40 недель

31 неделя Когда она открывает ему дверь, он зол настолько, что пар из ушей идет. Теперь понятно, почему Скалли не подходила к телефону. На ней старая джинсовая рубашка и белые шорты, испачканные краской. Волосы подвязаны красным клетчатым шарфом. Из динамиков, стоящих в гостиной, доносится классическая музыка. Малдер устремляется внутрь, не дожидаясь приглашения. - Скалли, черт, это какой-то розыгрыш? Или ты действительно не в курсе о вреде краски? Эту вспышку гнева она воспринимает спокойно и продолжает невозмутимо посасывать через соломинку воду со льдом, лишь слегка подняв бровь. - Все окна открыты, и я была в маске. К тому же ничего сложного я не делаю, просто освежаю побелку. - Я же сказал, что сам покрашу. Скалли лишь пожимает плечами. Затем убавляем громкость в колонках. - Мне было скучно. - А, тебе было скучно? Если ребенок родится с предрасположенностью к токсикомании, винить в этом я буду тебя! - Переведя дух, он продолжает: - А лазанья у тебя осталась? Скалли достает из холодильника форму для выпечки и отрезает от лазаньи солидный кусок, выкладывает его на тарелку и отправляет в микроволновку. Будничность, с которой она разогревает для него остатки обеда, заставляет его почувствовать себя свиньей за то, что так накинулся на нее. - У меня здесь есть какая-то старая одежда? - вопрошает он с набитым ртом, полным лапши и рикотты. - Думаю, найдётся. Штаны и футболка в нижнем ящике моего комода. Малдер достает телефон. - Куда ты собрался звонить? - Вызываю подкрепление. - Малдер, честное слово, ты преувеличиваешь. Хочешь помочь - отлично, мы справимся сами. Он отрицательно качает головой, параллельно заводя разговор по телефону. - Привет, это я. Чем вы там, парни, заняты? Да? А что насчет Байерса? Нет-нет, ничего не случилось. Просто хочу попросить об услуге. Можете вместе с Байерсом подъехать в течение часа к дому Скалли? С меня пиво и острые куриные крылышки. Ага, отлично. Да, и наденьте какую-нибудь старую одежду. В смысле, у Байерса такой нет? Убрав телефон, Малдер самодовольно смотрит на Скалли, которая с недовольным видом скрестила руки на груди. - Ну и зачем это? - Собирайся, Скалли. Переоденься и отправляйся по магазинам. Сходи в кино или к маме съезди. Просто исчезни из квартиры до вечера, хорошо? - Над твоими манерами стоит поработать, Малдер. Они не впечатляют. - А прошлой ночью ты говорила совсем другое, - поигрывая бровями, заявляет он. ...Скалли возвращается к семи вечера, ноги опухли и гудят, в руках полно фирменных пакетов с покупками. Проходя по коридору к детской с закрытыми глазами, ведомая Малдером, она нервно хихикает, слегка спотыкаясь. - Итак, можно смотреть! Детское выражение ожидания на ее лице полностью окупает для него боль в спине от часового стояния на стремянке. - Вуаля! - продолжает Малдер. - Представляю вашему вниманию «Лист перечной мяты» с окантовкой из «Зачарованного леса». Она шумно выдыхает и улыбается, беря его за руку. - Малдер, получилось идеально. - Тут все зелёное, Скалли. - Именно так, как я и хотела. - Наш ребенок будет просто купаться в гармонии и балансе. Даже не сомневайся. Тридцать три недели Ни разу в жизни Малдеру не приходилось менять ребенку памперсы. Однажды на семейном сборище его кузина Патрисия попросила подержать младенца, пока она сбегает в туалет. Малдер держал его с величайшей осторожностью, так что малыш даже не проснулся. Мальчик это был или девочка, он так и не понял. У младенца было красное сморщенное личико, корочки на голове, и он забавно причмокивал во сне. А теперь Скалли попросила сопровождать ее на курсы по подготовке к родам, и он в ужасе от того, что придется демонстрировать свою родительскую несостоятельность перед всем классом. К счастью, в маленькой комнате для занятий, куда они заходят, не видать ни кукол, ни упаковок памперсов. Лишь стопка ковриков для йоги в углу да несколько улыбчивых семейных пар. Они находят себе местечко в конце класса, позади девушки и парня, которые представляются как Тори и Дилан.. Судя по всему, оба они родились позже, чем Малдер получил водительские права. И, поскольку вокруг только и слышно что "это ваш первый ребенок?", Малдер вежливо интересуется о том же у Дилана и Тори. Перед тем, как ответить, Тори выдувает большой пузырь из розовой жвачки. - У меня первый, да. А у Дилана уже двое парней. Что ж, очевидно, Дилан ведёт в этом соревновании. Малдер устраивается позади Скалли, одетой в чёрные леггинсы и тонкие носки, а она откидывается, опираясь на него спиной. Парное дыхание дается им довольно легко. Инструктор советует представлять, будто надуваешь воздушный шарик, делая короткие, быстрые вдохи-выдохи. Малдеру больше по душе вообразить, что именно так он будет дышать, убегая от пришельца-Охотника. Он шёпотом делится этим наблюдением со Скалли, и она внезапно разражается громким смехом. Все остальные перестают делать упражнение и поворачивают головы в их сторону. Определённо, они - пара ненормальных. В конце урока их ждет учебный фильм о родах. Свет гаснет, и на экране появляется изображение. Первые кадры вполне ничего себе, могут сойти за легальную обнаженку, решает Малдер. Но затем обстановка накаляется, и Скалли периодически косится на него, словно проверяя, справится ли он с этой визуальной травмой. Когда с экрана раздаются первые крики, он переплетает свои пальцы с пальцами Скалли, а она успокаивающе похлопывает его по руке. Теперь против своей воли Малдер не может оторвать глаз от экрана. Это как страшная авария, на которую невозможно не смотреть. Вопли, кровь и черт знает что еще... То, что там происходит, хуже, чем "Экзорцист", "Хэллоуин" и "Крик" вместе взятые. Чтоб его, Скалли ведь не собирается *всерьез* пройти через всё это?! Он глядит на нее с таким ужасом и отчаянием в глазах, что она, явно прочитав его мысли, шепчет: "Все в порядке". Но это не так. Ничто в процессе родов на экране не напоминает ему сейчас о порядке. Черт, должен же быть какой-то иной способ получить живого и здорового ребенка в результате беременности?! Никогда прежде Малдер не был так счастлив от одной мысли о том, что он - мужчина. После занятий Скалли просит остановиться у кафешки, чтобы выпить молочный коктейль. Как она вообще может думать о еде после такого? Он заворачивает к "Макдональдсу", невнимательно ставит машину на «паркинг» и опускает голову на руль. - Прости, Малдер. Нужно было тебя подготовить. Он смотрит на нее и качает головой. - Скалли, ты не будешь в этом участвовать. Должен быть какой-то иной выход. У нас в запасе еще семь недель и мы, черт, мы просто обязаны что-то придумать! Она прищелкивает языком и смеётся, поглаживая Малдера по спине. - Боюсь тебя разочаровать, но именно так все и будет. Женщины рожают тысячелетиями, и человеческая раса все еще не вымерла, так что все в порядке. Моя мама рожала четыре раза. - Почему... зачем она проходила через это снова и снова? Скалли вновь усмехается. - Думаю, все дело в том, что в итоге ты получаешь на руки прекрасного здорового младенца. По крайней мере, мне говорили, что дело того стоит. Он дважды сглатывает. - Ты правда не боишься? - Конечно, боюсь. Немножко. Но ведь со мной будешь ты, - она снова касается пальцами его руки. - Только вспомни, с чем нам уже приходилось иметь дело. Малдер согласно улыбается. - Ты права. Кто еще может похвастаться тем, что видел мутантов? Или разоблачал правительственный заговор? - Или отправлялся на спасение своего партнёра в Антарктику? - подхватывает она. - Точно. Рождение ребёнка в сравнении с этим - ерунда. - Ну, с этим заявлением я бы не спешила. Она достает ключи из замка зажигания и бросает ему на колени. - Теперь ты просто обязан хотя бы купить мне шоколадный коктейль. - Даже не знаю, Скалли. Ты сама сейчас как большой ребенок. - Заткнись, Малдер. Иначе я заменю все твои видеокассеты с порно на учебные записи родов. 35 недель С осторожностью Малдер отстраняется: не по собственному желанию, скорее, по необходимости. Будь его воля, после секса он оставался бы внутри ее тела, постепенно засыпая на пост-оргазменных волнах расслабления. Однако сейчас Скалли нетерпеливо постукивает пальцем по его бедру, и он знает, что это означает. Ей нужно в туалет. Опять. Так что, запечатлев на ее обнаженном плече поцелуй, Малдер без возражений перекатывается на спину. Скалли шлёпает по коридору, и он практически слышит вздох облегчения, аккомпанирующий журчанию тонкой струйки. - И всё? - ухмыляясь, комментирует он. - Очень смешно, Малдер. Мочевой пузырь у меня не полон. Но в туалет хочется постоянно, потому что ребенок давит на внутренние органы, он уже узурпировал практически все свободное пространство... - Скалли возвращается в постель и внимательно оглядывает его, растянувшегося поперёк кровати и зарывшегося в её подушку. - ...И мне интересно, в кого это пошел наш ребенок. - Хватит говорить "ребенок", Скалли. Можешь уже сказать "он" или "она". - Нет. Тогда следующий час ты проведешь, угадывая, правильно я использовала местоимения или хотела тебя запутать, и дело кончится тем, что ты снова начнешь убеждать меня, что совсем не хочешь знать пол, при этом пытаясь заставить меня проговориться. Забрав у него свою подушку, она вертится, пытаясь устроиться в максимально удобной для сна позе. Малдер протягивает ей еще одну, длинную, и Скалли зажимает её между коленями. - Ладно. Может, тогда просто скажешь мне? - Ну уж нет, Малдер, - хрипло смеётся она. - Поезд ушёл. Осталось-то всего пять недель. По сравнению с теми тридцатью, что прошли, пока я с тобой спорила, как называть ребенка, это совсем немного. - Ладно. Я правда хочу, чтобы это был сюрприз, - он утыкается ей носом в шею. - Знаю, - она притягивает его руку к себе на живот и удовлетворённо вздыхает. - Останешься? - Хочешь, чтоб я остался? - Только если ты сам хочешь. - Я бы остался. Заведешь будильник, ладно? - Ммм-хм... - В общем, тебе решать. - Малдер, ты же знаешь, что можешь ночевать здесь, когда захочешь. - Да уж, впечатляющее гостеприимство. С явным внутренним напряжением Скалли отстраняется от него. - И что это означает? - Не знаю, - угрюмо бормочет Малдер. - Ты спросил меня, можно ли тебе остаться, и я ответила: хорошо. - Нет, я спросил, хочешь ли ты, чтобы я остался, а ты ответила, что я здесь всегда желанный гость. Немного не этих слов я ждал, понимаешь? - Тогда чего ты ждал, письменного приглашения? В комнате воцаряется напряжённая тишина. - К чему всё это ведёт, Скалли? - Малдер, уже поздно, и... - Она вздыхает и трёт глаза. - Потому как это закономерный вопрос, не так ли? Видишь ли, я не хочу показаться сволочью, просто пытаюсь понять: чего ты ждёшь от меня? - Чего я жду? Я жду, что через четыре-пять недель моя жизнь коренным образом изменится, Малдер. Коренным. Я буду нести ответственность за жизнь другого человека. Перестану принадлежать себе, и не на какой-то короткий промежуток времени. От нужд ребенка станет зависеть любое принятое мной решение. И иногда эти решения будут вынужденными для меня. Он садится на край кровати, переваривая услышанное. Перед глазами мелькают картины нарисованного ею будущего. - Так ты думаешь, что я... неспособен на это? Так что нет смысла меня и... вовлекать? Её молчание - красноречивее любого ответа, хотя голос Скалли, когда она начинает говорить, звучит печально и устало. - Я просто не хочу надеяться на то, чего ты не сможешь дать. Это будет нечестно по отношению к нам и к ребенку. - Просто для ясности, Скалли... И чего я не смогу тебе дать? - Малдер... - Нет, я хочу знать, что ты имеешь в виду. Стабильность? Надёжность? Обязательность? Какое-то время Скалли молча и задумчиво смотрит на сгустившуюся тень. - Верность? - добавляет Малдер мягко. Она вздыхает, но так и не отвечает ему. - У меня никого не было на протяжение нескольких лет, Скалли. Думал, это что-то для тебя да значит. - Малдер, я не сомневаюсь в твоих чувствах ко мне. - Она глубоко вдыхает, прежде чем снова заговорить. - И, надеюсь, ты знаешь, что эти чувства взаимны. Но скоро произойдёт событие, которое изменит всю мою жизнь. И я планировала это событие, готовилась к нему. А ты - у тебя всегда были другие приоритеты, и это не новость. "Секретные материалы", поиск истины о то, что случилось с твоей сестрой... Всё это важно для тебя, Малдер. И я не хочу быть тем человеком, который не даст тебе посвятить себя тому, что для тебя важно. Когда-нибудь ты возненавидишь меня за это, а я не смогу с этим жить. - А с чего ты решила, что знаешь, чего я хочу ? - В его голосе звучат воинственные нотки. - Приоритеты, знаешь ли, меняются со временем. - Тогда расскажи, чего ты хочешь? Глубоко вздохнув, он откидывается назад на кровати, опираясь на локоть. Скалли перекатывается на бок, лицом к нему, и ее выдающийся живот оказывается между ними. Малдеру хочется дотронуться до гладкой, растянутой кожи, провести пальцами по выступающим бугоркам и попытаться угадать, пяточки это или локотки. После последнего скрининга Скалли сообщила ему, что малыш уже развернулся головой вниз, в положение, соответствующее предстоящему процессу родов. Очевидно, унаследовал сверхъестественное чувство навигации от матери. Само собой, сам-то он родился ногами вперед. - Когда ты попросила меня стать отцом ребенка, единственное, о чем я подумал, - что нужно быть сумасшедшим, чтобы отказаться от такого. Столько потерь прошлого я не могу тебе возместить... но хоть в этом аспекте я мог помочь тебе стать счастливой. И, хотя это была основная причина моего согласия, есть и еще кое-что. Она натягивает конец простыни на бедро и слушает. Малдер лежит рядом, обнажив перед ней и тело, и мысли. И все его секреты в полной безопасности здесь, рядом с ней. - Фиби забеременела, когда мы были вместе. Это случилось всего через пару месяцев после начала наших отношений. Он слышит, как Скалли задерживает дыхание. Она сказала мне... что случился выкидыш, но правда ли это, я так и не знаю. Мне было двадцать четыре года, и я оказался напуган до ужаса. И все же я бы женился на ней, если бы Фиби того захотела. Уверен, что женился бы. Самое смешное, зная все, что я знаю теперь, я сильно сомневаюсь, что это был мой ребенок - Он чуть склоняется к ее лицу и улыбается: - А этот ребенок точно мой, правда, Скалли? Она фыркает: - Ну, если в лаборатории не напортачили. Он протягивает руку, чтобы отвести непослушную прядь волос от её лба, и большим пальцем проводит по щеке. - Знаешь, иногда я представляю маленькую девочку с волосами цвета корицы и пронзительно-голубыми глазами. Она слишком умна для того, чтобы принимать на веру всё, что я говорю ей, и она столь же упряма, сколь и красива. Ладонью он чувствует жар, исходящий от ее лица. За окном проносятся машины; свет от фар скользит по ее обнаженному телу, молочно-белому, как у богини, задрапированной в одеяния цвета слоновой кости. - А иногда... Иногда я представляю себе маленького мальчика. У него пытливый ум, ему любопытно всё, что происходит на этой земле, и он всегда в поиске ответов на свои вопросы. Неутомимый, полный жизни ребенок. И он унаследовал твою доброту, Скалли. Он человек с большим сердцем - как ты. Свободной рукой он скользит к низу её живота, мизинцем легко проводит по окружности, отмечая все проявившиеся под простыней бугорки. Там, внутри, - полноценная человеческая жизнь. - Не знаю, Скалли. Хочется верить, мы постарались на славу. Я имею в виду, ребенок ведь может взять и худшее от обоих родителей. В смысле, возьмем меня: угрюмый, циничный и импульсивный, способен вывести из себя любого. К тому же страдаю бессонницей, ем всякую фигню и, посмотрим правде в глаза, вообще не самый приятный в мире парень. А ты - упрямая, как мул, на все имеешь собственное мнение и терпеть не можешь признавать, что была неправа. А еще придирчивая и не ладишь с финансами. Видел я твою банковскую выписку, Скалли. Живёшь не по средствам. - Господи, Малдер! Она пытается сесть, но из-за живота терпит неудачу. Ее рот забавно приоткрыт, а брови нахмурены. Он смеётся. - Да ладно тебе, Скалли. Не так уж мы и плохи, могло было быть гораздо хуже. Думаю, справимся. Вот всяком случае, постараемся не облажаться. Она явно смягчается и прищелкивает языком, потираясь щекой о ладонь Малдера. А потом они встречаются глазами. - Я правда хочу этого, Скалли. Если ты мне позволишь. Она вновь откидывается на подушку, разглядывая его, склонившегося над ней. Ее глаза медленно исследуют его лицо, и Малдер практически видит весь тот сложный мыслительный процесс, что идет в ее голове. Типичный ход Скалли-размышлений. Не стоит её торопить. - Это серьёзный шаг, - наконец, сообщает она, глядя на его губы. - Я знаю. Знаю. - Будет нелегко. - Да. - Буквально вопрос жизни, Малдер. Большим пальцем он аккуратно приподнимает её подбородок так, чтобы они снова смотрели друг другу в глаза, и нежно целует её в губы. - Всё так, Скалли. Это самое важное решение в моей жизни. Она приникает к его рту сильнее, запуская пальцы в его волосы. - Останься. Я хочу, чтобы ты остался. Малдер улыбается с закрытыми глазами. - Мм... Даже не знаю. Завтра рабочий день. Может, я лучше... Ногтями она ощутимо прихватывает его сосок, а потом переврачивается через него и вновь направляется в ванную. - Засранец, - смеётся она. - У тебя есть что-нибудь годное на завтрак? В прошлый раз, когда я остался у тебя, получил тарелку с хлопьями, и на вид она была как кошачий корм. На вкус, кстати, тоже. - Осторожней с высказываниями, - предостерегает Скалли из открытой двери ванной. - А не то я сяду прямо на тебя. Прямо всем своим нынешним весом, как у детёныша белуги. Малдер перекатывается на другую сторону кровати и вновь закрывается лицом в её подушку. Тридцать восемь недель Обстановка в квартире Скалли напоминает сейчас типичный детский магазин. Малдер затаскивает внутрь ещё пять пакетов с покупками, но не успевает придержать ногой дверь, чтобы не хлопнула. - Малдер, это ты? - Угу, - мычит он, сжимая зубами ручку одного из пластиковых пакетов. А затем спотыкается об угол коробки, валится на подлокотник дивана и выпускает из правой руки пару пакетов. Бутылочки с детским шампунем, присыпкой и кремом от раздражений сыплются на пол. - Я в детской. Какой сюрприз. Там же она была несколько часов назад, когда он уходил. Малдер бросает раздраженный взгляд на ту длинную коробку на полу, что стала у него на пути. Они же уже обсуждали это и решили не брать электронные качели, потому что они занимают слишком много места. Пришли к тому, что вместо них купят шезлонг. Он заглядывает в детскую, где Скалли разложила на пеленальном столике те самые крошечные белые одёжки, которые уже перебирала вчера. - Эй, - улыбается он. - Скажи, а как у нас появились эти качели? - В смысле - как? - деланно изумляется Скалли. Но его не проведёшь. - Просто ты вроде не собиралась их покупать, только и всего. - Я не сказала, что не хочу их покупать. Просто решила, что не стоит тратиться на них прямо сейчас. А одна из маминых подруг прислала их в подарок. - Ясно. Что ж, может, вернём их в магазин или обменяем на что-нибудь? Скалли перестаёт сворачивать одёжки. - С чего бы это? Он подмигивает. - Неважно. Да, в магазине оставалась только одна бутылочка нужного детского шампуня, и я ее прихватил. Куда всё расставить? Скалли оглядывается комнату, зажав бодик под подбородком. - Хм, думаю, в шкафчик под раковиной в ванной. А подгузники можно убрать вниз под бельевой шкаф. Он тащит сумки в ванную и распахивает шкаф. Продукция «Джонсон и Джонсон» уже не помещается на полках. - Неужели все это действительно необходимо? -Да. Ты же видел список в книге про подготовку к родам. Я еще даже не все купила. Малдер берет с полки нечто в бутылке с дозатором и нюхает. - Просто я подумал, что, может быть, мы могли бы начать с того, что у нас уже есть, а потом по ходу дела докупить то, что еще будет нужно. Обернувшись, он чуть не вскрикивает от неожиданности, поскольку Скалли подошла совсем близко и стоит в коридоре возле ванной, скрестив руки на животе. - Скажи, ты сможешь собрать качели, когда будет свободное время? И еще раз проверить основание автокресла в моей машине? - Она делает неопределённое движение рукой и морщит нос. - Мне просто кажется, оно неплотно пристегнуто. - Да, конечно, - улыбается он. - Хочешь, сходим в кафе мексиканской кухни? Туда, где делают твой любимый тако-салат? - Эм ... Может быть ... Посмотрим. - Она критически осматривает ванную, оценивая принесенную Малдером добычу. - Мне еще нужно постирать три загрузки белья, а я, черт возьми, забыла добавить в список детский порошок. Так и знала, что что-то забуду! - Разве нельзя просто использовать "Тайд"? Скалли смотрит на него так, будто он только что предложил постирать детскую одежду в бензине. - У младенцев очень чувствительная кожа, Малдер. Всё должно быть гипоаллергенным, без красителей и отдушек, по крайней мере, в течение первых нескольких месяцев. - Ничего себе, Скалли, в наши дни детей действительно балуют. Думаю, мои родители, когда наступало время стирки, просто заталкивали меня в кухонную раковину и поливали жидкостью для мытья посуды. Скалли никак не реагирует на его стендаперскую шутку, слишком занятая утрамбовыванием упаковок памперсов в шкаф. Малдер вспоминает: он где-то читал, что младенцы, находящиеся на грудном вскармливании, могут расходовать от 15 до 20 подгузников в день. Дерьмовая во всех смыслах ситуация. Он задается вопросом, справится ли приобретённое им ведерко в виде Оскара Ворчуна с этой задачей. И вообще, все это было весело до тех пор, пока примерно неделю назад он не проснулся в пять часов утра в воскресенье от грохота посуды. Скатившись с кровати Скалли и прошлепав на ее кухню, он обнаружил, что она стоит там в своей ночной рубашке для беременных и протирает кухонные шкафчики изнутри. На ум Малдеру тут же пришла старая добрая шутка о том, что женщина и должна быть босиком и беременной на кухне, но он подумал, что в данный момент это совсем не смешно. Все кастрюли, миски, тарелки, блюдца и чашки стояли в ряд, как на блошином рынке, где товар подобран в эстетически приятных глазу приглушенных тонах. - Что делаешь, Скалли? - невинно спросил он тогда. - Чищу, - отрезала она. - Да, я это вижу. Но сейчас пять часов утра. Только тогда она прекратила лихорадочно протирать все подряд и устало уставилась на него. Над ее глазами свисали влажные пряди волос. - Малдер, через три недели здесь появится ребенок. А эти шкафы покрывались пылью в течение черт знает какого времени. Он бросил взгляд на форму для выпечки, которая блестела как новенькая. - Думаешь, малыш сразу как приедет, бросится с места в карьер готовить запеканки? Поцеловав Скалли в лоб, он за руку отвёл ее обратно в постель. И, так как это был единственный верный способ заставить ее там и остаться, Малдер поднял ее ночную рубашку и провёл языком по набухшей груди и животу. Теперь он думает, что неплохо бы отвлечь Скалли от влияния эффекта гнездования хотя бы на время обеда. - Я позвонил маме, - небрежно говорит он. – Я наконец сказал ей. И это срабатывает. - Ты... что... что она ответила? - Ну, после разборок на тему «почему ты не сказал мне раньше», она заявила, что хочет приехать после рождения ребенка. Несколько секунд Скалли молчит, и зрачки у нее немного шире, чем обычно. - Разумеется, мама не собирается беспокоить нас своим визитом. Она остановится в отеле. Просто хочет увидеть ребенка. Скалли поспешно кивает. - Да, да, конечно. Разумеется, это её право как бабушки. - Она останется на несколько дней максимум. Потратит на ребенка безумную сумму денег и вернется домой. Все будет хорошо, - заверяет он. - Мне кажется, я не слишком нравлюсь твоей матери, - тихо признается Скалли. Он ставит на место детский шампунь и спрашивает: - С чего ты взяла? - Не знаю. Такое чувство. Это, наверное, смешно. На мгновение он задумывается. - Я уверен, что она давным-давно догадалась, что мы вместе. И свыклась с этой мыслью. Даже не знаю, что она думает на самом деле, ведь я не так-то много ей рассказываю о своей жизни. Она неуверенно проводит рукой от его плеча до локтя. - Возможно, тебе следует начать. Он коротко кивает, затем протискивается мимо нее по коридору. - Пойду займусь качелями. - Малдер? - Да? - Я рада, что ты ей сказал. Сглотнув образовавшийся ком в горле, он подтягивает к себе картонную коробку за край и открывает ее. Скалли стоит и смотрит на него, обводя раз за разом рукой окружность живота. Он не будет, не будет смотреть на нее, потому что, если посмотрит, то шагнёт к ней, и эти проклятые качели так и останутся навечно разобранными. Тридцать девять недель За пояс его пижамных штанов проскальзывает рука. В этом нет ничего необычного, за исключением того, что это не его рука. Еще секунду назад Малдер очень крепко спал, а вот теперь бодрствует. - Привет, - шепчет он прямо в губы, накрывшие его рот. - Привет. - Мне не спится. Она оборачивает пальцы вокруг его члена, который тоже просыпается как по будильнику. Господи, как долго она уже бодрствует? Одеяло скомкано в ногах у Скалли и с ее стороны кровати работает вентилятор, гоняя воздух на высокой скорости. В последнее время ей всегда слишком жарко. И сама она горячая во всех смыслах этого слова. - А это хорошая идея? - О, это очень хорошая идея, - мурлычет она, прищелкивая языком, словно высекая искру из зажигалки. У них не было традиционного секса уже месяц. Скалли было слишком неудобно, поэтому они импровизировали. Импровизировали практически по всей ее квартире, плюс на его диване, и единственный раз - в машине, причем последствия были ужасны. В следующий раз он закажет в салон кожаную обивку. Следы с нее стирать легче. - Ты ... ты ... хочешь секса? - Ее руки перестают ласкать его член, и она поднимает на него глаза, усмехаясь. - Нет, я хочу сыграть в «Скраббл». Малдер притягивает Скалли к себе и начинает ласкать ее груди руками. Он сжимает их вместе и облизывает ее соски с выражением абсолютного восхищения на лице. Они такие налитые, пышные и упругие! Она смотрит на него, терпеливо улыбаясь. - Извини, - он переводит дух. - Ты же знаешь, как я к ним отношусь. - Развлекайся. Он приникает к ее рту. - Покажи мне, как. Скалли перекатывается на бок, спиной к нему. - Сама не знаю. Может быть, вот так? Его рука скользит у нее между ног, и она задыхается, буквально вжимая клитор в основание его ладони. - Я не хочу быть козлом и пропускать прелюдию, но... вау, Скалли! - Он никогда раньше не видел ее настолько возбужденной. - Давай! - стонет она. Он входит в нее, но на полпути останавливается. - Скалли, ты уверена, что это… - Господи, Малдер, пожалуйста, заткнись и трахни меня! Хотелось бы ему, чтобы у него была запись, на которой она произносит именно эти слова именно таким тоном. Одно прослушивание этого голоса заменило бы ему все порнофильмы и журналы для взрослых. А пока он перестает волноваться и переходит к делу, потому что Скалли - врач, и, если она велит трахнуть ее, технически это звучит как предписание врача. Малдер полностью погружается в её лоно и начинает медленно раскачиваться, чувствуя, как сжимаются вокруг его члена мышцы ее вагины. К сожалению, эта поза никогда не была примером для демонстрации его выносливости, а тихие хриплые звуки, которые издаёт сейчас Скалли, только усугубляют ситуацию. Он не знает, куда девать руки. Одну засовывает под подушку, а другую кладет на бедро Скалли. Она закидывает свою ногу поверх его, и теперь, если он посмотрит в просвет между ними, то сможет наблюдать, как его член входит и выходит из нее. Но смотреть туда ему сейчас просто нельзя. Смотреть. Нельзя. Они придерживаются медленного и ровного темпа. Вероятно, во многом это связано с тем, что в последнее время Скалли вообще ничего не может делать быстро. Что ж, сейчас медлительность ему на пользу. Не смотри. Не смотри. Не смотри. Но он хочет смотреть. - Скалли, долго я не продержусь, - наконец, выдыхает он. - Так что, если у тебя есть какие-то идеи, сейчас для них самое время. - Не останавливайся, не останавливайся, не останавливайся, не останавливайся, - музыкально отзывается она, хватая его за запястье и сильнее двигая бедрами. Это совершенно не помогает. Малдер крепко зажмуривается, ощущая, что вот-вот кончит. Он ничего не может поделать, кроме как замереть и прикусить Скалли за плечо. Лишь почти разрядившись, он осознает, что ее мышцы сжимаются вокруг его члена быстрыми пульсирующими движениями, подобными взмахам крыльев бабочки. Каким-то образом им удалось синхронизировать оргазмы. А потом обнаруживается, что вся передняя часть его паха и задница словно окунулась в жидкость. Когда Скалли оглядывается на него через плечо, он лишь глупо улыбается. - Боже мой, Малдер, можешь стереть эту самодовольную улыбку со своего лица? Я на тридцать девятой неделе беременности, у меня воды отошли, а ты сразу же думаешь *об этом *? Теперь я точно знаю, что ты смотришь чересчур много порно. Он виновато хихикает. - Никогда не видел такого раньше. Просто подумал, может быть ... Поднявшись с кровати, Скалли снимает намокшую простынь, и тут до него доходит., и Уулыбка сползает с его лица. - Скалли, у тебя только что воды отошли. -Именно, - спокойно подтверждает она. - То есть... началось? Она улыбается ему. - Да. В течение минуты, кажущейся вечностью, он стоит как статуя, с остекленевшими глазами, прежде чем очнуться окончательно. - Я пойду к машине. По пути к двери он спотыкается о свои же туфли. - Малдер? - А? - Может, сначала оденешься? Сорок недель Он смотрит на них: в струящемся лунном свете два совершенно одинаковых профиля, и даже одинаково шевелят кончиком носа во сне. Рот ребенка прижат к выпуклой груди Скалли. Малдеру хочется застыть и не дышать, созерцая, потому что сейчас перед ним - один из тех прекрасных моментов, которые, он уверен, останутся в его сердце навсегда. Просто удивительный миг повседневности, из которых и состоит жизнь. Малдер легонько дотрагивается до ребенка, восхищаясь этим крошечным созданием, лежащим между ними, этим уникальным сочетанием их со Скалли ДНК, образовавшим человека с неограниченным потенциалом и ограниченными пока еще параметрами в семь фунтов и шесть унций. Пробравшись сквозь слои пелёнок, можно коснуться ступни, тёплой и мягкой. Внезапно на него накатывает желание разбудить Скалли и попросить ее выйти за него замуж. Он улыбается при мысли о том, как она разозлится, заведи он этот разговор именно в тот момент, когда она совершенно не выспалась и не мыла голову со вчерашнего дня. Ему нужно позвонить Фрохики и попросить того приглядеть за его рыбками. Нужно заняться стиркой, потому что он привез к Скалли только три комплекта одежды, а было это восемь дней назад. Если бы он мог воспользоваться детскими одежками, имеющихся с лихвой хватило бы и на него. Каждый день им приходит все больше коробок, перевязанных большими розовыми бантами. Малдер бы и почту перенаправил на адрес Скалли, но не хочет забегать вперёд. Впрочем, они уже начинали разговор об этом. - Что собираешься делать со своей квартирой? - Даже не знаю, а ты что думаешь? - Не знаю. Тебе решать. - Можем отложить этот вопрос. - Ага. Дело в том, думает он, что она просто не знает, что делать со всем его багажом. Впрочем, он и сам этого не знает. Мини-копия Скалли отрывается от материнского соска и потягивается, фыркая и открывая и закрывая рот, как кукла из «Маппет-шоу». Все, что ему нужно в жизни, находится сейчас в этой постели. И он хочет остаться здесь навсегда, вот так-то. Когда он был маленьким, то представлял, что его кровать - это плот, а синий ковер на полу детской - океан, полный злых акул. Если оставаться на плоту, будешь в безопасности. То же самое приходит ему на ум и сейчас. Здесь они в безопасности. Здесь он может защитить их. Скалли шевелится. Она глубоко вздыхает и, едва открыв глаза, сразу же ищет взглядом дремлющую между ними мягкую персикового цвета головку. Малдер укрывает её плечи простыней, и они целуются, сонно улыбаясь. - Спи, - шепчет он. - Все в порядке. Всё просто отлично. Конец