Дарованная жизнь. Часть первая. Молодая Ибис

      И все же долго так продолжаться не могло. При всей сдержанности и серьезности, новоявленной Ибис, при том, что девушка согласилась сделать вид, что ничего не произошло, и спокойно жить дальше, это был не выход из ситуации. Совсем не выход. Объяснения еще предстояли, вот только как можно было объяснить то, чего я и сам не понимал?! Что это было тогда, в кабинете Дамблдора, в те короткие минуты после посвящения. И зачем? И эти размышления неотступно следовали за мной всю последующую неделю.        Отчего-то вспомнилась Розалина Реддл, женщина, очень похожая на дочь внешне, разве что куда менее эмоциональная. Нет, миссис Реддл вовсе не походила на незабвенную теперь Ибис Аусме, но по проявлениям эмоций, любых, очень уступала дочери. Удивительно добрая, спокойная женщина, умевшая выслушать, всегда готовая прийти на помощь тому, кто нуждался в этой помощи. Когда-то единственная кроме Дамблдора, кто поверил мне. После того, как я сдал ее сестру Темной Леди.        Мисс Реддл напоминала мать и внешне, и во многом характером, и все же отличалась куда большей порывистостью, импульсивностью, бесшабашностью. В силу ли юношеского максимализма или чего-то другого - какая, собственно, была разница?        Мне вновь и вновь вспоминались мелочи, что натолкнули на мысль о влюбленности в меня молодой волшебницы и потом укрепили их до твердой уверенности. Поначалу даже казалось, что это было блажью студентки, причислявшей себя к влиятельным людям магической Британии. Отец ведь - заместитель министра магии. Но потом я все больше убеждался, что это не так, Кэтрин вообще никогда не было свойственно считать себя выше других, и фразу "мой отец", которую просто обожал Драко, сын еще одного заместителя министра, девушка употребляла крайне редко.        Мне все сильнее казалось, что ее чувства не так уж безответны, но признавать это я не спешил. Шестнадцатилетняя девчонка, школьница, Ибис - Орден, насколько я знал, занимался тем, что помогал людям. Бороться с магами, подобными Пожирателям, исцелять, может быть, противостояли они как Орден чему-то страшнее Лестрейндж и ее компании. И я - прилично разменявший четвертый десяток преподаватель с весьма сомнительным прошлым. Я сомневался, что у этого могло бы быть хоть какое-то будущее.        "Совет совершил ошибку", - прозвучал в ушах ее голос. Для Ибис это было равносильно признанию в любви, если я правильно понимал, что означал "выбор". Признанию, сделанному из-за обиды, боли, ужаса, быть может. Едва ли она контролировала, что говорила, когда выпалила это. И все же это было своего рода признанием с ее стороны. И очень странно было ловить себя на мысли о том, что слова эти оказались приятны, хотелось услышать пусть их же, но при других обстоятельствах. Надлежало все же разрешить складывавшуюся ситуацию, пока что-нибудь в ней не запуталось окончательно. Пока девушка не наделала в силу молодости каких-нибудь глупостей.       Чувства образовывали запутанный клубок, с одной стороны которого оставалась Лили, все эти годы считавшаяся моей любимой женщиной, и даже я не допускал мысли о том, что полюблю кого бы то ни было еще. С другой стороны - Кэтрин, пробуждавшая самые противоречивые чувства и желания. Отрицать то, что упрямая, импульсивная чародейка вызывала симпатию, и более глубокую, нежели если бы речь шла об обычной симпатии учителя к ученице, было невозможно. И все же идти на поводу смутных, неявных еще чувств казалось глупостью...        Долго так продолжаться не могло, и, во время очередной отработки Кэтрин, которые я уже намеревался отменить, решив, что с нее и так было достаточно, по традиции проходившей в классе либо в лаборатории, мы вновь сцепились, выдавая тем самым взаимный накал эмоций. Хотя причина и могла показаться в другой ситуации глупой - девушка, наводившая чистоту на полках, то ли случайно, то ли в попытках досадить, уронила несколько банок. Крылья жуков и сушеные листья в них стоили всего ничего, запасов у меня и так хватало на пару учебных лет вперед, но злость все же прорвалась, даже не на нее, на себя.        - Как неуклюже для такого прекрасного, именитого ловца факультета, гордости Слизерина, - пока Реддл убирала осколки и рассыпавшиеся снадобья, поддел я. - Мисс Реддл, вам бы стоило проявить осторожность и внимание не только на поле для квиддича. Знаете, вы могли бы порезаться, а мне потом отвечать...        - Если бы вы не заставили меня протирать полки вручную, я бы туда не полезла... – буркнула та, ойкнув, когда неосторожное движение оставило на тонкой коже ладони неглубокую царапину. - К тому же разве не вы, профессор, утвердили меня на роль ловца команды? Помнится, вы давали на это разрешение…        - И, тем не менее, вы были слишком невнимательны для кабинета Зельеварения. Здесь весьма много опасных средств, неосторожное обращение с которыми…        - А не проще их здесь не хранить? Как вы сами утверждаете, на ваши занятия ходят исключительно бараны, - в карих глазах полыхнул огонек.        - Бывают исключения. Вы, например, подаете большие надежды.        - Ах, я польщена, - крови не выступило, и все же взгляд скользнул по следу от осколка. Не мешало бы обработать, не мешало бы. – Какой прогресс, однако, с вашей стороны! То на вас влияет момент, то вы придираетесь ко мне из-за ерунды… Я раздражаю вас своим существованием?        - Мисс Реддл, если бы это было так, наши чувства были бы исключительно взаимны, не правда ли? – Не обращая внимания на исказившую девичье лицо сердитую гримаску, я отыскал в запасах пару простеньких обеззараживающих отваров и чистую ткань. – Вы не выносите меня. Но я вынужден огорчить вас, ваше существование меня не раздражает.        - Бесчувственное бревно! – На сей раз самоконтроль все-таки дал трещину и пальцы крепко стиснули тонкое предплечье.        - Ты набрала отработок больше, чем на семестр, и, по-моему, с тебя достаточно. Мы оба понимаем, в чем дело, не так ли? – Нижняя губа девушки дрогнула, и пальцы как-то неловко задрожали, как и влага в уголках глаз. – Кэтрин, я не слишком много знаю об Ибис, но достаточно, чтобы не обвинять тебя в подобном поведении. Я не отрицаю наличия темных пятен в своей биографии, и того, что у нас с тобой, мягко говоря, не ладятся отношения. Не порть жизнь ни себе, ни другим еще сильнее, ладно?        - Я вас не трогала, - и все-таки голос дрожал, как ни старалась молодая волшебница сделать его ровным.        - Не трогала. Я сниму с тебя наказание и прошу тебя повести себя разумнее. Не демонстрировать наши проблемы другим. Прежде всего – для тебя же самой. У тебя есть все возможности продолжить обучение после Хогвартса, хорошие задатки, хотя, я уже говорил и повторюсь, я не уверен, что из тебя выйдет настоящий аврор.       — Это еще очень спорно, - Реддл рванула руку, вынуждая ослабить хватку. – Снимете наказание… Вам виднее, профессор.        - Я знаю, что ты добивалась его специально. Догадался, знаешь ли… Да и ты была слишком на себя не похожа, чтобы не насторожиться… - Отчего-то очень красочно вдруг вспыхнули в памяти моменты в кабинете директора. Странное, неуловимое, смутное притяжение, мимолетное помешательство. Или нет? – Кэтрин, не ломай себе жизнь, тебе всего шестнадцать, у тебя впереди огромное будущее, и я не тот тип, которому следует быть рядом.        - Я не могу изменить выбор Совета Десяти, даже если бы захотела, - даже для обычной Кэтрин никогда не были характерны хриплые, усталые нотки голоса, прозвучавшие в этот момент. – Даже Совет Десяти не может изменить уже сделанный выбор. Но я и не хочу… - Если то, что она ляпнула в запале, когда увидела Метку, уже само по себе было признанием в любви, эти слова были им в еще большей мере. Только можно ли заставить полюбить? – Не ломать себе жизнь? Легко сказать... Я ничего не требую, я прекрасно знаю, что взаимностью вы мне ответить не можете.       Мимолетное помешательство или то, что мне на самом деле хотелось сделать в тот момент? Ошибка? Или ошибаюсь я теперь, отвергая саму возможность ответных чувств с моей стороны? Крайне редко я позволял себе хотя бы просто поступить по велению интуиции и подсознания, минуя рациональную часть, и очень часто любая ошибка могла бы дорого обойтись не только мне самому, но и другим лицам. Но этот случай был исключением, и ладонь почти самовольно легла на теплую щеку, прерывая недосказанную фразу.       - Если это выбор Совета Десяти – то крайне странный, - буркнул я.       - Я не спорю, - девушка покосилась на мою левую руку, - но Совету виднее.       - Они вам сами сказали? – недоверчиво выгнул я бровь, пытаясь понять, откуда девушка вообще взяла, что я оказался этим самым пресловутым ее выбором.       - Они не говорят такое прямо, - как я и думал, невольно мысленно отметил я. И мне отчего-то казалось, что остальные Ибис, те десять немного странных чародеек, были здесь совершенно не при чем. – Но я сомневаюсь, что в моем случае я могу влюбиться самостоятельно, - отозвалась Кэтрин. – Дар получен очень рано. Я ничего от вас не требую, я не буду плакать, и мне пора уже начать вести себя адекватно… Но чувства к вам – не то, на что я могу повлиять. Поэтому, если можно, мне бы хотелось свернуть эту тему. И еще… - девушку, судя по всему, наконец-то прорвало, и я счел за лучшее для нас обоих пока помалкивать. – Мой Патронус – лебедь. Точнее – он таким был. Я не знала, что они могут меняться, если честно… Это случилось… Наверное, началось в прошлом году, вы много меня защищали тогда, часто, - девушку весь год дергал Совет Попечителей и даже представители аврората из-за угроз открыть Тайную Комнату. И вступаться за одну из лучших своих студенток мне пришлось достаточно много. – Я знаю, что перспектив никаких, что вы любите другую женщину, - да откуда она вообще могла такое узнать?! – Я вообще ничего не прошу и мое поведение – это злость. На вас, но больше на себя. Надеюсь, это ответило на ваши вопросы.       - Кэтрин… - я прикусил губу, не слишком хорошо представляя, что следовало на этот поток речи отвечать. Не таких слов, после многих лет работы в школе и иногда особо романтичных студенток и сердечек в сочинениях, я ожидал. – Откуда ты вообще знаешь о другой женщине? – вырвалось вслух.       - Мама с кем-то разговаривала, я слышала. У меня хорошая память. Ей, вероятно, вы сказали сами, - отозвалась девушка.       - Ясно… Верно, я был когда-то очень сильно влюблен, и правда говорил об этом твоей маме, - кивнул я. – Но только она меня не любила, совсем. И это было довольно давно. Что совершенно не отменяет того, что я тебе не подхожу. Я старый, ехидный, крайне неприятный Пожиратель смерти, - вновь как мог насмешливее и высокомернее усмехнулся я. – И к тому же, твой учитель.       - Я все понимаю, правда, и я ничего у вас не прошу, - повторила девушка. – Можно сделать вид, что у меня был переходный возраст. Вы не так уж стары, я тоже умею ехидничать… И не надо пытаться меня запугать тем, какой вы плохой человек. Я и так понимаю, что вы не самый хороший. Но нет, это меня не пугает, я честно пыталась вас презирать, ненавидеть… Не очень получилось.       - У меня не вышло, значит? – а ведь это казалось очень хорошим способом заставить девушку от меня и этих чувств отвернуться… - Кэтрин, я пытал людей, делал очень много гадостей, и поначалу – совершенно добровольно. Я желал славы, признания и власти, вступая туда. Да, потом я осознал, что это неправильно, раскаялся, но сделанного это не отменяет.       Кэтрин совершенно спокойно смотрела на меня, чуть склонив голову, и кивнула:       - Один из ваших друзей по братству пытался меня убить. Я знаю, чем Пожиратели занимались. Говорю же – не получилось.       - Мерлин, я знал, что ты жутко упряма, - проворчал я себе под нос. Но чтобы она была настолько упрямой, не слишком ожидал. – А что я твой учитель? Тебе шестнадцать!       - И то и другое – временные факторы.       - Не поспоришь… Ладно, я этот выбор. Это как действует?       - Понятия не имею… Вроде как крепкая любовная связь на всю жизнь, не обязательно взаимная.       - То есть, - осторожно уточнил я, - если я - твой выбор, то полюбить кого-то другого и жить долго и счастливо нельзя?..       - Нельзя. Впрочем, не обязательно, что вы – мой выбор, может, - саркастично улыбнулась девушка, — это блажь у меня случилась.       - А существует способ проверить?       - Не знаю, если честно, - отозвалась слизеринка. – Не нужно ничего проверять. Я в любом случае от вас ничего не прошу, кроме уроков.       - А может, - даже для меня неожиданно вырвалось, - ты мне нравишься? Но если я не твой выбор, ты вполне найдешь себе кого-то получше со временем и как страшный сон забудешь этот разговор.       - Издеваться решили, - скрестила на груди руки Ибис. – Да, наверное, со стороны это забавно.       - И зачем мне это? Хогвартс, видимо, надоел, - откинувшись на своём кресле, повторил я ее жест.       - А вы ничего такого не делаете, мы просто разговариваем, - парировала девушка.       - Ну, заявление уже весьма неоднозначное, - заметил я.       - Вы могли иметь в виду как личность или как ученицу, — вот в чем Кэтрин никогда нельзя было отказать, так это в довольно-таки живом уме. Иногда весьма метком и остром, даже слишком для ее возраста.       - Я имел ввиду не это, - хмыкнул я.       - Я. Ничего. Не. Прошу, - выделяя каждое слово, процедила юная чародейка. – Я не хотела этого говорить, вот закончу школу, и вы меня больше не увидите. Даю слово.       - Послушай Кэтрин, раз начали... – не выдержал все же я этих странных, неопределенных отношений, - давай начистоту. Ты мне правда нравишься. И как личность, и как ученица... И боюсь, даже больше, чем это. И это проблема, потому что я твердо убежден, что тебе это не надо. Ты блестящая ученица, ты Ибис, у тебя, я уверен, будет блестящее будущее. И я очень надеюсь, что я не выбор, и это лишь обычная юношеская влюбленность.       - Какая разница?! – голос девушки дрогнул. – Я просила свернуть эту тему! – слизеринка глубоко вдохнула. – Выбор вы или влюбленность – что меняется?! Одолжение мне не нужно. Чувства вины я не хочу, а отношения уж точно не строятся по принципу "Ну если нет другого выхода, то..."       - А я не собираюсь делать тебе одолжений, - отрезал я. - Всего лишь не хочу портить тебе жизнь.       — Это не в вашей власти. Сожалею, и не в моей тоже.       - А что ты будешь делать, если через год или два действительно влюбишься? Вдруг я - не выбор? М?.. – вкрадчиво поинтересовался я.       - Порадуюсь, - ядовито прошипела девушка, стиснув, до легкого хруста, руку в кулак. - Если это будет так, у меня, значит, может, будут отношения, романтические, - на щеках все отчетливее проступал румянец. - Вы отказали уже. Куда уж понятнее. Разжевывать это так сильно зачем?       - Я тебе приводил доводы собственной совести, - признался я. - Которую вообще-то мне надлежит слушать. Тебе шестнадцать, а мне уже больше тридцати.       - А без меня можно? – выпалила девушка. - Я все понимаю не хуже вас, и я не хотела вот это все говорить. Я прошу меня извинить. Мне нужно побыть одной, - поднимаясь, выдохнула она, очень торопливо выскочив за, однако, тактично закрытую дверь. Я, выругавшись сквозь зубы и с ужасом для самого себя наконец осознавая ответность этих ее чувств, попытался взять в руки прежде всего себя, спустя добрых минут сорок проверив дормитории факультета. До отбоя оставалось меньше часа, но Кэтрин, ожидаемо, там не было. И среди предполагаемых вариантов мелькнул один, заставивший довольно быстро оказаться на третьем этаже в туалете для девочек, ныне обжитом Плаксой Миртл. Где взору, вызвав по спине легкий холодок, предстала открытая темная дыра, уходившая в недра школы… Я подозревал, что в этом году это был далеко не первый визит туда девушки… И, попросив у несколько удивленной Минервы, попавшейся в том же коридоре, зеркальце, от души надеясь, что вот оно-то мне как раз и не понадобится и девушка подобного творить не собирается, просто забыла закрыть «дверь» в сердцах, отправился по ее следам.