Дарованная жизнь. Часть первая. Молодая Ибис

          Незаметно пролетело остававшееся от экзаменов Кэтти до ее выпускного время. Неделю, отпущенную нам, как я позже думал, на прощание перед разлукой, пусть не вечной, но все же, мы провели вместе. Каждую ночь я просыпался в холодном поту, мне снилось, что с ней случилось что-то плохое. И после этого я по несколько часов просто вглядывался в любимое лицо, запоминая каждую его черточку.             Кэтти сквозь сон сильнее жалась ко мне, видимо, тоже чувствуя тревогу. Дни мы проводили вместе, не расставаясь почти ни на миг, и казалось, что этой недели бесконечно мало. Но время неумолимо шло. И вот настал день, когда она прощалась со школой. Невзирая на возвращение Лестрейндж, Дамблдор решил провести выпускной бал для окончивших седьмой курс студентов. И я, как ни странно, был с ним солидарен. Потому что этот бал был хоть какой-то отдушиной и для них, и для нас в условиях начала новой войны. Хотя бы на один вечер он давал возможность забыться. А им еще побыть немного детьми перед взрослой жизнью…             В день выпускного Кэтрин была необыкновенно весела, летала по комнате, собираясь на один из самых важных балов своей жизни. Длинное, в пол, голубое платье с открытыми плечами, приталенное, с разрезиком сзади, свободное от бедра… Кэтрин была просто неотразима. Но собираясь делать прическу и макияж, она выгнала меня. Я, уже одевшись как подобает – рубашка, брюки и мантия – мне проще, я мужчина - вышел на воздух, на улицу. Вечером до того Кэтрин заставила меня при ней промыть голову, наложила какие-то чары на быстро пачкающиеся волосы и теперь моя прическа выглядела слегка презентабельнее…       - Волнуешься? – поинтересовался рядом со мной глубокий мужской голос, немного бархатный, немного строгий… Том Реддл, его ни с кем не спутаешь!             - Нет, это не первый мой выпуск, - я не волновался. Я думал о том, как быстро пролетели эти встречи, как миновали полтора года нашего счастья. Почти два года, и теперь нас ждала неизвестность.             - А Кэтти где? Собирается?             - Да, сказала, что это сюрприз. Так не хочу завтрашнего утра, она уедет и... - я вздохнул.             "Она уедет и я снова останусь один. Но она обещала писать и навещать, я не буду совсем одинок..."             - Она уедет не завтра, а послезавтра. И не домой… К Петунье в гости поедут, на неделю.             - К Дурслям? Зачем? – недоуменно смотрел я на него.             - Потому что я хочу их обезопасить. У нас в городке кишмя кишат волшебники, около "Норы" наблюдались лазутчики, в общем, мы решили переехать на Гриммо и закрыть на трансгрессию извне. Ну и скрыть от посторонних глаз, где теперь штаб-квартира Ордена.             - А Дамблдор в курсе? Что вы переехали…             - Нет еще. Вот и поговорю с ним вечером. Я ненадолго, на два-три часа. Работа. Так вот, с домом надо дней десять повозиться… Гарри там пока не место, а одного его к Дурслям не пустит Кэтти. Но это всего на неделю!             - Думаю, Петунья дико обрадуется! – улыбнулся я, представив ее лицо. И через миг мы оба рассмеялись, подумав о реакции ее мужа.             А вскоре нас пригласили в Большой Зал. Я занял привычное место, Томас сел рядом со мной, в центре зала стоял один большой стол человек на семьдесят… за который сели все выпускники и ребята – гости выпускников, с младших курсов. Среди таковых был и Гарри, и даже кажется Драко. А стол для преподавателей был немного увеличен, для гостей. Среди них был и Римус, и родители некоторых учеников, ну или там бабушки всякие, если дети из семей волшебников.             Мы с Томом и Люпином обсуждали наши собственные выпуски. И вот Минерва пригласила учеников. Шармбатон и Дурмстранг – без сбежавшего Каркарова – уже отбыли давно, никого лишнего не было. Все ученики были облачены в строгие черные мантии, все волновались. Стройная шеренга из сорока человек, как семь лет назад на первом курсе. Я улыбнулся Кэтти, нежно посмотревшей на меня в ответ.             - Вы стали взрослыми. И вместе с этой ночью от вас уйдет детство. Это печально, но это и радостно. Ведь теперь каждый из вас сможет сам выбрать свой путь, сможет найти свою любовь, создать семью, или посвятить себя работе. Грустно прощаться с детскими годами, но храните их в сердце и ваша жизнь будет освещена их светом. – Дамблдор говорил об ответственности, о уме, о дружбе и любви, ненависти и равнодушии… Умный совет, доброе наставление, мы все понимали, как сложно сейчас ребятам-ученикам.          Закончив речь, директор вызвал деканов факультетов для вручения дипломов студентам. Начали с Равенкло, потом Пуффендуй, Гриффиндор и наконец Слизерин…             - А сейчас диплом об окончании Хогвартса получит девочка, первая за последние лет четырнадцать, у которой все «Превосходно» и это при всех окружающих ее условиях! Кэтрин Реддл! Гордость Хогвартса!             Я вручил ей диплом, а когда сели за стол вновь, заметил, что держу в руке аккуратно сложенную бумажку. Официальная часть заканчивалась нашими напутственными речами. Я пожелал своим ребятам удачи, счастья и здравого рассудка в любой ситуации… И вот они сняли мантии. Обилие красок – зеленые, белые, красные, желтые, темно-сиреневые и каких только еще платьев не было, аккуратные красивые прически. Все же им еще хотелось уловить и задержать кусочек детства…             А вот Кэтти куда-то пропала. И вместе с ней Том, а Римус на мой вопрос лишь пожал плечами.             - А теперь традиционно неофициальная часть. И для вас решил исполнить песню «Зимняя ночь» сам... Хотя не буду говорить, это интрига… Прошу вас! - едва директор сел, раздалась музыка, исполняемая настоящей приглашенной группой. И голос – сильный, глубокий, бархатный баритон. Том?! Но еще больше мой шок усилился на втором куплете, его пела Кэтрин – завила волосы до кудряшек и оставила так. Едва ли не впервые за наше знакомство в туфельках на каблучке... Безумно красивая! Я не в силах был отвести от нее взгляд.             Я наконец прочел записку: «Когда все отвлекутся, может, погуляем вдвоем? Хочу побыть с тобой наедине»…             Кэтти…             Она пела прекрасно, они оба пели так, словно это были и не они, а ангелы, подобное пение редко можно услышать. После песни Реддлов заиграла музыка для медленных танцев. Я пригласил Кэтти, как лучшую студентку. Прижав к себе хрупкое девичье тело, я прошептал ей на ушко:             - Еще минут через сорок проводим твоего папу и пойдем…             - Ты мой самый лучший, - Кэтти нежно улыбалась мне. Нежно и весело.             В Зале наш вальс заметили и смотрели на нас, мы «засмущались» и отошли в сторонку. Еще за столом я позволил себе рюмку огненного виски, Кэтти выпила бутылочку сливочного пива. Вроде все нормально, но что-то не то, не хотелось быть совсем уж серьезным… А уж когда Том ушел, Римус и Гарри отвлеклись на разговор с появившейся откуда-то Тонкс, мы сбежали из толпы… Молодежь веселилась, преподаватели тоже. А мы, дойдя до Озера, обошли его и остановились на опушке Леса.             - Звезды, такие яркие… - подняла голову Кэтти, – а какая из них Сириус? – я показал, прижав ее к себе за талию. – Красивая… А Полярная? – я показал. Хотя складывалось впечатление, что она надо мной подшучивает. Лучшая студентка, как-никак!             - А вообще кто-то учил Астрономию и… - она не дала мне договорить, приникнув к моим губам поцелуем… Острый язычок скользнул в мой рот, поцелуй стал глубже, я почувствовал, что начинаю отвечать взаимностью ее желаниям… Казалось, мы целовались бесконечно, каждый поцелуй сменялся словами любви и новым поцелуем…             - Я никогда не забуду эту ночь... А ты? - прижалась она ко мне уже под утро.             - Тоже. Все, что связано с тобой, я никогда не забуду!             Была уже ночь, выпускной бал заканчивался, а мы все еще лежали на покрывале, брошенном на траву, смотрели в звездное небо и ждали первый рассвет ее совсем взрослой жизни. У нас оставались еще сутки до расставания. И потом когда мы увидимся снова – думалось, что скоро. А вот когда увидимся наедине и надолго… Знало это только Небо…