40 недель

5 недель Когда она сообщает ему новости, Малдер вдруг понимает, что не ждал этих слов. Дело в том, что он почитал исследования. По статистике, шанс на удачный исход процедуры колебался по шкале где-то от "скорее ад замерзнет" до "невероятно повезло". И вот, в подтверждение последней сентенции, Скалли стоит и улыбается ему. До тех пор, пока молчание не затягивается. Ее улыбка увядает, и Малдер понимает: у него есть всего две секунды, чтобы дать ей понять - он просто ошеломлен этой новостью, а не сожалеет. - Скалли, это... это реально круто. Я просто, ну... вау. Слишком много слов, слишком много суеты. Вряд ли это прозвучало достаточно убедительно. Она отступает на шаг и, сняв пиджак, кладет его на подлокотник кресла. Взгляд Скалли словно приклеился к полу: она не поднимает глаз, а ведь Малдер так отчаянно старается улыбнуться ей. - Здорово, правда? - повторяет он. - Да... - она медлит, словно не до конца уверена, как он отнесется к ее словам. - Просто срок еще очень маленький. Многое может произойти. Зайдя на кухню, Скалли открывает дверцу холодильника и достает из упаковки 'Эвиан' одну бутылку. Малдер, следуя за ней, стоит в дверном проеме и смотрит, как она пьет. Ему воду не предлагают. Возможно, это означает, что теперь он сам может хозяйничать на этой кухне. Хотя более вероятно другое, Скалли просто дает ему понять, что он облажался. Непонятно, правда, когда и в чем именно. Но Малдер знает твердо: облажался. - Что ты имеешь в виду? - уточняет он. - Ты ведь уже сорвала джек-пот, и... - ...и риск спонтанного выкидыша на этом сроке достаточно высок, а в моей ситуации, полагаю, еще выше. Где-то двадцать пять процентов. - Спонтанный выкидыш... - повторяет Малдер, и эти слова обжигают его губы. - Невынашивание, - уточняет Скалли. "А то ты сам не знаешь", - звучит в ее последующем вздохе. Он молча переваривает услышанное, а она тем временем допивает воду и открывает еще одну бутылку. Интересно, такая сильная жажда - один из спутников первого триместра, или Скалли мутирует в двугорбого верблюда? Ему нужно больше читать о беременности. А еще нужно что-то сказать прямо сейчас. - Ну, раз риск - двадцать пять процентов, значит, остается еще семьдесят пять на благоприятный исход дела. - Теоретически, - напоминает Скалли. Вокруг ее рта отпечатался след от горлышка бутылки. Допив, она скрывает отрыжку, приложив ладонь к губам, и Малдер вдруг задумывается: когда у беременных начинается тошнота. И если она начнется, что ему следует делать? Нужно больше информации. 7 недель - Ты уже сказала маме? Скалли поднимает голову от отчёта, того самого, который - Малдер уверен - ждал своей очереди в его списке дел вот уже три недели. И как раз сегодня он собирался взяться за него. - Да. Ее голова вновь склоняется к отчёту. Ему нравится Мэгги. Она сильная, добрая и всегда оказывается рядом со своей дочерью в нужный момент. Заполучить в матери Мэгги Скалли - все равно что выиграть в лотерею при рождении. - А она знает, что я... ну... вовлечён? Скалли снова глядит на него. Губы ее беззвучно вышептывают слово "вовлечён" так, словно она не слышала его прежде. - Да. Итак, Мэгги Скалли в курсе, что он подрочил в стаканчик. И как прикажете на это реагировать? Было бы ему легче, если бы Мэгги знала, что он не воспользовался ни одним из тех видавших виды журналов, что персонал клиники оставляет на виду у доноров спермы? А вместо этого предпочёл представлять, как ее дочь трется о его колени, задав юбку и расстегнув блузку? Нет, вряд ли. Ему точно было бы не легче, знай Мэгги об этом. Впрочем, у него имелись и другие фантазии относительно Даны Скалли. Те, что характеризуют мужчину не как озабоченного самца. Те, что больше подходят под описание "заниматься любовью", нежели под "поторопись и кончай, пока кто-нибудь не заметил, что в нашем кабинете за закрытой дверью горит свет". - Представляю, как она воодушевилась, а? - Мама очень рада за меня, да, - соглашается Скалли, уже не поднимая глаз от отчёта, и морщинки на ее лбу становятся заметнее. - Малдер, ты не можешь указывать болторезы в отчёте о расходах. - Но без них мы бы не попали на тот склад. - Потому что у нас не было ордера. Хочешь привлечь внимание к этому факту? Потому что, если кто-то заметит... - Ладно. Сам заплачу за болторезы. Давай чек. Она протягивает ему измятый и грязный клочок бумаги. Чек лежал у Малдера в кармане брюк, когда во время расследования агенты попали под дождь. В очередной раз. - Ты принимаешь фолиевую кислоту? Скалли откладывает карандаш в сторону и смотрит на напарника так, будто он спросил, не сидит ли она часом на героине. Он кладёт локти на стол, сцепив руки в замок. - Ну, просто я слышал, что это полезно в первом триместре, поэтому и спросил. Неосознанно повторив его позу, Скалли окидывает Малдера взглядом от макушки до подбородка и обратно, и, наконец, смотрит ему прямо в глаза. - Фолиевая кислота, кальций, витамин В12, уколы прогестерона и два рекомендованных мне вида витаминов для беременных, после приёма которых так и тянет выблевать всю утреннюю овсянку. Я завязала с кофеином, алкоголем, ограничила потребление сахара и соли. И все равно: каждый раз, идя в туалет, я боюсь, что обнаружу кровотечение. Малейший приступ боли пугает до чёртиков, потому что может привести к... Она резко умолкает, прикусывая губу. А потом качает головой, не в силах продолжать. - Прости, Скалли. Мне не стоило спрашивать. Да уж, стоит добавить еще один пункт к списку того, чего нельзя делать. - Все в порядке, - шепчет она. Снова берет карандаш и вырисовывает восьмёрки и треугольники на листке для записей до тех пор, пока бумага не рвётся. - Я и сама не думала, что отреагирую, как... сама не знаю. - Я могу чем-то помочь? Хотя, пожалуй, лучшая помощь тут - молчание, тут же добавляет он про себя. Потому что со словами как-то не складывается. Скалли негромко фыркает, улыбаясь при этом так грустно, что он понимает: настроение ей поднять сегодня не выйдет. - Купи мне буррито-гигант по дороге домой. Она кладёт так и не завершенный отчёт в папку и достаёт свою сумку из ящика стола. Буррито-гигант? Это же реально огромная порция. Настолько, что сам он может осилить за раз только один такой буррито, тогда как обычных съедает по три штуки. - Гигант, Скалли? Она грозит ему тонким пальчиком. - Даже не начинай. В ближайшие тридцать три недели здесь командует мой чёртов аппетит. Малдер ухмыляется ей вслед. Кажется, зрелище намечается презабавное. 9 недель Маленькая чёрная буква D красуется на запястье агента Наусса. С другого конца комнаты для совещаний она вполне может сойти за настоящую татуировку. Однако Малдер знает, что это просто оттиск печати. Такой же, что была когда-то и на его собственной руке. Много месяцев, если не лет, назад. D - по названию Doll House, клуба, и далеко не первосортного. Боже, Наусс, если уж идёшь тусоваться, то хотя бы убирай улики до начала совещания у заместителя директора ФБР. Приняв папку с делом от агента Килера, Малдер с любопытством пробегает его глазами, вполуха слушая Скиннера и вполглаза наблюдая за Скалли, которая ерзает на соседнем сидении подобно мухе, увязшей в сиропе. Как по будильнику. Третье утро подряд. - Извините. - Скалли резко отодвигает свое кресло, вставая, и торопится к выходу. Восемь пар глаз синхронно провожают ее. А Скиннер даже не сбивается с ритма. Через пять минут она возвращается: неизменно безукоризненная, разве что щеки чуть покраснели. Во взгляде Малдера - явный вопрос: "Ты в порядке?", и Скалли односложно кивает в ответ, просматривая материал, о котором шла речь в ее отсутствие. - Агенты Хандли и Эвертон заходят внутрь. Наусс и Грэйнджер прикрывают территорию с южной стороны здания, - инструктирует Скиннер. - Малдер и Скалли берут на себя центральные входы-выходы. Остальные - в укрытии с видеонаблюдением. - А если будут заложники, сэр? - интересуется Килер, поправляя на переносице очки в чёрной квадратной оправе. Новенький. Наверное, полгода как из Академии. Думает, что может спасти весь мир, ликвидируя злодеев одного за другим. Скиннер моргает, затем потирает глаза. - Кардинелло не берет заложников. Проверено опытным путём. В тишине слышно, как кто-то прочищает горло. В прошлый раз на операции с Рэндольфом Кардинелло было тридцать два убитых. Без заложников. - Но на тот случай, если заложники все же будут, у нас есть переговорщики, - добавляет помощник директора, явно надеясь обнадежить новичка. Малдер слышит, как Скалли делает глубокие вдохи-выдохи, с силой впиваясь ногтями в деревянную поверхность стола. Он и представить не может, насколько это паршиво - ощущать тошноту каждое утро. Да и не только утро. Недавно ему пришлось остановить машину, когда они ехали на задание. На этот раз его напарнице уже не до извинений: она просто выбегает за дверь, прижимая ко рту ладонь. Агент Хандли сдвигает свой стул, позволяя ей пройти, и, кажется, впервые смотрит Скалли в глаза, а не на задницу. До конца совещания она так и не возвращается в кабинет. Все расходятся - подальше от рабочих столов, разбавленного кофе и мыслей о том, что через каких-то двенадцать часов им придётся рисковать своими жизнями в обмен на зарплату, едва покрывающую основные расходы. - Агент Малдер, на пару слов. Как будто разговор со Скиннером и правда ограничится парой слов. Нет, скорее, это будет несколько сотен слов, перемежающихся выразительными вздохами и неодобрительным покачиванием головы. - Конечно. - Закройте дверь. Ну, супер. Помощник директора садится и указывает Малдеру на соседнее кожаное кресло. - О чем пойдет речь, сэр? Видимо, о моей напарнице, - мысленно добавляет Малдер, - которая сейчас снова сгорбилась над толчком в туалете здания Гувера, и к которой мне лучше поспешить, чтобы поддержать морально. А то и принести ей имбирного эля. Скиннер кивает в сторону закрытой двери кабинета. - С ней все в порядке? - Вы о Скалли? Выразительный вздох номер один. - Разумеется, о Скалли. На нашей с ней встрече в понедельник она выбегала подобным образом дважды. Скиннер и Скалли встречались в понедельник? Зачем? И почему без него, Малдера? Помощник директора поправляет очки и потирает уставшие глаза. - Тогда она сказала, что у неё грипп, - добавляет он. Малдер неопределённо кивает, и тут до него доходит, что Скиннер, похоже, волнуется, не вернулся ли к Скалли рак. Неудивительно, что бедолага выглядит так, будто сидит на стуле с гвоздями. - Сэр, она в порядке. Это не... в общем, Скалли по-прежнему в ремиссии. Скиннер шумно выдыхает, будто в горле у него сдулся воздушный шарик, и водружает очки обратно на переносицу. - Хорошо. В подтверждение своих слов помощник директора энергично кивает, но взгляд его все еще полон пережитых эмоций. - Спасибо, Малдер, - добавляет он. - Это всё, сэр? Скиннер машет рукой и отодвигает кресло. - Скажите Скалли, пусть едет домой. ...Он находит ее возле раковины в женском туалете. Глаза у Скалли покраснели, что особенно заметно на фоне бледной кожи. - Тебе лучше отсюда уйти, Малдер. - А тебе лучше не появляться сегодня на задании. - Все будет в порядке. Она выдавливает немного янтарного жидкого мыла из диспенсера в ладони и включает горячую воду. Малдер вытягивает ленту бумажных полотенец, и, оторвав одно, протягивает его Скалли. И тут раздаётся звук открывающейся двери. Чьи-то каблуки, процокав по кафельному полу, внезапно останавливаются. Агент О'Коннелл окидывает их обоих изучающих взглядом, после чего раздражённо шипит "Огоссспди", разворачивается и выходит из туалета. Оставляя Малдера и Скалли гадать, как скоро по Бюро поползут слухи. ** Они сидят, плотно прижавшись друг к другу, у задней открытой двери фургона, оба по-прежнему в бронежилетах. - Сколько? - выдыхает Скалли, пока дежурный медик обрабатывает рану над ее левой бровью. - Четверо погибших, включая Кардинелло, - отвечает Малдер. - Черт. - Лучше четверо, чем тридцать два. - Но Кардинелло мог бы дать показания при задержании. Она глубоко вздыхает и морщится, расстегивая жилет. - Вам бы сделать рентгеновский снимок рёбер, - комментирует врач, глядя на неё. - Хотите поехать с нами? Скалли качает головой. - Я в порядке. Просто устала. - Дело ваше, - он поднимает руки вверх в знак капитуляции. - Скалли. Она встаёт и оборачивается к напарнику. Волосы ее растрепаны, над бровью наклеен пластырь. Уже больше двух часов ночи. Как он вообще допустил, чтобы она попала в такой переплет? - Скалли, - повторяет Малдер, и в голосе его сквозит уже явное беспокойство. Глаза их встречаются, во взглядах - отчаяние и усталость. Он наклоняется ближе. - Тебе бы съездить провериться. Вокруг них - целое море агентов и членов команды. И, хотя никто не обращает внимания на Малдера и Скалли, она все же шепчет в ответ: - Мне нельзя сейчас облучаться. Тем более завтра и так прием у врача. А сейчас я просто хочу домой. Отвезешь меня? К тому моменту, когда Малдер подъезжает к дому Скалли, она уже спит на переднем сиденье машины, склонив голову на его свернутую валиком куртку. Он бережно ведёт ее наверх, в квартиру, через прихожую в спальню. Снимает с ее ног туфли, и она тут же сворачивается на кровати калачиком, зевая и бормоча неразборчиво: "Можешь остаться... если хочешь... поздно..." Малдер выпрямляется над кроватью, разглядывая Скалли и гадая над ее словами. Очевидно, она имела в вид “можешь остаться на диване". Да, точно. Он стелет дополнительное одеяло, сложенное в изножье кровати, и устраивается поверх него, не раздеваясь. Просто лежит и слушает, как глубоко и спокойно дышит во сне Скалли. К врачу поутру они едут вместе. Малдер не вполне уверен, как следует себя вести в такой ситуации и чего Скалли от него ожидает. Но, когда ее вызывают в процедурную, он остаётся ждать в коридоре. Напротив сидит женщина со сложенными на животе-горке руками. Очевидно, это Самая Беременная Персона из всех, что Малдеру приходилось встречать. На соседние стулья садится пара: мужчина ставит перед собой переносную люльку и начинает легонько покачивать ее кончиком носка. В люльке на первый взгляд лежит только розовое одеяльце с утятами, однако, приглядевшись, Малдер замечает и темноволосую головку. В рот засунут крохотный красный кулачок. Неужели все младенцы такие маленькие??? Все больше женщин на разных стадиях беременности заходят и выходят из кабинетов, пока Малдер ждет. И ждет, и ждет, и ждет. Исключительно из любознательности он листает брошюру о пользе грудного вскармливания, пока, наконец, не замечает, что Скалли стоит перед ним. - Узнал что-то новое? - она едва заметно улыбается. В ответ он лишь откашливается и встаёт, засовывая брошюру в стопку журналов с очаровательными младенцами на обложках. - Закончила? Они садятся в машину, когда он, наконец, решается спросить: - Ну и? - Ну и? - повторяет она. - Все в порядке? Скалли отгибает козырек с зеркальцем и обновляет помаду. - Все отлично. На трансвагинальном УЗИ зафиксировали сердцебиение. Эти слова застают Малдера в тот момент, когда он нагибается, поднимая упавшие на коврик ключи. Не веря своим ушам, он смотрит на нее снизу вверх, забыв выпрямиться. - Что? Так ты видела... видела... его? Скалли терпеливо улыбается. - Да. Там пока особо не на что смотреть, но да, видела. Он переваривает эту новость, перебирая ключи меж пальцами. - Сердцебиение... - Я проголодалась, Малдер. Можем заехать куда-нибудь позавтракать перед работой? Та блинная на перекрёстке Джефферсон и Третьей улицы вроде неплоха. Он заводит мотор, и они трогаются.