Моя история

***

             Утро началось довольно бодро. Сегодня я была как никогда рада чему-то. Значат ли что-то все вчерашние разговоры с Таней и наше долгое и протяжное обнимание?              Пока я умывалась, в моей голове пролетало много разных мыслей и вопросов. На часах прозвенело семь двадцать утра. Cегодня я рано встала, даже без будильника.              Я пошла завтракать, была немного озадачена всеми вопросами, которые меня волновали.              Она что-то чувствует?              Чем я её вообще заинтересовала?              Таня мне не безразлична и это уже понятно. Мне кажется, что я ей тоже. Ее взгляды в мою сторону, улыбка, которая посвящена только мне.              Только от ее голоса или взгляда я уже теку, как сучка.              Что со мной стало — сама себя не узнаю.              Я очень сильно озадачена всеми этими вопросами, на которые у меня пока нет ответов. Но есть что-то в этом радостное: я узнала ее получше, она рассказала мне о себе. Думаю, надо пригласить ее выпить по чашечке кофе, и поговорить с ней.              — Эй! Земля вызывает Эмми. Дочка, все хорошо? Что-то случилось? — спрашивала мама.              Я не слышала, как она меня звала, видимо, долго пребывала в своих мечтаниях.              — Я… тут. Просто задумалась…              — О чем? Неужели моей Эмми Дэнверс кто-то понравился? — спросила мама с язвительной улыбкой.              — Что?! Нет! С чего ты вообще взяла? — выкрикнула я.              — Воу-воу, полегче. Я же вижу, что ты изменилась, как только сходила в школу. Ты даже не съела свою любимую курицу. Прибежала домой и сразу в комнату. И при этом всем светилась от счастья.              — Да нет, мам, тебе показалось!              — Ну, думай так дальше, я все вижу. Только знай одно, кто бы это не был или не была, — мой взгляд сразу встретился с маминым. На ее лице появилась улыбка, — я приму любой твой выбор, жизнь твоя. Если ты действительно счастлива с этим человеком, так тому и быть. А теперь, взяла рюкзак и бегом в школу, и только посмей опоздать. У тебя есть шесть минут, чтобы дойти до школы.              Я встала из-за стола, отдав честь маме.              — Так точно, товарищ мама. Будет выполнено, — сказала я, и строевым шагом отправилась к двери.              В свой след я услышала озорной смех.              — Дуреха моя, — сказала мама, и я закрыла за собой дверь.              Я вызвала лифт, ждать пришлось недолго, он ехал откуда-то сверху.              Металлические двери стали открываться и то, кого я там увидела, заставило меня сделать пару шагов назад.              Там была Таня, на меня сразу нахлынули вчерашние воспоминания, как мы стояли здесь и обнимались. Как вкусно пахли ее волосы и насколько нежна ее кожа.              Таня улыбнулась мне и сказала мягкое «привет». Я стояла пару минут в ступоре, не зная, что делать.              Эта девушка вызывает у меня разные эмоции: страх, нежность, любовь, любопытство и что-то даже мне самой непонятное.              Дверцы стали закрываться, как Таня резко стала тыкать кнопку, чтобы двери не закрылись. Двери лифта все равно стали закрываться, несмотря на то, что им дали «приказ» не закрываться.              Она резко схватила меня за руку и дернула на себя. Я же не ожидала этого и полетела прямо на неё. Благо лифт был большой и мы не стукнулись головой об стены. Двери закрылись, и я оказалась сверху на Тане.              Мы просто упали, сами того не ожидая. Я залилась смехом, и позже уже она. Лифт начал ехать и спустя пару секунд остановился. У нас начался истерический смех, только спустя несколько минут без движения мы поняли, что лежим в обнимку друг на друге: мои руки лежат на груди у Тани, а ее руки на моей талии.              Когда до нас дошла суть всего происходящего, у обеих перехватило дыхание. В моей голове сразу возникла тысяча и одна мысль. Я не знала, что было тогда у меня на уме и что подвинуло меня поцеловать её.              Я просто нагло накрыла ее губы своими. Она, видимо, не ожидала и не ответила на поцелуй. Но когда я отстранилась, то заглянула ей в глаза. Он смотрела на меня ошарашенным взглядом, в которых был огонёк, но что-то мешало этому огоньку вырваться наружу.              — Ай, к черту, — сказала она и накрыла меня в поцелуе.              Я ответила на поцелуй. Её руки сильней сжали мою талию, а мои руки поднялись с груди на ее лицо. Я провела языком по ее нижней губе, тем самым прося разрешения, но ответа не последовало, она перехватила мою инициативу и проникла своим языком ко мне в рот.              Наши языки страстно друг друга изучали, поцелуй перешёл грани французского. Этот поцелуй стал набирать обороты страсти, в лифте не хватало воздуха, весь воздух был наполнен страстью и похотью. Иногда нам приходилось разрывать поцелуй, чтобы набрать в лёгкие воздуха.              Мои руки забрались в ее волосы, я слегка оттянула их назад, заработав в подарок слетевших с ее губ стон.              Ее руки блуждали по моему телу, задержавшись на моих ягодицах, она сжала их с силой. Уверена, завтра там будут отметены. Мое возбуждение перешло все границы возможного. Я хотела больше, чем просто поцелуи. Я хотела ее, я желала ее с самой первой встречи.              Она перевернула меня на спину, из-за этого я оказалась под ней, ее колено оказалось между ног, и она стала давить им в мою промежность.              Я хотела запустить руки под футболку, но как только я коснулась кромки футболки, её руки остановили мои, она отстранилась от меня и заглянула мне в глаза.              — Стой, я хочу тебя, ты не представляешь как. Но не хочу торопить события.              Я жалобно застонала, и скривила лицо.              Ну вот твою мать, на самом интересном.              Если мы обе этого хотим, то зачем останавливать-то?              — Ладно, — прохрипела я, и отодвинулась от неё в другой конец лифта.              — Эй, ну не дуйся, я правда этого хочу, просто… не хочу, чтобы это был именно здесь. — сказала Таня, взяв меня за руку и целуя ее. Мне стало щекотно от ее поцелуев, и я стала извиваться и хихикать.              — Ну все, прекрати, щекотно ведь.              Я пыталась поправить причёску, которую сделала сегодня утром дома. Взглянув на часы, время было восемь пятьдесят. Боже, сколько мы здесь пробыли.              — Что будем делать? — спросила я.              — В каком смысле? — сказала Таня с очень странной улыбкой. В её взгляде было что-то огненное, что вроде притягивало, но в тоже время пугало.              — В том смысле, что мы застряли в лифте, не пришли на первый урок. А у меня вообще-то математика, и мне точно теперь кабздец, — предоставила все аргументы, сильно жестикулируя руками.              — Ладно тебе, успокойся. Перед математичкой я тебя отмажу, не зря же у тебя подруга училка, — сказала Таня, с широкой лыбой.              Подруги? Она сказала подруги? Так, хорошо, сегодня или, может быть, завтра я приглашу её на кофе и все ей расскажу, что я чувствую к ней. В своих чувствах я уверена, потому что такого я еще не испытывала ни к кому.              Конечно, я не могу быть уверена в взаимности чувств, и, возможно, потом мы с ней перестанем общаться, но я должна рассказать ей, пусть лучше знает правду. Как говориться:«Лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть».              Пока я пребывала в своих мыслях, Таня успела вызвать диспетчера и сказать, что мы тут застряли. Она, видимо, поняла то, что я нахожусь в состоянии мышления и не стала меня оттуда вырывать.              — Я… слушай… раз уж мы тут застряли вдвоём и нам никто не мешает… пока что, я хотела спросить у тебя кое-что, — нервно теребя край футболки, неуверенно начала я, прерывая тишину, находящеюся в лифте.              Таня заметила, как я нервничаю, и накрыла своей рукой мои руки, а другой подняла мой подбородок и заглянула мне в самую душу.              — Эй, ты чего? Успокойся, все хорошо. Я тебя не укушу, — молчание, она облизнула губы, — если, конечно, ты не попросишь.              Я положительно кивнула, собрав остатки своей решительности и прямолинейности. Произнесла, как мне казалось, три заветных слова:              — Ты сходишь со мной попить кофе? Можем сегодня, можно завтра там… или когда ты сможешь… — заикаясь, спросила я Таню. Пока она смотрела в мои глаза, в которых пылали похотливые чёртики.              Из-за такого долгого, на мой взгляд, молчания, я стала еще больше переживать и жалеть, что вообще предложила. Внутри все сжалось, когда она приоткрыла рот, чтобы произнести свой ответ. Она подалась немного ко мне вперед, наши носики столкнулись, она продолжала смотреть мне прямо в глаза, а я в её.              У нас у обеих были наполнены глаза ответами на все предстоящие вопросы, но почему-то мы не могли произнести их вслух. В глазах Тани я увидела то, что хотела увидеть в «своем» человеке, с которым проживу свою долгую, сказочную жизнь, и в горе и в радости, и со всеми предстоящими трудностями на нашем пути. Как говориться: «Счастье — это путь, а не судьба. Мы должны ценить каждый момент».              Снова она соблазнительно облизнула свои покусанные губки, в которые я с радостью впилась бы сейчас.              — Эмми, конечно же я согласна. Ты думала, я откажу тебе? Я твоя еще с того дня, когда ты пожирала меня своими глазами в спортзале, тогда ты заняла трон в моём сердце. Я не думаю о цифре четыре, не думаю, как многие отреагируют на все это. Ты мне дорога, очень дорога, и я сделаю все для того, чтобы мы были вместе, — на этом моменте её слов мы обе замолчали, я даже перестала дышать на какое-то время, — если ты, конечно, хочешь быть со мной. Если нет, то ничего, я дам тебе свободу, я перейду в другую школу, да я вообще брошу занятие быть учителем, я буду тренером, я сделаю всё ради нас… Боже, к чёрту эти прелюдия, я люблю тебя, Эмма Дэнверс, — почти прошептала Таня.              Мы обе сидим и плачем, и нет это слезы не страха из-за того, что мы пропустили школу, или может из-за страха. Это оказались слёзы счастья, у нас были взаимные чувства друг к другу. Я высвободила свои руки из её рук, ладонями я вытерла её щеки от мокрых дорожек. Свет, который исходил от моего телефона, еле-еле освещал весь лифт, но нам было прекрасно видно глаза друг друга.              Я заглянула в её глаза и ничуть не сомневалась в её неискренности. Взяв её лицо в свои руки, она обхватила мои руки, держась тем самым за них. Я одним движением сократила все возможные расстояния между нашими телами, повалив её на лопатки, я впилась в такие желанные губы Тани.              Моей новой и первой девушки. Боже, как это звучит странно, пугающе, но в тоже время очень мило и тепло.              Я с неохотой оторвалась от губ Тани, снова заглянув в её глаза, я сказала три слова, которые никому еще не говорила:              — Я люблю вас, Татьяна Алексеевна — все, что смогла сказать я.              Она обняла меня за талию и прижала как можно сильней к себе.              — Я знаю, знаю, малышка. Я тоже тебя люблю, — последнее, что сказала Таня, и мы обе засмеялись на весь лифт.              Казалось бы, какова причина этого смеха? Причина в том, что какие мы дурочки, что пытались скрыть это друг от друга. Но теперь нам ничего не помешает быть вместе.              Посмеялись мы так несколько минут, как услышали стук под металлической дверью, и какой-то мужской голос, который не сразу поняли.              — Эй! Вы там живы ещё? Есть кто там? — проговорил мужчина, который пришёл нас спасать.              Мы обе оторвались друг от друга, и разошлись по разным углам, крикнув в унисон «Да, мы здесь», эти чудо двери старого лифта стали медленно пытаться открыть. Когда продвижение пошло, дверки стали чуть-чуть открываться, мы резко поехали вниз.