40 недель

24 недели На двадцать четвёртой неделе беременности кое-что происходит со Скалли. За неимением лучшего термина - её разносит. Когда она вышла с работы в пятницу после обеда, это была все та же Скалли, разве что чуть более румяная, налившаяся и пышущая здоровьем. В офисе ее бесформенные деловые костюмы не привлекали ничьего внимания. Однако стоило ей скинуть пиджак, оказавшись в их укромном подвальном кабинете, как Малдер сразу же замечал округлости фигуры, подчеркнутые приталенной рубашкой. Они не виделись в выходные. Скалли сказала, что у нее дела, а он не стал выспрашивать, потому что, черт побери, у каждого из них - своя жизнь. Хотя они и проводят практически все свободное время вместе. Включая каждый уикенд, с тех пор как... Ну, с тех пор. Так что в эти выходные он покидал мяч в корзину, подстригся, сделал несколько заходов в прачечную и помыл посуду, скопившуюся в раковине со среды. Всякие мужские дела, в общем. Скалли он решил позвонить - просто так - в воскресенье после обеда и наткнулся на автоответчик. Оставлять сообщение не стал: новостей у него не было, а фраза "просто звоню узнать, как ты там" звучала бы жалко. Ровно в восемь утра в понедельник она заходит в их офис и Малдер, подняв на нее мимолетный взгляд, вдруг вглядывается пристальнее. На ней чёрная юбка до колен, строгого фасона. Ничем не примечательный предмет одежды, один из многих в гардеробе Даны Скалли. А вот блузку эту на ней он раньше не видел. Хлопок небесно-голубого цвета, почти такого же, как ее глаза, хотя с ними ничто не может сравниться. Скалли надела эту блузку навыпуск, поверх пояса юбки. И, когда она поворачивается, чтобы повесить пальто на вешалку, Малдер от неожиданности с силой вгрызается в кончик карандаша, который сжимает в руках. Видно, что она беременна. Определённо. Стопроцентно. Ждет ребенка. Внимание-внимание, особый агент Скалли в особом положении. Малдер откровенно глазеет, и Скалли, поймав этот взгляд, опускает голову в смущении. Он подходит настолько близко, насколько возможно, и протягивает ей папку. - У нас встреча через пятнадцать минут. Со Скиннером и ребятами из отдела по предупреждению насильственных преступлений. - Знаю. Он оставил мне вчера сообщение. Пальцами Малдер проводит по воротничку ее блузки, и этот жест кажется невероятно интимным здесь, в привычной рабочей обстановке. - Хорошо выглядишь. Она выдыхает и прикусывает нижнюю губу, снова уставившись в пол. - Малдер. - Что? Мне не дозволено делать комплименты? Скалли слегка пожимает плечами, хотя губы ее невольно растягиваются в улыбке. Дело в том, что они вообще не обсуждали, как вести себя в общественных местах в этой новой ситуации. Сжав на мгновение ее локоть, он возвращается к своему столу и переводит телефон в режим приёма голосовых сообщений. Скалли тем временем укладывает папки с делами в портфель. - Готова? Они встречаются взглядами и на минуту замирают. Только он и она, двое чудиков. Впрочем, скоро их будет трое. И к черту всех остальных. - Готова. Он улыбается. - Что ж. Тогда пойдём. 26 недель В субботу Малдер оказывается неподалёку от дома Скалли и, разумеется, заходит к ней. Она открывает дверь босая, с книжкой в одной руке и яблоком, зажатым в зубах. Указательный палец вместо закладки еще придерживает строчку, на которой она остановилась. - Были дела тут по соседству, - поясняет он своё внезапное появление. Скалли широко распахивает дверь в безмолвном приглашении и возвращается в гостиную. На кофейном столике стоит тарелка с половинкой сэндвича, и она подталкивает ее к гостю. - Только если ты не хочешь, - благовоспитанно подчёркивает Малдер и, не дожидаясь ответа, пододвигает к себе тарелку. Они сидят бок о бок на диване, и он жуёт ее сэндвич с индейкой. Скалли подгибает колени и прижимается к его бедру, погрузившись в чтение. - Я дочитаю главу, хорошо? Осталось несколько абзацев. На столе он замечает разложенные веером карточки, их пять и все - разных оттенков зелёного. Откуда вообще набралось столько? Переворачивая каждую, Малдер обнаруживает, что все они подписаны. "Звуки природы". "Цветок лотоса". "Лист перечной мяты". "Зачарованный лес". - Скалли? Что это? - Для детской, - поясняет она, не отрываясь от книги. - Зелёный? На этот раз Скалли вздыхает, укладывая книгу на животе. - Зелёный - цвет гармонии. А еще - духовного совершенствования и роста над собой. - Ого, как много дзена! - И мне просто нравится зелёный, - она вновь подносит книгу к глазам. - Это цвет твоих глаз. Малдер не сразу находится с ответом. - Я бы выбрал "Лист перечной мяты". Кончики ее губ трогает улыбка. ** У Скалли запись на маникюр в три часа, и Малдер подвозит ее до салона. Коротая время в ожидании, он заглядывает в букинистический магазин и в лавочку с подержанными пластинками, где до сих пор можно найти записи рок-концертов шестидесятых на виниле. Когда же Скалли выходит, они не сговариваясь идут мимо парковки и просто отправляются гулять. Можно поесть пиццу, но еще слишком рано, и погода сегодня такая славная. Перед пятачком, на котором трое парнишек-растаманов играют нечто в стиле калипсо* для немногочисленной публики, Скалли замедляет шаг. Они стоят и слушают, и она не имеет ничего против того, что Малдер прилюдно обнимает ее за плечи. - Умеешь играть на чем-нибудь? - интересуется он. - Нет. Медведь на ухо наступил. А ты? - Шесть лет уроков гитары. Удивленная, она глядит на него. - Правда? Ты умеешь играть? Почему я об этом не знала? Он усмехается, пожимая плечами. - Мой старый добрый "Мартин"** все еще пылится где-то в шкафу. Думаю, на нем нужно перетянуть струны. - И почему ты не займешься этим? - А дальше что? Сколотить группу сорокалетних и собираться побренчать в чьем-нибудь гараже? Я и раньше-то играл лишь для того, чтобы заинтересовать девушек. - И как, получалось? - Ну, ты явно выглядишь заинтересованной. Скалли улыбается, а он достает долларовую купюру и кидает ее в раскрытый футляр. Они прогуливаются вдоль бутиков. Скалли движется в ударном темпе, притормаживая лишь у витрин с модными туфлями. Ювелирный магазин оба минуют с поспешностью и неловкостью. Ее мысли заняты подсчётом баланса на кредитке и возможностью позволить себе одну из сумочек с витрины Burberry, а Малдер вдруг замечает магазинчик в характерных розово-голубых тонах. Он сжимает ладонь Скалли, привлекая ее внимание. Она качает головой. - Почему нет? - Потому что я просто уверена: там всё чертовски дорого. - И что? Посмотреть-то можно. Колокольчик на входе звенит, оповещая об их присутствии. Стройная продавец-консультант на каблуках и с чересчур ярко накрашенными губами спешит к новым посетителям. - Добрый день. Чем могу помочь? Ищете что-то конкретное? - Просто зашли посмотреть, - вежливо улыбается Скалли. - Тогда дайте мне знать, если вам понадобится помощь. Они бесцельно бродят между рядами с пижамами и игрушками всех цветов радуги, которые трещат и пищат на все лады. Малдер подцепляет с прилавка пару крошечных пижамок. - Голубая или розовая, Скалли? Она проводит пальцами по сатиновой окантовке детского одеяла. - Ты же понимаешь, что можешь получить ответ в любой момент. Он кладёт пижамки обратно. - Не хочу знать раньше времени. И поверить не могу, что ты испортила себе такой сюрприз. Скалли фыркает. - Ага. А то мне мало сюрпризов! Она изучает ценник на одеяле молочно-бежевого цвета. - Знаешь, Малдер, в детстве у меня было точно такое же. - Тогда ты должна его купить. Пропуская приятный на ощупь материал между пальцев, она лишь улыбается, а потом идет дальше, к следующей вещице, которая привлекла ее внимание. Это искусно выполненная в виде ладьи детская кроватка, ярко-вишневого цвета, лакированная. Консультант уже тут как тут. - Она из новой коллекции. Италия. Чудесная, правда? - Да, - ладонь Скалли скользит по гладкой поверхности дерева. - Такие кроватки мы привозим под заказ, в течение шести-восьми недель. Доставка включена в стоимость. Снова звенит дверной колокольчик. - Прошу прощения, - женщина отходит. - Нравится? – интересуется Малдер. Она смотрит на него так, словно не верит, что он может в этом сомневаться. - Конечно. Очень красивая. А еще очень дорогая. Примерно в два раза дороже обычных. Они идут в отдел с постельным принадлежностями, где Малдер бросается к любой вещи, в которой есть хоть что-то зеленое, а Скалли морщит нос и качает головой. - Думаю, лучше взять что-то более нейтральное и классическое. Кремового цвета или бежевого, например. Малдер тем временем открывает и закрывает крышку ведерка для памперсов, сделанного в форме мусорного ведра Оскара Ворчуна из "Улицы Сезам". - Возьми его. Я настаиваю. Скалли скрещивает руки на груди и снисходительно улыбается. - Давай, Скалли! Это же ведёрко для вонючего мусора. И оно зелёное. Решайся! Малдер решительно сует ведёрко подмышку. - Так, что еще нам нужно? Слюнявчики? Бутылочки? Полотенца с уточками? Он заводит висящий рядом мобиль со звездами и планетами, и они оба, замерев, наблюдают за тем, как он вращается. - Будет странно, если я куплю такой для себя? - Да. Еще один круг по залу - и Скалли готова уходить. - Иди и возьми то одеяло, которое тебе так понравилось. Подожду тебя у кассы, - предлагает он. После секундного колебания она кивает и отходит. Малдер подходит к кассе и кладет на стойку ведерко и кредитку. - Только ведёрко? - улыбается она. - Еще одеяло. И мы возьмём ту кроватку, которую смотрели. Лицо продавщицы освещает широкая улыбка. - Прекрасный выбор! Появляется Скалли со своим приобретением и кладёт его на край стойки, доставая из сумки кошелёк. - Я заплачу, Малдер. - Проще организовать бартер. Купишь мне пиццу. Она готова поспорить, но он уже проводит карточкой по терминалу, и Скалли остается только убрать кошелёк назад. С фирменным пакетом с изображением плюшевого мишки они направляются к выходу, когда продавщица вдруг окликает их: - Простите! Забыла взять номер телефона, по которому можно будет связаться с вами, когда поступит заказ. Скалли с недоумением переводит взгляд на Малдера, а тот как ни в чем не бывало лезет в карман куртки за визиткой и передаёт ее женщине. - Отлично. Ваша кроватка будет у нас примерно через шесть недель. Мы позвоним, чтобы организовать доставку. Глаза Скалли сужаются. - Малдер, что ты сделал? В ответ он берет ее за локоть и мягко подталкивает к выходу. - Ладно тебе, Скалли. Пойдем лучше пообедаем. -Что. Ты. Сделал? - размеренно чеканит она. - Так ты купишь мне пиццу или нет? Скалли качает головой, а он берет ее за руку и ведёт по тротуару. - И что мне с тобой делать, Малдер? Его улыбка становится весьма игривой. - Ну-у... Есть у меня на примете пара идей... 28 недель До снижения остаётся больше часа, когда «Боинг-737» попадает в зону турбулентности, а стаканчик с холодной водой, поставленный Малдером на откидной столик, падает прямо ему на брюки. Стюардесса, как раз проходившая по салону с пакетом для мусора, поднимает стаканчик. - Капитан просит пристегнуть ремни. Улыбка у нее стандартно-любезная. Так улыбаются все стюардессы, независимо от того, предлагают они тебе выпивку или просят приготовиться к столкновению с землей, поскольку самолет пикирует ко всем чертям. Видимо, улыбаться их обучают еще в школе бортпроводников. - Надеюсь, скоро мы выйдем из зоны турбулентности, но пока, для вашей же безопасности... Скалли защелкивает ремень под плащом, которым она накрылась, чтобы угнездиться и немного поспать. Малдер замечает, что руки у нее дрожат, хотя она, как всегда, старается скрыть это от него. Он успокаивающим движениями поглаживает ее колено. - Ничего страшного, тряхнет пару раз, да и все. Она кивает, но весьма неуверенно. Нелюбовь Даны Скалли к авиаперелетам со временем никуда не исчезла. Как назло, их работа связана с поездками на большие расстояния. Раньше Скалли немного расслаблялась перед полетом при помощи бокала вина. Однако сейчас, очевидно, на этот способ не стоит полагаться. Самолет снова проваливается в воздушную яму, и Скалли вздрагивает, с силой захлопывая шторку иллюминатора. Малдер не видит в этом смысла. Уже и так почти 11 часов вечера, в окошко было ничего не разглядеть с тех пор, как они вылетели из Феникса два часа назад. Но вслух он произносит совсем другое: - Не волнуйся. Еще пара минут и все будет в порядке. - Я в порядке. Она врёт больше себе, нежели ему. - Знаю. Малдер снова сжимает ее колено. Вот бы придумать какой-то способ... Его пальцы выводят круги на ее коленной чашечке, и Скалли закрывает глаза, немного расслабившись от этих успокаивающих знакомых движений. Для усиления эффекта Малдер одновременно нажимает кнопки на их креслах, чтобы опустить спинку. Так Скалли, кажется, чувствует себя немного уютнее. Когда он жил на квартире в период учебы в Оксфорде, у него был сосед, который держал собаку. Во время грозы пес неизменно сходил с ума от беспокойства до такой степени, что начинал вгрызаться в гипсокартонные стены. Поведение Скалли во время турбулентности немного напоминает Малдеру повадки того лабрадора. Но он благоразумно решает оставить это наблюдение при себе. Они сидят на предпоследнем ряду, а салон сегодня на удивление пуст. В поле видимости только подросток в больших наушниках прямо перед ними, да пожилая пара на параллельном с подростком ряду, через проход. Свободного места много настолько, что последний час Малдер провёл, беспрепятственно вытянув ноги в проход. Есть у него одна идея... Конечно, Скалли вряд ли так сразу его поддержит... но попробовать все же стоит. ...Она лежит, откинувшись на подголовник кресла, глаза закрыты, и дышит Скалли глубоко и размеренно. Должно быть, думает Малдер, именно так ей следует дышать при родах. Но об этом сейчас лучше тоже не упоминать вслух. Он наклоняется, придвигаясь ближе к ней. А затем, вздохнув глубоко, медленно скользит ладонью от колена Скалли вверх, пока не достигает бедра. Глаза ее распахиваются, но смотрит она не на Малдера, а прямо перед собой. Его пальцы продолжают дразнящие движения, и он ждет, что в любую секунду рука Скалли пресечёт эти попытки соблазнения. Но минуты идут, и от того факта, что он уже забрался ей под юбку прямо на борту самолёта, а она позволила ему это, Малдер невероятно возбуждается. Интересно, а что еще она готова сделать, или делала раньше, на высоте 28 тысяч футов над землёй. Пальцы его тем временем уже поглаживают кружевной край чулка, а затем и атласно-гладкую кожу обнажённого бедра. Глаза Скалли темнеют, она сглатывает и облизывает губы прежде чем пошире раздвинуть ноги. Когда он добирается до промокших хлопковых трусиков, то притормаживает и просто какое-то время водит пальцами по ткани белья. Из-за беременности и полусидячего положения Скалли приступить к задуманному нелегко. И, опьянев от ощущения вседозволенности, он властно шепчет ей на ушко: "Иди в туалет и сними трусики”. Как будто у него есть право на такой тон и такие слова, как будто она послушается беспрекословно. Но, когда Скалли и правда молча расстегивает ремень безопасности, встаёт и идёт по проходу к туалету, он откидывается назад и приглушённо стонет. Черт, она так его заводит. Хотелось бы ему не мешкая рвануть за ней, но Малдер подозревает, что фантазии о горячем сексе в туалете самолёта разобьются при соприкосновении с реальностью. Она выглядит абсолютно собранно и сдержанно (как и полагается федеральному агенту), когда возвращается и, откашлявшись, вновь укрывается своим плащом. Никаких признаков того, что нижнего белья на ней нет. Малдер задаётся вопросом, куда она дела трусики. Мысль о том, что они остались лежать на раковине в туалете самолета, где их увидит кто-то из пассажиров, кажется странно возбуждающей. Когда он тянется рукой к ее юбке, самолет снова встряхивает, и Малдер напоминает себе, с какой целью задумывался весь этот план. Динамик, расположенный прямо над ними, внезапно оживает. "Внимание, говорит капитан. В районе Чикаго небольшие проблемы с погодой, поэтому табло 'Пристегните ремни' пока остается включённым. Уверен, все наладится, как только мы подлетим к округу Колумбия". Глаза Скалли вновь закрыты, самолет кренит из стороны в сторону. - Тссс, - бормочет Малдер, зарываясь носом в ее волосы. Его пальцы действуют гораздо смелее на этот раз. Скалли испускает судорожный выдох, когда они добираются до ее половых губ и осторожно скользят внутрь. Он мягко проводит по клитору: это заставляет ее непроизвольно дернуться, закусив нижнюю губу. Малдер чувствует: она еще не настолько влажная, как обычно во время секса, но ему определённо есть с чем поработать. Он проникает двумя пальцами внутрь и затем достает их, все в естественной смазке, распространяя ее по промежности. Ага, так-то лучше. Скалли уже сама насаживается на его пальцы, и он подхватывает её ритм, побуждая ее уткнуться в его плечо со стоном "Даа..." Ее лицо в этот момент - вот что заводит Малдера сильнее всего. То, как углубляется милая складка между ее бровями. То, как прорываются хриплые вздохи сквозь эти маняще полураскрытые пухлые губы. То, как она зажмуривается при приближении оргазма. Взгляни на меня, Скалли. Хочу видеть твои глаза в тот момент, когда ты кончаешь. Но она просто не может этого сделать. Есть определённая уязвимость в том, чтобы смотреть на партнёра в тот миг, когда не контролируешь себя. При этом Скалли ничего не стоит встать на колени и взять его член глубоко в горло, а когда он кончит, проглотить всю сперму до последней капли. Но открыть глаза - слишком для нее, и она ограничивается тем, что утыкается Малдеру в плечо и прикусывает ткань его пиджака. Его пальцы движутся все быстрее, и вот Скалли, забыв выдохнуть, ощутимо напрягается. за мгновение до того, как он чувствует, что ее мышцы начинают ритмично сжиматься и разжиматься. Ее бедра дергаются без всякого ритма, словно от легких электрических ударов. Малдер знает, как тяжело Скалли дается сейчас молчание, и сам ободряюще и чуть слышно шепчет ей на ушко: "Вот так... Вот так, детка... Так..." Его рука еще не успевает покинуть внутреннюю поверхность ее разгоряченного бедра, когда над ними вновь раздаётся голос из динамика. "Внимание, с вами вновь капитан. Рад сообщить, что мы вышли из зоны турбулентности. Погодные условия в месте назначения благоприятны для посадки. Табло 'Пристегните ремни' по-прежнему остается включённым, но худшее уже позади". Проходящая мимо стюардесса улыбается им. - Слава богу, все закончилось хорошо, правда? --------------------------------------------------- * Калипсо — афрокарибский музыкальный стиль, образовавшийся на Тринидаде и Тобаго в XX веке, был особо популярен в США в 1950-х годах. **Martin & Company – американская компания по производству гитар, основана в 1833 году. Особо знамениты гитары Martin с металлическими струнами. Стоимость гитар Martin часто начинается от тысячи долларов.