделать Ойкава, это толкнуть себя выше, чтобы Ушивака придавил снова только нижнюю половину. Болезненный выдох потерялся в оглушительных криках будущих солдат. Голова Ушиваки оказалась между его ног, но до конца он выбраться не мог, потому что стальной хваткой его держали за голую щиколотку правой ноги. Вакатоши рывком поднял правую руку и резко опустил локоть на левое колено. Это не было больно, зато сильно ограничивало манёвренность Ойкавы из-за страха снова повредить колено. — Ушивака, подонок! — взвыл Тоору, левой ногой толкая чужое плечо, пытаясь выдрать ногу из сетей огромных рук. Такое положение дало Вакатоши время подняться и перевернуться уже лицом. Стремительным движением он переместил правую руку с щиколотки на колено, окончательно перехватывая инициативу. Левой рукой он упёрся в быстро вздымающуюся чужую упругую грудь. И начал давить. Сначала Ойкава упирался руками ему в плечи или пытался отодрать цепкую тюрьму его колена от себя. Но сила напора всё дальше придавливала его к земле. Пришлось завести руки за спину, упираясь ими в пол. Постепенно ладони сменились локтями, а он стал ещё ближе к поражению. Ойкава сверлил его ненавидящим взглядом и сыпал проклятьями. Но не мог не прогнуться под абсолютной, неотвратимой силой. Ушиджима вложил все силы в доминирующую руку и одним рывком уложил Ойкаву на лопатки. Тот пытался и на руках подняться, и свободной ногой бить куда ни попадя, но счёт неумолимо приближался к нулю. — … Один- — Ненавижу тебя, Ушивака! — …Ноль. Ойкава загнанным зверем дышал, смотрел так же дико, наверняка планируя его укусить. Ушиджима ещё немного потянул момент, ловя чужое сердцебиение на кончиках пальцев. И поднялся, выпуская из давящих клешней: — Я знаю. Ойкава со шлепком отбил поданную ему руку, тяжело переворачиваясь на левый бок. Там всё ещё бодались Ива-чан и Дайчи. Хаджиме бросил на него короткий гневный взгляд. Ойкава отвернулся. Встал и побрёл в толпу, приветствующую его громкими выкриками Бокуто и Куроо: «Молодцом, почти!», мимо замершего статуей Ушиджимы. Бросил косой взгляд и тихо прошипел, обещая: — В следующий раз я не проиграю. Вакатоши кивнул. Он примет вызов любого, кто осмелиться пойти против него. Взгляд плавной линией перетёк на других соперников. Ивайзуми и Савамура были почти одного роста, примерно одной комплекции, стремились к своим целям схожими методами и обладали общими чертами характера. Если его, Вакатоши, битва с Ойкавой была битвой против поражения, то у этих двоих — бой на стойкость. Вопрос мотивации. Когда силы равны, соперники быстрее истощаются. Поэтому это битва причин, по которым они сражаются. У кого более весомая причина победить? Весь их поединок скатывался к настоящему боданию. Соперники приняли устойчивое положение, положили руки друг другу на плечи и принялись толкаться, стараясь повалить другого на пол. И хотя оба в какой-то момент захотели схитрить, прочитав это на лицах друг друга, решили идти напролом. Ойкава считал Савамуру хорошим парнем и надёжным лидером для других. С ним было здорово кооперироваться на групповых упражнениях, но, если говорить об упрямстве и силе воли, — здесь Ивайзуми нет равных. Это аксиома, принятая миром с того самого момента, когда Ива-чан принял своё первое взвешенное решение — и следовал ему до конца. В такие моменты, когда почти все уже сломались, оставались эти двое. И если Дайчи умел приободрить товарищей, то Хаджиме просто вёл за собой, лбом прорубая путь вперёд. Когда перед тобой нет препятствий, не нужны усилия, чтобы идти. Для Ивайзуми не было стены, которую он бы в конечном итоге не сломал. «Поэтому, — думал Ойкава, принимая подбадривающие шлепки по спине от друзей, — в битве упрямства победит Ива-чан». Нога Савамуры соскочила. Крохотной заминки хватило, чтобы главный упрямец элитной роты усилил напор до невозможного. Краткий миг Дайчи ещё пытался устоять, но неудобное положение сделало своё — его лопатки коснулись земли. Ойкава улыбнулся, когда Ивайзуми серьёзно кивнул и принялся благодарить поверженного противника за хороший бой. Когда все приготовились смотреть суперфинал, встрял Укай, поднявшийся с насиженного места: — Вы сегодня показали отличные бои, — с задних рядов послышалось горькое «Кайфолом!», но шутника быстро заткнули. — Были даже те, кто меня приятно удивил. Коноха, Дайшо, Мацукава. Вы молодцы! — по толпе прокатились завистливо-одобрительные возгласы. — Но! Если бы от этого боя зависела ваша жизнь, вы все были бы мертвы. Под звук щелчка зажигалки парни погрузились в тревожное молчание. Ойкава стиснул кулаки. Ивайзуми и Ушиджима встретились напористыми взглядами. — Запомните раз и навсегда, шкеты. На войне любая, даже самая крошечная осечка приведёт вас и ваших товарищей к неминуемой гибели, — он затянулся. — Поэтому вы должны стараться ещё усерднее. В конце концов от этого зависят ваши жизни. *** Топая обратно к казарме, Ойкава молчал. Было уже за полночь, все они изнемождены боями и нагружены последними словами старшины. Даже Куроо притих, отчего Бокуто поник. Нет компании — нет веселья. Нет веселья — нет Бокуто. Дайшо, змеюка такая, разразился целым монологом уничтожительной иронии в сторону мальчика-батарейки, которая — как жаль! — села. И вот такой хмурой уставшей толпой они завалились в тесную казарму. Кто-то пошёл умываться, кто-то почти сразу завалился спать. Ойкава уже было полез на верхнюю койку, когда Ивайзуми поймал его плечо. Слова для них стали почти чуждым способом коммуникации. Нужные только чтобы обозначить свои намерения для других. Между ними слова — пустой звук, забивающий перепонки. Ойкава хотел ободряюще улыбнуться, как делал всегда, но мышцы отказались сотрудничать. Если бы его враг знал о его слабости, он бы умер быстрее всех. Слабых бьют, отправляют на убой, убивают. И сейчас он был слаб. Хотя Ивайзуми был другого мнения, он всецело понимал такой высокий процент самокритики. Разжал пальцы, выпустил плечо, позволил отдалиться. Уже сейчас он как никогда ярко ощущал чувство давящего преследования. Ещё немного — и никто из них не угонится за Ойкавой. Ивайзуми всего лишь хотел оттянуть этот момент ещё на чуть-чуть.