XXXVI. Третья сторона медали
3 декабря 2021 г. в 21:42
Солнечный луч, пробившись в окно и посветив в глаза, разбудил меня. Еще не отойдя от дремы и не открыв глаза, я почувствовал знакомый и любимый запах шалфея… Так пахла кожа моей Кэт, а тепло рядом говорило, что она сейчас здесь. При воспоминании о прошедшей ночи губы невольно растянулись в улыбке. Прекрасная ночь… Одна из лучших, потому что с ней рядом…
- Солнышко… - прошептал я, открывая глаза. Потому что боялся, что если она спит – разбужу ее движением или голосом, чего, собственно, мне и не хотелось.
- Да, любимый? – раздался над ухом родной голосок. Кэтти приподнялась от подушки, как раз когда я открыл глаза. И ласково улыбалась своей неповторимой улыбкой, похожей на улыбку, наверное, счастья. Ангела…
- Доброе утро! – улыбнулся я, притянув ее к себе и нежно поцеловав в щеку, – моя красавица!
- Перестань! – Кэтрин стукнула меня по плечу, поморщив носик. – Никакая я не красавица, просто симпатичная!
- Ну уж нет, моя симпатичная! Не смей перечить! – не отпуская ее, я заглянул в ее глаза, – для меня ты – самая красивая. И не докажешь обратное…
- И не собираюсь, - последовал ответ, прерванный нежным поцелуем. Тепло ее тела, ощущение нежной кожи… Это стало истинным удовольствием для меня еще за прошлые годы и сейчас, после столь частых и долгих разлук, после ее мнимой гибели, напугавшей меня до смерти, ощущать ее рядом было практически счастьем…
- Северус, я собираюсь вставать! – прервав поцелуй, она тряхнула кудряшками. – Отпусти меня!
- Неа… - я помотал головой, сильнее обняв ее. Девушка посмотрела на меня, улыбнулась и укусила за кончик носа. Я разжал объятия. Мне было не столько больно, сколько даже наоборот – приятно. Ее прикосновения всегда были мне приятны, даже выраженные в такой вот форме… Но сердить ее не хотелось - надутая мордочка, конечно, милая, но все же хуже улыбки.
Кэт же, проворно встав, мгновенно надела мою рубашку, лежавшую на полу. Я успел только сесть и оглядеть спальню. Кэтрин застегнула несколько пуговок и с улыбкой посмотрела на меня.
- Будешь ходить с голым торсом, раз не успел одеться! Да и мне так больше нравится! - рубашка была ей велика, поэтому прикрывала ее ножки почти до середины бедра. И, надо заметить, она ей очень даже шла, это выглядело мило. Светлая кожа контрастировала с черной тканью, длинные рукава закрывали маленькие худенькие ручки, и сама рубашка была на ней как короткий халатик или платье… Открывая кожу ее бедер, она закрывала ее животик, плечи… И Кэтти почему-то казалась такой по-детски милой и хрупкой, что хотелось прижать ее к себе, увести от всех опасностей и никогда не отпускать…
- Тебе идет! - улыбнулся я, надев протянутые ей брюки. – Очень мило смотришься!
- А я давно уже хотела надеть твою рубашку, - призналась она, – мне в ней тепло, уютно… И пахнет тобой!
- Любишь мой запах? И чем я пахну?
- Для меня тобой пахнет Амортенция, запах лаборатории, шоколад и кофе… Как и ты сам… Кстати, о кофе. Сварить? Ты же его любишь… - улыбнулась любимая.
- Не откажусь… - я кивнул. Кэт ускользнула на кухню, я застелил постель и прошел к ней. Из маленького кувшинчика на плите доносился ароматный запах кофе, рядом еще что-то варилось. Кэт умела готовить, и готовить потрясающе вкусно. Но вот ее кофе я еще ни разу не пил. Тосты с джемом, бекон и фрукты, салатик… По-настоящему вкусное меню.
- Ты решила меня побаловать? – обнимая ее за талию со спины, спросил я. – Покормить вкусненьким…
- Да, я решила устроить тебе сутки семейной жизни, и себе тоже… - положив ладошки на мои ладони, улыбнулась девушка, немного повернув ко мне голову. – Умывайся и садись за стол! – следующие часы были мерными и уютными, спокойными… Кэтти в моей рубашке и босиком сидела сначала за кухонным столом, с нежнейшей улыбкой глядя на меня. Маленькая, худенькая, она наелась быстро и потом просто ждала. Я помог ей убрать посуду и потом мы переместились в гостиную, где моя малышка уселась мне на колени и ласково провела рукой по моей груди, это прикосновение вызывало только самые лучшие ощущения и эмоции.
- Я, наверное, сюда перееду, осенью, когда работать начну, ну или даже в школу, - она положила голову мне на плечо. – Папа согласился на стажера в мракоборцы, буду охранять Хогвартс.
- Будем чаще видеть друг друга, - улыбнулся я. – Я так скучал по тебе весь этот год. Так редко тебя видел…
- А я скучала по тебе. Каждый вечер о тебе думала перед сном, и мне так хорошо спалось, так спокойно… А ты мне еще письма писал, я их все сохранила.
- Как и я твои! Но ты гораздо лучше, чем твои письма. Ты любимая…
- Когда-нибудь мы с тобой уже никогда не будем расставаться, война закончится и мы будем вместе. Всегда! – уверенность в ее голосе всегда нравилась мне. Я и сам искренне хотел верить, что все будет хорошо. Вот только иногда все выглядело довольно плохо. Но война есть война и исход ее мы вполне можем изменить. Сделать лучше для нас.
- Конечно, Зайка. Конечно! – улыбнулся я. – И потом я тебя уже не отпущу, и не мечтай!
- И не мечтаю! – Кэт потерлась носиком о мою щеку. – Опять не брился? – послышался возмущенный голосок. – Ты колючий!
- Прости… - нежно поцеловав ее в щечку, ответил я. – Так какие у тебя планы на сегодня после обеда?
- Ты уйдешь в обед? – я кивнул. – Пойду домой и буду помогать папе и Рему накладывать защитные чары, - она пожала плечиками. – Через недельку уже получу документы и карточки из университета и пойду устраиваться на работу. Еле уговорила папу… - Кэтти улыбнулась. – Потом твоя малышка тоже будет работать.
- Моя малышка становится совсем взрослой, - улыбнулся я. – Но это не плохо! Ты становишься серьезнее, умнее…
- Вот за это я тебя и люблю. Не считаешь меня маленькой! – Кэтти нежно поцеловала меня. – Знаешь, а тебе идет так. Без рубашки! Даже не хочу ее тебе отдавать!
- В таком случае мне придется уйти без нее и так идти через школу, - я изобразил коварную улыбку, – мимо студенток.
- Ну уж нет! Это могу видеть только я! – рассердилась Кэт. – Никаких походов в школе без рубашки!
- Но ты же не отдашь!
- Тогда ты никуда не пойдешь! – Кэтти рассмеялась, я нежно коснулся ее губ своими, забывая во время этих поцелуев обо всем, кроме нее. Она стала для меня всем, и она стала дороже всего. Мне нередко вспоминалось начало наших отношений, и все чаще я осознавал, что хочу быть только ее, только с ней. И в такие минуты верил, что так и будет. Что отныне я только ее.
Время мчалось незаметно.
Но все на свете имеет конец, и ближе к вечеру мне все же пришлось уходить. Кэтти накормила меня обедом, очень вкусным. Кстати, сваренный ей кофе был просто изумительным. Мы распрощались и она ушла домой, а я – в школу… Вечером я с улыбкой вспомнил наши сутки вместе и немного нахмурился при воспоминании о ее соседке – мешавшей нам поначалу и сунувшей нос в жизнь Кэтти, хотя это позже показалось даже немного забавным…
Какое-то время все было тихо, и Белла со своим коварным планом, о котором пока знал только Долохов, не беспокоила мирных волшебников. Однако долго так длиться не могло, шла война. И вот, дав нам короткую передышку, судьба повернулась к нам. Ну не скажу что спиной. Боком.
- Профессор Снейп, профессор Дамблдор просит вас немедленно быть в его кабинете. Там собрано срочное совещание профессоров и лекарей… - дав студентам задание, я поспешил к Альбусу, гадая, что случилось. Дверь была открыта и прямо передо мной поднималась Минерва.
- Очень хорошо, все в сборе, - заметил директор, когда зашел я и следом за нами – Флитвик. – Дело в том, коллеги, что мы только что столкнулись с абсолютно нам неизвестным случаем применения магии…
- А что случилось? – спросила МакГонагалл. Преподаватели и сотрудники больницы молча расступились и мне стал виден диван, на котором лежал очень хорошо знакомый мне человек. Том Реддл. Его глаза были открыты, но и дыхание, и неподвижность были такими, словно он спит, и в то же время глаза двигались. Не паралич. Вообще непонятно что.
- Мы не знаем, что это, и как это лечится, - заметил кто-то из врачей. – Мы даже не в силах понять, спит он или это паралич. Его нашли буквально минут двадцать назад. У ворот школы. Подозреваю, что он успел трансгрессировать, и после этого сразу случилось вот то, результат чего мы видим.
Его речь прервало появление запыхавшегося Гарри. Мальчик влетел в комнату и пытался отдышаться.
- А что случилось? Вы меня вызвали, директор? – тут он заметил Тома. Глаза Гарри расширились, он около половины минуты, не моргая, смотрел на своего опекуна. Но после парнишка как-то посерьезнел и даже стал казаться старше и солиднее.
– Кэтрин уже сообщили? – кто-то сказал «нет», - это даже хорошо, ее нужно подготовить, для нее это будет шок. Дядя жив?
- Жив, но больше мы ничего сказать не можем… - ответили врачи.
- Нужно будет сначала сообщить сестре, что произошло, подготовить, я, наверное, сам попробую это сделать… Так что произошло? – но ему никто не успел ничего пояснить. И предупредить Кэтти тоже никто не успел. Потому что на лестнице раздались легкие шаги и звонкий немного возмущенный голосок, напевавший что-то.
- А что тут такое происходит? – улыбнулась Кэт, зайдя. – И что это вас так много? – я открыл было рот, Гарри тоже. Но сотрудники Мунго молча, с лицами, выражавшими соболезнование и сочувствие, расступились перед ней.
Кэтти подняла взгляд на диван. Улыбка медленно сползла с ее лица, глаза наполнились слезами, и Кэтти слегка оступилась. Ее тут же подхватил близко к ней стоявший Гарри.
- Кто это сделал? – неестественно высоким голосом спросила Кэт, – кто применил к нему lethargum traem? Что произошло?! – Гарри сжал ее руку, и голос Кэт, повысившийся было еще сильнее, немного стих.
- Применил что? – вытянулись лица у лекарей.
- Это проклятье Хранителей. Кто это сделал?!
- Мы не знаем, Кэтти, мы таким его обнаружили… - извиняющимся голосом ответил Римус.
- Папочка… - Кэт, казалось, и не слышала этих слов. – Папа… - она вздрогнула от слез. Меня наконец отпустило налетевшее при ее появлении оцепенение и секунду спустя я взял ее за другую руку, встав напротив Гарри. Кэт же молча смотрела куда-то в стену и внезапно вздрогнула, вырывая руки.
- Нож у кого-нибудь есть? – и добавила. - Мне нужен серебряный нож. Именно нож а не что-то в него превращенное, и побыстрее… - пару минут спустя нож ей был принесен, точнее кинжал. Серебрянный. За ним ушел кто-то из профессоров, кажется. Мы с Гарри все еще стояли за ее спиной готовые подхватить в случае обморока или истерики. Но вот кинжал принесли, Кэт взяла его под настороженность всех остальных. И, пройдя пару шагов к дивану, провела лезвием сначала по ладони Тома, встав на колени. Выступила кровь. Медики шагнули к ней, но Альбус остановил их.
Кэт же резко провела лезвием по собственной ладони и приложила порез к порезу, что-то шепча на латыни. Нам оставалось только ждать, что будет. Постепенно глаза Тома закрылись, дыхание становилось все ровнее и положение тоже. Девушка сидела, низко наклонив голову и всхлипывая, но шепча, затем шепот ее сменился Песней Ибиси. После этих манипуляций, когда уже и часть медиков ушла, и часть профессоров, Том окончательно просто уснул. Теперь это явно был обычный сон.
- Спи, ты проснешься через год… - поднялась с колен Кэтти. – Большего я сделать для тебя не могу, спи спокойно.
- Кэт, а что с ним произошло? – спросил Дамблдор. Я снова сжал руку девушки, которую начинала бить дрожь.
- Хранители, думаю, применили к нему свое проклятье. Это когда человек не спит, нет, притом совсем… Но все его тело словно спит. Обычно жертвы сходили с ума либо же умирали. Ибиси могут от этого исцелить, но разбудить мы не властны. Сократить срок и только. И еще сделать это нормальным обычным сном, - Кэтрин сжала мою руку. – За ним не надо повышенного ухода, просто присматривать, - она посмотрела на врачей. – Я оформлю для него все документы.
- Хорошо! – ответил кто-то из сотрудников Мунго. – Мы приготовим для него место в, пожалуй, одиночной палате. Это проклятье?
- Да, можно сказать да. Проклятье… - все так же с полными слез глазами Кэт кивнула.
- Тогда палата будет в соответствующем отделении, - ответил тот же сотрудник. И волшебники из Мунго ушли. Сейчас уже оставались только мы - я, Флитвик, Дамблдор, Минерва и ребята. Ну и если можно так выразиться – Том. Кэт, которую уже давно трясло, теперь расплакалась, Гарри обнял ее, а я бережно погладил по руке.
- Все позади… - заметила Минерва. – Папа ведь проснется?
- Через год… - сквозь слезы кивнула Кэт. Кровь из ладони Тома давно уже не шла, а вот из ее ладошки еще сочилась. Я вспомнил, что песня Ибиси в принципе слабо действует на саму Ибисю. Минус их дара – себе не помогать.
- Все будет хорошо, ты умничка, - Минерва погладила Кэтти по голове. – Поплачь, тебе сейчас это даже нужно. Представляю, что ты чувствуешь… - постепенно нам всем – я старательно говорил нейтральными фразами – Гарри – удалось успокоить ее. Тогда-то Дамблдор и отдал ей записку, которая была при Томе.
«Das ist den Anfang nur», - гласила она. Моих знаний немецкого хватило, чтобы прочесть только слово «Это». Но Кэт поняла.
- Это только начало, - вздохнула она. – Интересно, что дальше? Убивать будут? Гарри, прошу тебя, осторожнее. Это уже не твоя, это моя война и враг этот страшен тем, что я его не знаю.
- Я буду осторожнее. Правда! – очень серьезно кивнул Гарри. Я снова подумал о том, что он совсем, в общем-то, неплохой мальчик. Он уже начинает серьезнеть. Это плохо, да… Но в условиях войны ему это было очень нужно.
- Теперь еще нужно будет решить вопрос с опекуном Гарри, - заметил Римус, – мне не дадут. Работы нет. Получается Сириус…
- Ты забыл обо мне? – посмотрела на него Кэт. – Я с сегодняшнего дня уже практически работаю и у меня все для Гарри есть. И дом на год мой, потому что папа не сможет им пользоваться. И вообще…
- Но ведь Сириус его крестный… - робко заметил Люпин.
- А я сестра. Так вот. Что бы там ни было и кто бы там ни хотел. Опекуном буду я.
- Скажи это Сириусу…
- И скажу! – с уверенность парировала она. Чуть позже они с Римусом ушли, Кэт уже успокоилась. Перед уходом она еще проводила Гарри и после подошла ко мне.
- Спасибо, что проявил толику заботы. Не побоявшись Гарри… Мне… Ты знаешь, мне на самом деле повезло, что вы были рядом. Вы стали моей опорой, оба… - она прижалась ко мне. – Обещай, что будешь осторожен.
- Обещаю! – серьезно ответил я.
- Я люблю тебя, - прошептала она. – Больше жизни, и да, обещаю тебе быть осторожнее, с этого дня мы втянуты в две войны… Две разных войны. И враг в каждой очень даже силен. Но мы победим, главное, верь… - она улыбнулась мне. – И просто будь…
Две разных войны. Да. Это было так, вот только тогда мы еще не знали, что они переплетутся. Станут одной огромной войной… С того дня ситуация перестала казаться легкой окончательно. Но все же, хотя и произошло много всего в следующие года, две войны, став одной, стали даже проще. И тогда мы еще не знали, что будет дальше. Кому суждено это знать? Только, быть может, судьбе. Но не нам…